– Гном встал и поклонившись Эруэллу, Шенген, и всем кто был с ними, предложив. – Присоединяйтесь! Еды здесь достаточно. А если кому не хватит – у меня есть знакомый повар!
Линард шагнул вперед и обнял Эруэлла вместе с Шенген.
– Живы! – выдохнул он.
– Мы очень старались, – ответила Шенген.
– Придется отложить мою историю на потом, – усмехнулся Линард.
– Придется, – кивнул гном. – Но потом – обязательно.
– А сейчас неплохо бы услышать другую историю, – пристально глядя на Эруэлла, негромко произнес Линард.
– Ты не поверишь! – вздохнул Эруэлл. – Но и мне в свою очередь интересно – как вы тут управились?
– Ты не поверишь! – развел руками Линард.
И все дружно расхохотались.
– А все же? – отсмеявшись, промолвил Эруэлл.
Но тут набежали разведчики, а за ними и вся армия. Все говорили одновременно, и понадобился Герцог Седой, чтоб навести хоть какой-то порядок.
Долго еще горели костры, потому что всем, кого они согревали, было что порассказать друг другу. И только история Гернаги, древней зачарованной Гернаги, таинственного города «ушедших», так и не прозвучала в тот вечер. Потому что проходившее мимо чудовище ловко стянуло ее и сунуло в карман. Чудовища тоже любят увлекательные истории перед сном. Чудовища, они такие…
– Вот здесь и остановись, – скомандовал посох. – Место подходящее.
– Подходящее для чего? – спросил Курт.
– Для того, чтобы поработать с кольцом, конечно, – отозвался Мур.
– Поработать? – удивился Курт.
– Само собой! А ты чего ждал?! – чуть возмутился Мур. – Вэйэрн Лаанрон – это тебе не побрякушка какая! Это… в общем, надевай, сам увидишь.
Курт достал кольцо и медленно надел его на указательный палец правой руки. И… ничего не случилось. Гром не загремел, земля не дрогнула. Даже голова, и та не закружилась. Курт посмотрел на кольцо с легким недоумением. Слегка встряхнул рукой. Опять посмотрел.
– Я ничего не чувствую, – объявил он посоху.
И тут же получил чувствительный удар по лбу.
– А теперь? – поинтересовался Мур.
– Уй! Оу! Ты чего?! – возмущенно и жалобно взвыл Курт. – Больно же!
– Ну, хвала Богам! – насмешливо-облегченно заявил посох. – Больно. Значит, что-то ты все-таки чувствуешь. А то я испугался прямо.
– Это я должен пугаться, – проворчал Курт, осторожно дотрагиваясь до стремительно возникающей на лбу шишки. – Ох… какая же она…
– Красивая, – закончил за него посох. – Я долго думал, где именно ее набить, чтоб она наилучшим образом украшала твой, по правде говоря, невзрачный лоб. Я не торопился. Я медлил, с терпением истинного мастера изучая проблему, и вот наконец…
– Врешь ты все, – пробурчал Курт. – Набил где попало, а теперь сочиняешь.
– Ты неправ, – лукаво заметил Мур. – Но, учитывая твое невероятное невежество в вопросах художественного расположения синяков и шишек… пожалуй, я могу пойти тебе навстречу. Ладно уж. Я учту твои пожелания. Где ты хочешь заиметь следующую?
– На твоем набалдашнике, – мрачно пробухтел Курт. – Это будет не только красиво, но и справедливо.
– Увы, я не в силах сотворить такое чудо, – притворно вздохнул посох. – Разве что ты сам. Правда, для этого тебе действительно понадобится стать великим магом. А это нелегкая работа. Придется попыхтеть.
– Ради такого я согласен попыхтеть, – мстительно заметил Курт.
– Похвально, – одобрил посох. – Пыхти. Как раз такое настроение и является наилучшим для начала работы. Когда-нибудь ты научишься сам в него приходить, тогда можно будет обойтись без шишек. А пока не забывай считать все шишки, что я тебе поставил.
– Такое не забывается, – отозвался Курт.
И тут…
Курту показалось, что безбрежная и сладостная волна, возникшая из ниоткуда, расступилась и приняла его в себя. И Курт упал в эту безбрежную воду, хотя и продолжал стоять, и никакой воды вокруг не было. Курт упал в безбрежную воду, и она обняла его ласково-ласково. Она обняла его, и Курту показалось, что он весь состоит из маленьких нервных напряжений, из крошечных, как песчинки, судорог и тиков, похожих на мельчайшие часовые пружинки. А потом он расслабился и позволил воде протечь себя насквозь, смыть и унести всю эту дребедень. Прочь. Прочь. Прочь. Он немного боялся, что от него и вовсе ничего не останется, но боялся совсем чуть-чуть. Смерть не была чем-то существенным в объятиях этой воды, а исчезновение не казалось равносильным гибели. Собственно, «смерть» и «гибель» были не только разными словами, но и разными состояниями; если бы они были дорогами, то вели бы в разные стороны, но они не были дорогами, они были чем-то еще. Курт не знал, чем. Он знал одно – ничто из того, что с ним может случиться, больше не пугает его. Вода была с ним, и она напевала какую-то мелодию, унося прочь свои и чужие обиды, большие и малые страхи, огорчения и неприятности, излишнее чувство долга и обостренное чувство вины. Вода убирала лишнее, а то, что осталось… то, что осталось, и был сам Курт. И его было не так уж и мало. Его было еще как много. Ого! Его было гораздо больше, чем раньше. Настолько больше, что в это было невозможно поверить. Но он поверил. Великие Маги способны иногда совершать великие подвиги. А поверить в себя – вот такого огромного, большого и настоящего – есть один из самых величайших подвигов во всех мирах.
– Это так, – негромко заметил Мур. – Нет ничего страшней, чем духовные путы, которые человек накладывает на себя сам. И никто, кроме него самого, не может их снять. Все эти «я не смогу», да «я не сумею», да «кто я вообще такой?» Страшная дрянь. И почти неистребимая. Только если у человека у самого хватит воли, тогда…
– Но я ведь… не сам, – выдохнул Курт. Он даже не подивился осведомленности посоха о своих переживаниях. Не до того ему было. – Я не сам, – повторил он. – Это все оно.
Курт посмотрел на кольцо. Вэйэрн Лаанрон.
– Это не оно, – вздохнул посох. – И ты пока еще ни от чего такого не освободился. Я не знаю магии, способной проделать это с другим человеком. И вряд ли она вообще существует. Такие вещи нужно делать с собой самому.
– Но то, что со мной произошло… – попытался протестовать Курт.
– Это временно, – оборвал его посох.
– Временно? – огорчился Курт. – А почему…
– Видишь ли, – начал посох, – то, что ты сейчас испытываешь, это так называемое «состояние ученика мага». Любой ученик мага обязан время от времени его испытывать.
– Ты хочешь сказать, имеет право его испытывать? – поправил его Курт.
– Нет. Именно обязан, – повторил Мур. – Потому что это состояние… оно как бы поднимает тебя на вершину высокой горы, и ты видишь себя тем совершенством, которым можешь когда-нибудь стать. А затем состояние проходит и ты вновь стоишь у подножия и уже сам, своими силами, должен идти вверх. А когда приходит новое состояние, ты видишь не только невероятную красоту возможного, но и аккуратную радость достигнутого.
– И что, у каждого ученика мага есть такое кольцо? – спросил Курт. – Ты же говорил оно редкое – или я что-то напутал?
– Ты невнимательно слушаешь, – проворчал посох. – Хотя, конечно, тебе впервой себя так чувствовать… понятно, что ты не можешь служить примером должного внимания. Кольцо здесь ни при чем. То есть при чем, конечно, но по-другому. Без него бы у нас вообще ничего не вышло.
– А что у нас выходит? – спросил Курт.
– Видишь ли, «состояние ученика» – это то, что любой посох должен, просто обязан обеспечить своему подопечному. Это то, с чего должно было начаться твое ученичество. С этого, а не с тех мучений и мытарств, которые выпали на твою долю. Конечно, в любом ученичестве присутствует боль, а в магии особенно. Не зря же говорится: «Носить посох – все равно, что железные сапоги разнашивать!» Но состояние, в котором ты сейчас пребываешь, не только полезно, но и скрашивает неизбежные страдания. А ведь оно не одно, есть и другие.
– Другие?! Какие другие? – восхищенно промолвил Курт.
– Не торопись. Закончится это состояние – познакомимся с остальными, – усмехнулся посох. – Видать, судьба у тебя такая – вначале Великим Магом заделаться, а потом только учеником стать.
– Значит, это все ты? – спросил Курт. – Ты это состояние создаешь?
– Да, – ответил посох. – Ты еще удивишься, как много я могу.
– А… почему тогда?
– Почему я не делал этого раньше? – вздохнул посох.
Курт посмотрел на него и ничего не сказал.
– Не мог, – промолвил Мур. – Правда, не мог. Ты ведь мне и в самом деле по нраву пришелся. Не стал бы я тебя попусту мучить. Да и себя тоже. Но понимаешь… ты ведь помнишь, как я не верил, что из тебя маг получится? В тебе и в самом деле нет ни крупицы той силы, которая помогла бы нам… не знаю, как сказать… по-настоящему встретиться, что ли… Поэтому я ничего не мог для нас сделать. Совсем ничего. Твоя сила… она другая. Слишком другая. Чересчур.
– Ты хочешь, сказать что это кольцо помогает нам встретиться? – догадался Курт.
– Именно это оно и делает, – подтверил посох. – Это кольцо – мост. Оно связывает все со всем. Это кольцо – мост между всем сущим во вселенной. Теперь мы даже и в Джанхар можем попасть запросто. Достаточно просто перейти по этому мосту. И приступов никогда больше не будет. Они ведь случались из-за нашей несхожести, из-за чудовищной разницы тех незримых, но могущественных сил, что пропитывают наши тела. А теперь Вэйэрн Лаанрон соединяет нас незримым мостом и как бы «переводит» наши силы, наши магии, твою на язык моей, мою на язык твоей, делая их понятными друг другу.
– Ничего себе, – покачал головой Курт. – А приступов точно больше не будет?
– Точно, – ответил посох. – А со временем ты научишься превращать меня в коня или в ковер-самолет…
– И выращивать на твоем набалдашнике шишки! – радостно подхватил Курт.
– Ты злой, – укорил его посох. – Я тут купаю его в блаженстве, а он…
– Сам злой, – восторженно отозвался Курт. – А я всего лишь злопамятный.
– Злопамятный? – восхитился посох. – Это хорошо. Значит, ты хоть что-то помнишь. А то я боялся, что у тебя памяти и вообще ни на что нет.
Курт фыркнул и показал посоху язык.
– Розовый, – промолвил посох. – И мокрый.
– Ну, хвала Богам! – хихикнул Курт. – А то я боялся, что он у меня зеленый в фиолетовую крапинку.
– Ну что ты! – усмехнулся Мур. – Зеленый в фиолетовую крапинку он у тебя был вчера. Ты просто не заметил.
– А как я мог заметить? У меня во рту глаз нет. И вообще, делать мне больше нечего, как собственный язык разглядывать.
– Дел у тебя и правда полным-полно, – флегматично заметил Мур. – Спасибо, что напомнил. Вот прямо сейчас и займемся. Не все ж удовольствия… так что давай. Поотлынивал, и хватит. Да, а что касательно глаз во рту… глаза там у тебя были позавчера. А то, что ты ничего ими не увидел, указывает на сильную близорукость оных. Так что как будем в каком-никаком городе, не забудь навестить аптекаря. На предмет очков. А то безобразие какое-то – глаза во рту иногда есть, а видеть все равно ни черта не видят.
– Врешь ты все, – со вздохом проговорил Курт.
– Кто знает? – усмехнулся Мур. – Ты же не можешь быть в этом полностью уверен. Кстати, по окончании нашего первого урока было бы неплохо отправиться в Джанхар. Надо же сообщить, как погиб мой прежний хозяин, да и весь тот отряд тоже.
– Хорошо, – кивнул Курт.
– Тогда приступим к уроку, – промолвил безжалостный Мур.
– Ты будешь учить меня как тобой пользоваться? – спросил Курт.
– Нет, – ответил посох. – Сначала я буду учить тебя пользоваться самим собой. Как и для всякого мага, это твое самое главное магическое орудие.
Тяжело и страшно нависало над миром покрывало ночи.
Темнота?
Тьма?
С тяжким трудом проницали кромешную мглу острые глаза великих провидцев. Ярким огнем вспыхивали мечи великих героев, вспарывая вековечный мрак. Герои с провидцами трудились вовсю. Покрывало ночи свисало лохмотьями, топорщилось комьями лоскутов. Ну чистое безобразие! Ведь взрослые же люди…
С глубоким вздохом чудовище брало длинную иголку и отправлялось штопать прорехи в ночи. Беда просто с этими людьми. Ну никак темноту от тьмы отличать не научатся. Даже их великие маги… Ну вот опять! Белоснежный маг огладил белоснежную бороду и запулил из своего жезла в то, что ему показалось беспросветным мраком, такое… Чудовище вздохнуло еще раз и вновь пристроилось зашивать. Эх, хлопот-то с этими магами! До утра провозишься, не иначе.
Чудовище старательно стянуло стежки потуже и аккуратно закрепило узелок. Страшно клацнули жуткие зубищи, перекусывая нитку. А вы, небось, решили, что нитку, которой такие вот прорехи штопаются, обычными зубками перекусить можно? Ну-ну.
– Порядочек, – облегченно вздохнуло чудовище, доставая из чудовищного кармана небольшую затрепанную книжицу. – Теперь и почитать можно. Так что там произошло у этого Линарда с гномами и эльфами Гернаги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Линард шагнул вперед и обнял Эруэлла вместе с Шенген.
– Живы! – выдохнул он.
– Мы очень старались, – ответила Шенген.
– Придется отложить мою историю на потом, – усмехнулся Линард.
– Придется, – кивнул гном. – Но потом – обязательно.
– А сейчас неплохо бы услышать другую историю, – пристально глядя на Эруэлла, негромко произнес Линард.
– Ты не поверишь! – вздохнул Эруэлл. – Но и мне в свою очередь интересно – как вы тут управились?
– Ты не поверишь! – развел руками Линард.
И все дружно расхохотались.
– А все же? – отсмеявшись, промолвил Эруэлл.
Но тут набежали разведчики, а за ними и вся армия. Все говорили одновременно, и понадобился Герцог Седой, чтоб навести хоть какой-то порядок.
Долго еще горели костры, потому что всем, кого они согревали, было что порассказать друг другу. И только история Гернаги, древней зачарованной Гернаги, таинственного города «ушедших», так и не прозвучала в тот вечер. Потому что проходившее мимо чудовище ловко стянуло ее и сунуло в карман. Чудовища тоже любят увлекательные истории перед сном. Чудовища, они такие…
– Вот здесь и остановись, – скомандовал посох. – Место подходящее.
– Подходящее для чего? – спросил Курт.
– Для того, чтобы поработать с кольцом, конечно, – отозвался Мур.
– Поработать? – удивился Курт.
– Само собой! А ты чего ждал?! – чуть возмутился Мур. – Вэйэрн Лаанрон – это тебе не побрякушка какая! Это… в общем, надевай, сам увидишь.
Курт достал кольцо и медленно надел его на указательный палец правой руки. И… ничего не случилось. Гром не загремел, земля не дрогнула. Даже голова, и та не закружилась. Курт посмотрел на кольцо с легким недоумением. Слегка встряхнул рукой. Опять посмотрел.
– Я ничего не чувствую, – объявил он посоху.
И тут же получил чувствительный удар по лбу.
– А теперь? – поинтересовался Мур.
– Уй! Оу! Ты чего?! – возмущенно и жалобно взвыл Курт. – Больно же!
– Ну, хвала Богам! – насмешливо-облегченно заявил посох. – Больно. Значит, что-то ты все-таки чувствуешь. А то я испугался прямо.
– Это я должен пугаться, – проворчал Курт, осторожно дотрагиваясь до стремительно возникающей на лбу шишки. – Ох… какая же она…
– Красивая, – закончил за него посох. – Я долго думал, где именно ее набить, чтоб она наилучшим образом украшала твой, по правде говоря, невзрачный лоб. Я не торопился. Я медлил, с терпением истинного мастера изучая проблему, и вот наконец…
– Врешь ты все, – пробурчал Курт. – Набил где попало, а теперь сочиняешь.
– Ты неправ, – лукаво заметил Мур. – Но, учитывая твое невероятное невежество в вопросах художественного расположения синяков и шишек… пожалуй, я могу пойти тебе навстречу. Ладно уж. Я учту твои пожелания. Где ты хочешь заиметь следующую?
– На твоем набалдашнике, – мрачно пробухтел Курт. – Это будет не только красиво, но и справедливо.
– Увы, я не в силах сотворить такое чудо, – притворно вздохнул посох. – Разве что ты сам. Правда, для этого тебе действительно понадобится стать великим магом. А это нелегкая работа. Придется попыхтеть.
– Ради такого я согласен попыхтеть, – мстительно заметил Курт.
– Похвально, – одобрил посох. – Пыхти. Как раз такое настроение и является наилучшим для начала работы. Когда-нибудь ты научишься сам в него приходить, тогда можно будет обойтись без шишек. А пока не забывай считать все шишки, что я тебе поставил.
– Такое не забывается, – отозвался Курт.
И тут…
Курту показалось, что безбрежная и сладостная волна, возникшая из ниоткуда, расступилась и приняла его в себя. И Курт упал в эту безбрежную воду, хотя и продолжал стоять, и никакой воды вокруг не было. Курт упал в безбрежную воду, и она обняла его ласково-ласково. Она обняла его, и Курту показалось, что он весь состоит из маленьких нервных напряжений, из крошечных, как песчинки, судорог и тиков, похожих на мельчайшие часовые пружинки. А потом он расслабился и позволил воде протечь себя насквозь, смыть и унести всю эту дребедень. Прочь. Прочь. Прочь. Он немного боялся, что от него и вовсе ничего не останется, но боялся совсем чуть-чуть. Смерть не была чем-то существенным в объятиях этой воды, а исчезновение не казалось равносильным гибели. Собственно, «смерть» и «гибель» были не только разными словами, но и разными состояниями; если бы они были дорогами, то вели бы в разные стороны, но они не были дорогами, они были чем-то еще. Курт не знал, чем. Он знал одно – ничто из того, что с ним может случиться, больше не пугает его. Вода была с ним, и она напевала какую-то мелодию, унося прочь свои и чужие обиды, большие и малые страхи, огорчения и неприятности, излишнее чувство долга и обостренное чувство вины. Вода убирала лишнее, а то, что осталось… то, что осталось, и был сам Курт. И его было не так уж и мало. Его было еще как много. Ого! Его было гораздо больше, чем раньше. Настолько больше, что в это было невозможно поверить. Но он поверил. Великие Маги способны иногда совершать великие подвиги. А поверить в себя – вот такого огромного, большого и настоящего – есть один из самых величайших подвигов во всех мирах.
– Это так, – негромко заметил Мур. – Нет ничего страшней, чем духовные путы, которые человек накладывает на себя сам. И никто, кроме него самого, не может их снять. Все эти «я не смогу», да «я не сумею», да «кто я вообще такой?» Страшная дрянь. И почти неистребимая. Только если у человека у самого хватит воли, тогда…
– Но я ведь… не сам, – выдохнул Курт. Он даже не подивился осведомленности посоха о своих переживаниях. Не до того ему было. – Я не сам, – повторил он. – Это все оно.
Курт посмотрел на кольцо. Вэйэрн Лаанрон.
– Это не оно, – вздохнул посох. – И ты пока еще ни от чего такого не освободился. Я не знаю магии, способной проделать это с другим человеком. И вряд ли она вообще существует. Такие вещи нужно делать с собой самому.
– Но то, что со мной произошло… – попытался протестовать Курт.
– Это временно, – оборвал его посох.
– Временно? – огорчился Курт. – А почему…
– Видишь ли, – начал посох, – то, что ты сейчас испытываешь, это так называемое «состояние ученика мага». Любой ученик мага обязан время от времени его испытывать.
– Ты хочешь сказать, имеет право его испытывать? – поправил его Курт.
– Нет. Именно обязан, – повторил Мур. – Потому что это состояние… оно как бы поднимает тебя на вершину высокой горы, и ты видишь себя тем совершенством, которым можешь когда-нибудь стать. А затем состояние проходит и ты вновь стоишь у подножия и уже сам, своими силами, должен идти вверх. А когда приходит новое состояние, ты видишь не только невероятную красоту возможного, но и аккуратную радость достигнутого.
– И что, у каждого ученика мага есть такое кольцо? – спросил Курт. – Ты же говорил оно редкое – или я что-то напутал?
– Ты невнимательно слушаешь, – проворчал посох. – Хотя, конечно, тебе впервой себя так чувствовать… понятно, что ты не можешь служить примером должного внимания. Кольцо здесь ни при чем. То есть при чем, конечно, но по-другому. Без него бы у нас вообще ничего не вышло.
– А что у нас выходит? – спросил Курт.
– Видишь ли, «состояние ученика» – это то, что любой посох должен, просто обязан обеспечить своему подопечному. Это то, с чего должно было начаться твое ученичество. С этого, а не с тех мучений и мытарств, которые выпали на твою долю. Конечно, в любом ученичестве присутствует боль, а в магии особенно. Не зря же говорится: «Носить посох – все равно, что железные сапоги разнашивать!» Но состояние, в котором ты сейчас пребываешь, не только полезно, но и скрашивает неизбежные страдания. А ведь оно не одно, есть и другие.
– Другие?! Какие другие? – восхищенно промолвил Курт.
– Не торопись. Закончится это состояние – познакомимся с остальными, – усмехнулся посох. – Видать, судьба у тебя такая – вначале Великим Магом заделаться, а потом только учеником стать.
– Значит, это все ты? – спросил Курт. – Ты это состояние создаешь?
– Да, – ответил посох. – Ты еще удивишься, как много я могу.
– А… почему тогда?
– Почему я не делал этого раньше? – вздохнул посох.
Курт посмотрел на него и ничего не сказал.
– Не мог, – промолвил Мур. – Правда, не мог. Ты ведь мне и в самом деле по нраву пришелся. Не стал бы я тебя попусту мучить. Да и себя тоже. Но понимаешь… ты ведь помнишь, как я не верил, что из тебя маг получится? В тебе и в самом деле нет ни крупицы той силы, которая помогла бы нам… не знаю, как сказать… по-настоящему встретиться, что ли… Поэтому я ничего не мог для нас сделать. Совсем ничего. Твоя сила… она другая. Слишком другая. Чересчур.
– Ты хочешь, сказать что это кольцо помогает нам встретиться? – догадался Курт.
– Именно это оно и делает, – подтверил посох. – Это кольцо – мост. Оно связывает все со всем. Это кольцо – мост между всем сущим во вселенной. Теперь мы даже и в Джанхар можем попасть запросто. Достаточно просто перейти по этому мосту. И приступов никогда больше не будет. Они ведь случались из-за нашей несхожести, из-за чудовищной разницы тех незримых, но могущественных сил, что пропитывают наши тела. А теперь Вэйэрн Лаанрон соединяет нас незримым мостом и как бы «переводит» наши силы, наши магии, твою на язык моей, мою на язык твоей, делая их понятными друг другу.
– Ничего себе, – покачал головой Курт. – А приступов точно больше не будет?
– Точно, – ответил посох. – А со временем ты научишься превращать меня в коня или в ковер-самолет…
– И выращивать на твоем набалдашнике шишки! – радостно подхватил Курт.
– Ты злой, – укорил его посох. – Я тут купаю его в блаженстве, а он…
– Сам злой, – восторженно отозвался Курт. – А я всего лишь злопамятный.
– Злопамятный? – восхитился посох. – Это хорошо. Значит, ты хоть что-то помнишь. А то я боялся, что у тебя памяти и вообще ни на что нет.
Курт фыркнул и показал посоху язык.
– Розовый, – промолвил посох. – И мокрый.
– Ну, хвала Богам! – хихикнул Курт. – А то я боялся, что он у меня зеленый в фиолетовую крапинку.
– Ну что ты! – усмехнулся Мур. – Зеленый в фиолетовую крапинку он у тебя был вчера. Ты просто не заметил.
– А как я мог заметить? У меня во рту глаз нет. И вообще, делать мне больше нечего, как собственный язык разглядывать.
– Дел у тебя и правда полным-полно, – флегматично заметил Мур. – Спасибо, что напомнил. Вот прямо сейчас и займемся. Не все ж удовольствия… так что давай. Поотлынивал, и хватит. Да, а что касательно глаз во рту… глаза там у тебя были позавчера. А то, что ты ничего ими не увидел, указывает на сильную близорукость оных. Так что как будем в каком-никаком городе, не забудь навестить аптекаря. На предмет очков. А то безобразие какое-то – глаза во рту иногда есть, а видеть все равно ни черта не видят.
– Врешь ты все, – со вздохом проговорил Курт.
– Кто знает? – усмехнулся Мур. – Ты же не можешь быть в этом полностью уверен. Кстати, по окончании нашего первого урока было бы неплохо отправиться в Джанхар. Надо же сообщить, как погиб мой прежний хозяин, да и весь тот отряд тоже.
– Хорошо, – кивнул Курт.
– Тогда приступим к уроку, – промолвил безжалостный Мур.
– Ты будешь учить меня как тобой пользоваться? – спросил Курт.
– Нет, – ответил посох. – Сначала я буду учить тебя пользоваться самим собой. Как и для всякого мага, это твое самое главное магическое орудие.
Тяжело и страшно нависало над миром покрывало ночи.
Темнота?
Тьма?
С тяжким трудом проницали кромешную мглу острые глаза великих провидцев. Ярким огнем вспыхивали мечи великих героев, вспарывая вековечный мрак. Герои с провидцами трудились вовсю. Покрывало ночи свисало лохмотьями, топорщилось комьями лоскутов. Ну чистое безобразие! Ведь взрослые же люди…
С глубоким вздохом чудовище брало длинную иголку и отправлялось штопать прорехи в ночи. Беда просто с этими людьми. Ну никак темноту от тьмы отличать не научатся. Даже их великие маги… Ну вот опять! Белоснежный маг огладил белоснежную бороду и запулил из своего жезла в то, что ему показалось беспросветным мраком, такое… Чудовище вздохнуло еще раз и вновь пристроилось зашивать. Эх, хлопот-то с этими магами! До утра провозишься, не иначе.
Чудовище старательно стянуло стежки потуже и аккуратно закрепило узелок. Страшно клацнули жуткие зубищи, перекусывая нитку. А вы, небось, решили, что нитку, которой такие вот прорехи штопаются, обычными зубками перекусить можно? Ну-ну.
– Порядочек, – облегченно вздохнуло чудовище, доставая из чудовищного кармана небольшую затрепанную книжицу. – Теперь и почитать можно. Так что там произошло у этого Линарда с гномами и эльфами Гернаги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61