Впрочем, ничего этого увидеть Курту не удалось, и он никогда не жалел об этом. Поскольку вопрос явно стоял: видеть или выжить? – Курт решил, что он полюбуется драконом в следующий раз, при менее травматических обстоятельствах.
Волшебный меч подчинил себе все действия Курта. Хотя какие уж там действия – его мотало и трясло, как песчинку посреди урагана, как щепку в водовороте, как тряпичную куклу в зубах щенка, как клубок в лапках котенка, как цветок на ветру. Перед глазами то и дело вспыхивали разноцветные искры. Курт явственно чувствовал, как у него хрустят кости и трещат связки.
Когда окружающий ужас немного рассеялся, Курт увидел, что аккуратно изрубленный дракон уложен ровным штабелем у его ног.
– Ты доволен, хозяин? – услышал он голос меча.
– Я… потрясен!.. – выдохнул Курт – а что еще может сказать несчастный, которого так долго трясли?
– Когда-нибудь ты и сам сможешь так, – пообещал меч. – Ты запомнил хоть что-нибудь из сегодняшнего урока?
– Нет, – честно сознался Курт. – Но самого урока я никогда не забуду.
Курт еще раз посмотрел на аккуратно изрубленного дракона, уложенного у его ног в некое аккуратное подобие поленницы… то есть это только так говорится, что возле ног – на самом деле упомянутая «поленница» возвышалась над головой: дракона ведь было много, и как мелко его не руби…
– Ну, и как тебе все это? – услышал он ехидный голос Мура.
– Знаешь, я бы удивился… если бы у меня хватило на это сил, – подумав, ответил Курт. – У меня от этой битвы болит все, что есть… и даже то, чего нет.
– Да уж, тебе и вправду досталось, – соблаговолил проявить сострадание Мур.
– А если бы не меч… – вздохнул Курт.
– Дракон сейчас переваривал бы свой обед, – согласился посох. – Это было очень опасно. Очень.
– Ну и влипли же мы в историю, – промолвил Курт.
– Если бы ты меня послушался и продолжил преследовать замок… – начал было Мур, но тут же растерянно охнул и заткнулся – ибо расчлененное тело дракона стало меняться. Его контуры сплывались, смазывались, исчезала четкость очертаний. И хотя был ясный день, куски изрубленного дракона оказались будто в густом тумане – словно дракон, уже мертвый, сумел все же выдохнуть еще порцию дыма.
– Иллюзия? – с надеждой спросил Курт.
– Реальность, – отрубил Мур. – Да отойди же ты от этого, ради всех Богов!
– Что это с ним? – испугался Курт.
– Что-то! – рассердился Мур. – Отойди подальше, кому говорю!
Курт послушно отбежал в сторону. Тело дракона тем временем стало походить на гигантский муравейник. Потом муравейник взлетел, звеня прозрачными крыльями, а на земле не осталось ничего.
– Комары! – воскликнул Мур. – Какие огромные!
– Комары, – мрачно подтвердил Курт. – И я уже догадываюсь, кого они будут кушать.
– Комары – не драконы. Не съедят, – утешил его посох.
– Их много, – возразил Курт. – И произошли они от драконов. Я сам видел.
– Кто знает – быть может, все комары произошли от драконов? – философски заметил Мур.
– Может, – согласно проговорил Курт. – Но этих слишком много для одного меня!
С этими словами он бросился прочь от комариной тучи. Туча рванула следом. Курт старательно перебирал ногами, но туча не отставала. Вот первый комар с маху сел на вспотевшую шею и тут же укусил. Курт взвыл, попытался шлепнуть себя по шее, – когда в одной руке меч, а в другой посох, это довольно затруднительно сделать! – потерял равновесие, споткнулся и ничком растянулся на земле. С радостным воем комары бросились на распростертую перед ними спину.
– Проклятье! – простонал Курт. – Они летают быстрее стрел и кусаются, как собаки!
– Ничего. Потерпишь, – сказал Мур.
– Тебе хорошо говорить. Комары посохов не кусают, – пробурчал Курт.
Угрожающе гудя, комариная туча медленно наползала на него.
– Знаешь, я уже видел это во сне, – внезапно сказал Курт. – Убегающий от меня замок и…
– Что-что, ты видел? – переспросил Мур. – В каком еще сне?!
– В обычном, – ответил Курт. – Я только сейчас вспомнил. Я спал и видел сон. И во сне от меня убегал замок злобного колдуна. Правда, догонял я его почему-то верхом на разбойниках, а дракона во сне не было… или я его не запомнил…
Курт отодвинулся от налетающих комаров, но они догнали его, окружая со всех сторон.
– И еще там комаров не было, – проговорил Курт. – Ой!
– Так тебе и надо! – насмешливо отозвался посох. – Нечего смотреть во сне всякую чушь. Великим магам, знаешь ли, непозволительно разглядывать во сне разные глупости. От этого иногда равновесие Мира нарушается, а самим магам выпадают потом по жизни всякие пакости. Мир, дорогой ты мой, не любит, когда его лишают равновесия. Он мстит. Иногда чрезмерно жестоко. Тебе еще повезло.
– Так то – великим, а я кто? – возразил Курт. – Ой… ой!
– На правду! – объявил Мур. – Уж если я говорю что ты – великий, значит, так оно и есть.
Курт старательно хлопал себя по щекам, по плечам, по шее.
– Так! Так ему! – радовался Мур. – Лупи его! Пусть не сует свои сны, куда попало!
– Что ж я – такой великий! – каких-то комаров прогнать не могу? – пожаловался Курт.
Комариная туча облепила его со всех сторон.
– А это потому что ты – дурак, – безжалостно поведал посох.
– Сам такой! – возмутился Курт. – Ой… тьфу!
Наглый комар влетел прямо в рот, и Курту пришлось прервать уже возникший было в его голове прочувствованный монолог о сомнительных умственных способностях посоха.
– Не-ет! Боги все видят! – восхищенно протянул посох. – Они не позволили тебе опуститься до клеветы на своего лучшего друга и учителя. Они послали комара, и он заткнул твой болтливый рот удивительно вовремя.
– Это мой-то рот болтливый?! – возмутился Курт.
– Ну конечно же твой! – радостно ответил Мур.
– Ах, ты…
– Куда мне до тебя!
– Ах, ты…
– Я сожалею, что вынужден прервать столь достохвальную, изысканную и поучительную беседу, – раздался чуть резковатый металлический голос меча. – Хозяин, приближается замок!
– Отлично! – воскликнул посох. – У колдуна гораздо меньше сил, чем я предполагал! Я думал, он вернется к ночи. Отлично! Просто отлично! Курт, самое время опробовать твой меч на стенах этого замка!
– Самое время лечь и помереть, – огрызнулся Курт. – Я чуть живой после этой… битвы с драконом. А тут еще эти комары! Я понимаю, конечно, когда комаров так много, они перестают быть комарами и становятся частью окружающего пейзажа, но мне все равно больно.
– Не так уж ты и устал, – негромко заметил посох.
– Ну знаешь! – возмутился Курт.
– Можешь говорить, что хочешь, а только обычный человек после такой битвы неделю бы отлеживался, – сообщил Мур. – А ты на ногах, и комары тебя жрут гораздо меньше, чем надо бы. Обычного человека они уже до костей обглодали бы, а тебе всего лишь неприятно.
– Хорошенькое «неприятно»! – ядовито проворчал Курт.
– Извини, но словом «больно» я этого назвать не могу, – усмехнулся посох. – И ты не сможешь, если немного подумаешь, напряжешь память. Припомни-ка наши приступы… вот тогда было больно.
Курт замолчал, осознав правоту Мура. И в самом деле… не так уж больно – скорей, противно. Кусают и кусают, глупые твари. Ну да, конечно же, ведь кроме него, никого укусимого поблизости нет. Посох не укусишь, меч – тем более. О таких твердых ребят кусалку мигом сломаешь, а запасную когда еще выдадут! А вокруг и вовсе все сплошь неукусимое – трава, деревья, кусты, цветы всякие… Цветы. Курт вдруг припомнил, как его мотало во время битвы с драконом. Вспомнил картинку, мелькнувшую в меркнущем сознании: безжалостный ветер треплет цветок… цветок… а в самом деле – почему бы мне не представить себя цветком? Комары цветов не кусают. А сильный ветер сдует их на фиг вместе с кусалками. Хотя нет, лучше не на фиг, а в замок. Пускай колдуна кусают.
Еще миг – и Курта уже трепал размашистый ветер, тормошил листья, сгибал стебель, а сам Курт заботился только о том, как бы не потерять лепестки. Ведь тогда ни одна пчела не захочет иметь с ним дело.
– Эй ты, потише! – раздался насмешливый голос над самым ухом. – А то ведь и в самом деле пчелы прилетят. Это тебе не комары. Уж если эти кусят, так уж кусят!
Курт открыл глаза… и когда это он успел их закрыть? Комаров вокруг не было, с удовлетворением отметил он. Дул сильный ветер, комариную тучу постепенно сдувало в сторону замка… сдувало… сдувало… сдуло. Послышался сердитый вопль колдуна, замок споткнулся и остановился. Над замком замелькали молнии.
Посох тихо засмеялся. Меч не поддержал его, но Курту показалось, что лезвие оскалилось угрюмой ухмылкой. Не слишком-то похоже на нормальную улыбку, а все же…
– Боги, как я дошел до жизни такой? – сам себя спросил он. – Стою тут, одним Богам ведомо где, с двумя подозрительными типами, один деревянный, другой вообще непонятно какой, собираюсь штурмовать этот каменный ужас на ножках. Это же все равно как если бы блоха вздумала на слона поохотиться!
Боги безмолвствовали. За них высказался Мур.
– Для такой жизни ты и родился, – поведал он.
– Обрадовал! – вздохнул Курт.
– Стараюсь, – усмехнулся Мур.
– Между прочим, хозяин… это, конечно, неважно, но… разве ты еще не понял из чего я состою? – спросил меч.
– Не понял, – вздохнул Курт. – Ты уж извини, но я не отличаюсь повышенной сообразительностью. Придется тебе самому поведать нам эту тайну. Итак, из чего же ты состоишь?
– Из тебя, хозяин, – ответил меч. – Я – часть твоей Силы. Я всегда был, но родился одновременно с тобой. Можно сказать, что беседуя со мной, ты беседуешь с частью своего будущего. Я как бы письмо в прошлое. Письмо от тебя к тебе.
– Вот загнул! – уважительно присвистнул посох. – Я и то не смог бы лучше!
– Мур, ты умеешь свистеть? – удивился Курт.
– Я все умею! – гордо ответил посох. – Только пироги пеку плохо – пригорают, черти!
Замок колдуна тем временем сдвинулся в сторону и встал на свое место. Лучи закатного солнца – и когда это успел наступить вечер? – стороной обтекали угрюмую черноту замка. Замок высился, расплескивая вокруг себя мерцающую тьму. Могучий и страшный, он торчал из заката как нож из горла, и пульсирующее пятно тьмы вокруг него отблескивало спекающейся кровью. Курт глубоко вздохнул и сделал шаг вперед. Ворота замка бесшумно отворились.
Среди заросших густой травой холмов стояла одинокая серая башня. В верхнем окошке башни мерцал чуть заметный призрачный свет.
– Интересно… интересно… очень интересно… – бормотал Зикер, созерцая переплетение линий реальности, змеящихся в магическом шаре. – Знаешь, Тенгере… боюсь, что без Курта эта ситуация никогда не решится. Он – ключевое звено всех этих цепочек-ниточек. Без него мы просто погрязнем в многовековых ронско-джанхарских войнах. На мой взгляд, это довольно скучно и… беспокойно. Да. Веселая и беспокойная жизнь – хорошо! Скучная, но спокойная – тоже неплохо. Можно как следует поработать, освоить новые заклинания, отдохнуть… да просто выспаться, наконец. А вот скучная и беспокойная жизнь никуда не годится. Ни тебе поработать, ни отдохнуть.
– Значит, нужно помочь Курту решить эту ситуацию, – заметил Тенгере.
– Но решить ее в пользу Ордена Черных Башен – не получится. То есть… получилось бы, но… слишком велик риск того, что Архимаг до нас доберется, – поведал Зикер. – А решать ее в пользу Джанхара… хм… для черного мага – удивительная идея! Неожиданная, я бы сказал.
– А почему бы и нет! – фыркнул Тенгере. – У тебя ведь теперь Орден Беглых Магов, так? Убери из «беглых» букву "г", что получится?
Зикер на миг застыл с отвисшей челюстью, а потом оглушительно, до слез, расхохотался.
– Я должен подумать, – досмеявшись, сказал он. – Это чересчур неожиданно для моих старых мозгов. Я давно хотел доиграть эту затянувшуюся нудную партию и начать что-нибудь более веселое. Но до меня как-то не доходило, что на нее можно посмотреть с другой стороны доски. Закончить игру в несколько быстрых изящных ходов! Тенгере! Ты – гений! Самому мне бы нипочем не догадаться! А значит, и никто другой не догадается. Никто не будет ждать от меня этого. Никто. А это – главное. Закончить игру и… остаться в стороне.
Зикер загадочно улыбнулся и вышел из своего рабочего кабинета.
«Глупо биться головой о стену. Не лучше ли поискать открытую дверь?» – гласит старинная пословица.
Она права не всегда. Когда перед вами вдруг сами собой гостеприимно распахиваются ворота вражеского замка, и в глубине их горит такой манящий, такой призывный, такой ласковый свет… Лучще уж побиться головой о стену, чем входить в такие ворота. В конце концов, от шишек на голове еще никто не умирал – а в таких вот воротах…
Курт еще раз шагнул вперед. И еще. Непослушные ноги переставлялись с трудом. Им не хотелось заходить в эти ворота. Совсем не хотелось. И не потому, что Курт догадывался, что открылись-то они неспроста, не потому, что он был мудрецом и знатоком старинных пословиц. Все проще: Курт боялся колдуна. Боялся, как боится любой молодой начинающий воин старого пьяницу и дуэлянта, мерзавца, а по слухам и вовсе разбойника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61