– Он ничего не знал об этом, так? Дружок ее?
– Про кокаин? Или про то, что она продолжала развлекаться с Лопесом?
– И про то, и про другое, – сказал Бернс.
– Он сказал нам, что у нее не было других мужчин, и еще он сказал, что она употребляла травку и ничего более.
– Можно доверять ему? – спросил Бернс.
– Он вывел нас на операцию с театральным «льдом», – сказал Мейер.
– Ваше мнение об этом? – спросил Бернс. – Есть связь с убийствами?
– Мы не думаем. Андерсон участвовала в операции с театральным «льдом» только один раз.
– Вы продвигаетесь по этому вопросу?
– Доказательств нет, – сказал Мейер. – Но мы предупредили Картера.
– Не сомневаюсь, что это принесет огромную пользу, – вздохнул Бернс. – А как насчет Эдельмана? – спросил он Брауна. – Ты уверен, что правильно разобрался в его бумагах?
– Трижды перепроверил, – сказал Браун. – Он нагревал «дядюшку Сэма», это точно. И «отмыл» кучу денег за последние пять лет.
– Благодаря скупке недвижимости за рубежом?
– Да, – кивнул Браун.
– И ты думаешь, что на это предназначались деньги в сейфе?
– Да, для его следующей поездки туда.
– Не представляешь себе, когда он собирался туда ехать?
– Жена его сказала, что в следующем месяце.
– Так что он откладывал деньги до того времени, так?
– Да, это выглядит примерно так, – сказал Браун.
– Где он вдруг раздобыл триста тысяч? – спросил Бернс.
– Может быть, и не вдруг, – сказал Клинг. – Может быть, на это ушло какое-то время. Давайте предположим, что он возвращается из Голландии с пластиковым пакетиком алмазов под мышкой и продает их по частям: на шестьдесят тысяч одному, на пятьдесят тысяч другому.
– И потом он едет в Цюрих, чтобы положить деньги на счет в швейцарском банке, – сказал Браун.
– До тех пор, пока он не будет готов купить еще драгоценных камней или еще недвижимости, – сказал Клинг.
– Отлично, – сказал Бернс. – Это прекрасная схема. Но как она увязывается с двумя другими убийствами?
– С тремя, если считать вместе с убийством мисс Квадрадо.
– Ее зарезали, – сказал Бернс. – Давайте лучше сосредоточимся на тех убийствах, где был использован один и тот же ствол. Есть какие-нибудь мысли?
– Мы усматриваем только одну связь между Лопесом и девушкой. И даже эта связь... – Клинг покачал головой. – Мы говорим о мелочах, Питер. У Лопеса был ряд клиентов, и девушка, возможно, снабжала его... чем? Унция в неделю – самое большее? Если взять то, что она продавала коллегам по шоу, все равно получается очень мелкая торговая операция. За что же убивать ее? Или Лопеса? Какой мотив?
– Может быть, это все-таки был псих, – сказал Бернс и вздохнул.
Остальные промолчали.
– Если это псих, – сказал Бернс, – то мы ничего не можем предпринять, пока он не сделает следующий ход. Если он прикончит посудомойку в Маджесте или водителя грузовика в Риверхеде, тогда мы будем знать, что жертвы нашего убийцы – случайные люди.
– Благодаря чему связь между Лопесом и Андерсон...
– Станет случайной, правильно, – сказал Бернс. – Если жертвой следующего убийства станет посудомойка или водитель грузовика.
– Мне не нравится ждать, когда появится следующий труп, – проворчал Мейер.
– А я не верю в совпадения, – сказал Карелла. – Особенно в такое, когда и Лопес, и Андерсон торгуют кокаином. В любом другом случае я бы сказал: конечно, преступник совершил одно убийство здесь, другое – ближе к окраине, третье – снова здесь. Он перемещается по городу из одного участка в другой и подстреливает любого, кто попадется ему ночью. Но с кокаином случай другой, Питер.
– Ты только что сказал, что торговля кокаином не превышала масштабов мелкой операции, – сказал Бернс.
– Но все равно это кокаин, – сказал Карелла.
– Лопес был единственным человеком, кого она снабжала? – спросил Бернс.
Остальные поглядели на него.
– Или это была более крупная операция, чем мы знаем?
Они промолчали.
– Где девушка брала порошок? – спросил Бернс. Он коротко кивнул. – Здесь чего-то не хватает, – сказал он. – Найдите отсутствующее звено.
* * *
Эмма с братом Антонием праздновали удачу заранее.
Он купил бутылку дорогого вина, и они теперь сидели и выпивали за успех предприятия. Эмма тоже прочла письмо и пришла к тому же заключению: писавший был поставщиком Салли Андерсон. Это явствовало из письма.
– Он покупает восемь килограммов кокаина, – сказал брат Антоний, – пускает в продажу и получает за него вдвое против того, что потратил.
– К тому времени, когда кокаин попадет на улицу, – сказала Эмма, – кто знает, сколько он будет стоить?
– Нужно отдавать себе отчет, что он изменяется, когда его передают вниз по цепочке. К тому времени, когда его получит потребитель, останется лишь 10 – 15-процентная концентрация. А эти восемь килограммов, что он купил... Похоже на любителя, верно? Тот факт, что он отправился один, имея с собой четыреста тысяч наличными...
– Точно, – сказала Эмма.
– Ну, и мы тоже, в общем, любители, – сказал брат Антоний.
– Но ты очень щедр, – улыбнулась Эмма.
– Как бы то ни было, к тому времени, когда эти восемь килограммов попадут на улицу, их уже так разбавят, что вместо них появится тридцать два килограмма на продажу. Обыкновенно потребитель наркотиков даже не знает, что он получает. Половина кайфа, который он чувствует, происходит от сознания, что он заплатил так много за свой грамм.
Эмма снова заглянула в письмо.
«Первое, что мне хочется сделать, это отпраздновать, – читала она. – Наверху Фримонт-Билдинг есть новый ресторан, и я хочу пойти туда в субботу вечером. Очень элегантный, очень респектабельный. И, пожалуйста, никакого нижнего белья, Салли. Я хочу, чтобы ты выглядела стильно и скромно, но без белья, поняла? Как в тот раз, когда мы обедали в заведении „У Марио“ в Квортере, помнишь? Потом, когда придем домой...» – Эмма пожала плечами. – Ну, дальше всякое сюсюканье, – сказала она.
– У девушки было больше трусиков и лифчиков, чем в магазине дамских штучек, – сказал брат Антоний. – Полный ящик.
– И он просит не надевать их вообще! – воскликнула Эмма и покачала головой.
– Я куплю тебе одну из этих балетных юбчонок, – пообещал брат Антоний.
– Спасибо, сэр, – расплылась в ухмылке Эмма.
– Как по-твоему, почему она сохранила это письмо? – спросил брат Антоний.
– Потому что это любовное письмо, – пожала плечами Эмма.
– Тогда почему она спрятала его в воротнике куртки?
– Может быть, она была замужем.
– Нет.
– Или у нее был другой парень.
– Я думаю, она приберегла письмо, чтобы прижать его к стенке, если возникнет необходимость, – предположил брат Антоний. – Я думаю, что письмо было ее страховкой. Доказательством, что он купил восемь килограммов кокаина. Любитель, – сказал он и покачал головой.
– Попробуй позвонить ему еще раз.
– Да, пожалуй. – Брат Антоний задумчиво встал, подошел к телефону, взял клочок бумаги, на котором ранее нацарапал номер, найденный в телефонной книге, и набрал его.
Эмма смотрела на него.
– Долгие гудки, – сказал он.
Она продолжала смотреть на него.
– Алло! – сказал голос на другом конце провода, и брат Антоний тотчас повесил трубку.
– Он дома.
– Хорошо, – улыбнулась Эмма. – Ступай к нему, дорогой.
* * *
Во вторник в десять минут второго полицейские 87-го участка сидели за столом, закусывали и совещались. Ирония ситуации заключалась в том, что брат Антоний уже нашел «отсутствующее звено», столь важное для их расследования. Он опередил их на несколько шагов, пока они жевали копченую говядину «пастрами» с ржаным хлебом, тунца с белым хлебом, колбасу и перцы с булкой, ветчину на тостах, пока пили кофе из картонных стаканчиков – все это они принесли из соседней столовой. Кстати, Мисколо такого не одобрял: он считал, что все должны пить кофе, который он бесплатно варит в канцелярии. Итак, они жевали сандвичи и обсуждали, как найти отсутствующее звено. А брат Антоний проезжал рядом в метро.
– Думается, что лейтенант прав, – сказал Мейер. – Надо еще раз прощупать контакты мисс Квадрадо.
– Разве что она готовилась унаследовать ремесло Лопеса, – сказал Клинг.
– Но не поэтому убили Лопеса, – сказал Карелла. – Из-за такого мелкого ремесла не убивают. Это не колумбийская мафия...
– Почему ты так думаешь? – спросил Браун.
– Потому что мафия даже не плюнет в сторону дилера граммов вроде Лопеса.
– Прошу не произносить такие слова за едой, – сказал Мейер.
– Извини, – сказал Карелла и поднес ко рту свой сандвич с колбасой и перцами.
(Если подходить к выбору закуски с этнической точки зрения, то вот что мы наблюдаем: Мейер ел «пастрами», Клинг поглощал тунца, а Браун жевал ветчину.)
– Ладно, давайте пощупаем контакты погибшей Квадрадо, – сказал Клинг.
– И начнем с Салли Андерсон, – сказал Мейер. – О ней мы знаем больше, чем о других жертвах...
– Ну, это неправда, – сказал Браун.
– Относительно больше, – пробурчал Мейер с набитым ртом.
– Относительно, ладно, – согласился Браун. – Но не забывай про триста тысяч в сейфе Эдельмана.
– Ты проделал хорошую работу, – ухмыльнулся Мейер. – Хочешь получить медаль?
– Хочу стать детективом первой степени, – хохотнул Браун.
– Сделай его детективом первой степени, – сказал Мейер Карелле.
– Ты уже стал им, – сказал Карелла.
– Но здесь эта девушка... – начал Мейер.
– О ком мы говорим? – спросил Клинг. – О мисс Квадрадо или о мисс Андерсон?
– Об Андерсон. Она является туда каждое воскресенье после того, как покупает деликатесы у Коэна, и прыгает в постель с Лопесом...
– Ну, этого мы не знаем наверняка, – сказал Карелла.
– Это не важно: спала она с ним или нет, – сказал Клинг. – Что важно...
– Важно, что она приходила туда продавать ему кокаин, – сказал Мейер. – По-твоему, я не знаю, что это самое важное?
– И ее дружок не подозревал об этом, – сказал Карелла.
– Ее дружок вообще мало что знал, – напомнил Браун. – Ведь он думал, что она все время занималась «льдом», верно?
– Да, – сказал Карелла.
– Он послал тебя на охоту за дикими гусями, – сказал Браун.
– Не имеет значения, что он знал и чего не знал, – сказал Клинг. – Мы знаем, что она являлась туда продавать наркотик.
– Предаваться любовным утехам, – сказал Мейер, – и заодно передать унцию-другую кокаина. Прекрасно провести воскресенье.
– Забавно, что он ничего не знал об этом, – сказал Карелла.
– О ком мы говорим сейчас? – спросил Клинг.
– О Муре. О ее дружке.
– И о том, что она «утешалась» с Лопесом?
– Или о том, что носила туда кокаин. Об этом-то она должна была сказать ему, верно?
– Да, но не сказала.
– Если только он не обманул нас.
– С какой стати он стал бы врать про «лед»? – спросил Клинг.
– Кто говорит, что он соврал? – спросил Браун. – Может быть, он думал, что она действительно занималась театральными билетами постоянно?
– Да. Но это была только разовая сделка, – сказал Карелла. – Разве он не знал об этом? Ведь он практически жил с этой девушкой.
– Итак, есть две вещи, которые мы не понимаем, – подытожил Мейер.
– То, что она носила кокаин на окраину, – сказал Клинг. – И то, что она провернула только одну сделку с «ледяными» билетами.
– Три вещи, если учитывать также утехи с Лопесом.
– И еще он даже не знал, что она нюхала сама.
– Он говорил, что она только курила травку.
– Он практически жил с девушкой, но не знал, что она нюхает кокаин.
– И еще торгует им.
– Надо помнить, что тот человек с тремястами тысячами в сейфе был одной из жертв, – сказал Браун.
– Ну, ты опять про сейф, – возмутился Мейер.
– Ты думаешь, что такая сумма обычна для наркобизнесе? – поинтересовался Клинг.
– Я думаю, что у кого-то были такие деньги для передачи Эдельману. И я думаю, что в этом деле все-таки присутствует кокаин. Именно такие суммы денег возникают при торговле кокаином.
– Но не в мелкой розничной торговле, как у мисс Андерсон, – сказал Мейер.
– Это то, что мы знаем. - Карелла встал и стряхнул с колен крошки.
– У нас нет оснований полагать, что там было что-то еще, – сказал Мейер. – Если только...
– Да?
– Ладно, не важно. Я вспомнил...
– Да? Что?
– Он говорил, что они редко проводили вместе воскресенье. Дневное время. Он говорил, что в воскресенье она всегда бывала занята.
– Кто? – спросил Браун.
– Мур. Дружок.
– И что это означает?
– Занята чем? - спросил Мейер.
– Бегала за деликатесами, – сказал Клинг.
– И развлекалась с Лопесом.
– И продавала ему пакетик нюхательного порошка.
– И этим она была занята весь день, так? – спросил Мейер.
– Это могло бы занять девушку, – сказал Браун. – Даже один Лопес мог бы занять девушку надолго.
– Дело вот в чем, – сказал Мейер. – Если она была так занята все воскресенье...
– Да, – сказал Карелла.
– Что?
– Что же она тогда делала все это время? Она пишет в своем календаре «Дел» буквально каждое воскресенье, словно это что-то очень важное. Речь идет о том, чтобы поехать за деликатесами? Деликатесы от Коэна прекрасны, спору нет. Но так ли уж надо каждый раз записывать это к себе в календарь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42