Без их стараний Киро сломал бы его, приковав к чертёжной доске подле кузенов и навечно похоронив его желание исследовать мир.
Келес прекрасно понимал, что в один прекрасный день Джорим окажется беззащитен. И даже его самого ничто не спасёт от подозрений Киро. В своё время Киро захватил власть, принадлежавшую его отцу. Рин Антураси, отец Келеса, до самой смерти яростно боролся с Киро. Старик явно был уверен, что Келес или Джорим попытаются занять его место. И, если, конечно, благосостояние Антураси не исчезнет, а, как и прежде, будет умножаться — одному из двух братьев однажды это удастся.
Не стоит об этом думать. Не сегодня. Не перед началом Празднества.
Келес очистил свой ум от мрачных размышлений и снова взглянул на город. Помолодевшую столицу расцветили яркие полотнища флагов и сияющие свежей краской дома. Прошедший год был удачным. Несколько парусных кораблей вернулись в город с набитыми трюмами. Они привезли диковинные товары из далёких Тас Эль Ода и Эфрета, в том числе краски для тканей, специи, предметы искусства, а также невиданных зверей для Императорских охотничьих угодий. Послы из чужеземных стран прибыли в Морианд на судах Императора, чтобы поучаствовать в праздновании юбилея Династии.
Имперские пошлины, взимаемые с таких грузов, с лихвой возмещали все затраты на Празднество. Что касается Антураси, то им причитался процент с прибылей от владельцев кораблей, поскольку на многих суднах пользовались морскими картами Киро. Купец получал прибыль, только когда его корабль возвращался с товаром, Киро — когда возвращался любой корабль. Это ни для кого не было тайной, в первую очередь — для Верховного Правителя.
Шорох шагов на посыпанной гравием дорожке заставил Келеса обернуться. Слуга в коричневом одеянии поклонился обритой головой.
— Прошу прощения, Господин Келес. Прибыла госпожа Маджиата Фозель.
— Пожалуйста, пригласи её сюда.
Приглашение было формальностью: девушка стояла невдалеке от него в тени крепостных ворот. Однако формальности следовало соблюдать, — Маджиата была из знатного рода. Несмотря на то, что они были обручены и близко знакомы, фамильярность не допускалась. Он низко поклонился в сторону девушки и подождал, пока подол её синего платья не оказался прямо перед глазами, после чего выпрямился, изо всех сил пытаясь спрятать улыбку.
Изящно переступая, девушка вошла в сад, миновав каменные чаши с самыми прекрасными во всей столице, — разумеется, исключая дворец Императора, — цветами бхотри. Некоторые из растений в саду были выращены джекайбхотами, чьи умения в этом деле достигали уровня волшебства. Миниатюрное деревце сосны по правую руку от девушки, примостившееся на выступе скалы, трепетало от едва уловимого ветерка. Другие карликовые деревья круглый год приносили плоды размером с горошину, такие же сочные и вкусные, как их родня обычного размера, — так искусен был маг-садовник, состоявший на службе у Антураси.
Маджиата, как всегда, немногим уступала в сравнении с великолепным цветником. Шаровары и пояс из золотистого шелка дополняли глубокую синеву платья, золотое ожерелье с сапфирами украшало шею, такие же серёжки сверкали в мочках ушей. Тёмные волосы были собраны и подняты наверх. Причёску скрепляла окаймляющая лоб золотая цепочка, в центре которой сиял сапфир. Девушка, несомненно, была очень красива, хотя черты её не имели той утончённости, которая присуща отпрыскам старинных родов. Густые ресницы и затемнённые краской веки подчёркивали цвет лазорево-голубых глаз, напоминая ему, как она выглядела в полумраке полночных часов.
— Добро пожаловать, моя госпожа!
В ответ она лишь слегка склонила голову, давая ему повод для неприятных предчувствий.
— Благодарю за любезное приветствие, Келес.
— Что случилось, Май?
Он шагнул вперёд, протягивая к ней руки, но она не ответила на его порыв. Мельком он подумал, что, возможно, ей пришёлся не по вкусу его сегодняшний наряд. Рубашка яркого жёлтого цвета плохо сочеталась с золотом её одеяния, а его зелёные брюки и куртка были гораздо бледнее, чем её платье. Он опустил руки и выпрямился.
На её лице не отражалось и следа гнева, но, тем не менее, Келес явственно его ощущал. Её слова прозвучали мягко, но даже произнесённые почти шёпотом, они напоминали не вопрос, а утверждение.
— Ты все ещё ему не сказал.
— Да, милая, но не сердись на меня! — Келес широко улыбнулся. — Не так-то просто сказать что-либо моему деду. Ты же знаешь.
— Но ты даже не попытался. — Она высвободила левую руку из рукава одеяния, и подаренное им кольцо с алмазом блеснуло в солнечных лучах. — Если бы ты и в самом деле любил меня, ты бы сказал ему, как я просила.
— Май, ты знаешь, что я тебя люблю. — Он сложил ладони. Сердце его переполняла радость. — Я придумал кое-что получше, гораздо лучше. Это будет замечательно!
— Замечательно для нас, любимый, было бы остаться вместе, а не расставаться. И это случится, если ты уплывёшь на «Волке Бури». Я понимаю, что твой дед оказал тебе великую честь, решив отправить в путешествие вокруг Восточного Моря. Я знаю, что там будет на что посмотреть и что исследовать. Я знаю, что ты очень хочешь поехать, но ведь тебя не будет год, два или пять лет! Как насчёт нас?
— Я знаю, знаю, но этим-то и хорош мой план, Маджиата. — Он восторженно посмотрел на неё своими карими глазами. — Ты приняла моё кольцо, зная, чем мне предстоит заниматься, какая меня ждёт жизнь. Я хочу быть с тобой, и у меня есть отличное решение. Я обо всём договорился. Ты сможешь поехать на «Волке Бури» со мной.
Вздрогнув, она взглянула на него и беззвучно прошептала:
— Поехать с тобой?
— Да, милая, да, это будет замечательно! — Он взял её руки в свои и сжал их. — Истор Аразет, бхоткаи, едет с нами, и ты сможешь многому у него научиться. Подумай, сколько новых растений ты увидишь, сколько неизведанных чудесных мест! Мы пройдём там, где не ступала нога человека. Мы попробуем самые диковинные плоды и увидим невиданных зверей. Ты будешь очень нужна мне там. У нас даже будет отдельная каюта! Командовать кораблём буду не я, его поведёт Энейда Грист. Но она прекрасный капитан, она была в Эфрете, и её корабль вернулся из плавания быстрее, чем какой-либо раньше… Она за то, чтобы ты поехала… Что случилось?
Он осёкся — девушка вырвала свои руки из его ладоней.
— С тобой? — Она смотрела на него с изумлением в глазах. — Ты настолько мало любишь меня, что способен такое предложить?
Келес удивлённо заморгал.
— Ч-что ты имеешь в виду? Я люблю тебя, люблю так сильно, что хочу взять с собой!
— Но ведь ты совсем не подумал обо мне, не так ли? Ты думаешь только о себе. — Она развела руками. — Ты хочешь увезти меня от семьи и друзей?
— Я буду твоей семьёй.
— А если ты погибнешь во время путешествия? — Она отвернулась. — Ты описываешь чудесные вещи, но забываешь об ужасных. Болезни. Жажда. Несвежая пища. Бури. Бури, способные разломать корабль пополам, как щепку! Вы поплывёте на юг, где, может быть, действительно найдёте легендарные Ледяные горы. И что тогда? Долгие месяцы будете стучать зубами от холода, отморозите себе пальцы на руках и ногах… Ты хочешь, чтобы я отморозила себе руки и ноги, Келес?
— Ты не поняла…
— А ведь мороз — ещё не самая страшная из возможных бед. Как ты не понимаешь? Как будто не знаешь, почему я хочу, чтобы ты остался в Морианде и учился мастерству у деда! — Голос её стал ледяным. — Ты забыл, что случилось с твоим отцом? Что сделал с ним Киро?
— М-маджиата, неужели ты веришь в эти бабушкины сказки?!
— Это ты отворачиваешься от правды, называя её вымыслом. — Её глаза сузились. — Тебе уже исполнилось семь лет, когда это произошло, а меня в то время едва отлучили от груди кормилицы. Твой дед отправил твоего отца в такое же путешествие. Киро завидовал ему, а твой отец вёл себя дерзко, и твой дед убил его. Твой отец, Волноволк и все, кто был на его борту — все погибли!
— Нет, это неправда. Это все неправда. — Келес провёл рукой по лицу, затем с мольбой посмотрел на неё. — Как ты не понимаешь, Маджиата? Я должен плыть на «Волке Бури». Это мой долг перед семьёй, залог благополучного будущего. Нашего будущего. Пойми это!
— Я все понимаю, Келес. Я понимаю, как эгоистична твоя любовь — ты ставишь интересы Антураси выше любви ко мне. Я хочу, чтобы ты остался, не только потому, что здесь твой дед не сможет тебе повредить. Я могла бы помочь тебе.
Она сжала руки, опустила глаза и заговорила — тихим, безнадёжным голосом.
— Тебе известно, что выращивание цветов — не моё призвание. Зато я умею, как никто другой, использовать связи своей семьи при дворе и влиять на мнение высокопоставленных людей. Я могла бы поговорить с ними о тебе. Я хочу быть полезной, но если ты собираешься оставить меня, я не смогу помочь твоему успеху… Ты можешь думать обо мне дурно, но мне небезразлично процветание Антураси. Вашими картами пользуются не все уходящие из гавани корабли. С моей помощью может быть принят специальный закон, и ваши карты будут на всех отплывающих кораблях! Разве ты не хотел бы этого?
— Конечно, хотел бы, Май.
— Но, полагаю, ещё больше тебе хочется приключений. Поэтому ты желаешь отправиться в далёкое путешествие. Подальше от меня. Почему ты хочешь уехать от меня, Келес?
Всхлип, оборвавший её последние слова, помешал ему ответить — у него словно застрял комок в горле. Он поднял руки и положил ей на плечи, но она освободилась, опустила голову и заплакала. Келес замер, не зная, что предпринять. Внутри у него все сжалось, руки опустились.
Если бы даже в моем распоряжении было все время на свете, я бы не смог придумать, что ей сказать.
— Ответ на твой вопрос очевиден, Май Фозель.
Келес обернулся и увидел свою сестру-близнеца, входящую в сад. Она была такая же высокая, как брат, с более светлыми русыми волосами, зеленоглазая. За тонкие, острые черты лица в детстве её прозвали Лисицей. С тех пор она повзрослела и превратилась в настоящую красавицу, но что-то от лисы все же осталось — правда, скорее, в выражении глаз и быстроте ума, чем во внешности. Чтобы окружающие не забывали об этом, её чёрное платье было расшито изображениями резвящихся лисиц.
Май обернулась и фыркнула.
— Опять шпионишь, Нирати?
— Вряд ли это имеет хоть какой-то смысл: твоя песенка всегда об одном и том же. До сегодняшнего дня я ничего не говорила брату. А теперь скажу, потому что вопрос, который ты задала, касается всей нашей семьи. Я люблю тебя не меньше, чем прочие, дорогой братец, но её настырность перешла всякие границы.
Келес нахмурился.
— Знаешь, Нирати, я не думаю…
— Ты думаешь, братец, когда тебе дают такую возможность, но ты не видишь, что тебя используют. — Нирати указала на Май, которая вся как-то сникла. — Она хочет помочь тебе, ну, разумеется. Она упомянула о кораблях, которые уходят в плавание без карт Антураси. Что ж, торговая компания её отца как раз долго обходилась без наших карт. Когда была объявлена ваша помолвка, её отец пришёл к нашему деду и потребовал полного доступа к картам, потому что, видите ли, мы теперь «почти одна семья». Дед посоветовал ему приходить, когда ты на самом деле женишься на ней, и она будет носить в чреве ребёнка, причём — твоего.
Май задохнулась от ужаса и возмущения. Келес кинулся к ней, чтобы успокоить.
— Не утруждай себя, братец, — она этого не стоит. Её подвело тщеславие. — Взгляд Нирати стал жёстким. — Предполагалось, что она побыстрее забеременеет от тебя, но ей это не удалось. Ты испугалась дурноты по утрам, Маджиата, или того, что станешь жирной и уродливой — такой же уродливой, какова ты изнутри?
— Ни того, ни другого. — Маджиата положила руку на живот. — Ты глупа, Нирати. Две ночи тому назад твой брат и я были вместе. И сейчас его ребёнок растёт у меня под сердцем.
— Нет, малышка Май. — Нирати качнула головой, и её блестящие русые волосы сияющей волной рассыпались по плечам. — Для того, кто заявляет пусть даже о пустячных способностях к бхотри, ты слишком долго пренебрегала занятиями. Ты не могла не заметить лёгкую горечь в вине, который выпивала перед сном. Это была настойка когтелапки.
— Ты отравила меня! — Май приоткрыла рот в испуге, затем взглянула на Келеса. — Твоя сестра пыталась убить меня!
Келес посмотрел на сестру, и бешенство на её лице заставило его подавить возмущение, которое вызвали в нём слова Май.
— Ты преувеличиваешь, Май. Она не причинила бы тебе вреда.
— Я и правда не причинила ей вреда. — Нирати с безразличным видом пожала плечами. — Собственно говоря, это ваш служитель добавлял в вино настойку, его услуги были куплены и оплачены золотом Антураси. Но приготовлена настойка была с мастерством, далеко превосходящим твои умения.
— По крайней мере, у меня есть хоть какой-то талант, Нирати, — огрызнулась Май.
Келес шагнул вперёд и встал между ними, повернувшись лицом к Маджиате.
— Прекрати. Хватит, не заходи дальше!
— Ты снова отрицаешь очевидное, Келес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Келес прекрасно понимал, что в один прекрасный день Джорим окажется беззащитен. И даже его самого ничто не спасёт от подозрений Киро. В своё время Киро захватил власть, принадлежавшую его отцу. Рин Антураси, отец Келеса, до самой смерти яростно боролся с Киро. Старик явно был уверен, что Келес или Джорим попытаются занять его место. И, если, конечно, благосостояние Антураси не исчезнет, а, как и прежде, будет умножаться — одному из двух братьев однажды это удастся.
Не стоит об этом думать. Не сегодня. Не перед началом Празднества.
Келес очистил свой ум от мрачных размышлений и снова взглянул на город. Помолодевшую столицу расцветили яркие полотнища флагов и сияющие свежей краской дома. Прошедший год был удачным. Несколько парусных кораблей вернулись в город с набитыми трюмами. Они привезли диковинные товары из далёких Тас Эль Ода и Эфрета, в том числе краски для тканей, специи, предметы искусства, а также невиданных зверей для Императорских охотничьих угодий. Послы из чужеземных стран прибыли в Морианд на судах Императора, чтобы поучаствовать в праздновании юбилея Династии.
Имперские пошлины, взимаемые с таких грузов, с лихвой возмещали все затраты на Празднество. Что касается Антураси, то им причитался процент с прибылей от владельцев кораблей, поскольку на многих суднах пользовались морскими картами Киро. Купец получал прибыль, только когда его корабль возвращался с товаром, Киро — когда возвращался любой корабль. Это ни для кого не было тайной, в первую очередь — для Верховного Правителя.
Шорох шагов на посыпанной гравием дорожке заставил Келеса обернуться. Слуга в коричневом одеянии поклонился обритой головой.
— Прошу прощения, Господин Келес. Прибыла госпожа Маджиата Фозель.
— Пожалуйста, пригласи её сюда.
Приглашение было формальностью: девушка стояла невдалеке от него в тени крепостных ворот. Однако формальности следовало соблюдать, — Маджиата была из знатного рода. Несмотря на то, что они были обручены и близко знакомы, фамильярность не допускалась. Он низко поклонился в сторону девушки и подождал, пока подол её синего платья не оказался прямо перед глазами, после чего выпрямился, изо всех сил пытаясь спрятать улыбку.
Изящно переступая, девушка вошла в сад, миновав каменные чаши с самыми прекрасными во всей столице, — разумеется, исключая дворец Императора, — цветами бхотри. Некоторые из растений в саду были выращены джекайбхотами, чьи умения в этом деле достигали уровня волшебства. Миниатюрное деревце сосны по правую руку от девушки, примостившееся на выступе скалы, трепетало от едва уловимого ветерка. Другие карликовые деревья круглый год приносили плоды размером с горошину, такие же сочные и вкусные, как их родня обычного размера, — так искусен был маг-садовник, состоявший на службе у Антураси.
Маджиата, как всегда, немногим уступала в сравнении с великолепным цветником. Шаровары и пояс из золотистого шелка дополняли глубокую синеву платья, золотое ожерелье с сапфирами украшало шею, такие же серёжки сверкали в мочках ушей. Тёмные волосы были собраны и подняты наверх. Причёску скрепляла окаймляющая лоб золотая цепочка, в центре которой сиял сапфир. Девушка, несомненно, была очень красива, хотя черты её не имели той утончённости, которая присуща отпрыскам старинных родов. Густые ресницы и затемнённые краской веки подчёркивали цвет лазорево-голубых глаз, напоминая ему, как она выглядела в полумраке полночных часов.
— Добро пожаловать, моя госпожа!
В ответ она лишь слегка склонила голову, давая ему повод для неприятных предчувствий.
— Благодарю за любезное приветствие, Келес.
— Что случилось, Май?
Он шагнул вперёд, протягивая к ней руки, но она не ответила на его порыв. Мельком он подумал, что, возможно, ей пришёлся не по вкусу его сегодняшний наряд. Рубашка яркого жёлтого цвета плохо сочеталась с золотом её одеяния, а его зелёные брюки и куртка были гораздо бледнее, чем её платье. Он опустил руки и выпрямился.
На её лице не отражалось и следа гнева, но, тем не менее, Келес явственно его ощущал. Её слова прозвучали мягко, но даже произнесённые почти шёпотом, они напоминали не вопрос, а утверждение.
— Ты все ещё ему не сказал.
— Да, милая, но не сердись на меня! — Келес широко улыбнулся. — Не так-то просто сказать что-либо моему деду. Ты же знаешь.
— Но ты даже не попытался. — Она высвободила левую руку из рукава одеяния, и подаренное им кольцо с алмазом блеснуло в солнечных лучах. — Если бы ты и в самом деле любил меня, ты бы сказал ему, как я просила.
— Май, ты знаешь, что я тебя люблю. — Он сложил ладони. Сердце его переполняла радость. — Я придумал кое-что получше, гораздо лучше. Это будет замечательно!
— Замечательно для нас, любимый, было бы остаться вместе, а не расставаться. И это случится, если ты уплывёшь на «Волке Бури». Я понимаю, что твой дед оказал тебе великую честь, решив отправить в путешествие вокруг Восточного Моря. Я знаю, что там будет на что посмотреть и что исследовать. Я знаю, что ты очень хочешь поехать, но ведь тебя не будет год, два или пять лет! Как насчёт нас?
— Я знаю, знаю, но этим-то и хорош мой план, Маджиата. — Он восторженно посмотрел на неё своими карими глазами. — Ты приняла моё кольцо, зная, чем мне предстоит заниматься, какая меня ждёт жизнь. Я хочу быть с тобой, и у меня есть отличное решение. Я обо всём договорился. Ты сможешь поехать на «Волке Бури» со мной.
Вздрогнув, она взглянула на него и беззвучно прошептала:
— Поехать с тобой?
— Да, милая, да, это будет замечательно! — Он взял её руки в свои и сжал их. — Истор Аразет, бхоткаи, едет с нами, и ты сможешь многому у него научиться. Подумай, сколько новых растений ты увидишь, сколько неизведанных чудесных мест! Мы пройдём там, где не ступала нога человека. Мы попробуем самые диковинные плоды и увидим невиданных зверей. Ты будешь очень нужна мне там. У нас даже будет отдельная каюта! Командовать кораблём буду не я, его поведёт Энейда Грист. Но она прекрасный капитан, она была в Эфрете, и её корабль вернулся из плавания быстрее, чем какой-либо раньше… Она за то, чтобы ты поехала… Что случилось?
Он осёкся — девушка вырвала свои руки из его ладоней.
— С тобой? — Она смотрела на него с изумлением в глазах. — Ты настолько мало любишь меня, что способен такое предложить?
Келес удивлённо заморгал.
— Ч-что ты имеешь в виду? Я люблю тебя, люблю так сильно, что хочу взять с собой!
— Но ведь ты совсем не подумал обо мне, не так ли? Ты думаешь только о себе. — Она развела руками. — Ты хочешь увезти меня от семьи и друзей?
— Я буду твоей семьёй.
— А если ты погибнешь во время путешествия? — Она отвернулась. — Ты описываешь чудесные вещи, но забываешь об ужасных. Болезни. Жажда. Несвежая пища. Бури. Бури, способные разломать корабль пополам, как щепку! Вы поплывёте на юг, где, может быть, действительно найдёте легендарные Ледяные горы. И что тогда? Долгие месяцы будете стучать зубами от холода, отморозите себе пальцы на руках и ногах… Ты хочешь, чтобы я отморозила себе руки и ноги, Келес?
— Ты не поняла…
— А ведь мороз — ещё не самая страшная из возможных бед. Как ты не понимаешь? Как будто не знаешь, почему я хочу, чтобы ты остался в Морианде и учился мастерству у деда! — Голос её стал ледяным. — Ты забыл, что случилось с твоим отцом? Что сделал с ним Киро?
— М-маджиата, неужели ты веришь в эти бабушкины сказки?!
— Это ты отворачиваешься от правды, называя её вымыслом. — Её глаза сузились. — Тебе уже исполнилось семь лет, когда это произошло, а меня в то время едва отлучили от груди кормилицы. Твой дед отправил твоего отца в такое же путешествие. Киро завидовал ему, а твой отец вёл себя дерзко, и твой дед убил его. Твой отец, Волноволк и все, кто был на его борту — все погибли!
— Нет, это неправда. Это все неправда. — Келес провёл рукой по лицу, затем с мольбой посмотрел на неё. — Как ты не понимаешь, Маджиата? Я должен плыть на «Волке Бури». Это мой долг перед семьёй, залог благополучного будущего. Нашего будущего. Пойми это!
— Я все понимаю, Келес. Я понимаю, как эгоистична твоя любовь — ты ставишь интересы Антураси выше любви ко мне. Я хочу, чтобы ты остался, не только потому, что здесь твой дед не сможет тебе повредить. Я могла бы помочь тебе.
Она сжала руки, опустила глаза и заговорила — тихим, безнадёжным голосом.
— Тебе известно, что выращивание цветов — не моё призвание. Зато я умею, как никто другой, использовать связи своей семьи при дворе и влиять на мнение высокопоставленных людей. Я могла бы поговорить с ними о тебе. Я хочу быть полезной, но если ты собираешься оставить меня, я не смогу помочь твоему успеху… Ты можешь думать обо мне дурно, но мне небезразлично процветание Антураси. Вашими картами пользуются не все уходящие из гавани корабли. С моей помощью может быть принят специальный закон, и ваши карты будут на всех отплывающих кораблях! Разве ты не хотел бы этого?
— Конечно, хотел бы, Май.
— Но, полагаю, ещё больше тебе хочется приключений. Поэтому ты желаешь отправиться в далёкое путешествие. Подальше от меня. Почему ты хочешь уехать от меня, Келес?
Всхлип, оборвавший её последние слова, помешал ему ответить — у него словно застрял комок в горле. Он поднял руки и положил ей на плечи, но она освободилась, опустила голову и заплакала. Келес замер, не зная, что предпринять. Внутри у него все сжалось, руки опустились.
Если бы даже в моем распоряжении было все время на свете, я бы не смог придумать, что ей сказать.
— Ответ на твой вопрос очевиден, Май Фозель.
Келес обернулся и увидел свою сестру-близнеца, входящую в сад. Она была такая же высокая, как брат, с более светлыми русыми волосами, зеленоглазая. За тонкие, острые черты лица в детстве её прозвали Лисицей. С тех пор она повзрослела и превратилась в настоящую красавицу, но что-то от лисы все же осталось — правда, скорее, в выражении глаз и быстроте ума, чем во внешности. Чтобы окружающие не забывали об этом, её чёрное платье было расшито изображениями резвящихся лисиц.
Май обернулась и фыркнула.
— Опять шпионишь, Нирати?
— Вряд ли это имеет хоть какой-то смысл: твоя песенка всегда об одном и том же. До сегодняшнего дня я ничего не говорила брату. А теперь скажу, потому что вопрос, который ты задала, касается всей нашей семьи. Я люблю тебя не меньше, чем прочие, дорогой братец, но её настырность перешла всякие границы.
Келес нахмурился.
— Знаешь, Нирати, я не думаю…
— Ты думаешь, братец, когда тебе дают такую возможность, но ты не видишь, что тебя используют. — Нирати указала на Май, которая вся как-то сникла. — Она хочет помочь тебе, ну, разумеется. Она упомянула о кораблях, которые уходят в плавание без карт Антураси. Что ж, торговая компания её отца как раз долго обходилась без наших карт. Когда была объявлена ваша помолвка, её отец пришёл к нашему деду и потребовал полного доступа к картам, потому что, видите ли, мы теперь «почти одна семья». Дед посоветовал ему приходить, когда ты на самом деле женишься на ней, и она будет носить в чреве ребёнка, причём — твоего.
Май задохнулась от ужаса и возмущения. Келес кинулся к ней, чтобы успокоить.
— Не утруждай себя, братец, — она этого не стоит. Её подвело тщеславие. — Взгляд Нирати стал жёстким. — Предполагалось, что она побыстрее забеременеет от тебя, но ей это не удалось. Ты испугалась дурноты по утрам, Маджиата, или того, что станешь жирной и уродливой — такой же уродливой, какова ты изнутри?
— Ни того, ни другого. — Маджиата положила руку на живот. — Ты глупа, Нирати. Две ночи тому назад твой брат и я были вместе. И сейчас его ребёнок растёт у меня под сердцем.
— Нет, малышка Май. — Нирати качнула головой, и её блестящие русые волосы сияющей волной рассыпались по плечам. — Для того, кто заявляет пусть даже о пустячных способностях к бхотри, ты слишком долго пренебрегала занятиями. Ты не могла не заметить лёгкую горечь в вине, который выпивала перед сном. Это была настойка когтелапки.
— Ты отравила меня! — Май приоткрыла рот в испуге, затем взглянула на Келеса. — Твоя сестра пыталась убить меня!
Келес посмотрел на сестру, и бешенство на её лице заставило его подавить возмущение, которое вызвали в нём слова Май.
— Ты преувеличиваешь, Май. Она не причинила бы тебе вреда.
— Я и правда не причинила ей вреда. — Нирати с безразличным видом пожала плечами. — Собственно говоря, это ваш служитель добавлял в вино настойку, его услуги были куплены и оплачены золотом Антураси. Но приготовлена настойка была с мастерством, далеко превосходящим твои умения.
— По крайней мере, у меня есть хоть какой-то талант, Нирати, — огрызнулась Май.
Келес шагнул вперёд и встал между ними, повернувшись лицом к Маджиате.
— Прекрати. Хватит, не заходи дальше!
— Ты снова отрицаешь очевидное, Келес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74