Истории о том, что каждый из Сотрапезников всего лишь марионетка, послушная огромному могущественному искусственному мозгу, который управляет ею, дергая за незримые ментальные нити, и который прячется под каким-то гигантским сооружением. Я посмотрел на поверхность сиалонового тротуара, как будто мог пронзить взглядом ее толщу и увидеть огромную мыслящую массу, плавающую в океане питательных веществ.
У меня возникло чувство, будто кто-то щекочет пальцем мой беззащитный открытый позвоночник, но я постарался не обращать внимания на это неприятное ощущение. Все эти создания – в том числе и Джеззи – никак не могут быть бездушными, лишенными разума автоматами. А пропагандистские измышления, которыми меня пичкали всю мою сознательную жизнь, не что иное, как беспардонная, наглая, вопиющая ложь. Мне необходима дополнительная информация, если я хочу хорошенько во всем разобраться.
– Как… как он действует?
– Вообще-то одним словом это не объяснить. Но, проще говоря, Вавилон – это нечто вроде навигационного устройства для межличностного общения, а также вспомогательной памяти. Не говоря уже о том, что он помогает осуществлять такие вещи, как компьютерное взаимодействие машин, дистанционный сбор данных и многое другое.
– Может этот Интеллект читать мысли?
– Ах вот что вас беспокоит! А я-то подумала, у вас вызывает опасение что-то другое. Конечно же, нет! Что же это за приспособление было бы такое? Вавилон только принимает те сигналы, которые ему посылают, и наоборот. Он своего рода ретранслятор. Именно таким его и создали биоинженеры.
Во избежание еще большей сумятицы в мыслях я предпочел поверить ей на слово. Однако следующее предложение Джеззи вновь попробовало на излом мою новообретенную веру.
– Вы очень проголодались? Если пожелаете подождать несколько минут, то я оснащу вас ТИПом – всего один укол наноустройством, – и вам станет значительно лучше. Разумеется, только в том случае, если вы намереваетесь пробыть в Вавилоне достаточно долго.
Вера показалась мне чем-то таким, что имеет толщину всего лишь в пару микронов.
– Я не уверен. То есть, может быть, потом. Не сейчас. То есть если вы не против.
Джеззи улыбнулась, и мы молча зашагали дальше.
Наконец мы подошли к массивному зданию, в портал которого – кстати, полностью лишенный дверей, – заходили существа самого разного вида.
– Столовая, – сообщила Джеззн.
Увидев, как внутрь столовой устремилась скользкая амфибия, я повернулся к новой знакомой.
– Я думал, мы идем туда, где можно поесть.
Лицо Джеззи приняло удивленное выражение.
– Именно с этой целью мы сюда и пришли. – Она смерила меня оценивающим взглядом и, по всей видимости, что-то ТИПнула. – Ты хотел поесть? Один? Как это странно! Нет, мы сюда не затем пришли. Как по-твоему, что означает слово «Сотрапезник»? Ты пришел сюда вместе со мной. Ты получишь удовольствие, вот увидишь.
Прежде чем я успел что-то возразить, Джеззи крепко ухватила меня за запястье и затащила внутрь…
Из десятков рассекателей душа в дальнем конце облицованного кафелем помещения лилась горячая вода, а к потолку поднимался влажный пар. Там многочисленные софонты и инопланетяне, абсолютно голые, мылись сами или мыли друг друга. В помещении стоял несмолкаемый гул голосов и звук струящейся воды, отдаваясь эхом от стен, и я рванулся прочь из этой душевой, но, потрясенный увиденным, выскочил не на улицу, а через внутреннюю дверь, которая вела на балкон. С балкона вниз вела лестница. Я остановился и посмотрел вниз, где увидел похожую на пещеру двухуровневую комнату, заставленную какими-то корытами, столами и прилавками, увешанную полками и заваленную подушками вокруг которых/на которых/в которых орда людей и нелюдей ела/отдыхала/громоздилась. Я издал вопль ужаса, который благополучно утонул в общем пиршественном шуме и гаме, развернулся и бросился обратно. Я проскочил мимо душевых кабинок и пулей вылетел на улицу, натыкаясь на тех, кто оказывался у меня на пути, и несся все вперед и вперед.
Когда же я почувствовал, что в груди больше не осталось воздуха, то остановился, тяжело дыша, и упал.
Я закрыл глаза, словно это могло помочь мне забыть увиденное.
До моего слуха донесся ставший знакомым уже цокот копыт. Я открыл глаза.
– Сдаюсь, Джеззи, – сообщил я стоявшей надо мной женщине. – Можешь имплантировать мне в голову эту штуковину, но только не заставляй меня возвращаться в ту клоаку.
Козлоногая женщина улыбнулась.
– Не собираюсь я с тобой ничего делать. Но должна сказать тебе, что ты капитулируешь перед другим человеком.
– Это почему?
– Потому что я – Джуди, – ответила она.
6
Сладкая парочка
Я прожил с Джеззи и Джуди целую неделю, прежде чем по различным обрывкам разговоров понял, что они воровки.
Мошенницы. Аферистки. Похитительницы мозгов и расхитительницы больших полушарий.
Разумеется, таковыми они себя ни в коем случае не считали. О своей деятельности Сестры имели совсем другое мнение, которое иногда проскальзывало в их разговорах и которое оправдывало и восславляло ее.
Сам акт общения с этими двумя особами был тем не менее необычен и сбивал с толку. Мне требовалось времени вдвое больше обычного, чтобы связать воедино и понять, что они хотят сказать. Если сольный разговор Джеззи – стремительный, смутно-неуловимый и непредсказуемый – напоминал полет опьяневшей крохотульки-колибри, то словесная эквилибристика обеих в те минуты, когда они собирались вместе, навевала мысли о двух воздушных гимнастках, перелетающих с трапеции на трапецию в зеркальном зале цирка.
Джуди – имя свое она позаимствовала у библейской Юдифи, известной тем, что загнала гвоздь в голову Олоферна, – и Джеззи обладали привычкой, типичной для соседей и партнеров в мире симбиоза. Когда они бывали вдвоем, то общались при помощи ТИПов. Когда же к их обществу присоединялся кто-то третий – например, я, – кто вступал с ними в игру, женщины мысленно соглашались делить свои мысли пополам, чередуя предложения или фрагменты предложений. Если принять во внимание тот факт, что мои новые знакомые на глаз и на слух были практически неотличимы друг от дружки, то подобный способ общения просто сводил меня с ума.
Лежа на толстом, как подушка, биополимерном мате, брошенном на пол одной из комнат моего нового жилища, я в данный момент разглядывал обеих женщин, которые неким необъяснимым образом приютили меня на чужой планете. Обнаженные Джуди и Джеззи лежали на диванах органического происхождения. (Я до сих пор не избавился от отвращения к искусственной мебели, за исключением моего матраца.) Биосветильники испускали голубовато-зеленый свет, создавая иллюзию пребывания в подводном коралловом зале. Я до сих пор затрудняюсь сказать, какая из этих двух женщин подошла ко мне в первый день моего появления в Вавилоне.
Мы все втроем зашли в тупик в ходе очередного нашего разговора, и теперь я размышлял над тем, как элегантнее приблизиться к интересующим меня темам и как ловчее подойти к ним с тыла.
– Позвольте мне изложить то, что понял с ваших слов, – начал я. – Ни одному Сотрапезнику не нужно работать.
– Верно, – ответила мне Джеззи или Джуди.
– По причине неограниченной энергии…
– … получаемой от печей монополя…
– … разумного руководства…
– … ресурсами и коммерческой деятельностью…
– … и отчасти деятельностью нашего ИОИ…
– … все потребности…
– … удовлетворяются бесплатно…
– … такие, как потребности в питании и одежде…
– … и жилье подобного типа…
– … надеюсь, теперь тебе понятно.
Пока мои новые подруги говорили, взгляд мой метался туда-обратно, подобно шарику от пинг-понга, с одной на другую. Как я ни пытался избавиться от этого рефлекторного движения глазными яблоками, я постоянно ловил себя на том, что стремительно переключаю внимание со стереофонической Джуди на стереофоническую Джеззи. Иногда я просто заставлял себя смотреть в пространство между ними и ни на миллиметр не отводил глаза в сторону.
– Отлично. Насколько я могу понять, вам действительно удалось организовать ваше сообщество таким образом, хотя и в нарушение принципов Охранителей в том, что касается самодисциплины и упорного добросовестного труда.
Джуди или Джеззи хихикнула, а ее близняшка протянула руку и почесала волосы на пространстве между лошадиной и человеческой кожей, провокационно качнув грудью. (Наши разговоры частенько заводили нас в определенном направлении. Женщинам не потребовалось много времени, чтобы соблазнить меня. Движимый смешанным чувством одиночества, похоти и опасения обидеть отказом моих знойных захватчиц-спасительниц, я охотно отдался их желаниям. Несмотря на то что эти отношения быстро обрели одновременно на удивление рутинную стабильность, многие их аспекты не переставали меня изумлять. Например, почему обе женщины заинтересовались мной и почему им все еще не надоело опекать меня?)
Не обращая внимания на саркастические смешки и покачивание соблазнительной плотью, я снова перевел беседу в интеллектуальную плоскость.
– Но вы также утверждаете, что Вавилон постоянно следит за оценкой кредитоспособности своих граждан и что вы можете дополнить ее работой… или, как в вашем случае, – воровством.
– Ты понимаешь в кредитах…
– … но, пожалуйста, не называй нас воровками.
Я упрямо качнул головой.
– Не вижу причины не называть вас так. Вы берете у других людей вещи, которые вам не принадлежат.
– Но это не физические предметы…
– … а всего лишь информация…
– … что совсем другое дело…
– … ты понял бы это…
– … если бы знал кое-что…
– … о теории информации…
– … потому что сообщество Сотрапезников основано на информации…
– … как на источнике богатства…
– … несмотря на то, что информация не безгранична, конечно же…
– … потому что ее нельзя съесть…
– … или носить ее…
– … или трахаться с ней…
– … хотя секс, конечно же…
– … самым неповторимым образом…
– … также является способом обмена информацией…
– … и давай не будем забывать о том…
– … что существует предел…
– … полезности информации…
– … когда взаимодействие с детерминистическими системами…
– … которые тем не менее проявляют врожденную произвольность…
– … известную под названием хаос…
– … что описывает сообщество Сотрапезников…
– … до мельчайших деталей!
Я спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как у меня начинает трещать голова. Сдавленным голосом я произнес:
– Расскажите мне об этом еще раз!
– Информация должна размножаться…
– … неким образом совокупляться…
– … производить новую информацию…
– … более ценную, чем она сама…
– … но люди ревностно относятся к той информации, которой обладают…
– … хотя чувствительность сообщества Сотрапезников минимизирует подобную ревность по всех других сферах…
– … однако никакое общество не является абсолютно совершенным.
– … и все-таки…
– … любой индивид эгоистичен…
– … потому что ему кажется, будто все остальные люди будут жить лучше, чем он, если с ними делиться…
– … что, может быть, и верно…
– … потому что мы определенно процветаем по причине…
– … той информации, которую мы накапливаем про запас…
– … заново сортируем…
– … и продаем…
– … самому Вавилону…
– … и всем, кто может предложить хорошую цену…
– … поэтому никакие мы не воровки…
– … несмотря на то, что нам приходится прибегать к жульничеству…
– … коварству…
– … вероломству…
– … хитрости…
– … чтобы заставить окружающих поделиться…
– … тем, что им не нужно и что пропадает у них втуне…
– … нет, наша роль имеет жизненно важное значение…
– … потому что мы синтезируем…
– … и прилагаем успешные совместные усилия…
– … компилируем…
– … критически осмысливаем…
– … предсказываем…
– … и накапливаем…
– Хватит! Довольно! – закричал я. – Вы не воровки! Вы – прекрасные, добропорядочные, высокодуховные особы. Настоящие святые. Хотя я и не понимаю, чем вы занимаетесь.
Джуди и Джеззи опустились на колени возле меня, причем сделали это так быстро, что я даже не заметил, как они переместились ко мне со своих диванов. Мое внимание было приковано к их обнаженным бюстам.
– Бедняжечка…
– … не волнуйся…
– … завтра мы покажем тебе, что нужно делать…
– … а прямо сейчас…
– … мы успокоим тебя…
– … покажем тебе…
– … что мы не святые…
– … одним лишь…
– … полетом…
– … твоей…
– … фан…
– … та…
– … зии.
Много позже, лежа на моем матраце и обхватив обеими руками двух теплых блудниц и поставщиц вавилонской информации, я заметил:
– А копытца у вас острые.
– Ты никогда раньше не жаловался…
– … на это.
– Ну, вообще-то… – произнес я и решил сменить тему. – А вам нравится, когда я прикасаюсь к кружочку, нарисованному у вас чуть ниже спины?
– Мы думали, ты никогда не спросишь об этом.
– Им отмечена сработанная биоинженерами эрогенная зона…
– … там нервных окончаний больше…
– … чем на всех остальных участках тела…
– … которых ты обычно касаешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
У меня возникло чувство, будто кто-то щекочет пальцем мой беззащитный открытый позвоночник, но я постарался не обращать внимания на это неприятное ощущение. Все эти создания – в том числе и Джеззи – никак не могут быть бездушными, лишенными разума автоматами. А пропагандистские измышления, которыми меня пичкали всю мою сознательную жизнь, не что иное, как беспардонная, наглая, вопиющая ложь. Мне необходима дополнительная информация, если я хочу хорошенько во всем разобраться.
– Как… как он действует?
– Вообще-то одним словом это не объяснить. Но, проще говоря, Вавилон – это нечто вроде навигационного устройства для межличностного общения, а также вспомогательной памяти. Не говоря уже о том, что он помогает осуществлять такие вещи, как компьютерное взаимодействие машин, дистанционный сбор данных и многое другое.
– Может этот Интеллект читать мысли?
– Ах вот что вас беспокоит! А я-то подумала, у вас вызывает опасение что-то другое. Конечно же, нет! Что же это за приспособление было бы такое? Вавилон только принимает те сигналы, которые ему посылают, и наоборот. Он своего рода ретранслятор. Именно таким его и создали биоинженеры.
Во избежание еще большей сумятицы в мыслях я предпочел поверить ей на слово. Однако следующее предложение Джеззи вновь попробовало на излом мою новообретенную веру.
– Вы очень проголодались? Если пожелаете подождать несколько минут, то я оснащу вас ТИПом – всего один укол наноустройством, – и вам станет значительно лучше. Разумеется, только в том случае, если вы намереваетесь пробыть в Вавилоне достаточно долго.
Вера показалась мне чем-то таким, что имеет толщину всего лишь в пару микронов.
– Я не уверен. То есть, может быть, потом. Не сейчас. То есть если вы не против.
Джеззи улыбнулась, и мы молча зашагали дальше.
Наконец мы подошли к массивному зданию, в портал которого – кстати, полностью лишенный дверей, – заходили существа самого разного вида.
– Столовая, – сообщила Джеззн.
Увидев, как внутрь столовой устремилась скользкая амфибия, я повернулся к новой знакомой.
– Я думал, мы идем туда, где можно поесть.
Лицо Джеззи приняло удивленное выражение.
– Именно с этой целью мы сюда и пришли. – Она смерила меня оценивающим взглядом и, по всей видимости, что-то ТИПнула. – Ты хотел поесть? Один? Как это странно! Нет, мы сюда не затем пришли. Как по-твоему, что означает слово «Сотрапезник»? Ты пришел сюда вместе со мной. Ты получишь удовольствие, вот увидишь.
Прежде чем я успел что-то возразить, Джеззи крепко ухватила меня за запястье и затащила внутрь…
Из десятков рассекателей душа в дальнем конце облицованного кафелем помещения лилась горячая вода, а к потолку поднимался влажный пар. Там многочисленные софонты и инопланетяне, абсолютно голые, мылись сами или мыли друг друга. В помещении стоял несмолкаемый гул голосов и звук струящейся воды, отдаваясь эхом от стен, и я рванулся прочь из этой душевой, но, потрясенный увиденным, выскочил не на улицу, а через внутреннюю дверь, которая вела на балкон. С балкона вниз вела лестница. Я остановился и посмотрел вниз, где увидел похожую на пещеру двухуровневую комнату, заставленную какими-то корытами, столами и прилавками, увешанную полками и заваленную подушками вокруг которых/на которых/в которых орда людей и нелюдей ела/отдыхала/громоздилась. Я издал вопль ужаса, который благополучно утонул в общем пиршественном шуме и гаме, развернулся и бросился обратно. Я проскочил мимо душевых кабинок и пулей вылетел на улицу, натыкаясь на тех, кто оказывался у меня на пути, и несся все вперед и вперед.
Когда же я почувствовал, что в груди больше не осталось воздуха, то остановился, тяжело дыша, и упал.
Я закрыл глаза, словно это могло помочь мне забыть увиденное.
До моего слуха донесся ставший знакомым уже цокот копыт. Я открыл глаза.
– Сдаюсь, Джеззи, – сообщил я стоявшей надо мной женщине. – Можешь имплантировать мне в голову эту штуковину, но только не заставляй меня возвращаться в ту клоаку.
Козлоногая женщина улыбнулась.
– Не собираюсь я с тобой ничего делать. Но должна сказать тебе, что ты капитулируешь перед другим человеком.
– Это почему?
– Потому что я – Джуди, – ответила она.
6
Сладкая парочка
Я прожил с Джеззи и Джуди целую неделю, прежде чем по различным обрывкам разговоров понял, что они воровки.
Мошенницы. Аферистки. Похитительницы мозгов и расхитительницы больших полушарий.
Разумеется, таковыми они себя ни в коем случае не считали. О своей деятельности Сестры имели совсем другое мнение, которое иногда проскальзывало в их разговорах и которое оправдывало и восславляло ее.
Сам акт общения с этими двумя особами был тем не менее необычен и сбивал с толку. Мне требовалось времени вдвое больше обычного, чтобы связать воедино и понять, что они хотят сказать. Если сольный разговор Джеззи – стремительный, смутно-неуловимый и непредсказуемый – напоминал полет опьяневшей крохотульки-колибри, то словесная эквилибристика обеих в те минуты, когда они собирались вместе, навевала мысли о двух воздушных гимнастках, перелетающих с трапеции на трапецию в зеркальном зале цирка.
Джуди – имя свое она позаимствовала у библейской Юдифи, известной тем, что загнала гвоздь в голову Олоферна, – и Джеззи обладали привычкой, типичной для соседей и партнеров в мире симбиоза. Когда они бывали вдвоем, то общались при помощи ТИПов. Когда же к их обществу присоединялся кто-то третий – например, я, – кто вступал с ними в игру, женщины мысленно соглашались делить свои мысли пополам, чередуя предложения или фрагменты предложений. Если принять во внимание тот факт, что мои новые знакомые на глаз и на слух были практически неотличимы друг от дружки, то подобный способ общения просто сводил меня с ума.
Лежа на толстом, как подушка, биополимерном мате, брошенном на пол одной из комнат моего нового жилища, я в данный момент разглядывал обеих женщин, которые неким необъяснимым образом приютили меня на чужой планете. Обнаженные Джуди и Джеззи лежали на диванах органического происхождения. (Я до сих пор не избавился от отвращения к искусственной мебели, за исключением моего матраца.) Биосветильники испускали голубовато-зеленый свет, создавая иллюзию пребывания в подводном коралловом зале. Я до сих пор затрудняюсь сказать, какая из этих двух женщин подошла ко мне в первый день моего появления в Вавилоне.
Мы все втроем зашли в тупик в ходе очередного нашего разговора, и теперь я размышлял над тем, как элегантнее приблизиться к интересующим меня темам и как ловчее подойти к ним с тыла.
– Позвольте мне изложить то, что понял с ваших слов, – начал я. – Ни одному Сотрапезнику не нужно работать.
– Верно, – ответила мне Джеззи или Джуди.
– По причине неограниченной энергии…
– … получаемой от печей монополя…
– … разумного руководства…
– … ресурсами и коммерческой деятельностью…
– … и отчасти деятельностью нашего ИОИ…
– … все потребности…
– … удовлетворяются бесплатно…
– … такие, как потребности в питании и одежде…
– … и жилье подобного типа…
– … надеюсь, теперь тебе понятно.
Пока мои новые подруги говорили, взгляд мой метался туда-обратно, подобно шарику от пинг-понга, с одной на другую. Как я ни пытался избавиться от этого рефлекторного движения глазными яблоками, я постоянно ловил себя на том, что стремительно переключаю внимание со стереофонической Джуди на стереофоническую Джеззи. Иногда я просто заставлял себя смотреть в пространство между ними и ни на миллиметр не отводил глаза в сторону.
– Отлично. Насколько я могу понять, вам действительно удалось организовать ваше сообщество таким образом, хотя и в нарушение принципов Охранителей в том, что касается самодисциплины и упорного добросовестного труда.
Джуди или Джеззи хихикнула, а ее близняшка протянула руку и почесала волосы на пространстве между лошадиной и человеческой кожей, провокационно качнув грудью. (Наши разговоры частенько заводили нас в определенном направлении. Женщинам не потребовалось много времени, чтобы соблазнить меня. Движимый смешанным чувством одиночества, похоти и опасения обидеть отказом моих знойных захватчиц-спасительниц, я охотно отдался их желаниям. Несмотря на то что эти отношения быстро обрели одновременно на удивление рутинную стабильность, многие их аспекты не переставали меня изумлять. Например, почему обе женщины заинтересовались мной и почему им все еще не надоело опекать меня?)
Не обращая внимания на саркастические смешки и покачивание соблазнительной плотью, я снова перевел беседу в интеллектуальную плоскость.
– Но вы также утверждаете, что Вавилон постоянно следит за оценкой кредитоспособности своих граждан и что вы можете дополнить ее работой… или, как в вашем случае, – воровством.
– Ты понимаешь в кредитах…
– … но, пожалуйста, не называй нас воровками.
Я упрямо качнул головой.
– Не вижу причины не называть вас так. Вы берете у других людей вещи, которые вам не принадлежат.
– Но это не физические предметы…
– … а всего лишь информация…
– … что совсем другое дело…
– … ты понял бы это…
– … если бы знал кое-что…
– … о теории информации…
– … потому что сообщество Сотрапезников основано на информации…
– … как на источнике богатства…
– … несмотря на то, что информация не безгранична, конечно же…
– … потому что ее нельзя съесть…
– … или носить ее…
– … или трахаться с ней…
– … хотя секс, конечно же…
– … самым неповторимым образом…
– … также является способом обмена информацией…
– … и давай не будем забывать о том…
– … что существует предел…
– … полезности информации…
– … когда взаимодействие с детерминистическими системами…
– … которые тем не менее проявляют врожденную произвольность…
– … известную под названием хаос…
– … что описывает сообщество Сотрапезников…
– … до мельчайших деталей!
Я спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как у меня начинает трещать голова. Сдавленным голосом я произнес:
– Расскажите мне об этом еще раз!
– Информация должна размножаться…
– … неким образом совокупляться…
– … производить новую информацию…
– … более ценную, чем она сама…
– … но люди ревностно относятся к той информации, которой обладают…
– … хотя чувствительность сообщества Сотрапезников минимизирует подобную ревность по всех других сферах…
– … однако никакое общество не является абсолютно совершенным.
– … и все-таки…
– … любой индивид эгоистичен…
– … потому что ему кажется, будто все остальные люди будут жить лучше, чем он, если с ними делиться…
– … что, может быть, и верно…
– … потому что мы определенно процветаем по причине…
– … той информации, которую мы накапливаем про запас…
– … заново сортируем…
– … и продаем…
– … самому Вавилону…
– … и всем, кто может предложить хорошую цену…
– … поэтому никакие мы не воровки…
– … несмотря на то, что нам приходится прибегать к жульничеству…
– … коварству…
– … вероломству…
– … хитрости…
– … чтобы заставить окружающих поделиться…
– … тем, что им не нужно и что пропадает у них втуне…
– … нет, наша роль имеет жизненно важное значение…
– … потому что мы синтезируем…
– … и прилагаем успешные совместные усилия…
– … компилируем…
– … критически осмысливаем…
– … предсказываем…
– … и накапливаем…
– Хватит! Довольно! – закричал я. – Вы не воровки! Вы – прекрасные, добропорядочные, высокодуховные особы. Настоящие святые. Хотя я и не понимаю, чем вы занимаетесь.
Джуди и Джеззи опустились на колени возле меня, причем сделали это так быстро, что я даже не заметил, как они переместились ко мне со своих диванов. Мое внимание было приковано к их обнаженным бюстам.
– Бедняжечка…
– … не волнуйся…
– … завтра мы покажем тебе, что нужно делать…
– … а прямо сейчас…
– … мы успокоим тебя…
– … покажем тебе…
– … что мы не святые…
– … одним лишь…
– … полетом…
– … твоей…
– … фан…
– … та…
– … зии.
Много позже, лежа на моем матраце и обхватив обеими руками двух теплых блудниц и поставщиц вавилонской информации, я заметил:
– А копытца у вас острые.
– Ты никогда раньше не жаловался…
– … на это.
– Ну, вообще-то… – произнес я и решил сменить тему. – А вам нравится, когда я прикасаюсь к кружочку, нарисованному у вас чуть ниже спины?
– Мы думали, ты никогда не спросишь об этом.
– Им отмечена сработанная биоинженерами эрогенная зона…
– … там нервных окончаний больше…
– … чем на всех остальных участках тела…
– … которых ты обычно касаешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51