- Газуй, газуй давай! Сейчас вся свора кинется по следу!
- Взять! - орал Наккаш. - Убить кафира!
Пахлавоны, подручные депутата меджлиса, простые Дехкане - все скопом сорвались с места. Взревели моторы пары джипов «лендкрузеров». Бледные женщины высовывались из окон, причитая, охая, протягивая мужьям и братьям схороненные «Калашниковы». Потрясая оружием, кишлачники, ближники Наккаша и просто сочувствующие полезли в кузов бортового КамАЗа. Четверо или пятеро всадников проскакали на покорных пастушеских лошадях, воинственно гикая и подбрасывая старенькие винтовки. Сафари на человека началось.
Воронов гнал, срезая углы. Там, где дорога делала петлю, он ее «затягивал», пуская «уазик» скакать по траве.
- Вкругаля, значить? - поинтересовался Ярнаев, неизвестно как втиснувший свое крупногабаритное тело в закуток заднего сиденья.
- Нет, Гефестай, - подал голос Воронов, - надо… м-м… к метеостанции!
- Не доедем! - честно предупредил Гефестай. - Дороги нет! Плавали - знаем!
Лобанов не стал даже спорить. На станцию так на станцию. Долина, она как бутылка - войти и выйти можно только через горлышко. А горлышко забито пробкой - Юр-Тепе не проскочить.
- А на какую вы хотите станцию? - спросил Эдик, пригибая голову, чтобы не треснуться. - На ту, где синоптики пропали?
- Они не пропали, - пробурчал Воронов. - Они ушли…
- Куда?
- В одно место…
- Ох, финтите вы что-то!
Лобанов глянул в зеркальце заднего обзора и поймал напряженный взгляд Воронова. Дядя Терентий подмигнул ему и сказал:
- Догоняют!
- Жми на газ! - вырвалось у Тиндарида.
- Да я и так…
«Уазик» несся по травянистому склону, впереди уже завиднелся Ак-Мазар. Тут через гребень холма грузно перепрыгнули два черных джипа. Один не удержался, встал на передок и опрокинулся, плюща крышу. Так бы ему и кувыркаться до подножия, но громадный КамАЗ, подскакивая на ухабах, сослепу врезался в повалившийся «лендкрузер», как моторизованный носорог. Сыпанули искры, чуток помятый «КамАЗ» поскакал дальше, а джип отбросило и ударило о землю. И тут же снова подняло на столбе пламени - рванул бензобак.
- Один-ноль в нашу пользу! - прокричал Эдик и завопил: - Вы куда?! Там овраг!
- Знаю! - процедил Воронов. - Держись!
На долгую секунду гул подвески пропал и камешки перестали дробно бить по кузову. Горизонт опустился, покачался и вернулся на место - уазик перелетел овражек и сел с размаху, подпрыгнув на всех четырех колесах. Жалобно заскрипели амортизаторы.
А вот КамАЗ так легко не отделался. Водителю удалось притормозить перед оврагом, но он так резко развернул грузовик, что машина не удержалась и ляпнулась на борт. Мстители высыпались из кузова, как арбузы, закувыркались, покатились по склону, некоторые сорвались в овраг, а самые злые открыли бешеный огонь по удалявшемуся «уазику». Короткие и длинные очереди секли пожелтевший типчак, ложась строчками пыльных фонтанчиков.
- Только бы не в шину! - взмолился Тиндарид.
Аллах прислушался, и пули прошли мимо.
- Надо разделиться! - крикнул Гефестай и приложился темечком к раме. - Ш-шайтан! Сережка! Вы, значить, с дядей на коней и на станцию, а мы отвлечем этих!
- Правильно! - горячо поддержал Эдик.
- Отличная идея! - прокряхтел Воронов, дергая Руль. - Может, подскажешь, где нам коней взять?
- Заскочим в Ак-Мазар! - подсказал Лобанов.
Он приоткрыл дверцу и оглянулся назад. Их по-прежнему догонял джип и шестеро всадников. Вот, один откинулся на стременах, поднял винтовку и выстрелил. Со звоном разлетелось круглое боковое зеркальце.
- В Ак-Мазар! - решился Воронов. - Уговорили!
УАЗ скатился под горку и тут же взвыл, забираясь по склону в кишлак. Выскочило несколько любопытных, но выстрелы живо разогнали всех по дворам.
- Туда давай! - кричал Тиндарид, тыча пальцем. - Где конюшня!
- Да знаю я… - с натугой сказал Воронов, выворачивая руль.
Едва не встав на два колеса, «уазик» свернул к старой конюшне - длинному, приземистому сооружению. Ворота с обоих его торцов были распахнуты - конюшня проветривалась.
Терентий с ходу завел «козлика» в конюшню, нажимая на тормоза. Ни слова не говоря, Лобанов выскочил из кабины. Бесшумно закрыл дверцу и бросился к денникам, где испуганно ржали лошади.
- Седлай четверых! - скомандовал дядя Терентий.
- Почему четверых? - удивился Гефестай, вылезший из кабины и разминавший затекшие ноги.
- Вам нужно исчезнуть, - сказал Воронов непререкаемым тоном, - всем! Слышите?!
За стенами конюшни проревел мотор, после дробно простучали копыта.
- А ты?! - крикнул Тиндарид. - Мы что, зря тебя спасали?!
- Не кричи, услышат! - окоротил племянника дядька и погрустнел. - Выхода нет, Александрос! Уводи друзей в пещеру, ровно через два часа - «открытие врат»!
- А ты? - тихо спросил Тиндарид.
- Не пропаду, не бойся, есть тут один схрон… - усмехнулся Воронов и закричал, срывая голос: - Ну что вы стоите?! Бегом!
Четверо друзей вскочили на коней. Воронов, быстро пожав всадникам руки, запрыгнул в уазик. Таким его Сергей и запомнил - седого, с запрокинутым, сморщенным лицом.
- Вперед! - сказал Тиндарид и послал своего чалого за ворота. Гнедой, каурый и буланый порысили следом.
Тихой рысцой спустившись по кривому переулку, где ноги чиркали по дувалам справа и слева, Искандер выехал в промоину и поскакал куда дядя показал - на юго-запад, к горам, уже забеленным снегами.
Краем уха уловив звук «уазовского» мотора, Сергей обернулся и успел заметить качавшуюся крышу «уазика», уводящего преследователей к заставе.
- Пригнись! - велел Ярнаев.
Лобанов пригнулся к шее гнедого, цепляя взглядом блеск тонированных стекол «лендкрузера», несшегося за уазиком.
- Сработало! - крякнул Эдик.
- Не совсем, - остудил его энтузиазм Лобанов. - Справа!
- Бляха-муха!
По правую руку от них, огибая кишлак, неслась пятерка всадников.
- Ходу!
Коняки, застоявшиеся в стойлах, резво перешли в галоп.
В ушах Лобанова свистел ветер, и надо было поворачивать голову, чтобы услышать разухабистое гиканье позади и разбойничий посвист. Но охотники на людей не стреляли, видать, хотели живьем взять.
- По речке - вверх! - крикнул Тиндарид. - За мной!
Гнедой, каурый и буланый помчались за чалым, глухое тюпанье копыт сменилось резким хрустом гальки. Разбрызгивая воду мелкого ручья, конь Искандера скакал по руслу вверх, среди сухих зарослей мяты и камчинбутты. Лобанов припустил следом, не слишком погоняя гнедка, - тот и сам ревниво нагонял чалого, не желая быть ведомым. Эдик и Гефестай скакали в арьергарде. За их спинами гул шел от дробного топота, плеска и подвывания мстителей.
Пологие берега незаметно поднялись, вздыбились скалистыми утесами и сузили небо до кривой синей полосы. От сырых стен ущелья тянуло холодом.
- Скоро уже, скоро… - прерывисто говорил Тиндарид. - Помнишь, Гефестай?!
- Е-мое, - пробасил Ярнаев, - как щас!
Лобанов помалкивал - с каждым скоком гнедка он приближался к разгадке давней тайны детства…
В стене ущелья обозначился боковой разлом, и Искандер свернул туда. Чалый, гневно фыркая, потянул вверх по крутой осыпи, проламывая копытами подмерзшую корку.
За ущельем потянулось небольшое плато. Было холодно, ветер поддувал колюче и знобко, на скалах и россыпях камней лежали шапки первого снега. А поперек плато неслась река, ревущая и бурная, воды ее, цвета кофе с молоком, кипели, выметывая брызги на три метра.
- Форсируем! - крикнул Тиндарид.
Лошади без охоты вошли в воду, и тут же возле их боков вздулись буруны. Ноги Лобанову будто кто в морозилку сунул - кофе-то со льдом, оказывается! Гнедой почти лег на бок, сопротивляясь течению. Дно стало мелеть, и бурун опал. И вдруг - яма! Коня под Лобановым повалило, вода перехлестнула через холку. Гнедок поплыл, заныривая.
- Держись! - донесся вопль.
Гефестай проскакал по берегу и влетел в воду наперерез беспомощно влачащемуся гнедку. Поймав конька за повод-чомбур и хлеща камчой буланого, Ярнаев потащил утопающих к берегу.
- Как водичка? - хрипло спросил он.
- Как кипятком ошпарили!.. - выдохнул Лобанов. Его трясло от холода.
Оглянувшись на другой берег, он увидел мстителей, крутящихся в мелкой воде.
- Дальше не проедем! - крикнул Тиндарид. - Никаких шансов!
- А как? - беспонятливо спросил Эдик.
- Ножками, ножками!
Лобанов спрыгнул с коня, чувствуя, как деревенеет на холоде ткань.
- Пошли!
Поминутно оглядываясь, четверка поспешила к узкому проходу в скалах. А за проходом друзьям открылось куда более величественное зрелище - ледник. По обе стороны застывшей ледовой реки возвышались зубчатые хребты, ледяной панцирь стекал между пиков сине-зелеными застывшими водопадами и соединялся в полосатый скат. Куда ни глянь, все перегорожено ледяными стенами, пильчатыми гребнями, фирнами, отовсюду торчат карнизы и балконы изо льда. Подавляющая красота!
По голубому телу ледника текли ручьи, оканчиваясь воронками. Вода в них засасывалась со свистом, кружась и шипя, а рядом открывались трещины с острыми, как ножи, краями. Стеклянно-гладкие стенки круто уходили в черно-синюю глубину.
- Нам туда! - показал Тиндарид на пологий солнечный склон, где бурела полоса лугов с круговинами стелющегося арчовника. Лобанов лишь плечами пожал. Туда так туда…
Склон с сухой порослью выровнялся и простелился плоским уступом у подножия крутого скалистого пика. На коричнево-желтом фоне сухой травы ярко зеленел плоский домик метеостанции, поднятый на сваях. Рядом торчал шест антенны на растяжках, стояли щелястые ящики с приборами.
- Нам не на саму станцию… - сипло проговорил Ярнаев, сходя с протоптанной тропы.
- Как себя чувствуешь? - нахмурился Лобанов.
- Нормально… - просипел Гефестай. - «Горняшка» донимает… Хоть и не вертикальный предел, а все-таки почти пять кэмэ… Вот!
Ярнаев остановился и указал на скалистую стену, вздыбленную в темно-синее небо.
- Что? - не понял Эдик.
- Пещера!
- Где?
Искандер с Гефестаем провели друзей к хитрому входу в грот - каменные стены перекрывались, заходя одна за другую, и различить черное зияние было непросто.
- Заходите!
Пещера была высокой, по сторонам сосульками и бахромой свешивались сталактиты, а с пола, как сталагмит, поднимался мутный конус льда - из щели наверху капала вода и бил различимый луч света, рассеивая вечный пещерный мрак. Грот расширялся, уходя в гору, а в глубине подземного зала отсвечивала стена, сложенная из обтесанных камней.
- Это чего? - озадачился Эдик.
- Это туннель, - добродушно ухмыльнулся Гефестай, оживленный и просветленный будто.
Тиндарид вдруг насторожился.
- Сергей, будь другом, - сказал он, - сходи проверь, далеко ли догоняльщики!
Лобанов безмолвно поднялся и выскользнул из пещеры. Пусто было вокруг, но не тихо - ледник смещался, дико визжа и воя. А далеко на сверкающем фирне четко выделялись пять черных фигурок. Лобанов бесшумно вернулся и доложил:
- Пятеро! Идут по фирну!
- Успеем! - кивнул Тиндарид и поднял руку. - Чувствуете? Такие иголочки в пальцах?
- Чувствую… - сказал Чанба. - Будто отсидел!
- Это близится «открытие врат»! - торжественно провозгласил Тиндарид. - Минут пять еще…
Лобанов с Чанбой переглянулись. Эдик пожал плечами.
- Ты что-нибудь понял, босс? - спросил он и гордо признался: - Лично я - ни бум-бум!
Внезапно Сергей ощутил, как покалывание в пальцах разошлось по рукам. Иголочки заплясали на спине, поднимались по ногам…
И тут грубая каменная кладка прорезалась светлой полосой. Полоса разошлась, открывая проход в обширное помещение, круглое в плане.
- Быстро, быстро! - заторопился Тиндарид.
Гефестай первым шагнул в туннель, Искандер прошел вторым, затаскивая упиравшегося Эдика. Сергей помог ему, пихая Чанбу в спину, и сам очутился в круглом зале, обнесенном колоннадой. Посреди, на мощном постаменте, возвышалась мраморная статуя двуликого Януса.
- И где мы? - спросил Эдик, будто истукану вопрос задал.
Но Янус, бог времени, бог порога и врат, входа-выхода и всякого начала, безмолвствовал. Он стоял, опираясь правой рукой на посох, а в левой держа ключ. Две короны венчали божество. Слабый луч света, пробивавшийся сквозь дырочку в кровле, освещал то лицо Януса, что было обращено в прошлое.
- Мы, значить… того… в древней Парфии! - прогудел Гефестай.
- На дворе - сто семнадцатый год от Рождества Христова, - уточнил Тиндарид.
- Вот тебе и весь сказ! - растерянно сказал Эдик.
Разбуженная их голосами сова, дремавшая под крышей, захлопала крыльями, и по лицу статуи скользнула тень - Янус будто улыбнулся, коварно и всезнающе…
Глава 2
1
Парфия, Антиохия-Маргиана, 117 год н. э.
На Лобанова нашло состояние легкой пришибленности. Он стоял у каменной колонны, водил рукой по желобкам-каннелюрам, и все вертел головой - то на «врата глянет, мерцавшие искристым, бледно-лиловым контуром, то на высокую бронзовую дверь храма, прикрытую неплотно, пропускавшую в щель голубую ясность неба. Там - гулкий грот, тут - капище. Там - сосульки сталактитов, тут - дорические колонны по кругу. Просто в голове не укладывается…
За вратами затопали сапоги, зашатались тени, и из мира в мир перескочила «великолепная пятерка» - в пакистанках, в поколях, с АКМами наперевес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Взять! - орал Наккаш. - Убить кафира!
Пахлавоны, подручные депутата меджлиса, простые Дехкане - все скопом сорвались с места. Взревели моторы пары джипов «лендкрузеров». Бледные женщины высовывались из окон, причитая, охая, протягивая мужьям и братьям схороненные «Калашниковы». Потрясая оружием, кишлачники, ближники Наккаша и просто сочувствующие полезли в кузов бортового КамАЗа. Четверо или пятеро всадников проскакали на покорных пастушеских лошадях, воинственно гикая и подбрасывая старенькие винтовки. Сафари на человека началось.
Воронов гнал, срезая углы. Там, где дорога делала петлю, он ее «затягивал», пуская «уазик» скакать по траве.
- Вкругаля, значить? - поинтересовался Ярнаев, неизвестно как втиснувший свое крупногабаритное тело в закуток заднего сиденья.
- Нет, Гефестай, - подал голос Воронов, - надо… м-м… к метеостанции!
- Не доедем! - честно предупредил Гефестай. - Дороги нет! Плавали - знаем!
Лобанов не стал даже спорить. На станцию так на станцию. Долина, она как бутылка - войти и выйти можно только через горлышко. А горлышко забито пробкой - Юр-Тепе не проскочить.
- А на какую вы хотите станцию? - спросил Эдик, пригибая голову, чтобы не треснуться. - На ту, где синоптики пропали?
- Они не пропали, - пробурчал Воронов. - Они ушли…
- Куда?
- В одно место…
- Ох, финтите вы что-то!
Лобанов глянул в зеркальце заднего обзора и поймал напряженный взгляд Воронова. Дядя Терентий подмигнул ему и сказал:
- Догоняют!
- Жми на газ! - вырвалось у Тиндарида.
- Да я и так…
«Уазик» несся по травянистому склону, впереди уже завиднелся Ак-Мазар. Тут через гребень холма грузно перепрыгнули два черных джипа. Один не удержался, встал на передок и опрокинулся, плюща крышу. Так бы ему и кувыркаться до подножия, но громадный КамАЗ, подскакивая на ухабах, сослепу врезался в повалившийся «лендкрузер», как моторизованный носорог. Сыпанули искры, чуток помятый «КамАЗ» поскакал дальше, а джип отбросило и ударило о землю. И тут же снова подняло на столбе пламени - рванул бензобак.
- Один-ноль в нашу пользу! - прокричал Эдик и завопил: - Вы куда?! Там овраг!
- Знаю! - процедил Воронов. - Держись!
На долгую секунду гул подвески пропал и камешки перестали дробно бить по кузову. Горизонт опустился, покачался и вернулся на место - уазик перелетел овражек и сел с размаху, подпрыгнув на всех четырех колесах. Жалобно заскрипели амортизаторы.
А вот КамАЗ так легко не отделался. Водителю удалось притормозить перед оврагом, но он так резко развернул грузовик, что машина не удержалась и ляпнулась на борт. Мстители высыпались из кузова, как арбузы, закувыркались, покатились по склону, некоторые сорвались в овраг, а самые злые открыли бешеный огонь по удалявшемуся «уазику». Короткие и длинные очереди секли пожелтевший типчак, ложась строчками пыльных фонтанчиков.
- Только бы не в шину! - взмолился Тиндарид.
Аллах прислушался, и пули прошли мимо.
- Надо разделиться! - крикнул Гефестай и приложился темечком к раме. - Ш-шайтан! Сережка! Вы, значить, с дядей на коней и на станцию, а мы отвлечем этих!
- Правильно! - горячо поддержал Эдик.
- Отличная идея! - прокряхтел Воронов, дергая Руль. - Может, подскажешь, где нам коней взять?
- Заскочим в Ак-Мазар! - подсказал Лобанов.
Он приоткрыл дверцу и оглянулся назад. Их по-прежнему догонял джип и шестеро всадников. Вот, один откинулся на стременах, поднял винтовку и выстрелил. Со звоном разлетелось круглое боковое зеркальце.
- В Ак-Мазар! - решился Воронов. - Уговорили!
УАЗ скатился под горку и тут же взвыл, забираясь по склону в кишлак. Выскочило несколько любопытных, но выстрелы живо разогнали всех по дворам.
- Туда давай! - кричал Тиндарид, тыча пальцем. - Где конюшня!
- Да знаю я… - с натугой сказал Воронов, выворачивая руль.
Едва не встав на два колеса, «уазик» свернул к старой конюшне - длинному, приземистому сооружению. Ворота с обоих его торцов были распахнуты - конюшня проветривалась.
Терентий с ходу завел «козлика» в конюшню, нажимая на тормоза. Ни слова не говоря, Лобанов выскочил из кабины. Бесшумно закрыл дверцу и бросился к денникам, где испуганно ржали лошади.
- Седлай четверых! - скомандовал дядя Терентий.
- Почему четверых? - удивился Гефестай, вылезший из кабины и разминавший затекшие ноги.
- Вам нужно исчезнуть, - сказал Воронов непререкаемым тоном, - всем! Слышите?!
За стенами конюшни проревел мотор, после дробно простучали копыта.
- А ты?! - крикнул Тиндарид. - Мы что, зря тебя спасали?!
- Не кричи, услышат! - окоротил племянника дядька и погрустнел. - Выхода нет, Александрос! Уводи друзей в пещеру, ровно через два часа - «открытие врат»!
- А ты? - тихо спросил Тиндарид.
- Не пропаду, не бойся, есть тут один схрон… - усмехнулся Воронов и закричал, срывая голос: - Ну что вы стоите?! Бегом!
Четверо друзей вскочили на коней. Воронов, быстро пожав всадникам руки, запрыгнул в уазик. Таким его Сергей и запомнил - седого, с запрокинутым, сморщенным лицом.
- Вперед! - сказал Тиндарид и послал своего чалого за ворота. Гнедой, каурый и буланый порысили следом.
Тихой рысцой спустившись по кривому переулку, где ноги чиркали по дувалам справа и слева, Искандер выехал в промоину и поскакал куда дядя показал - на юго-запад, к горам, уже забеленным снегами.
Краем уха уловив звук «уазовского» мотора, Сергей обернулся и успел заметить качавшуюся крышу «уазика», уводящего преследователей к заставе.
- Пригнись! - велел Ярнаев.
Лобанов пригнулся к шее гнедого, цепляя взглядом блеск тонированных стекол «лендкрузера», несшегося за уазиком.
- Сработало! - крякнул Эдик.
- Не совсем, - остудил его энтузиазм Лобанов. - Справа!
- Бляха-муха!
По правую руку от них, огибая кишлак, неслась пятерка всадников.
- Ходу!
Коняки, застоявшиеся в стойлах, резво перешли в галоп.
В ушах Лобанова свистел ветер, и надо было поворачивать голову, чтобы услышать разухабистое гиканье позади и разбойничий посвист. Но охотники на людей не стреляли, видать, хотели живьем взять.
- По речке - вверх! - крикнул Тиндарид. - За мной!
Гнедой, каурый и буланый помчались за чалым, глухое тюпанье копыт сменилось резким хрустом гальки. Разбрызгивая воду мелкого ручья, конь Искандера скакал по руслу вверх, среди сухих зарослей мяты и камчинбутты. Лобанов припустил следом, не слишком погоняя гнедка, - тот и сам ревниво нагонял чалого, не желая быть ведомым. Эдик и Гефестай скакали в арьергарде. За их спинами гул шел от дробного топота, плеска и подвывания мстителей.
Пологие берега незаметно поднялись, вздыбились скалистыми утесами и сузили небо до кривой синей полосы. От сырых стен ущелья тянуло холодом.
- Скоро уже, скоро… - прерывисто говорил Тиндарид. - Помнишь, Гефестай?!
- Е-мое, - пробасил Ярнаев, - как щас!
Лобанов помалкивал - с каждым скоком гнедка он приближался к разгадке давней тайны детства…
В стене ущелья обозначился боковой разлом, и Искандер свернул туда. Чалый, гневно фыркая, потянул вверх по крутой осыпи, проламывая копытами подмерзшую корку.
За ущельем потянулось небольшое плато. Было холодно, ветер поддувал колюче и знобко, на скалах и россыпях камней лежали шапки первого снега. А поперек плато неслась река, ревущая и бурная, воды ее, цвета кофе с молоком, кипели, выметывая брызги на три метра.
- Форсируем! - крикнул Тиндарид.
Лошади без охоты вошли в воду, и тут же возле их боков вздулись буруны. Ноги Лобанову будто кто в морозилку сунул - кофе-то со льдом, оказывается! Гнедой почти лег на бок, сопротивляясь течению. Дно стало мелеть, и бурун опал. И вдруг - яма! Коня под Лобановым повалило, вода перехлестнула через холку. Гнедок поплыл, заныривая.
- Держись! - донесся вопль.
Гефестай проскакал по берегу и влетел в воду наперерез беспомощно влачащемуся гнедку. Поймав конька за повод-чомбур и хлеща камчой буланого, Ярнаев потащил утопающих к берегу.
- Как водичка? - хрипло спросил он.
- Как кипятком ошпарили!.. - выдохнул Лобанов. Его трясло от холода.
Оглянувшись на другой берег, он увидел мстителей, крутящихся в мелкой воде.
- Дальше не проедем! - крикнул Тиндарид. - Никаких шансов!
- А как? - беспонятливо спросил Эдик.
- Ножками, ножками!
Лобанов спрыгнул с коня, чувствуя, как деревенеет на холоде ткань.
- Пошли!
Поминутно оглядываясь, четверка поспешила к узкому проходу в скалах. А за проходом друзьям открылось куда более величественное зрелище - ледник. По обе стороны застывшей ледовой реки возвышались зубчатые хребты, ледяной панцирь стекал между пиков сине-зелеными застывшими водопадами и соединялся в полосатый скат. Куда ни глянь, все перегорожено ледяными стенами, пильчатыми гребнями, фирнами, отовсюду торчат карнизы и балконы изо льда. Подавляющая красота!
По голубому телу ледника текли ручьи, оканчиваясь воронками. Вода в них засасывалась со свистом, кружась и шипя, а рядом открывались трещины с острыми, как ножи, краями. Стеклянно-гладкие стенки круто уходили в черно-синюю глубину.
- Нам туда! - показал Тиндарид на пологий солнечный склон, где бурела полоса лугов с круговинами стелющегося арчовника. Лобанов лишь плечами пожал. Туда так туда…
Склон с сухой порослью выровнялся и простелился плоским уступом у подножия крутого скалистого пика. На коричнево-желтом фоне сухой травы ярко зеленел плоский домик метеостанции, поднятый на сваях. Рядом торчал шест антенны на растяжках, стояли щелястые ящики с приборами.
- Нам не на саму станцию… - сипло проговорил Ярнаев, сходя с протоптанной тропы.
- Как себя чувствуешь? - нахмурился Лобанов.
- Нормально… - просипел Гефестай. - «Горняшка» донимает… Хоть и не вертикальный предел, а все-таки почти пять кэмэ… Вот!
Ярнаев остановился и указал на скалистую стену, вздыбленную в темно-синее небо.
- Что? - не понял Эдик.
- Пещера!
- Где?
Искандер с Гефестаем провели друзей к хитрому входу в грот - каменные стены перекрывались, заходя одна за другую, и различить черное зияние было непросто.
- Заходите!
Пещера была высокой, по сторонам сосульками и бахромой свешивались сталактиты, а с пола, как сталагмит, поднимался мутный конус льда - из щели наверху капала вода и бил различимый луч света, рассеивая вечный пещерный мрак. Грот расширялся, уходя в гору, а в глубине подземного зала отсвечивала стена, сложенная из обтесанных камней.
- Это чего? - озадачился Эдик.
- Это туннель, - добродушно ухмыльнулся Гефестай, оживленный и просветленный будто.
Тиндарид вдруг насторожился.
- Сергей, будь другом, - сказал он, - сходи проверь, далеко ли догоняльщики!
Лобанов безмолвно поднялся и выскользнул из пещеры. Пусто было вокруг, но не тихо - ледник смещался, дико визжа и воя. А далеко на сверкающем фирне четко выделялись пять черных фигурок. Лобанов бесшумно вернулся и доложил:
- Пятеро! Идут по фирну!
- Успеем! - кивнул Тиндарид и поднял руку. - Чувствуете? Такие иголочки в пальцах?
- Чувствую… - сказал Чанба. - Будто отсидел!
- Это близится «открытие врат»! - торжественно провозгласил Тиндарид. - Минут пять еще…
Лобанов с Чанбой переглянулись. Эдик пожал плечами.
- Ты что-нибудь понял, босс? - спросил он и гордо признался: - Лично я - ни бум-бум!
Внезапно Сергей ощутил, как покалывание в пальцах разошлось по рукам. Иголочки заплясали на спине, поднимались по ногам…
И тут грубая каменная кладка прорезалась светлой полосой. Полоса разошлась, открывая проход в обширное помещение, круглое в плане.
- Быстро, быстро! - заторопился Тиндарид.
Гефестай первым шагнул в туннель, Искандер прошел вторым, затаскивая упиравшегося Эдика. Сергей помог ему, пихая Чанбу в спину, и сам очутился в круглом зале, обнесенном колоннадой. Посреди, на мощном постаменте, возвышалась мраморная статуя двуликого Януса.
- И где мы? - спросил Эдик, будто истукану вопрос задал.
Но Янус, бог времени, бог порога и врат, входа-выхода и всякого начала, безмолвствовал. Он стоял, опираясь правой рукой на посох, а в левой держа ключ. Две короны венчали божество. Слабый луч света, пробивавшийся сквозь дырочку в кровле, освещал то лицо Януса, что было обращено в прошлое.
- Мы, значить… того… в древней Парфии! - прогудел Гефестай.
- На дворе - сто семнадцатый год от Рождества Христова, - уточнил Тиндарид.
- Вот тебе и весь сказ! - растерянно сказал Эдик.
Разбуженная их голосами сова, дремавшая под крышей, захлопала крыльями, и по лицу статуи скользнула тень - Янус будто улыбнулся, коварно и всезнающе…
Глава 2
1
Парфия, Антиохия-Маргиана, 117 год н. э.
На Лобанова нашло состояние легкой пришибленности. Он стоял у каменной колонны, водил рукой по желобкам-каннелюрам, и все вертел головой - то на «врата глянет, мерцавшие искристым, бледно-лиловым контуром, то на высокую бронзовую дверь храма, прикрытую неплотно, пропускавшую в щель голубую ясность неба. Там - гулкий грот, тут - капище. Там - сосульки сталактитов, тут - дорические колонны по кругу. Просто в голове не укладывается…
За вратами затопали сапоги, зашатались тени, и из мира в мир перескочила «великолепная пятерка» - в пакистанках, в поколях, с АКМами наперевес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48