он был выпускник, я первокурсница - полагаю, больше ничего и не требовалось. В силу какого-то генетического отклонения голова у него была совершенно лысая, с пятнами поврежденной ткани, но в полумраке, да с полузакрытыми глазами эти покрытые струпьями пятна выглядели почти как волосы.
Мы с Джелкой закинули руки Тобита себе на плечи и потащили на два этажа вверх. От него несло потом, слюной и виски. Искусственная рука лежала как раз на моем плече, и я боялась, что она отломится. Тогда я выглядела бы глупо в глазах Джелки: воображение уже рисовало мне, как я, разинув рот, таращусь на отвалившуюся руку, и вся кровь приливает к моим щекам (моей щеке). Поэтому я двигалась очень осторожно, мучаясь мыслью, что Ламинир подумает, будто я хочу переложить на него всю тяжесть бесчувственного тела.
Когда мы добрались до двери Тобита, нам пришлось поплевать ему на ладонь, чтобы смыть грязь; иначе опознающая пластина просто не пропустила бы его.
Койка находилась почти у самой двери. Джелка готов был положить Тобита на нее - лицом вниз, чтобы тот не захлебнулся рвотными массами, - и тут же уйти. Я же, из-за своей влюбленности, страстно желала пробыть в обществе Ламинира как можно дольше и потому убедила его, что мы должны снять с уснувшего пьяницы, по крайней мере, ботинки и устроить его поудобнее.
Наш преподаватель явно уже много дней не менял носки. Мы сморщили носы, расшнуровывая его ботинки и чувствуя застарелую вонь. Ужасно противный запах; у меня просто в голове не укладывалось, как Тобит выносит его. Всех разведчиков программировали таким образом, что мы были просто одержимы чистотой, но он каким-то образом сумел преодолеть внушение.
Едва мы покончили с ботинками, возникло отчаянное желание немедленно вымыть руки. Ванная находилась в конце короткого коридора, сразу за распахнутой дверью кабинета, где на полу повсюду валялись книги, ботанические образцы и пропахшая виски форма: еще один вызов программированию любого разведчика. При виде этого безобразия меня затошнило, но в то же время стало интересно. Пусть и на свой лад, но этот парень сумел освободиться от жестких правил службы на Флоте.
Мы мыли руки, используя кусок белого мыла, покрытого темными трещинами, болтая о чем-то - я забыла, о чем именно; скорее всего, о беспорядке в квартире - и я терзалась вопросом, как среагирует выпускник, если первокурсница поцелует его. Неожиданно голос «обожаемого наставника» заставил нас повернуть головы в сторону двери.
- Добрый вечер, - язык у него заплетался, он тяжело привалился к дверному косяку, чтобы не упасть. - Мне бы отлить. Если зрелище писающего мужчины оскорбляет вас, можете не смотреть.
- Мы лучше пойдем. - Джелка стряхнул воду с рук.
- Никуда вы не уйдете, - ответил Тобит. - Уйду я, - он скрылся в туалете рядом с нами. Чтобы не смотреть на него, мы уставились на грязную ванну. - Вам, наверно, интересно знать почему, - продолжал Тобит, застегивая молнию. - Вы отпразднуете со мной мой день рождения.
- Нет, мы просто помогли вам… - начала я, но он не обратил на мои слова никакого внимания.
- Сегодня мне исполнилось сорок - если исходить по тому, как отмеряют года на Ригеле IV. Вчера мне исполнилось тридцать восемь, по летосчислению на планете Барнард, а за день до этого - сто, вот повеселились бы мы на Грининге! Это величайшее достижение для человечества, что оно смогло расползтись по всей галактике. С помощью регистрационного каталога можно праздновать свой день рождения хоть ежедневно. Ну, пошли ко мне.
Он оторвался от косяка и исчез в глубине коридора. Мы с Джелкой обменялись взглядами и направились в кабинет Тобита.
Он сидел, прижавшись лбом к экрану компьютера, а одним пальцем старательно отстукивая что-то на клавиатуре.
- Я сам написал эту программу, - бормотал он себе под нос. - Она обшаривает базу данных, вычисляя, какой день рождения я буду праздновать завтра. Может, вы не заметили, но сейчас как раз полночь, а я люблю начинать праздновать минута в минуту.
- Если уже так поздно, - сказал Джелка, - то нам пора идти.
- И бросить меня одного в день рождения? Ах ты, бессердечный засранец! Не волнуйся, я скоро отключусь, и вы свалите отсюда. Наверняка украдете что-нибудь… я ведь и не вспомню потом ваших лиц. У меня здесь есть чем поживиться. Медаль Доблести где-то валяется, - он махнул рукой в сторону заваленного письменного стола. - Когда-нибудь я ее найду, просто чтобы убедиться, что и в самом деле она у меня имеется. Со временем я стал забывать, что было на самом деле, а что нет. Может, вы не заметили, но я пьян.
Терминал начал наигрывать первые такты «Happy Birthday», и Тобит победоносно взревел:
- Ага! Завтра у меня снова день рождения! Видите, на экране? Подойдите поближе… видите? - он постучал пальцем по тексту на экране и прочел: - С днем рождения, Филар, старый пьяница. Тебе исполнился сорок один год по летосчислению… Черт! Мне исполнился сорок один по летосчислению Мелаквина! Что вы на это скажете?
Он смотрел на нас с такой гордостью, словно проделал какой-то невероятный трюк. Джелка нахмурился.
- Ничего не знаю о Мелаквине, сэр.
- Ничего не знаешь о Мелаквине? НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ О МЕЛАКВИНЕ? И ты еще называешь себя разведчиком! Мелаквин, курсант, это огромная, надменная, мерзкая девственница. Обнаружена пятьдесят лет назад, но ее все еще никто не трахнул. - Мы тупо уставились на Тобита. - Черт возьми! - взревел он. - Мелаквин до сих пор не исследован!
- Вы хотите сказать, туда никогда не посылали разведчиков?
- Почему же? Посылали, и не один десяток. Каждый в пределах двух часов уходил в «Ох, дерьмо». Или просто исчезал. И никакой связи, что, как известно, равнозначно знаменитому «Ох, дерьмо»…
- Что же такого опасного на этой планете?
- Вопрос, конечно, интересный. Вот только ответа никто не знает.
- Если столько разведчиков погибли, - продолжал Ламинир, - почему туда посылают новые команды? Не может же Высший совет быть так преступно безответственен…
- Много ты знаешь о Высшем совете! - перебил его Тобит. - Кроме того, по внешним признакам Мелаквин как нельзя лучше подходит для колонизации: океан, леса, травянистые равнины… Он даже больше похож на Землю, чем сама Земля в наши дни. Плодородная почва, умеренный климат, воздух пригоден для дыхания… Все, ну, просто все прекрасно, если не считать какой-то загадки со смертельным исходом. Может, дело в микробах, или растениях, или животных, или разумных существах. Хочется же понять, в чем дело, черт подери!
- Но ведь признаки развитой культуры нельзя не заметить с орбиты, - я решила вмешаться. - Города, оросительные каналы…
- Не учи ученого, курсант… Я сам преподаю вам всю эту чушь! - рявкнул Тобит. - Мелаквин нарушает все правила, понятно? Мелаквин нарушает все правила.
Он замолчал, как бы полагая, что сообщенные им сведения требуют от нас глубокого осмысления. Спустя минуту Филар Тобит уже храпел, а мы на цыпочках поспешили удалиться.
МЕЛАКВИН - ИСТОРИЯ ЯРУНА
- У меня был друг в Академии, - негромко произнес Ярун. Его лицевые мускулы начинали болеть, если он слишком долго не спал; речь становилась невнятной, и он стыдился этого.
Прошло уже несколько минут, как медики убедили адмирала пройти осмотр, и мы с Яруном стояли, прислонившись к переборке неподалеку от входа в лазарет. Часы показывали 4.50; корабль, казалось, вымер.
- Плебон - ты знала его? Когда ты заканчивала, он был первокурсником.
Я покачала головой.
- Лицо у него было очень похоже на мое. «Зеркальные отражения», так мы себя называли, хотя он африканец, а я южный славянин. Это нас и сблизило.
- Понятно.
- Когда мы закончили Академию, его направили на «Лиственницу», фрегат, исследующий Большую и Малую Медведицы. За первый год только одна высадка.
- Легкая служба.
- Судя по письмам, он скучал, хотя… Думаю, на самом деле он был благодарен судьбе. В середине второго года «Лиственница» тайно приняла на борт адмирала О'Хару. Ему было сто сорок, и таблетки уже не помогали. Плебон говорил, что этот человек уже начал умственно деградировать.
- Подозрительно знакомая ситуация, - заметила я.
- Плебон со своим напарником получили приказ доставить адмирала на Мелаквин. Они слышали о зловещей репутации планеты и, нажав на кое-какие рычаги, подали заявление, в котором отказывались от миссии.
- И?
- Совет заявил, что высадка, возглавляемая человеком с опытом адмирала, имеет больше шансов на успех, чем любая другая.
Я смотрела на него, потеряв дар речи. Адмирал в принципе не может возглавлять высадку. Все они выходят из капитанов вроде Проуп и не имеют ни малейшего опыта приземления на чужой планете. Любой курсант к середине первого семестра знает больше, чем адмирал выучит за всю свою жизнь.
- За несколько часов до высадки на Мелаквин Плебон послал мне сообщение, - продолжал Ярун, - где рассказал обо всем. Он боялся, что не вернется.
- И что?
- Связь с отрядом прервалась меньше чем через десять минут.
- Вот что значит расходный материал.
Это наша фраза - лучше, чем сказать «Мне очень жаль» или «Я понимаю твое горе». На самом деле люди говорят подобные вещи для того, чтобы дистанцироваться от чужого горя. Разведчикам дистанцироваться некуда.
МЕЛАКВИН - ТЕОРИЯ
- Итак, твоего друга послали на Мелаквин с дряхлым адмиралом, - резюмировала я. - И с нами будет то же самое. Может, таким образом Адмиралтейство просто избавляется от проблем со стариками?
Ярун пожал плечами:
- Когда «таблетки молодости» перестают помогать, деградация происходит быстро. Некоторые адмиралы, возможно, впадают в детство и, как дети, упрямятся, отказываясь уходить в отставку по доброй воле.
- Их может уволить наделенная полномочиями комиссия.
- Журналисты всегда найдут способ сунуть нос в работу любой комиссии, - заметил мой напарник. - И юристы тоже. Это может плохо отразиться на репутации флота.
- Значит, чтобы избежать гласности, Высший совет просто поручает опостылевшим им адмиралам самоубийственные задания? И кого заботит, если при этом погибнет несколько разведчиков?
Ярун снова пожал плечами и вздохнул:
- Вот что значит расходный материал.
ЧАСТЬ III ПЛАНЫ
ПЛАНИРОВАНИЕ
После долгой паузы Ярун спросил:
- У тебя есть какие-нибудь мысли насчет высадки?
Я размышляла над этим же вопросом - чувство жалости к себе быстро схлынуло, верх взяла выучка.
- Филар Тобит говорил, что Мелаквин больше похож; на Землю, чем сама Земля, - ответила я. - Если он прав, ни к чему брать с собой снаряжение на случай жары и холода.
- А что, если какой-то природный феномен создает резкие вспышки жары и холода?
Я покачала головой:
- Такое возможно… Однако во время высадки на корабле будут вести наблюдения за планетой с орбиты, и если нечто подобное случится, приборы наверняка зафиксируют это.
- Конечно. Но вот скажут ли об этом нам?
- Что?
Ярун не смотрел на меня.
- Даже если Высшему совету известно что-то смертельно опасное о Мелаквине, сообщат ли они нам об этом? Им же не нужно, чтобы миссия прошла успешно - только чтобы адмирал умер.
- Ох, дерьмо!
- Вот именно.
ОБДУМЫВАЕМ ВОЗМОЖНОСТИ
Из глубины коридора показались Хакви и Проуп, заметили нас и дружно опустили взгляды.
- Адмирал Чи все еще у медиков? - спросила Проуп, обращаясь к моей груди.
- Да.
- Что-то долго для простого осмотра.
- Доктор Вересиан - человек основательный, - ответил Ярун, - и меньше всего хотел бы ошибиться в отношении адмирала. К тому же этот конкретный адмирал не производит впечатления пациента, склонного к сотрудничеству.
- Согласна. - Проуп взглянула на часы. - Неплохо было бы хоть немного поспать.
На физиономии лейтенанта появилось слащавое выражение, голос зазвучал вкрадчиво.
- Может, капитан, вы попросите доктора поторопиться? В конце концов, этот осмотр - пустая формальность, не так ли?
Он улыбнулся, не столько Проуп, сколько нам - желая убедиться, дошло ли до нас, что он имеет в виду. До нас и в самом деле дошло. У капитана, по крайней мере, хватило благопристойности чувствовать неловкость по поводу всего этого обмана.
- Я поговорю с доктором, - пробормотала она и вошла в лазарет в сопровождении Хакви.
- Испытываю сильное желание перед высадкой выбить лейтенанту зубы, - сказала я. - Чем мне это грозит?
Ярун на мгновение закрыл глаза, вспоминая все, что ему известно по этому поводу.
- Максимальное наказание за побои, нанесенные вышестоящему офицеру, шесть месяцев тюрьмы плюс перевод на менее квалифицированную работу.
- Хм-м-м… - я постучала пальцами по переборке. - Это лучше, чем высадка на Мелаквин.
Мой напарник, прищурившись, на некоторое время задумался, потом покачал головой:
- Это мелкое преступление, и наказание за него может быть отсрочено, если провинившийся должен выполнить задачу первостепенной важности.
- Вроде того, чтобы сопровождать какого-нибудь адмирала к месту его гибели. Уверена, за серьезное преступление наказание не может быть отсрочено.
- Нет…
- К серьезным преступлениям относятся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Мы с Джелкой закинули руки Тобита себе на плечи и потащили на два этажа вверх. От него несло потом, слюной и виски. Искусственная рука лежала как раз на моем плече, и я боялась, что она отломится. Тогда я выглядела бы глупо в глазах Джелки: воображение уже рисовало мне, как я, разинув рот, таращусь на отвалившуюся руку, и вся кровь приливает к моим щекам (моей щеке). Поэтому я двигалась очень осторожно, мучаясь мыслью, что Ламинир подумает, будто я хочу переложить на него всю тяжесть бесчувственного тела.
Когда мы добрались до двери Тобита, нам пришлось поплевать ему на ладонь, чтобы смыть грязь; иначе опознающая пластина просто не пропустила бы его.
Койка находилась почти у самой двери. Джелка готов был положить Тобита на нее - лицом вниз, чтобы тот не захлебнулся рвотными массами, - и тут же уйти. Я же, из-за своей влюбленности, страстно желала пробыть в обществе Ламинира как можно дольше и потому убедила его, что мы должны снять с уснувшего пьяницы, по крайней мере, ботинки и устроить его поудобнее.
Наш преподаватель явно уже много дней не менял носки. Мы сморщили носы, расшнуровывая его ботинки и чувствуя застарелую вонь. Ужасно противный запах; у меня просто в голове не укладывалось, как Тобит выносит его. Всех разведчиков программировали таким образом, что мы были просто одержимы чистотой, но он каким-то образом сумел преодолеть внушение.
Едва мы покончили с ботинками, возникло отчаянное желание немедленно вымыть руки. Ванная находилась в конце короткого коридора, сразу за распахнутой дверью кабинета, где на полу повсюду валялись книги, ботанические образцы и пропахшая виски форма: еще один вызов программированию любого разведчика. При виде этого безобразия меня затошнило, но в то же время стало интересно. Пусть и на свой лад, но этот парень сумел освободиться от жестких правил службы на Флоте.
Мы мыли руки, используя кусок белого мыла, покрытого темными трещинами, болтая о чем-то - я забыла, о чем именно; скорее всего, о беспорядке в квартире - и я терзалась вопросом, как среагирует выпускник, если первокурсница поцелует его. Неожиданно голос «обожаемого наставника» заставил нас повернуть головы в сторону двери.
- Добрый вечер, - язык у него заплетался, он тяжело привалился к дверному косяку, чтобы не упасть. - Мне бы отлить. Если зрелище писающего мужчины оскорбляет вас, можете не смотреть.
- Мы лучше пойдем. - Джелка стряхнул воду с рук.
- Никуда вы не уйдете, - ответил Тобит. - Уйду я, - он скрылся в туалете рядом с нами. Чтобы не смотреть на него, мы уставились на грязную ванну. - Вам, наверно, интересно знать почему, - продолжал Тобит, застегивая молнию. - Вы отпразднуете со мной мой день рождения.
- Нет, мы просто помогли вам… - начала я, но он не обратил на мои слова никакого внимания.
- Сегодня мне исполнилось сорок - если исходить по тому, как отмеряют года на Ригеле IV. Вчера мне исполнилось тридцать восемь, по летосчислению на планете Барнард, а за день до этого - сто, вот повеселились бы мы на Грининге! Это величайшее достижение для человечества, что оно смогло расползтись по всей галактике. С помощью регистрационного каталога можно праздновать свой день рождения хоть ежедневно. Ну, пошли ко мне.
Он оторвался от косяка и исчез в глубине коридора. Мы с Джелкой обменялись взглядами и направились в кабинет Тобита.
Он сидел, прижавшись лбом к экрану компьютера, а одним пальцем старательно отстукивая что-то на клавиатуре.
- Я сам написал эту программу, - бормотал он себе под нос. - Она обшаривает базу данных, вычисляя, какой день рождения я буду праздновать завтра. Может, вы не заметили, но сейчас как раз полночь, а я люблю начинать праздновать минута в минуту.
- Если уже так поздно, - сказал Джелка, - то нам пора идти.
- И бросить меня одного в день рождения? Ах ты, бессердечный засранец! Не волнуйся, я скоро отключусь, и вы свалите отсюда. Наверняка украдете что-нибудь… я ведь и не вспомню потом ваших лиц. У меня здесь есть чем поживиться. Медаль Доблести где-то валяется, - он махнул рукой в сторону заваленного письменного стола. - Когда-нибудь я ее найду, просто чтобы убедиться, что и в самом деле она у меня имеется. Со временем я стал забывать, что было на самом деле, а что нет. Может, вы не заметили, но я пьян.
Терминал начал наигрывать первые такты «Happy Birthday», и Тобит победоносно взревел:
- Ага! Завтра у меня снова день рождения! Видите, на экране? Подойдите поближе… видите? - он постучал пальцем по тексту на экране и прочел: - С днем рождения, Филар, старый пьяница. Тебе исполнился сорок один год по летосчислению… Черт! Мне исполнился сорок один по летосчислению Мелаквина! Что вы на это скажете?
Он смотрел на нас с такой гордостью, словно проделал какой-то невероятный трюк. Джелка нахмурился.
- Ничего не знаю о Мелаквине, сэр.
- Ничего не знаешь о Мелаквине? НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ О МЕЛАКВИНЕ? И ты еще называешь себя разведчиком! Мелаквин, курсант, это огромная, надменная, мерзкая девственница. Обнаружена пятьдесят лет назад, но ее все еще никто не трахнул. - Мы тупо уставились на Тобита. - Черт возьми! - взревел он. - Мелаквин до сих пор не исследован!
- Вы хотите сказать, туда никогда не посылали разведчиков?
- Почему же? Посылали, и не один десяток. Каждый в пределах двух часов уходил в «Ох, дерьмо». Или просто исчезал. И никакой связи, что, как известно, равнозначно знаменитому «Ох, дерьмо»…
- Что же такого опасного на этой планете?
- Вопрос, конечно, интересный. Вот только ответа никто не знает.
- Если столько разведчиков погибли, - продолжал Ламинир, - почему туда посылают новые команды? Не может же Высший совет быть так преступно безответственен…
- Много ты знаешь о Высшем совете! - перебил его Тобит. - Кроме того, по внешним признакам Мелаквин как нельзя лучше подходит для колонизации: океан, леса, травянистые равнины… Он даже больше похож на Землю, чем сама Земля в наши дни. Плодородная почва, умеренный климат, воздух пригоден для дыхания… Все, ну, просто все прекрасно, если не считать какой-то загадки со смертельным исходом. Может, дело в микробах, или растениях, или животных, или разумных существах. Хочется же понять, в чем дело, черт подери!
- Но ведь признаки развитой культуры нельзя не заметить с орбиты, - я решила вмешаться. - Города, оросительные каналы…
- Не учи ученого, курсант… Я сам преподаю вам всю эту чушь! - рявкнул Тобит. - Мелаквин нарушает все правила, понятно? Мелаквин нарушает все правила.
Он замолчал, как бы полагая, что сообщенные им сведения требуют от нас глубокого осмысления. Спустя минуту Филар Тобит уже храпел, а мы на цыпочках поспешили удалиться.
МЕЛАКВИН - ИСТОРИЯ ЯРУНА
- У меня был друг в Академии, - негромко произнес Ярун. Его лицевые мускулы начинали болеть, если он слишком долго не спал; речь становилась невнятной, и он стыдился этого.
Прошло уже несколько минут, как медики убедили адмирала пройти осмотр, и мы с Яруном стояли, прислонившись к переборке неподалеку от входа в лазарет. Часы показывали 4.50; корабль, казалось, вымер.
- Плебон - ты знала его? Когда ты заканчивала, он был первокурсником.
Я покачала головой.
- Лицо у него было очень похоже на мое. «Зеркальные отражения», так мы себя называли, хотя он африканец, а я южный славянин. Это нас и сблизило.
- Понятно.
- Когда мы закончили Академию, его направили на «Лиственницу», фрегат, исследующий Большую и Малую Медведицы. За первый год только одна высадка.
- Легкая служба.
- Судя по письмам, он скучал, хотя… Думаю, на самом деле он был благодарен судьбе. В середине второго года «Лиственница» тайно приняла на борт адмирала О'Хару. Ему было сто сорок, и таблетки уже не помогали. Плебон говорил, что этот человек уже начал умственно деградировать.
- Подозрительно знакомая ситуация, - заметила я.
- Плебон со своим напарником получили приказ доставить адмирала на Мелаквин. Они слышали о зловещей репутации планеты и, нажав на кое-какие рычаги, подали заявление, в котором отказывались от миссии.
- И?
- Совет заявил, что высадка, возглавляемая человеком с опытом адмирала, имеет больше шансов на успех, чем любая другая.
Я смотрела на него, потеряв дар речи. Адмирал в принципе не может возглавлять высадку. Все они выходят из капитанов вроде Проуп и не имеют ни малейшего опыта приземления на чужой планете. Любой курсант к середине первого семестра знает больше, чем адмирал выучит за всю свою жизнь.
- За несколько часов до высадки на Мелаквин Плебон послал мне сообщение, - продолжал Ярун, - где рассказал обо всем. Он боялся, что не вернется.
- И что?
- Связь с отрядом прервалась меньше чем через десять минут.
- Вот что значит расходный материал.
Это наша фраза - лучше, чем сказать «Мне очень жаль» или «Я понимаю твое горе». На самом деле люди говорят подобные вещи для того, чтобы дистанцироваться от чужого горя. Разведчикам дистанцироваться некуда.
МЕЛАКВИН - ТЕОРИЯ
- Итак, твоего друга послали на Мелаквин с дряхлым адмиралом, - резюмировала я. - И с нами будет то же самое. Может, таким образом Адмиралтейство просто избавляется от проблем со стариками?
Ярун пожал плечами:
- Когда «таблетки молодости» перестают помогать, деградация происходит быстро. Некоторые адмиралы, возможно, впадают в детство и, как дети, упрямятся, отказываясь уходить в отставку по доброй воле.
- Их может уволить наделенная полномочиями комиссия.
- Журналисты всегда найдут способ сунуть нос в работу любой комиссии, - заметил мой напарник. - И юристы тоже. Это может плохо отразиться на репутации флота.
- Значит, чтобы избежать гласности, Высший совет просто поручает опостылевшим им адмиралам самоубийственные задания? И кого заботит, если при этом погибнет несколько разведчиков?
Ярун снова пожал плечами и вздохнул:
- Вот что значит расходный материал.
ЧАСТЬ III ПЛАНЫ
ПЛАНИРОВАНИЕ
После долгой паузы Ярун спросил:
- У тебя есть какие-нибудь мысли насчет высадки?
Я размышляла над этим же вопросом - чувство жалости к себе быстро схлынуло, верх взяла выучка.
- Филар Тобит говорил, что Мелаквин больше похож; на Землю, чем сама Земля, - ответила я. - Если он прав, ни к чему брать с собой снаряжение на случай жары и холода.
- А что, если какой-то природный феномен создает резкие вспышки жары и холода?
Я покачала головой:
- Такое возможно… Однако во время высадки на корабле будут вести наблюдения за планетой с орбиты, и если нечто подобное случится, приборы наверняка зафиксируют это.
- Конечно. Но вот скажут ли об этом нам?
- Что?
Ярун не смотрел на меня.
- Даже если Высшему совету известно что-то смертельно опасное о Мелаквине, сообщат ли они нам об этом? Им же не нужно, чтобы миссия прошла успешно - только чтобы адмирал умер.
- Ох, дерьмо!
- Вот именно.
ОБДУМЫВАЕМ ВОЗМОЖНОСТИ
Из глубины коридора показались Хакви и Проуп, заметили нас и дружно опустили взгляды.
- Адмирал Чи все еще у медиков? - спросила Проуп, обращаясь к моей груди.
- Да.
- Что-то долго для простого осмотра.
- Доктор Вересиан - человек основательный, - ответил Ярун, - и меньше всего хотел бы ошибиться в отношении адмирала. К тому же этот конкретный адмирал не производит впечатления пациента, склонного к сотрудничеству.
- Согласна. - Проуп взглянула на часы. - Неплохо было бы хоть немного поспать.
На физиономии лейтенанта появилось слащавое выражение, голос зазвучал вкрадчиво.
- Может, капитан, вы попросите доктора поторопиться? В конце концов, этот осмотр - пустая формальность, не так ли?
Он улыбнулся, не столько Проуп, сколько нам - желая убедиться, дошло ли до нас, что он имеет в виду. До нас и в самом деле дошло. У капитана, по крайней мере, хватило благопристойности чувствовать неловкость по поводу всего этого обмана.
- Я поговорю с доктором, - пробормотала она и вошла в лазарет в сопровождении Хакви.
- Испытываю сильное желание перед высадкой выбить лейтенанту зубы, - сказала я. - Чем мне это грозит?
Ярун на мгновение закрыл глаза, вспоминая все, что ему известно по этому поводу.
- Максимальное наказание за побои, нанесенные вышестоящему офицеру, шесть месяцев тюрьмы плюс перевод на менее квалифицированную работу.
- Хм-м-м… - я постучала пальцами по переборке. - Это лучше, чем высадка на Мелаквин.
Мой напарник, прищурившись, на некоторое время задумался, потом покачал головой:
- Это мелкое преступление, и наказание за него может быть отсрочено, если провинившийся должен выполнить задачу первостепенной важности.
- Вроде того, чтобы сопровождать какого-нибудь адмирала к месту его гибели. Уверена, за серьезное преступление наказание не может быть отсрочено.
- Нет…
- К серьезным преступлениям относятся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44