Самообладания хватило лишь на то, чтобы не поморщиться под любопытными, сочувствующими и ироничными взглядами покидающих помещение мужчин. Но как только последним из них вышел за пределы защитного кокона, позволила всему, что думала и чувствовала, вскипеть на самой поверхности сознания.
Похожая на видение девушка с глазами, наполненными непролитыми слезами, и силой, черным покрывалом окутывающей тонкое тело, одарила меня улыбкой. Понимающей, печальной и мудрой.
Р-рррр...
— Я вас внимательно слушаю, мать Эошаан.
«И да поможет вам Ауте, если то, что я услышу, окажется недостаточно убедительным».
Эльфийка изящно уселась прямо на воздух, демонстрируя сдержанное презрение к нависшему над ней монаршему гневу. Она когда-то успела почиститься и переодеться. Теперь тонкая фигурка была облачена в свободное, ниспадающее длинными складками платье того же светлого, льдисто-голубого цвета, что и ее глаза. Что-то было в этой позе и в этом наряде... невинное. Беспомощное и трогательное. И очень лживое.
— Я понимаю, что со стороны мои действия должны выглядеть в лучшем случае... непродуманными. Однако, Хранительница, я заверяю вас... я даю слово, я готова ручаться своей жизнью и своим кланом, что для всего этого есть причины. У нас просто не было выбора...
— Я вся внимание, — холодно и с бешеной вежливостью звучит мой голос.
Она вздохнула, как-то устало, почти нетерпеливо. Тряхнула головой.
— Хранительница, я боюсь, что не могу вдаваться в детали. Вы просто не поймете!
— Я не просила у вас оправданий, мать Эошаан. Только объяснений.
— Но...
— То, что вы делаете — действительно необходимо. Если бы я так не считала, мы бы сейчас не разговаривали. Вы бы вообще уже ни с кем не смогли разговаривать! Теперь я хочу узнать, почему это необходимо.
Молчание. Женщина-некромант смотрела на меня, будто впервые увидела, и почему-то в этот момент совсем не казалась юной. Я с мрачноватой иронией повела ушами. И старательно стерла из сознания закипающую черную злость.
— Леди тор Эошаан, позвольте мне несколько расширить ваш взгляд на происходящее. Не знаю, приняли вы во внимание политическую ситуацию, когда начали свою авантюру, или нет, но... Если коротко: положение эль-ин крайне неустойчиво. Мы — раса чужих, нагло влезшая в самое сердце человеческих миров, причем раса недружелюбная. И не стесняющаяся это недружелюбие демонстрировать. А люди... довольно-таки страшненькие создания. Понятие «ксенофобия» вам что-нибудь говорит? «Геноцид»? Вижу, что говорит. Уже легче.
Я вздохнула, тщательно формулируя иероглифы сенсорных образов, сопровождающих звуковую речь. Не столько для Тэмино, сколько чтобы привести в порядок собственные мысли.
— До сих пор все шло более-менее мирно, по крайней мере по сравнению с Оливулским конфликтом и Эпидемией, с которых наши межвидовые отношения начались. Договор с аррами, по которому нас признали давно потерянной ветвью их народа (чушь, конечно, невероятная!), и облегчил, и усложнил задачу. Но нам, понимаете ли, надо вести себя прилично. Не ввязываться в войны. Или, в крайнем случае, не втягивать в них самих арров. Ужасно, да?
Так, с иронией надо что-то делать. Тэмино ведь не виновата, что так называемое общество эль-ин представляет собой сборище самовлюбленных, самодовольных и совершенно не склонных к размышлениям самодуров. И не надо ей знать о тех проблемах, которые возникают, если попытаться заставить эту орду двигаться в едином направлении.
— Эль-ин я еще могу как-то... не контролировать, но хотя бы придерживать в определенных границах. Но вот если появится кто-то, кто, выдавая себя за эль-ин (или хотя бы их отдаленных родственников), начнет даже не мутить воду, а просто делать что вздумается, то последствия ударят по нам. Иными словами: как вам нравится идея еще одной Эпидемии, мать Эошаан? Вы давно не видели человеческих боевых кораблей, парящих рядом с нашими домами, леди Тэмино? Вы так стремитесь к титулу эль-э-ин, моя торра?
— Я не...
— Темные — это темные, эль-леди. Их не зря называют демонами. Я далека от мысли, что, захоти они проникнув в Ойкумену, мы сможем им помешать. И меня отнюдь не вдохновляет перспектива устраивать очередную «родственную» бойню, отлавливая этих красавцев под носом у смертных. И вот тут появляетесь вы, мать Эошаан. И позволяете себе обратить внимание темных на новые для них бесчисленные миры. А также позволяете человеку, оливулцу, узнать о нас то, что ему знать совершенно не обязательно. И отказываетесь объяснять почему. Я бы рекомендовала вам, Мать клана, пересмотреть свое отношение к вопросу. Немедленно, — мой голос звучал так мягко, так отстраненно. Почти безучастно. Страх Тэмино вспыхнул где-то на границе восприятия и тут же затух, будто его выключили. Впрочем, так оно наверняка и было.
Тор Эошаан чуть подалась вперед, склоняя уши и разворачивая крылья — жест уважения. Глаза, подведенные красноватыми тенями, казалось, припухли, точно после слез, выражение лица поражало детской серьезностью. Наверное, сейчас она пугала меня не меньше, чем я ее.
— Прошу прощения, Хранительница Антея. Я попытаюсь объяснить. Проблема заключается в смертных. В их... э-ээ... смертности. Здесь мы столкнулись с необычайно странным вариантом... С очень многими странными вариантами. Похоже, что посмертие у людей во многом зависит от того, во что они верили при жизни. Боюсь, что существу, столь далекому от моего клана, будет сложно понять всю сложность вопроса. Но они... они как будто конструируют свои посмертные реальности. Любой народ может создать рай, или ад, или и то и другое и много чего еще на свой вкус, причем даже народ, совершенно отвергающий так называемые пси-способности. Или народ, состоящий из одного-единственного человека. Вы и представить себе не можете... Я не уверена, что сама представляю! Они вкладывают в эти свои «миры духов» гигантские силы — гораздо большие, нежели те, чем должны обладать... чем могут обладать. А потом, когда эти миры наполняются душами... Это даже не сотворение Богов — это сотворение Судьбы. Бесконечная цепь, которая тянется из прошлого в будущее, связывая события и связывая саму Ауте. Я боюсь. Двое Древнейших моего клана боятся — и отказываются говорить, сталкивались ли они раньше с подобным. Мне очень жаль, моя Хранительница, но это тот вопрос, с которым должны разобраться именно Обрекающие. Должны.
Она говорила правду. И в то же время опускала столь многое, что эта правда становилась почти ложью.
Я на мгновение прикрыла глаза, позволив себе окунуться в силу. Это похоже на ветер, бьющийся за опущенными веками — воспоминания и формулы, твои и чужие. Легчайшее из касаний Эль. Знание.
С дикой и необузданной силой, которая была человеческим бессознательным, нам вплотную пришлось столкнуться около двух десятилетий назад. Кошмарные сны о тех днях до сих пор меня не отпускают — и не только меня. Сейчас подобные явления изучаются так пристально, как это возможно без раскрытия нашего интереса. Хотя, похоже, Обрекающие умудрились обнаружить совершенно новый пласт проблем, что называется, удружили.
— Вы действительно полагаете, Мать клана, что до вас никто не замечал, насколько опасны эти существа? — Мой тон был достаточно холоден, чтобы заморозить даже самого самоуверенного эльфа. Практика.
Но этой, похоже, все было нипочем.
— Я посоветовалась с Матерью Изменяющихся касательно вопросов, находящихся в ее компетенции. — Читай: «рассказала Даратее ровно столько, сколько необходимо, чтобы заручиться поддержкой, не вызвав лишних подозрений».
— Вы — дура, которая так долго была сама по себе, что забыла: Эль не заканчивается тесным мирком вашего клана. — Устало вздохнула. Все-таки изоляция первых трех столетий после создания Щита не пошла эль-ин на пользу. Я только сейчас начинала понимать размах застоя. И причины, по которым моя мать приложила такие отчаянные усилия, чтобы с ним покончить. — Я пошлю к вам специалистов из Изменяющихся и Расплетающих Сновидения, которые занимаются этим вопросом. Рекомендую внимательно выслушать все, что они захотят сообщить... И выдать им всю имеющуюся у вас информацию, что бы вы ни думали о способности не-Эошаан ее понять.
— Да, Хранительница, — сен-образ согласия, в котором, однако, были и недовольные нотки. Впрочем, рекомендации Хранительницы обсуждаются только при наличии ну очень серьезных возражений. Приказы не обсуждаются вообще.
— И вы все еще не сказали мне, зачем понадобилось втягивать сюда да'мэо-ин.
— Мне нужен был Смотрящий-в-Глубины, — просто ответила Тэмино. Мои уши дрогнули, улавливая нюансы сообщения.
— Именно он?
— Именно он. Куда проще заставить Урагана-Блуждающего-в-Вершинах выдать одного конкретного подданного, оставив при этом темного лорда в уверенности, что выбор был сделан им самим. Но Смотрящий-в-Глубины, известный также как Смотрящий-на-многие-миры, получил свое прозвище не случайно. Он — единственное известное мне существо, способное разобраться в этом... этих...
— Смертных, — подсказала я. — И хотя никто никогда не утверждал, что смертные — это орава приматов с кучей разнообразного оружия, в последнее время мы именно так и стали о них думать. Опасные заблуждения.
— Да, Хранительница.
— И потому, я надеюсь, вы знаете, во что ввязались, втянув в это оливулца.
— Да, Хранительница.
— А Ауте — добрая и ласковая тетушка, которая будет заботиться о своих глупых детках.
— Да, Хранительница.
Непробиваема.
Опущенные крылья, красиво сложенные руки. Трагическая и гордая одновременно. Губы, что много улыбаются, но никогда не смеются, глаза, что всегда на грани слез, но никогда не плачут. И почему мне не достался в качестве подданных кто-нибудь не слишком умный и не слишком уникальный? Насколько все было бы проще!
И скучнее.
— У вас есть какие-нибудь предположения, почему темные вдруг так взъелись?
Она покачала головой, не отводя от меня пристального взгляда. Медленное движение подбородка вправо, затем влево. Сен-образ вопроса был сформулирован так, что ответить на него полуправдой было затруднительно. Ей, впрочем, это все равно удалось:
— Полагаю, принц Дариэль, — мы обе одновременно поморщились по поводу небрежного присвоения столь древнего имени существом настолько молодым, — получил информацию из третьего источника. Представляется весьма вероятным, следы этого инцидента следует искать среди эль-ин. Возможно, среди моих врагов. Но, скорее всего, среди ваших. Реакция же на вас Короля Вечности представляется мне... более чем странной.
Все это удручающе точно совпадало с моим собственным анализом. Стоп. Проблемы решать с теми, к кому они имеют непосредственное отношение.
— Хорошо, мать Эошаан. Будем считать, что на этот раз я приняла ваши недомолвки и танцы вокруг да около. Идите и не грешите.
— ?
— Цитата. И шутка. Ступайте.
Она выскользнула гибкой тенью, одарив меня на прощанье еще одним горестным и неожиданно расчетливым взглядом. Настоящая Мать клана есть источник очень даже настоящей головной боли для всех, кому с ней приходится сталкиваться. Если вы не догадались — это определение.
Прижала руки к вискам, пытаясь унять тлеющую где-то глубоко мигрень. Высокомерная, недалекая, самоуверенная. Вежливая. Вежливая эль-ин — почти оксюморон. Вот ведь свалилась на мою... гм... голову.
Я осталась сидеть в одиночестве, безвольно глядя на свои руки. Руки дрожали. Меня знобило от воспоминаний о сегодняшнем дне. А ведь я хотела провести его в размышлениях и безмятежности. Ну что ж, раз у меня выдалась свободная минутка, еще не поздно попробовать.
Итак, самоанализ.
Оставим за кадром Аррека с его заморочками. Сейчас настало время подумать наконец о себе.
Прежде всего — боюсь ли я?
Хм.
У людей, да и у эль-ин, если подумать, существует много разных страхов смерти. Одни боятся, что будут умирать от долгой и мучительной болезни или что в старости будут оставлены всеми и придется умирать в одиночестве. Не грозит.
Другие боятся, что умрут, не успев достичь поставленных перед собой целей. Над этим я работаю.
Некоторых буквально бесит, что им не подвластны сроки их жизни и смерти, но я была бы не прочь позволить судьбе взять решение подобного вопроса из моих рук. К сожалению, политическая ситуация подобной халатности не позволяла.
Но, кажется, самый распространенный страх — это страх потерять чувство самотождественности, утратить собственную личность. Тут многое зависит от религии, от убеждений... Даже для эль-ин есть разные варианты. Мне, впрочем, все равно. В Ауте ее, эту личность, я хочу покоя.
Получается... получается, что смерти я вроде бы не боюсь. То есть... Я нахмурилась. Что-то тут было. Что-то...
Бело-синие молнии, гуляющие по нервам. Сорванное криком горло...
Во мне не было страха смерти. Зато был страх боли и страх умереть в мучениях. Та-ак. А это-то из какого подвала вылезло?
Мне ведь не придется корчиться в ту-истощении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Похожая на видение девушка с глазами, наполненными непролитыми слезами, и силой, черным покрывалом окутывающей тонкое тело, одарила меня улыбкой. Понимающей, печальной и мудрой.
Р-рррр...
— Я вас внимательно слушаю, мать Эошаан.
«И да поможет вам Ауте, если то, что я услышу, окажется недостаточно убедительным».
Эльфийка изящно уселась прямо на воздух, демонстрируя сдержанное презрение к нависшему над ней монаршему гневу. Она когда-то успела почиститься и переодеться. Теперь тонкая фигурка была облачена в свободное, ниспадающее длинными складками платье того же светлого, льдисто-голубого цвета, что и ее глаза. Что-то было в этой позе и в этом наряде... невинное. Беспомощное и трогательное. И очень лживое.
— Я понимаю, что со стороны мои действия должны выглядеть в лучшем случае... непродуманными. Однако, Хранительница, я заверяю вас... я даю слово, я готова ручаться своей жизнью и своим кланом, что для всего этого есть причины. У нас просто не было выбора...
— Я вся внимание, — холодно и с бешеной вежливостью звучит мой голос.
Она вздохнула, как-то устало, почти нетерпеливо. Тряхнула головой.
— Хранительница, я боюсь, что не могу вдаваться в детали. Вы просто не поймете!
— Я не просила у вас оправданий, мать Эошаан. Только объяснений.
— Но...
— То, что вы делаете — действительно необходимо. Если бы я так не считала, мы бы сейчас не разговаривали. Вы бы вообще уже ни с кем не смогли разговаривать! Теперь я хочу узнать, почему это необходимо.
Молчание. Женщина-некромант смотрела на меня, будто впервые увидела, и почему-то в этот момент совсем не казалась юной. Я с мрачноватой иронией повела ушами. И старательно стерла из сознания закипающую черную злость.
— Леди тор Эошаан, позвольте мне несколько расширить ваш взгляд на происходящее. Не знаю, приняли вы во внимание политическую ситуацию, когда начали свою авантюру, или нет, но... Если коротко: положение эль-ин крайне неустойчиво. Мы — раса чужих, нагло влезшая в самое сердце человеческих миров, причем раса недружелюбная. И не стесняющаяся это недружелюбие демонстрировать. А люди... довольно-таки страшненькие создания. Понятие «ксенофобия» вам что-нибудь говорит? «Геноцид»? Вижу, что говорит. Уже легче.
Я вздохнула, тщательно формулируя иероглифы сенсорных образов, сопровождающих звуковую речь. Не столько для Тэмино, сколько чтобы привести в порядок собственные мысли.
— До сих пор все шло более-менее мирно, по крайней мере по сравнению с Оливулским конфликтом и Эпидемией, с которых наши межвидовые отношения начались. Договор с аррами, по которому нас признали давно потерянной ветвью их народа (чушь, конечно, невероятная!), и облегчил, и усложнил задачу. Но нам, понимаете ли, надо вести себя прилично. Не ввязываться в войны. Или, в крайнем случае, не втягивать в них самих арров. Ужасно, да?
Так, с иронией надо что-то делать. Тэмино ведь не виновата, что так называемое общество эль-ин представляет собой сборище самовлюбленных, самодовольных и совершенно не склонных к размышлениям самодуров. И не надо ей знать о тех проблемах, которые возникают, если попытаться заставить эту орду двигаться в едином направлении.
— Эль-ин я еще могу как-то... не контролировать, но хотя бы придерживать в определенных границах. Но вот если появится кто-то, кто, выдавая себя за эль-ин (или хотя бы их отдаленных родственников), начнет даже не мутить воду, а просто делать что вздумается, то последствия ударят по нам. Иными словами: как вам нравится идея еще одной Эпидемии, мать Эошаан? Вы давно не видели человеческих боевых кораблей, парящих рядом с нашими домами, леди Тэмино? Вы так стремитесь к титулу эль-э-ин, моя торра?
— Я не...
— Темные — это темные, эль-леди. Их не зря называют демонами. Я далека от мысли, что, захоти они проникнув в Ойкумену, мы сможем им помешать. И меня отнюдь не вдохновляет перспектива устраивать очередную «родственную» бойню, отлавливая этих красавцев под носом у смертных. И вот тут появляетесь вы, мать Эошаан. И позволяете себе обратить внимание темных на новые для них бесчисленные миры. А также позволяете человеку, оливулцу, узнать о нас то, что ему знать совершенно не обязательно. И отказываетесь объяснять почему. Я бы рекомендовала вам, Мать клана, пересмотреть свое отношение к вопросу. Немедленно, — мой голос звучал так мягко, так отстраненно. Почти безучастно. Страх Тэмино вспыхнул где-то на границе восприятия и тут же затух, будто его выключили. Впрочем, так оно наверняка и было.
Тор Эошаан чуть подалась вперед, склоняя уши и разворачивая крылья — жест уважения. Глаза, подведенные красноватыми тенями, казалось, припухли, точно после слез, выражение лица поражало детской серьезностью. Наверное, сейчас она пугала меня не меньше, чем я ее.
— Прошу прощения, Хранительница Антея. Я попытаюсь объяснить. Проблема заключается в смертных. В их... э-ээ... смертности. Здесь мы столкнулись с необычайно странным вариантом... С очень многими странными вариантами. Похоже, что посмертие у людей во многом зависит от того, во что они верили при жизни. Боюсь, что существу, столь далекому от моего клана, будет сложно понять всю сложность вопроса. Но они... они как будто конструируют свои посмертные реальности. Любой народ может создать рай, или ад, или и то и другое и много чего еще на свой вкус, причем даже народ, совершенно отвергающий так называемые пси-способности. Или народ, состоящий из одного-единственного человека. Вы и представить себе не можете... Я не уверена, что сама представляю! Они вкладывают в эти свои «миры духов» гигантские силы — гораздо большие, нежели те, чем должны обладать... чем могут обладать. А потом, когда эти миры наполняются душами... Это даже не сотворение Богов — это сотворение Судьбы. Бесконечная цепь, которая тянется из прошлого в будущее, связывая события и связывая саму Ауте. Я боюсь. Двое Древнейших моего клана боятся — и отказываются говорить, сталкивались ли они раньше с подобным. Мне очень жаль, моя Хранительница, но это тот вопрос, с которым должны разобраться именно Обрекающие. Должны.
Она говорила правду. И в то же время опускала столь многое, что эта правда становилась почти ложью.
Я на мгновение прикрыла глаза, позволив себе окунуться в силу. Это похоже на ветер, бьющийся за опущенными веками — воспоминания и формулы, твои и чужие. Легчайшее из касаний Эль. Знание.
С дикой и необузданной силой, которая была человеческим бессознательным, нам вплотную пришлось столкнуться около двух десятилетий назад. Кошмарные сны о тех днях до сих пор меня не отпускают — и не только меня. Сейчас подобные явления изучаются так пристально, как это возможно без раскрытия нашего интереса. Хотя, похоже, Обрекающие умудрились обнаружить совершенно новый пласт проблем, что называется, удружили.
— Вы действительно полагаете, Мать клана, что до вас никто не замечал, насколько опасны эти существа? — Мой тон был достаточно холоден, чтобы заморозить даже самого самоуверенного эльфа. Практика.
Но этой, похоже, все было нипочем.
— Я посоветовалась с Матерью Изменяющихся касательно вопросов, находящихся в ее компетенции. — Читай: «рассказала Даратее ровно столько, сколько необходимо, чтобы заручиться поддержкой, не вызвав лишних подозрений».
— Вы — дура, которая так долго была сама по себе, что забыла: Эль не заканчивается тесным мирком вашего клана. — Устало вздохнула. Все-таки изоляция первых трех столетий после создания Щита не пошла эль-ин на пользу. Я только сейчас начинала понимать размах застоя. И причины, по которым моя мать приложила такие отчаянные усилия, чтобы с ним покончить. — Я пошлю к вам специалистов из Изменяющихся и Расплетающих Сновидения, которые занимаются этим вопросом. Рекомендую внимательно выслушать все, что они захотят сообщить... И выдать им всю имеющуюся у вас информацию, что бы вы ни думали о способности не-Эошаан ее понять.
— Да, Хранительница, — сен-образ согласия, в котором, однако, были и недовольные нотки. Впрочем, рекомендации Хранительницы обсуждаются только при наличии ну очень серьезных возражений. Приказы не обсуждаются вообще.
— И вы все еще не сказали мне, зачем понадобилось втягивать сюда да'мэо-ин.
— Мне нужен был Смотрящий-в-Глубины, — просто ответила Тэмино. Мои уши дрогнули, улавливая нюансы сообщения.
— Именно он?
— Именно он. Куда проще заставить Урагана-Блуждающего-в-Вершинах выдать одного конкретного подданного, оставив при этом темного лорда в уверенности, что выбор был сделан им самим. Но Смотрящий-в-Глубины, известный также как Смотрящий-на-многие-миры, получил свое прозвище не случайно. Он — единственное известное мне существо, способное разобраться в этом... этих...
— Смертных, — подсказала я. — И хотя никто никогда не утверждал, что смертные — это орава приматов с кучей разнообразного оружия, в последнее время мы именно так и стали о них думать. Опасные заблуждения.
— Да, Хранительница.
— И потому, я надеюсь, вы знаете, во что ввязались, втянув в это оливулца.
— Да, Хранительница.
— А Ауте — добрая и ласковая тетушка, которая будет заботиться о своих глупых детках.
— Да, Хранительница.
Непробиваема.
Опущенные крылья, красиво сложенные руки. Трагическая и гордая одновременно. Губы, что много улыбаются, но никогда не смеются, глаза, что всегда на грани слез, но никогда не плачут. И почему мне не достался в качестве подданных кто-нибудь не слишком умный и не слишком уникальный? Насколько все было бы проще!
И скучнее.
— У вас есть какие-нибудь предположения, почему темные вдруг так взъелись?
Она покачала головой, не отводя от меня пристального взгляда. Медленное движение подбородка вправо, затем влево. Сен-образ вопроса был сформулирован так, что ответить на него полуправдой было затруднительно. Ей, впрочем, это все равно удалось:
— Полагаю, принц Дариэль, — мы обе одновременно поморщились по поводу небрежного присвоения столь древнего имени существом настолько молодым, — получил информацию из третьего источника. Представляется весьма вероятным, следы этого инцидента следует искать среди эль-ин. Возможно, среди моих врагов. Но, скорее всего, среди ваших. Реакция же на вас Короля Вечности представляется мне... более чем странной.
Все это удручающе точно совпадало с моим собственным анализом. Стоп. Проблемы решать с теми, к кому они имеют непосредственное отношение.
— Хорошо, мать Эошаан. Будем считать, что на этот раз я приняла ваши недомолвки и танцы вокруг да около. Идите и не грешите.
— ?
— Цитата. И шутка. Ступайте.
Она выскользнула гибкой тенью, одарив меня на прощанье еще одним горестным и неожиданно расчетливым взглядом. Настоящая Мать клана есть источник очень даже настоящей головной боли для всех, кому с ней приходится сталкиваться. Если вы не догадались — это определение.
Прижала руки к вискам, пытаясь унять тлеющую где-то глубоко мигрень. Высокомерная, недалекая, самоуверенная. Вежливая. Вежливая эль-ин — почти оксюморон. Вот ведь свалилась на мою... гм... голову.
Я осталась сидеть в одиночестве, безвольно глядя на свои руки. Руки дрожали. Меня знобило от воспоминаний о сегодняшнем дне. А ведь я хотела провести его в размышлениях и безмятежности. Ну что ж, раз у меня выдалась свободная минутка, еще не поздно попробовать.
Итак, самоанализ.
Оставим за кадром Аррека с его заморочками. Сейчас настало время подумать наконец о себе.
Прежде всего — боюсь ли я?
Хм.
У людей, да и у эль-ин, если подумать, существует много разных страхов смерти. Одни боятся, что будут умирать от долгой и мучительной болезни или что в старости будут оставлены всеми и придется умирать в одиночестве. Не грозит.
Другие боятся, что умрут, не успев достичь поставленных перед собой целей. Над этим я работаю.
Некоторых буквально бесит, что им не подвластны сроки их жизни и смерти, но я была бы не прочь позволить судьбе взять решение подобного вопроса из моих рук. К сожалению, политическая ситуация подобной халатности не позволяла.
Но, кажется, самый распространенный страх — это страх потерять чувство самотождественности, утратить собственную личность. Тут многое зависит от религии, от убеждений... Даже для эль-ин есть разные варианты. Мне, впрочем, все равно. В Ауте ее, эту личность, я хочу покоя.
Получается... получается, что смерти я вроде бы не боюсь. То есть... Я нахмурилась. Что-то тут было. Что-то...
Бело-синие молнии, гуляющие по нервам. Сорванное криком горло...
Во мне не было страха смерти. Зато был страх боли и страх умереть в мучениях. Та-ак. А это-то из какого подвала вылезло?
Мне ведь не придется корчиться в ту-истощении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62