– Мы не стали бы стареть как надо. В новом году снова начнут приходить корабли, и тогда все будет нормально. С воспитанием детей я тоже уже покончила. Можешь мне поверить, этого бы не получилось. Ты радуйся насчет этой обратимой вазэктомии. Ты вообще подумал, каково оно будет – удирать, волоча с собой младенца?
– Да знаю я все это. – Он маленькими кругами растирал ей спину, и она чуть обмякла. Толстая ткань двигалась под пальцами, много слоев – от холода. – Знаю. Надо двигаться дальше, рано или поздно. Просто так здесь… тихо. Мирно.
– На кладбище тоже тихо. – Она отодвинулась на расстояние вытянутой руки и посмотрела на него, и снова он задержал дыхание, потому что она показалась ему невероятно красивой. – Вот в этом и смысл Новой Республики, помнишь? Это место не для жизни, Мартин, здесь не безопасно. Сейчас город в шоке, сейчас они все коллективно в припадке отрицания. Все их желания выполнялись три месяца, и этого было мало! Когда они очнутся, потянутся за одеяльцем безопасности. Кишмя будут кишеть информаторы от ведомства Куратора, и на этот раз у тебя не будет контракта с Адмиралтейством, а у меня – дипломатического паспорта. Надо уезжать.
– А твои работодатели?.. – Мартин не договорил.
– Переживут спокойно. – Она пожала плечами. – Уже бывало, что я брала отпуск. А это даже не отпуск, а подполье, ожидание выхода из горячей зоны. Но если мы только сможем добраться до Земли, там много есть такого, чего я хотела бы делать вместе с тобой. Там можно будет строить планы. Здесь, если мы останемся, за нас все решит кто-то другой. И для всех остальных – тоже.
– Верно. – Он повернулся к плите: веселый красный огонь разгорался над углями, которые адиабатический нагреватель доводил до возгорания. – Сегодня – базар. Может, к вечеру мы подумаем, когда…
В дверь громко постучали.
– Чего там? – крикнул Мартин. Оставив плиту, он вышел в темную холодную лавку, остановился у двери, открыл заслонку почтового ящика. – Кто здесь?
– Телеграмма! – пискнул чей-то голос. – Телеграмма для господина Спрингбурга!
Загремев засовами, Мартин приотворил дверь. Ослепительный белый снег и мальчишка-почтальон в красном мундире, уставившийся на него.
– Телеграмма. Для слесаря.
– Это я и есть, – сказал Мартин. Мальчишка ждал. Мартин нашарил чаевые – несколько копеек, потом закрыл дверь и прислонился к ней. Сердце колотилось. Телеграмма!
– Открывай! – Рашель придвинулась к нему, глаза ее горели удивлением и надеждой. – От кого она?
– От Германа.
Мартин содрал конверт, развернул телеграмму и начал читать с пересохшим ртом:
КОМУ: МАРТИНУ СПРИНГФИЛДУ И РАШЕЛИ МАНСУР
ПОЗДРАВЛЯЮ С МЛАДЕНЦЕМ.
Я ПОНИМАЮ, ЧТО РЕБЕНОК БЫЛ РОЖДЕН НА ОРБИТЕ ВОЗЛЕ ПЛАНЕТЫ РОХАРД И ВСКОРЕ ОТБЫЛ В РАЗЛИЧНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ. Я ПОНИМАЮ, ЧТО ВЫ ОБА УСТАЛИ, НО ВАМ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНО, ЧТО ДОМА У МЕНЯ ОТКРЫВАЕТСЯ НОВОЕ ВАЖНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ. ЕСЛИ ВЫ ЖЕЛАЕТЕ УЧАСТВОВАТЬ, ДВА БИЛЕТА ЖДУТ ВАС НА ЦЕНТРАЛЬНОМ ПОЧТАМТЕ НОВОГО ПЕТРОГРАДА.
P.S. Я СЧИТАЮ, ЧТО ВЕСНА В ПЛОЦКЕ – НЕЗДОРОВОЕ ВРЕМЯ ГОДА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ КОПАЙТЕСЬ.
В тот же день, к вечеру, в скобяной лавке старого Вольфа случился пожар, и она выгорела до фундамента – пала жертвой, как говорили местные слухи, небрежения своего растяпы-владельца. Последний раз его видели, когда он уезжал из города на наемных санях, с ним была его странная женщина и небольшая сумка. Больше их в Плоцке никто никогда не встречал – они исчезли в столице, растворились, как капля чернил в синем океане, расплылись в завихрении и толчее, возникших из-за прибытия первого с момента ухода Фестиваля торгового корабля, бродяги-грузовоза из Старого Кале.
На самом деле они не исчезли, но это уже, как говорится, другая история. И перед тем, как я ее расскажу, я хотел бы, чтобы вы выполнили некоторые мои желания…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Да знаю я все это. – Он маленькими кругами растирал ей спину, и она чуть обмякла. Толстая ткань двигалась под пальцами, много слоев – от холода. – Знаю. Надо двигаться дальше, рано или поздно. Просто так здесь… тихо. Мирно.
– На кладбище тоже тихо. – Она отодвинулась на расстояние вытянутой руки и посмотрела на него, и снова он задержал дыхание, потому что она показалась ему невероятно красивой. – Вот в этом и смысл Новой Республики, помнишь? Это место не для жизни, Мартин, здесь не безопасно. Сейчас город в шоке, сейчас они все коллективно в припадке отрицания. Все их желания выполнялись три месяца, и этого было мало! Когда они очнутся, потянутся за одеяльцем безопасности. Кишмя будут кишеть информаторы от ведомства Куратора, и на этот раз у тебя не будет контракта с Адмиралтейством, а у меня – дипломатического паспорта. Надо уезжать.
– А твои работодатели?.. – Мартин не договорил.
– Переживут спокойно. – Она пожала плечами. – Уже бывало, что я брала отпуск. А это даже не отпуск, а подполье, ожидание выхода из горячей зоны. Но если мы только сможем добраться до Земли, там много есть такого, чего я хотела бы делать вместе с тобой. Там можно будет строить планы. Здесь, если мы останемся, за нас все решит кто-то другой. И для всех остальных – тоже.
– Верно. – Он повернулся к плите: веселый красный огонь разгорался над углями, которые адиабатический нагреватель доводил до возгорания. – Сегодня – базар. Может, к вечеру мы подумаем, когда…
В дверь громко постучали.
– Чего там? – крикнул Мартин. Оставив плиту, он вышел в темную холодную лавку, остановился у двери, открыл заслонку почтового ящика. – Кто здесь?
– Телеграмма! – пискнул чей-то голос. – Телеграмма для господина Спрингбурга!
Загремев засовами, Мартин приотворил дверь. Ослепительный белый снег и мальчишка-почтальон в красном мундире, уставившийся на него.
– Телеграмма. Для слесаря.
– Это я и есть, – сказал Мартин. Мальчишка ждал. Мартин нашарил чаевые – несколько копеек, потом закрыл дверь и прислонился к ней. Сердце колотилось. Телеграмма!
– Открывай! – Рашель придвинулась к нему, глаза ее горели удивлением и надеждой. – От кого она?
– От Германа.
Мартин содрал конверт, развернул телеграмму и начал читать с пересохшим ртом:
КОМУ: МАРТИНУ СПРИНГФИЛДУ И РАШЕЛИ МАНСУР
ПОЗДРАВЛЯЮ С МЛАДЕНЦЕМ.
Я ПОНИМАЮ, ЧТО РЕБЕНОК БЫЛ РОЖДЕН НА ОРБИТЕ ВОЗЛЕ ПЛАНЕТЫ РОХАРД И ВСКОРЕ ОТБЫЛ В РАЗЛИЧНЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ. Я ПОНИМАЮ, ЧТО ВЫ ОБА УСТАЛИ, НО ВАМ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНО, ЧТО ДОМА У МЕНЯ ОТКРЫВАЕТСЯ НОВОЕ ВАЖНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ. ЕСЛИ ВЫ ЖЕЛАЕТЕ УЧАСТВОВАТЬ, ДВА БИЛЕТА ЖДУТ ВАС НА ЦЕНТРАЛЬНОМ ПОЧТАМТЕ НОВОГО ПЕТРОГРАДА.
P.S. Я СЧИТАЮ, ЧТО ВЕСНА В ПЛОЦКЕ – НЕЗДОРОВОЕ ВРЕМЯ ГОДА. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ КОПАЙТЕСЬ.
В тот же день, к вечеру, в скобяной лавке старого Вольфа случился пожар, и она выгорела до фундамента – пала жертвой, как говорили местные слухи, небрежения своего растяпы-владельца. Последний раз его видели, когда он уезжал из города на наемных санях, с ним была его странная женщина и небольшая сумка. Больше их в Плоцке никто никогда не встречал – они исчезли в столице, растворились, как капля чернил в синем океане, расплылись в завихрении и толчее, возникших из-за прибытия первого с момента ухода Фестиваля торгового корабля, бродяги-грузовоза из Старого Кале.
На самом деле они не исчезли, но это уже, как говорится, другая история. И перед тем, как я ее расскажу, я хотел бы, чтобы вы выполнили некоторые мои желания…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54