- Странное ощущение. Там, внутри, есть пустота. - Закрыв глаза, она продолжала кончиком пальца поглаживать флакончик - нежно, едва касаясь. - Он очень старый. Он полон памяти. Полон времени. - Ее голос звучал едва слышно, сонно. - Он настоящий, Анна. Он старый. Очень старый. - Серина все гладила флакончик. - В нем магия. Могущество. - Она надолго замолчала, потом заговорила вновь. - Мысленным взором я вижу фигуру. Он высокий. У него пронзительные глаза. Они проникают сквозь любую преграду. Они серебряные, как лезвия ножей. - Она опять замолкла, гладя флакончик медленными, нежными движениями. - Его могущество велико, - ровно, монотонно продолжала она, - но есть предательство… У него есть враги. Он считает себя непобедимым, но совсем рядом с ним стоят ненависть, алчность. Некто, кого он считал своим другом, находится рядом с ним. И ждет. И окутывает его мраком тайны. Они служат разным богам, но он еще не понял этого. Еще не понял… - Голос Серины замер. Анна, затаив дыхание, как зачарованная следила за движением пальца с аккуратным, овальным, не покрытым лаком ногтем. - Здесь кровь, Анна, - прозвучало едва слышно. - Столько крови - и столько ненависти…
- Вы все это придумываете. - Анна встала и отступила на шаг, прижавшись спиной к двери каюты. - Вы пугаете меня! - И вдруг не смогла сдержать дрожи. Не та ли самая фигура испугала Луизу?
Серина медленно подняла глаза. Они нашли лицо Анны, но не видели ее. Их зрачки были сильно расширены, взгляд устремлен в никуда.
- Серина! - прошептала Анна. - Серина, пожалуйста!..
Серина сидела неподвижно, не отвечая. Потом вдруг, словно очнувшись, сильно потерла глаза и улыбнулась какой-то неопределенной, блуждающей улыбкой.
- Что я говорила?
- А вы не помните? - настороженно спросила Анна, не приближаясь.
Серина смотрела на флакончик, еще лежавший на ее ладони. Потом, вздрогнув, наклонила руку и позволила ему скатиться на кровать.
- Он старый, очень старый, - повторила она монотонным, безжизненным голосом, каким мог бы говорить робот.
- Вы говорили это. - Анна сглотнула. Ее глаза были прикованы к лежащему на покрывале флакончику. - А все остальное? Насчет крови?
Глаза Серины расширились.
- Насчет крови? - Мгновение она молчала, потом отвела взгляд. - О черт! - Она закрыла лицо руками. - Я не думала, что такое может случиться. Забудьте об этом, ради Бога. Я очень сожалею. Не верьте ничему из того, что я говорила, Анна. - Серина протянула было руку к флакончику, но, передумав, встала, оставив его там, где он лежал. - Иногда я грешу излишней склонностью к мелодраме. Не обращайте внимания. Меньше всего я хотела напугать вас.
- Но ведь напугали.
- Напугала? - Несколько секунд Серина смотрела прямо ей в лицо, как будто пытаясь прочесть ее мысли, потом, пожав плечами, отвела глаза. - Наверное, беседа Омара уже закончилась. Почему бы нам не сходить в бар выпить чего-нибудь? - Подойдя к кровати, она снова протянула руку к флакончику, после секундного колебания решительно взяла его, завернула в полоску алого шелка и протянула Анне. - На вашем месте я попросила бы Омара положить его в сейф. По-моему, он и правда подлинный. - Ее голос звучал по-прежнему безжизненно.
Анна нехотя взяла флакончик, подержала его в руке, размышляя, потом, наклонившись, снова засунула в чемодан.
- Потом, я попрошу его. Когда увижу… - Она открыла было рот, чтобы спросить еще что-то, но, подумав, не стала. Она взяла сумочку и открыла дверь. - Пойдемте отсюда.
Со стаканами в руке они прошли через салон, где остальные пассажиры сидели группами за низкими столиками, и вышли на палубу, под навес, где тоже стояли столики, но не было никого. Анна поежилась:
- Какой холодный ветер!
- А я ничего не имею против. Это просто чудесно действует, как прохладный душ после жаркого дня. Такое облегчение. - Серина немного подумала. - Давайте поднимемся в солярий.
Они пришли туда, где Анна уснула днем. Теперь здесь было темно. Женщины постояли, глядя вниз, на нижнюю палубу, контуры которой очерчивались цепочкой маленьких разноцветных лампочек, потом залюбовались огромными яркими звездами, сиявшими на бархатно-черном небе. Они стояли и смотрели, облокотившись о перила. Голоса и смех, долетавшие снизу, из салона, еще более подчеркивали тишинy этой роскошной ночи. Не отрывая глаз от бликов света на темной воде, Анна тихо спросила:
- Как вы это сделали?
Серина не стала притворяться, что не поняла вопроса.
- Это называется психометрия. Одна из разновидностей ясновидения, насколько я понимаю. Считывание информации с объекта. Я всегда это умела - с самого детства. Именно это и подвигло меня на изучение психических явлений. Когда речь идет о ребенке, такую способность обычно называют живостью воображения. А когда о взрослом человеке… - она помолчала, - тогда… эксцентричностью. Лунатизмом. Шизофренией. Можете сами выбрать, что вам больше по душе. - В ее голосе звучали горькие нотки. - Этим нельзя заниматься просто так, чуть-чуть. А иногда это можно использовать. - Она сделала особое ударение на слове «иногда».
Анна продолжала смотреть на воду.
- А ваш муж - что он думал об этом?
Серина грустно вздохнула.
- Он никак не мог решить, считать ли меня восхитительно эксцентричной или не совсем здоровой в медицинском смысле слова. Но, поверьте, он никогда не пытался посадить меня под замок. - Ее негромкий смех заставил Анну наконец повернуться.
Серина, отойдя от перил, села в одно из кресел и, откинувшись на его спинку, подняла лицо к звездам.
- Мы были очень счастливы, - вздохнув, продолжала она. - Я обожала его. И не давала выхода всему этому, пока он был жив. Но потом, после его смерти, - она помолчала, - потом меня как будто прорвало, я стала искать и находить таких же, как я. Стала читать. Я стала говорить. Писать. Учиться. Чарли считает меня ненормальной, но она мне в общем-то никто, и меня мало волнует, что она думает. Я начала изучать египетский мистицизм два года назад, а сейчас вот приехала сюда - приехала вместе с другими, чтобы… не знаю, как сказать… прочувствовать эти места. Чтобы потом вернуться уже одной.
Анна снова облокотилась на перила. Ее глаза были устремлены на низкий берег и темные силуэты деревьев на нем. Звезды горели так ярко, так ясно… Она снова поежилась.
- Ну, так расскажите еще о моем флакончике.
- Я правда не помню, что я тогда говорила. - Серина отпила из своего стакана. - Мне очень жаль, Анна, честное слово, я действительно не помню, иногда помню, но чаще всего я впадаю в нечто вроде транса. Так что, уж простите, придется вам самой рассказать мне, что я говорила.
- Вы говорили о ненависти, о предательстве, о крови. - Анна помолчала. - Вы описали какого-то человека. Жреца. Вы сказали, что он высокий, с пронзительными глазами… - Анна испуганно обернулась, услышав за спиной шаги.
- Это очень похоже на меня: высокий, с пронзительными глазами! - На верху лестницы появился Энди. - Девушки, что это у вас тут за тайны? Серина, дорогая, я не могу позволить тебе присваивать самую красивую женщину на этом корабле. Так нельзя. Особенно если вы тут занимаетесь обсуждением других мужчин. - Его улыбка была широка, как всегда.
Анна и Серина переглянулись.
- Мы присоединимся к вам через минуту, Энди, - ответила Серина, не делая ни малейшей попытки подняться. - Давай-ка проваливай, будь хорошим мальчиком.
Анна не сказала ничего, а просто постаралась скрыть улыбку, наблюдая его секундное смущение. Потом Энди пожал плечами.
- О'кей, только не стреляйте! - Он шутливо поднял руки, словно сдаваясь. - Когда мужчин прогоняют, ясно, о чем идет речь… Там, на стойке, будет кое-что для вас, если захотите.
Он небрежно помахал рукой и стал спускаться по лестнице. Когда его голова исчезла из виду, обе женщины некоторое время молчали, потом Серина начала говорить.
- Энди большой насмешник, да к тому же еще и безбожник. Думаю, будет разумно ничего не говорить ему.
- Согласна. - Анна присела на соседнее кресло, поплотнее закуталась в свитер. - Итак, что мне делать?
- Вы могли бы бросить флакончик в Нил. - Запрокинув голову, Серина допила последние капли из своего стакана. - Тогда, полагаю, вы окажетесь в стороне от всех связанных с ним проблем.
Анна молчала.
- Это был подарок Луизе от Хассана, - сказала она наконец.
- А что с ними случилось дальше?
Анна пожала плечами.
- Я еще не очень-то много прочла из дневника, но знаю, что она благополучно вернулась в Англию.
- Конечно, это вам решать. - Вздохнув, Серина наклонилась вперед и положила подбородок на руки, локтями упертые в колени.
- Вы говорили, что изучаете египетский мистицизм, - медленно проговорила Анна. - Может быть, вы смогли бы сделать кое-что… Вы можете поговорить с ним? - Одной ее половине с трудом верилось, что она задает подобный вопрос, в то время как другая - уже начинала относиться к Ceрине и ее способностям вполне серьезно.
- О нет, это вряд ли возможно, - покачала головой Серина. - Анна, дорогая, постарайтесь понять… Если он действительно был одним из высших жрецов, то общение с ним, скорее всего, находится за пределами моих возможностей, а может быть, не только моих, но и кого бы то ни было другого из ныне живущих на Земле. Фактически это ведь они изобрели магию. Приходилось когда-нибудь слышать о Гермесе Трисмегисте? Или о Тоте?
Анна прикусила губу.
- Я не хочу уничтожать флакончик.
- Ладно. - Серина встала. - Знаете, что я вам скажу? Почитайте дневник еще. Узнайте, что было дальше с Луизой. Как она поступила с сосудом. Может быть, с ней вообще ничего не происходило. Я ночью обдумаю это дело. Завтра мы посетим храм Ком-Омбо - великий храм исцеления. Кто знает, а вдруг нам удастся умилостивить стража флакончика, принеся жертву его богам.
Было уже поздно, когда Анна вернулась к себе. Включив свет, она с минуту стояла на пороге, не снимая руки с выключателя и глядя на лежащий на полу чемодан. Короткий коридор за ее спиной был пуст. Серина ушла в свою каюту, которую она делила с Чарли.
Анна прикусила губу. Час, проведенный в баре, в оживленных разговорах с Беном, Джо и Салли, отвлек и успокоил ее. Она не забыла, что флакончик все еще находится у нее в каюте, но отгоняла эту мысль на второй план; оставив дверь открытой, она подошла к чемодану, встала на колени около него, открыла и заглянула внутрь. Только маленькая выпуклость в боковом кармане указывала, где спрятан флакончик. Сделав глубокий вдох, Анна вытащила аккуратный алый сверточек. Даже не остановившись, чтобы подумать, она торопливо прошла коридором до главной лестницы и, сбежав по ней, оказалась в холле перед столовой, где находилась администраторская стойка. Там, за стенной панелью, располагался судовой сейф, куда все они сложили свои паспорта и другие ценности, которые по разным причинам не желали оставлять в каютах. За стойкой никого не было, свет был погашен. Судорожно вздохнув, Анна позвонила в медный колокольчик, одиноко лежавший на пустой полированной поверхности стойки. Звон разнесся по холлу, однако дверь, ведущая в помещения, занимаемые членами экипажа, по-прежнему оставалась закрытой. Анна уже подняла руку, чтобы позвонить еще раз, но передумала. Взглянув на часы, она увидела что время уже позднее - почти полночь. Трудно было ожидать, что в такое время кто-то будет дежурить. Разве только Омар. Ведь он сам говорил, что находится в распоряжении пассажиров в любое время суток - на случай, если возникнут какие-либо проблемы. Но он имел в виду такие причины, как аппендицит или убийство, а не разные, пусть даже красивые безделушки. Это могло подождать до утра. Могло ли?
Анна торопливо поднялась по лестнице. Каюта Омара находилась в том же коридоре, что и ее, только в дальнем eе конце.
Подойдя к двери, Анна остановилась. Неужели она действительно собирается разбудить его в такой час, чтобы попросить положить кое-что в сейф? Несколько секунд она стояла в нерешительности, потом, повернувшись, медленно пошла к открытой двери своей каюты.
На пороге Анна остановилась. Она отсутствовала всего лишь несколько минут, однако в каюте что-то изменилось. Анна бессознательно стиснула в руке маленький алый сверток. Она стала в дверях, оглядывая каюту. Чемодан по-прежнему лежал на полу с откинутой крышкой, пустой - но что-то было не так. Косо падающий свет от лампы на тумбочке бросал на него полосу тени, и в этой тени что-то лежало. Что-то, чего не было там раньше. С пересохшим ртом, с бьющимся сердцем Анна заставила себя сделать шаг вперед. На дне чемодана лежала горстка каких-то коричневых крошек, по виду напоминавших сухой торф. Анна осторожно наклонилась, чтобы получше рассмотреть их, потом, решившись, протянула руку. Они оказались на ощупь сухими, похожими па старую бумагу, а под ее пальцами рассыпались в мелкую пыль. Нахмурившись, Анна еще раз огляделась по сторонам. Все остальное выглядело как прежде, все стояло и лежало на своих местах. Анна растерла пыль кончиками пальцев, наклонилась понюхать и ощутила едва уловимый, чуть пряный, незнакомый запах, от которого ее почему-то затошнило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68