Угасающие солнечные лучи плохо проникали сквозь древесные кроны. Стоя на краю ущелья, я могла рассмотреть бегущий по дну быстрый ручей, однако позади него все утопало в тени. Тугодум видел дальше, но не намного; его эффективность ограничивается сотней метров, а ущелье было шире. Чтобы увеличить зону охвата, следовало спуститься на дно и пойти вдоль ручья, сканируя обе стороны ущелья.
Я начала спускаться. Росший пятнами подлесок был высотой по щиколотку - только низкорослая зелень могла выжить в густой тени деревьев. Если опираться на сходство здешних растений с земными, можно было предположить, что под ногами у меня ядовитый плющ, но за все годы обучения мне так и не довелось узнать, как выглядит ядовитый плющ умеренной зоны. В Академии никому не приходило в голову, что я когда-нибудь могу столкнуться с настоящей земной флорой.
Нет, я не попалась в ловушку убеждения, будто этот мир в точности как Земля. Деревья напоминали клены, здешние черви выглядели как земные черви, насекомые очень походили на пчел и бабочек, но из всего этого еще ничего не следовало.
Это был чужой мир. Враждебный чужой мир.

ИНФРАКРАСНАЯ АНОМАЛИЯ
Добравшись до берега ручья, я остановилась и проверила, нет ли в воде опасных животных. Нет, только маленькие рыбы, едва ли с мой большой палец и тонкие, как змейки; когда отражение моего белого костюма упало на воду, они бросились врассыпную. Я подняла Тугодум и начала медленно описывать им круг.
И, не сделав еще пол-оборота, нашла то, что искала: яркое пятно теплового излучения размером с человека. Сидя на корточках, он как будто ковырялся в земле; я не понимала, что он делает, но страшно обрадовалась, увидев, что он движется. И закричала:
- Ярун! Ярун!
На экране Тугодума фигура резко вскинула голову и потом с огромным усилием принялась толкать, тянуть что-то.
Зачем?
Внезапно охваченная страхом, я сунула Тугодум под мышку и бросилась бежать со всей возможной скоростью; только защитный костюм замедлял движение… как в ночном кошмаре, когда пытаешься, но никак не можешь убежать от чудовища.
Под деревьями собрались густые тени, однако в сумерках передо мной уже замаячил белый костюм.
Белый костюм. Белая, как снег, голова.
Адмирал Чи встал и быстро шагнул в мою сторону. Его лицо покраснело от напряжения. И он выглядел как человек, старающийся прикрыть что-то собой.
- Рамос, - с нехарактерной для него мягкостью заговорил он, - рад видеть, что ты в конце концов очнулась…
Я без единого слова оттолкнула его. Он попытался схватить меня за руку и удержать, но это оказалось ему не по силам.
В нескольких шагах за его спиной на земле неподвижно лежал Ярун. Чи пытался затолкать его в дупло. Ноги Яруна уже находились внутри, но верхняя часть тела и голова были хорошо видны.
Руки висели как плети. Лицо в засохшей крови. На горле - разрез.
Он был мертв; в теле не осталось тепла, и Тугодум не заметил его.

РОКОВАЯ ОШИБКА
- Я убила его, - прошептала я. Адмирал молчал, - Ведь это я убила его?
- Ты хотела помочь, - пробормотал Чи. - Срочная трахеотомия, верно? И в горячке момента…
- Я убила его, потому что вскрывала горло, когда уже плохо видела. Если бы я просто оставила его в покое, может, имплантат Яруна вышел бы из строя, как и у меня.
- Вышел бы из строя! - воскликнул Чи. - Ты что, подумала… - он оборвал себя. - Да, конечно, вышел из строя. Тебе повезло.
Что он имел в виду? Да, это было чистое везенье, разве не так? Если только… Если только имплантат вовсе не предназначался для того, чтобы убить меня. Убить нас.
Я застонала, осознав истину. Конечно, у них и в мыслях не было расправиться с нами! Это стало бы нарушением одного из непоколебимых законов космических путешествий: на корабле не должно быть никакого смертоносного оружия. Лига Наций никогда не пропустила бы такое оружие, как бы его ни прятали.
- Имплантаты не должны были убивать нас, - сказала я, - а просто усыпить на некоторое время.
- У тебя не было времени обдумать все это, - резко ответил Чи. - Ты среагировала на аварийную ситуацию, вот и все.
- Я не среагировала на аварийную ситуацию… я убила своего напарника! - Мое лицо пылало. - И вы пытались скрыть доказательства этого, да? Запихнуть тело в дупло, чтобы я не нашла его. И что вы собирались сказать мне? Что его утащили хищники?
Молчание.
- Не знаю, - в конце концов ответил Чи. - Я просто подумал, что будет лучше, если ты не наткнешься… если ты не очнешься прямо рядом с ним.
- Прямо рядом с ним, - повторила я. - Лежа в траве. Где я убила его.
И я расплакалась.

АД
Ад - это когда плачешь внутри защитного костюма.
Мне хотелось закрыть лицо руками, но мешал шлем.
Из носа капало, но вытереться я не могла. По щекам неудержимо текли горячие слезы.
Я обхватила себя руками. Но с какой бы силой ни сжимала себя, прикосновения через плотный материал костюма не чувствовалось.
Одна, одна; я плакала в полном одиночестве, не в силах даже дотянуться до самой себя.

МОЙ ШЛЕМ
Постепенно слезы стихли; но не душевная боль. Из носа все еще текло, на губах ощущался привкус соли.
Чи обнял меня, пытаясь успокоить. Однако через костюм я не чувствовала и его прикосновения тоже.
Он бормотал что-то бессмысленное.
- Откуда же тебе было знать… Ты плохо соображала… Не вини себя…
Глупости. Я оттолкнула его:
- Оставьте меня в покое!
Он уставился на меня. Мне ужасно хотелось отвернуться, и поэтому я посмотрела прямо ему в глаза.
- Рамос, - сказал он, - сними шлем и вытри нос, пока ни утонула в соплях.
- Я не могу снять шлем, - хлюпая носом, ответила я. - Здесь микробы.
- Сколько воздуха у тебя осталось? На час? На два? Тебе явно придется задержаться тут несколько дольше.
- Мне придется задержаться тут навсегда! - эти слова вырвались у меня прежде, чем я поняла, что говорю. - Теперь я убийца. Опасное неразумное существо. Такая же, как гринстрайдеры, о которых вы рассказывали… Неважно, в каком я была состоянии. Все равно должна была сообразить.
- Послушай, в горячке момента…
- Нет! Я должна была сообразить. Должна! Я не заслуживаю того, чтобы называться разумным существом, раз я так по-идиотски убила своего напарника.
- Рамос…
- Никогда больше меня не выпустят в космос. Даже если бы прямо сейчас сюда прибыл спасательный корабль, он не увез бы меня с собой. Лига никогда не позволит мне покинуть Мелаквин. Они скажут, что я неразумное существо, и будут правы.
- Сними шлем, - приказал адмирал. - Я отказываюсь спорить с человеком, у которого все лицо в соплях.
В другое время и в другом месте я, может, и продолжала бы упрямиться. Стала бы изображать непреклонного разведчика, ни на шаг не отступающего от флотских правил, что бы там ни текло из носа. Однако сейчас моя сила воли дала трещину. Двумя движениями пальца я нажала на спусковую кнопку шлема и предохранительную задвижку. Еще пять секунд ушло на то, чтобы разъединилась внутренняя блокировка, и регулятор давления внутри выровнял его с наружным. Послышался хлопок - это шлем откинулся назад; я впервые в жизни вдохнула неземной воздух.
И без малейших колебаний рукавом вытерла нос.
- Хорошо, - улыбнулся Чи. - Значит, ты все-таки не законченная идиотка.

МОГИЛА
Мы похоронили Яруна в дупле, который нашел для него Чи, - лучшего способа не смогли придумать. У меня в рюкзаке была маленькая лопатка, но она годилась только для взятия образцов почвы, никак не для того, чтобы рыть могилу. На то, чтобы выкопать яму нужного размера, ушли бы часы, и все это время рядом лежало бы тело моего напарника с развороченным горлом. Это было выше моих сил.
Тем более что адмирал работать не мог. Силы покинули его - лицо потемнело, дышал он с трудом, как будто через силу. Прислонившись к дереву, он сидел, устало наблюдая, пока я заталкивала Яруна в дупло.
Запихивала его беспомощное тело внутрь, туда, где по заплесневелой поверхности дерева суетились муравьи. Ноздри щекотал смешанный запах гнилого дерева, крови и моего собственного пота.
Под конец мне пришла в голову мысль надеть на Яруна свой шлем, полностью запечатать его, чтобы пожиратели падали не унюхали запах разлагающегося человеческого тела. Запихнув наконец труп, уже почти в темноте, я засыпала вход в дупло мертвыми листьями.
Когда все было кончено - когда я сделала то, что должна и что могла сделать, - я отвернулась, и меня вырвало.
- Вот что значит этот треклятый расходный материал, - я вытерла рот. - Вот что это на самом деле значит.

НЕПОГРЕШИМЫЙ РАСЧЕТ ВРЕМЕНИ
Когда мы возвращались к месту высадки, Чи обхватил меня рукой. Я подумала, что он снова сделал это с целью успокоить меня; однако ему просто требовалась поддержка.
- Не следовало вам так далеко тащить его, - сказала я.
- В тот момент мне показалось, что это неплохая идея, - ответил он. - Ничего лучше я придумать не смог.
- Это отняло у вас слишком много сил. Адмирал пожал плечами:
- По крайней мере, было чем заняться. Я очнулся за несколько часов до тебя.
- Вы тоже отключились? Почему? У вас же не было имплантата?
- Наверно, они что-то внедрили в меня еще раньше, - ответил он. - Может, с пищей на «Золотистом кедре». Какая-нибудь маленькая такая радиоуправляемая капсула, не больше крупинки соли. Высший совет обожает разрабатывать подобную чепуху. Этим ублюдкам без игрушек жизнь не в жизнь; и раз Лига Наций запрещает создавать оружие, они вместо этого придумывают всякую несмертельную дребедень. В тот самый момент, когда они привели в действие твой горловой имплантат, меня они погрузили в сон.
- М-м-м…
Конечно, Адмиралтейству требовалось, чтобы все мы отключились одновременно; иначе последовал бы призыв о помощи… требование спасти. Откровенно не откликнуться на сигнал «помогите» «Палисандр» не мог, однако на тот случай, если связь со всеми нами оборвалась бы в одно и то же время, существовала совершенно определенная, четкая и ясная политика флота. Не посылать новых людей в район, где присутствует неизвестная опасность. Доложить о ситуации и предоставить начальству принимать решение.
Нашему замечательному, великодушному начальству.
Чи камнем повис на мне.
- Знаешь, Рамос, оказавшись здесь, я думаю о множестве вещей. О старых временах, - он вздрогнул. - Может, Совет прав, что так обошелся со мной. Память меня нередко подводит - по большей части, устраивая спектакль, я делаю это потому, что внезапно забываю, кто я такой. Не в том смысле, что я забываю свое имя, просто не помню… множество важных вещей из прошлого. Понимаешь? Иногда воспоминания просто исчезают из головы, а иногда они там, на месте, но исчезает… мужество.
- Мужество?
Я подумала: «При чем тут это?»
- Трудно признаваться в прошлых… неудачах. Постыдных капитуляциях. Ситуациях, когда следовало быть умнее, или храбрее, или…
Он споткнулся о заваленный листьями корень. Я удержала его от падения, но это потребовало немало усилий - сам он и не подумал помочь себе.
- С вами все в порядке? - спросила я. Молчание.
Меня пронзила одна мысль.
- Когда вы в последний раз принимали «таблетку молодости»?
- Две недели назад, Рамос. Что-что, а точно рассчитывать время Совет умеет.
- Дерьмо.
- Ох, дерьмо, - поправил он меня.
В возрасте Чи две недели - самый долгий срок, который можно протянуть без этих таблеток, плюс к тому же гадость, которую ему подсунули, чтобы он отключился, и то обстоятельство, что он потратил последние силы, отволакивая подальше Яруна.
- Как они могли так поступить с вами! - взорвалась я. - Отправить вас сюда в таком состоянии… простите, но это смертный приговор.
- Лига не позволяет убивать открыто, - адмирал пожал плечами, - но они допускают существование концепции, согласно которой организму нужно дать умереть, когда его время пришло. Очевидно, в этом вопросе Лига позволяет Совету выходить сухим из воды. Иначе Мелаквин не прослужил бы так долго местом, куда выбрасывают престарелых адмиралов.
- И вот теперь вы здесь…
- Да - но ненадолго, - его рука коснулась моих волос. - Прости, что покидаю тебя одну-одинешеньку.
- Я выживу.
- Уж постарайся, - адмирал серьезно посмотрел на меня. - Постарайся.
- Думаете, я собираюсь покончить с собой? Это невозможно… Я так запрограммирована, что это невозможно. В ранние годы существования корпуса разведчиков процент самоубийств был слишком вы сок. А что тут удивительного? Разведчики впадают в депрессию, потому что они уродцы, которых никто не любит, потому что нормальные космонавты сторонятся их - расходного материала вроде туалетной бумаги. Ну, Адмиралтейство решило, что должно защитить свои капиталовложения, и нас начали программировать на недопущение даже самой мысли о самоубийстве. Это дает гарантию, что, если мы умрем во время выполнения своей миссии, это происходит не по нашей воле, а исключительно в силу сложившихся обстоятельств.
- Знаю я, что вас программируют, - вздохнул Чи. - И знаю людей, сумевших преодолеть свое программирование. Может, не при первой попытке и не при второй, но в конце концов можно прорваться сквозь ментальную блокировку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44