В свое время. Но прежде ты должен увидеть еще коечто, после чего, – она пожала плечами, – кто знает, может, ты и не захочешь никогда ее видеть.
Сейчас они стояли на другой площадке. Девочка подвела его к обитой железными полосами двери. Она оказалась крепко запертой, но по знаку маленькой ручки молча отворилась наружу.
– Смотри же!
Это была комната, тускло освещенная единственным маленьким светильником, притаившимся на полке, словно гигантское насекомое. Сама комната была полна всевозможных драгоценных камней, обработанных и необработанных. Огромные светящиеся изумруды и крупные пламенные рубины, безупречные алмазы невообразимой величины, сапфиры, голубые, как полуденное небо. Среди них были рассеяны камни попроще – невероятные золотистые топазы, темные аметисты, огненные опалы, мерцающие жемчужины и прозрачный, глубокой зелени царский нефрит Фасуи.
– Что на это скажешь, Мойши? – спросила девочка. – Что тебе какаято женщина, когда тебя здесь ждет такое богатство, только пожелай. На это ты можешь купить весь Алаарат!
– Алаарат? – Он повернулся к ней. – Что ты знаешь об Искаиле?
Но девочка исчезла. Вместо нее стояла женщина с головой ибиса. Ее роскошное тело было облачено в радужное платье из разноцветных перьев. Голова ее была бела как снег.
– Идем, – сказала она, снова протягивая руку и ведя его наверх.
На следующей площадке за другой дверью он увидел свой дом в Искаиле. а сзади, как раз за кухней, Санду и Йесу, явно о чемто спорящих, хотя слов он не слышал. Йеса ударил ее, и Санда резко отвернулась и побежала в ночь.
– Что ты знаешь о моем доме? – спросил Мойши. – Как ты это устроила?
Ибис кивнула и улыбнулась – нелегко улыбаться с птичьим лицом.
– Такие видения со временем становится очень легко получать, ты просто удивишься, как легко.
– Я и так уже удивлен. – Он окинул ее взглядом. – Прошлой ночью я видел сон.
– О доме.
– Да. О доме. Это твоя работа?
– Каким образом? Это невозможно.
– И все же ты знаешь о моем брате, о моей сестре Санде, о моем доме.
– Да, знаю.
– Откуда?
– Как я и сказала, со временем это становится не так сложно. – Она повернулась и махнула рукой. Дверь распахнулась. – Идем.
Они поднялись на вершину лестницы. Теперь они были уже близко к потолку атриума. Странная музыка тут звучала громче, с разными интонациями.
– Что…
Он теперь стоял перед высокой женщиной с кожей золотого цвета. Волосы – платиновая волна, глаза – огромные граненые рубины. Прозрачные сапфировые ногти. Полуоткрытые груди – опалы. Платье было платинового цвета, такой ткани ни одной ткачихе не соткать, а сандалии на низком каблуке были сделаны из шкурки снежного горностая. На ней был платиновый шлем, высокий, конический, украшенный рогами.
– Я много где бывала. – Голос ее изменился, приобретя металлический призвук. Может, это был ее настоящий голос? Он не знал.
Они вышли на узенькую галерею. Каменные перила высотой едва по колено отгораживали их от колодца главного зала. По украшенному статуями, перекрытому аркой коридору они вошли в нечто вроде гостиной. Каменный пол перед большой плюшевой тахтой и несколькими креслами с высокими спинками был застлан горностаевыми шкурками. За тахтой была стена, которая на три четверти выдавалась в комнату. Слева открывался ряд узких окон, за ними было темно.
Войдя, она бросилась на тахту и вытянулась во весь рост.
– Я бы предложила тебе поесть или выпить, – сказала она совершенно ровным голосом, – но, как ты видишь, здесь ничего нет.
– Почему бы тебе не наколдовать? – Его левая рука лежала на рукояти меча.
Женщина смущенно улыбнулась. Лицо ее блестело.
– Забавное замечание. – Она приложила палец к губам. Он выглядел как драгоценный камешек. – Ты интересный человек. Хотелось бы мне получше с тобой познакомиться.
Он невесело рассмеялся.
– Вряд ли это выйдет. – Он присед на краешек тахты и протянул к ней руку.
– Что ты делаешь?
– Это все – настоящее? – Он обвел рукой комнату.
– Такое же настоящее, как и все прочее, – серьезно сказала она. Но улыбка попрежнему играла на ее губах.
– Но ты – нет.
Она изобразила удивление.
– Я? Я такая же настоящая, как и ты. Ну, прикоснись ко мне, если не веришь.
Его рука застыла в воздухе.
Она рассмеялась, закинув голову.
– Ты несправедлив ко мне. – Она взяла руку Мойши и прижала ее к себе. Прижала пальцы его руки к своей груди. К его удивлению, та оказалась теплой и упругой – по крайней мере она была из плоти и крови. Он чувствовал биение ее сердца. – Ну, что теперь скажешь? – почти прошептала она. Она медленно стала продвигать его руку по кругу. Теперь он нащупал ее сосок.
Он отдернул руку и встал. С высоты его роста ее глаза казались ему полузакрытыми, она томно посмотрела на него.
– Почему ты так боишься показать мне свой истинный облик?
– Боюсь? – сказала она. – Я ничего не боюсь.
– Ты боишься правды, Сардоникс.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Она поднялась и встала рядом с ним. – Я тебе докажу, что не боюсь правды. Попроси меня о чемнибудь.
– Где Офейя?
– Здесь. Наверху.
– Она жива?
– Конечно.
– Ты пытала ее?
– Сударь мой, вы за кого меня принимаете?
– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос. Сардоникс криво усмехнулась.
– Ну да. Я бы предпочла все же, чтобы ты ответил.
– Что ты делала в Искаиле?
– Ну, мои дела,как ты сказал, были теми же самыми, что и везде. Я торговала, заключала сделки…
– Пиратствовала, – закончил за нее он.
Она кивнула:
– Верно, я пиратка. Профессия старинная.
– И еще ты колдунья.
Она рассмеялась.
– Кто тебе сказал?
– Я узнал это от одного… друга.
Ее лицо окаменело. Голос стал режущеострым.
– Не из Корруньи этот друг, часом?
– Может быть.
– И чего эта шлюха тебе наговорила обо мне?
– Цуки хочет только, чтобы ты оставила ее в покое, – ровным голосом сказал Мойши.
– Ей следовало подумать об этом намного раньше, друг мой. Теперь слишком поздно. Слишком.
– Незачем…
– Не будь дураком, – отрезала она. – Это тебе не идет. Она снова легла на тахту. – Я то, что я есть, – серьезно сказала она, слегка шевельнув бедрами, так что разрез на ее платье раскрылся, обнажая ноги.
Он отвернулся, подошел к узкому, словно щель, окну и выглянул в него. Правда, смотреть было не на что. Он снова обернулся к ней. Сардоникс попрежнему лежала на тахте.
– Откуда ты родом? – спросил Мойши. Она фыркнула.
– Какая разница?
– Я спросил, потому что мне это любопытно.
– Вряд ли ты мне поверишь.
– Ты же дала слово. Сардоникс, что станешь говорить мне только правду. Даже колдуньи должны иметь честь.
– Хорошо. – Она кивнула. – Я не так отличаюсь от тебя, как ты думаешь. – Она глубоко вздохнула, и он увидел, как ее полная грудь натянула платиновую ткань платья. – Я родилась в стране Адем.
– Адем, – задумчиво произнес он. – К югу от Искаиля. Наши старинные враги.
– Эти две страны имеют границу, – сказала она. – Но я родилась в горах. Далеко от границы. Когда я была совсем маленькой, мои родителибедняки продали меня в рабство. – Она пожала плечами. – Обычное дело среди этого народа. – Он отметил, что она не сказала – «моего народа». – Меня продали одному мужчине. Купцу. Такому богатому, что ему не было нужды работать в течение многих сезонов. Этим занимались другие. У него была куча свободного времени, и он умирал от скуки. Тогда он стал покупать женщин – точнее, девочек. Думаю, женщиныдля него звучало слишком громко. – Она вытянулась, заложила руки за голову. Возбуждающий жест, поскольку ее груди выпятились еще сильнее. – Ему нравилось связывать меня. Затем он бил меня, пока… Не станем вдаваться в подробности. Ты сам можешь представить себе, что было потом. Достаточно сказать, что это было… очень неприятно. – Она улыбнулась. – Поначалу, конечно, я не сопротивлялась. Как я уже говорила, рабство в этой стране – норма.
– Искаильтяне прекрасно знают об этом, Сардоникс.
– Да. Конечно, ты прав. Искаильтяне восстали, сбросили цепи и покинули Адем.
– С помощью Господа.
– Бога Искаиля. – Она многозначительно посмотрела на него. – Я так вам завидую. – Он не знал, что она имеет в виду – свободу ли, веру ли? Может, и то, и другое. – Через некоторое время, однако, – продолжала она, – я поняла, что слишком себя уважаю, чтобы позволять ему продолжать делать это со мной. И в те дни, когда он играл с другими своими игрушками, я искала то, что мне было нужно. Както ночью, когда он сделал свое дело и, довольный, храпел рядом со мной, я достала четыре локтя крепкой пеньковой веревки, которую тайком припрятала, и привязала его за руки и за ноги к бронзовым столбикам кровати. Он чутко спал, и если бы я не была осторожна, он проснулся бы. Когда я закончила, я сняла с него штаны его шелковой пижамы и… начала свое дело. – Она остановилась, посмотрела на него. – Я не слишком подробно?..
– Продолжай, – только и сказал Мойши.
– Конечно же, он проснулся от переполнявшего его удовольствия. Он открыл глаза и уставился на меня. «Еще, – властно сказал он. – Продолжай, продолжай. Я не думал, что ты так в этом искусна». – Она улыбнулась. – Он и не знал, насколько он прав. Я пустила в ход зубы. – Она стряхнула невидимую пылинку со своего золотого бедра. – Думаю, под конец он утонул в собственной крови.
Мойши смотрел на нее, словно граненые рубины ее глаз могли ему поведать то, о чем не сказал ее голос.
– Я сбежала в горы, – сказала она. – Там был мой дом, и там я чувствовала себя в безопасности.
– А затем, – насмешливо сказал Мойши. – ты встретила старуху, жившую далеко от всего мира, которая обучила тебя колдовству.
Она рассмеялась.
– У тебя есть чувство юмора. Но это же из детских сказок. Ничего такого на самом деле не было. Меня нашли и схватили. – Она пожала плечами. – Может, это было благом – я умирала от голода, я была вся обожжена солнцем. Мало что от меня оставалось. – Она села, положив руки на колени, словно застенчивая девственница. Разрез платья какимто образом закрылся. – Меня бросили в каменный мешок и оставили там гнить. – Она снова рассмеялась. – Думаю, это было недалеко от истины. Но я не могу чересчур жаловаться на судьбу. Меня каждый день поили и кормили. И никто мне не надоедал. Пока я не оправилась, все было в порядке. Но потом я захотела оттуда выбраться.
– И ты выбралась, – сказал он.
– Конечно, – ответила она. – И вот я здесь.
– И как же ты сбежала?
– Взятку дала, – улыбнулась она. – Своим телом. – Вряд ли все можно объяснить только этим.
– Конечно. Но ты ведь не ждешь, что девушка выдаст тебе все свои тайны? По крайней мере, не сразу. – Глаза ее сверкнули. – А мы толькотолько встретились. – Она встала. – Теперь извини, я должна на минутку тебя оставить. – Она коснулась его запястья. – Будь хорошим мальчиком и не уходи. Тут опасно. – Она отвернулась, обошла ту стену, что была слева, и исчезла в темноте.
Некоторое время он стоял на месте, прислушиваясь к песне Мистраля. Затем, будто вдруг приняв решение, повернулся и последовал за ней.
Он повернул за угол.
Там не было света. Впечатление было такое, словно он шел по мелкому морю и внезапно шагнул в глубину. Он повернул было назад, но ничего не увидел. Ни стены, ни окон. Он вытянул руку, пытаясь хоть чтонибудь нащупать. Пустота.
Он услышал смех у себя за спиной и обернулся. Там стоял Хелльстурм, уперев руку в выставленное вперед бедро и безразлично глядя на него. Он поднял другую руку и поманил Мойши к себе.
«Что это? – подумал Мойши. – Очередная иллюзия? Или… – Холод прошел по всему его телу. – Неужели я сражался в лесу с иллюзией?»
Он бросился на Хелльстурма, и высокий тудеск побежал от него, его ни с чем не сравнимый животный смех булькающим эхом отдавался от стен. Мойши выхватил меч, ударил его, развалил его пополам. Но когда он глянул на труп, он увидел вместо Хелльстурма Офейю, и пока он в ужасе пялился на тело, оно черной змеей уползло во мрак.
Тогда он все понял и, сунув меч в ножны, стал спокойно ждать, не двигаясь с места. Через некоторое время он услышал стук сандалий и ощутил прикосновение руки Сардоникс, твердое и холодное. Она повела его за собой.
Он снова очутился в гостиной.
– Я же велела тебе ждать здесь.
– Что это за место?
– Комната. Всего лишь комната.
– Комната, чтобы колдовством вызывать видения?
– Вернее, сны. – Она пожата плечами.
– Стало быть, он мертв.
– Хелльстурм? – засмеялась она. – Бог мой, надеюсь, что да. После того, что ты сделал с ним. – Она улыбнулась. – Благодарю тебя за это.
Он скептически глянул на нее.
– Извините, госпожа, если я ошибаюсь, но, насколько я понимаю, этот демон работает на вас.
– Вернее сказать, работал, – ровно поправила она. – Он сделал свое дело. Его полезность сошла на нет, когда он связался с этой сучкой из Корруньи. Он не стоил тех неприятностей, которые стал причинять. Нет, он пережил свою полезность и все равно умер бы, как только переступил бы порог Мистраля. К счастью, он так до него и не добрался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Сейчас они стояли на другой площадке. Девочка подвела его к обитой железными полосами двери. Она оказалась крепко запертой, но по знаку маленькой ручки молча отворилась наружу.
– Смотри же!
Это была комната, тускло освещенная единственным маленьким светильником, притаившимся на полке, словно гигантское насекомое. Сама комната была полна всевозможных драгоценных камней, обработанных и необработанных. Огромные светящиеся изумруды и крупные пламенные рубины, безупречные алмазы невообразимой величины, сапфиры, голубые, как полуденное небо. Среди них были рассеяны камни попроще – невероятные золотистые топазы, темные аметисты, огненные опалы, мерцающие жемчужины и прозрачный, глубокой зелени царский нефрит Фасуи.
– Что на это скажешь, Мойши? – спросила девочка. – Что тебе какаято женщина, когда тебя здесь ждет такое богатство, только пожелай. На это ты можешь купить весь Алаарат!
– Алаарат? – Он повернулся к ней. – Что ты знаешь об Искаиле?
Но девочка исчезла. Вместо нее стояла женщина с головой ибиса. Ее роскошное тело было облачено в радужное платье из разноцветных перьев. Голова ее была бела как снег.
– Идем, – сказала она, снова протягивая руку и ведя его наверх.
На следующей площадке за другой дверью он увидел свой дом в Искаиле. а сзади, как раз за кухней, Санду и Йесу, явно о чемто спорящих, хотя слов он не слышал. Йеса ударил ее, и Санда резко отвернулась и побежала в ночь.
– Что ты знаешь о моем доме? – спросил Мойши. – Как ты это устроила?
Ибис кивнула и улыбнулась – нелегко улыбаться с птичьим лицом.
– Такие видения со временем становится очень легко получать, ты просто удивишься, как легко.
– Я и так уже удивлен. – Он окинул ее взглядом. – Прошлой ночью я видел сон.
– О доме.
– Да. О доме. Это твоя работа?
– Каким образом? Это невозможно.
– И все же ты знаешь о моем брате, о моей сестре Санде, о моем доме.
– Да, знаю.
– Откуда?
– Как я и сказала, со временем это становится не так сложно. – Она повернулась и махнула рукой. Дверь распахнулась. – Идем.
Они поднялись на вершину лестницы. Теперь они были уже близко к потолку атриума. Странная музыка тут звучала громче, с разными интонациями.
– Что…
Он теперь стоял перед высокой женщиной с кожей золотого цвета. Волосы – платиновая волна, глаза – огромные граненые рубины. Прозрачные сапфировые ногти. Полуоткрытые груди – опалы. Платье было платинового цвета, такой ткани ни одной ткачихе не соткать, а сандалии на низком каблуке были сделаны из шкурки снежного горностая. На ней был платиновый шлем, высокий, конический, украшенный рогами.
– Я много где бывала. – Голос ее изменился, приобретя металлический призвук. Может, это был ее настоящий голос? Он не знал.
Они вышли на узенькую галерею. Каменные перила высотой едва по колено отгораживали их от колодца главного зала. По украшенному статуями, перекрытому аркой коридору они вошли в нечто вроде гостиной. Каменный пол перед большой плюшевой тахтой и несколькими креслами с высокими спинками был застлан горностаевыми шкурками. За тахтой была стена, которая на три четверти выдавалась в комнату. Слева открывался ряд узких окон, за ними было темно.
Войдя, она бросилась на тахту и вытянулась во весь рост.
– Я бы предложила тебе поесть или выпить, – сказала она совершенно ровным голосом, – но, как ты видишь, здесь ничего нет.
– Почему бы тебе не наколдовать? – Его левая рука лежала на рукояти меча.
Женщина смущенно улыбнулась. Лицо ее блестело.
– Забавное замечание. – Она приложила палец к губам. Он выглядел как драгоценный камешек. – Ты интересный человек. Хотелось бы мне получше с тобой познакомиться.
Он невесело рассмеялся.
– Вряд ли это выйдет. – Он присед на краешек тахты и протянул к ней руку.
– Что ты делаешь?
– Это все – настоящее? – Он обвел рукой комнату.
– Такое же настоящее, как и все прочее, – серьезно сказала она. Но улыбка попрежнему играла на ее губах.
– Но ты – нет.
Она изобразила удивление.
– Я? Я такая же настоящая, как и ты. Ну, прикоснись ко мне, если не веришь.
Его рука застыла в воздухе.
Она рассмеялась, закинув голову.
– Ты несправедлив ко мне. – Она взяла руку Мойши и прижала ее к себе. Прижала пальцы его руки к своей груди. К его удивлению, та оказалась теплой и упругой – по крайней мере она была из плоти и крови. Он чувствовал биение ее сердца. – Ну, что теперь скажешь? – почти прошептала она. Она медленно стала продвигать его руку по кругу. Теперь он нащупал ее сосок.
Он отдернул руку и встал. С высоты его роста ее глаза казались ему полузакрытыми, она томно посмотрела на него.
– Почему ты так боишься показать мне свой истинный облик?
– Боюсь? – сказала она. – Я ничего не боюсь.
– Ты боишься правды, Сардоникс.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Она поднялась и встала рядом с ним. – Я тебе докажу, что не боюсь правды. Попроси меня о чемнибудь.
– Где Офейя?
– Здесь. Наверху.
– Она жива?
– Конечно.
– Ты пытала ее?
– Сударь мой, вы за кого меня принимаете?
– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос. Сардоникс криво усмехнулась.
– Ну да. Я бы предпочла все же, чтобы ты ответил.
– Что ты делала в Искаиле?
– Ну, мои дела,как ты сказал, были теми же самыми, что и везде. Я торговала, заключала сделки…
– Пиратствовала, – закончил за нее он.
Она кивнула:
– Верно, я пиратка. Профессия старинная.
– И еще ты колдунья.
Она рассмеялась.
– Кто тебе сказал?
– Я узнал это от одного… друга.
Ее лицо окаменело. Голос стал режущеострым.
– Не из Корруньи этот друг, часом?
– Может быть.
– И чего эта шлюха тебе наговорила обо мне?
– Цуки хочет только, чтобы ты оставила ее в покое, – ровным голосом сказал Мойши.
– Ей следовало подумать об этом намного раньше, друг мой. Теперь слишком поздно. Слишком.
– Незачем…
– Не будь дураком, – отрезала она. – Это тебе не идет. Она снова легла на тахту. – Я то, что я есть, – серьезно сказала она, слегка шевельнув бедрами, так что разрез на ее платье раскрылся, обнажая ноги.
Он отвернулся, подошел к узкому, словно щель, окну и выглянул в него. Правда, смотреть было не на что. Он снова обернулся к ней. Сардоникс попрежнему лежала на тахте.
– Откуда ты родом? – спросил Мойши. Она фыркнула.
– Какая разница?
– Я спросил, потому что мне это любопытно.
– Вряд ли ты мне поверишь.
– Ты же дала слово. Сардоникс, что станешь говорить мне только правду. Даже колдуньи должны иметь честь.
– Хорошо. – Она кивнула. – Я не так отличаюсь от тебя, как ты думаешь. – Она глубоко вздохнула, и он увидел, как ее полная грудь натянула платиновую ткань платья. – Я родилась в стране Адем.
– Адем, – задумчиво произнес он. – К югу от Искаиля. Наши старинные враги.
– Эти две страны имеют границу, – сказала она. – Но я родилась в горах. Далеко от границы. Когда я была совсем маленькой, мои родителибедняки продали меня в рабство. – Она пожала плечами. – Обычное дело среди этого народа. – Он отметил, что она не сказала – «моего народа». – Меня продали одному мужчине. Купцу. Такому богатому, что ему не было нужды работать в течение многих сезонов. Этим занимались другие. У него была куча свободного времени, и он умирал от скуки. Тогда он стал покупать женщин – точнее, девочек. Думаю, женщиныдля него звучало слишком громко. – Она вытянулась, заложила руки за голову. Возбуждающий жест, поскольку ее груди выпятились еще сильнее. – Ему нравилось связывать меня. Затем он бил меня, пока… Не станем вдаваться в подробности. Ты сам можешь представить себе, что было потом. Достаточно сказать, что это было… очень неприятно. – Она улыбнулась. – Поначалу, конечно, я не сопротивлялась. Как я уже говорила, рабство в этой стране – норма.
– Искаильтяне прекрасно знают об этом, Сардоникс.
– Да. Конечно, ты прав. Искаильтяне восстали, сбросили цепи и покинули Адем.
– С помощью Господа.
– Бога Искаиля. – Она многозначительно посмотрела на него. – Я так вам завидую. – Он не знал, что она имеет в виду – свободу ли, веру ли? Может, и то, и другое. – Через некоторое время, однако, – продолжала она, – я поняла, что слишком себя уважаю, чтобы позволять ему продолжать делать это со мной. И в те дни, когда он играл с другими своими игрушками, я искала то, что мне было нужно. Както ночью, когда он сделал свое дело и, довольный, храпел рядом со мной, я достала четыре локтя крепкой пеньковой веревки, которую тайком припрятала, и привязала его за руки и за ноги к бронзовым столбикам кровати. Он чутко спал, и если бы я не была осторожна, он проснулся бы. Когда я закончила, я сняла с него штаны его шелковой пижамы и… начала свое дело. – Она остановилась, посмотрела на него. – Я не слишком подробно?..
– Продолжай, – только и сказал Мойши.
– Конечно же, он проснулся от переполнявшего его удовольствия. Он открыл глаза и уставился на меня. «Еще, – властно сказал он. – Продолжай, продолжай. Я не думал, что ты так в этом искусна». – Она улыбнулась. – Он и не знал, насколько он прав. Я пустила в ход зубы. – Она стряхнула невидимую пылинку со своего золотого бедра. – Думаю, под конец он утонул в собственной крови.
Мойши смотрел на нее, словно граненые рубины ее глаз могли ему поведать то, о чем не сказал ее голос.
– Я сбежала в горы, – сказала она. – Там был мой дом, и там я чувствовала себя в безопасности.
– А затем, – насмешливо сказал Мойши. – ты встретила старуху, жившую далеко от всего мира, которая обучила тебя колдовству.
Она рассмеялась.
– У тебя есть чувство юмора. Но это же из детских сказок. Ничего такого на самом деле не было. Меня нашли и схватили. – Она пожала плечами. – Может, это было благом – я умирала от голода, я была вся обожжена солнцем. Мало что от меня оставалось. – Она села, положив руки на колени, словно застенчивая девственница. Разрез платья какимто образом закрылся. – Меня бросили в каменный мешок и оставили там гнить. – Она снова рассмеялась. – Думаю, это было недалеко от истины. Но я не могу чересчур жаловаться на судьбу. Меня каждый день поили и кормили. И никто мне не надоедал. Пока я не оправилась, все было в порядке. Но потом я захотела оттуда выбраться.
– И ты выбралась, – сказал он.
– Конечно, – ответила она. – И вот я здесь.
– И как же ты сбежала?
– Взятку дала, – улыбнулась она. – Своим телом. – Вряд ли все можно объяснить только этим.
– Конечно. Но ты ведь не ждешь, что девушка выдаст тебе все свои тайны? По крайней мере, не сразу. – Глаза ее сверкнули. – А мы толькотолько встретились. – Она встала. – Теперь извини, я должна на минутку тебя оставить. – Она коснулась его запястья. – Будь хорошим мальчиком и не уходи. Тут опасно. – Она отвернулась, обошла ту стену, что была слева, и исчезла в темноте.
Некоторое время он стоял на месте, прислушиваясь к песне Мистраля. Затем, будто вдруг приняв решение, повернулся и последовал за ней.
Он повернул за угол.
Там не было света. Впечатление было такое, словно он шел по мелкому морю и внезапно шагнул в глубину. Он повернул было назад, но ничего не увидел. Ни стены, ни окон. Он вытянул руку, пытаясь хоть чтонибудь нащупать. Пустота.
Он услышал смех у себя за спиной и обернулся. Там стоял Хелльстурм, уперев руку в выставленное вперед бедро и безразлично глядя на него. Он поднял другую руку и поманил Мойши к себе.
«Что это? – подумал Мойши. – Очередная иллюзия? Или… – Холод прошел по всему его телу. – Неужели я сражался в лесу с иллюзией?»
Он бросился на Хелльстурма, и высокий тудеск побежал от него, его ни с чем не сравнимый животный смех булькающим эхом отдавался от стен. Мойши выхватил меч, ударил его, развалил его пополам. Но когда он глянул на труп, он увидел вместо Хелльстурма Офейю, и пока он в ужасе пялился на тело, оно черной змеей уползло во мрак.
Тогда он все понял и, сунув меч в ножны, стал спокойно ждать, не двигаясь с места. Через некоторое время он услышал стук сандалий и ощутил прикосновение руки Сардоникс, твердое и холодное. Она повела его за собой.
Он снова очутился в гостиной.
– Я же велела тебе ждать здесь.
– Что это за место?
– Комната. Всего лишь комната.
– Комната, чтобы колдовством вызывать видения?
– Вернее, сны. – Она пожата плечами.
– Стало быть, он мертв.
– Хелльстурм? – засмеялась она. – Бог мой, надеюсь, что да. После того, что ты сделал с ним. – Она улыбнулась. – Благодарю тебя за это.
Он скептически глянул на нее.
– Извините, госпожа, если я ошибаюсь, но, насколько я понимаю, этот демон работает на вас.
– Вернее сказать, работал, – ровно поправила она. – Он сделал свое дело. Его полезность сошла на нет, когда он связался с этой сучкой из Корруньи. Он не стоил тех неприятностей, которые стал причинять. Нет, он пережил свою полезность и все равно умер бы, как только переступил бы порог Мистраля. К счастью, он так до него и не добрался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39