Стефи последовала за ним.
– Ты куда?
– Спасибо, что напомнила мне о Бобби. Как это я раньше о нем не подумал? Нужно связаться с ним, и немедленно.
– Ты уверен, что сейчас подходящее время, чтобы будить человека, даже если он – твой старый друг?
Ногар не ответил, пока не добрался до видеофона.
– Думаю, сейчас только он может мне помочь.
Он отключил канал новостей.
– Брысь, Эйнджел…
Крольчиха возмущенно залопотала что-то по-испански, но убралась с дивана.
– Черт побери, Кисуля, мог бы быть и повежливее с дамой.
Она гордо прошествовала на кухню, намереваясь, видимо, выместить свое негодование на каком-нибудь ни в чем не повинном овоще. Ногар, проигнорировав оскорбленные чувства крольчихи, приказал компьютеру набрать номер Роберта Дитриха.
Несмотря на столь ранний час, Бобби ответил почти немедленно:
– Здесь Роберт Дитрих, с кем имею… – Рыжебородая физиономия Бобби расплылась в широкой улыбке, когда он узнал Ногара.
Раджастан тоже был рад видеть старого друга.
– Эй, тигрище, что происходит? Федералы с ног сбились, разыскивая тебя…
– Мне нужны твои услуги в качестве компьютерного пирата.
Бобби изобразил на лице недоумение:
– Что вы такое говорите, мистер Раджастан? Я никогда не занимался незаконной деятельностью и не намерен заниматься ею впредь.
Бобби подмигнул.
– Старик, у меня нет времени на шутки. Так ты поможешь мне?
– Приезжай.
***
Стефи предложила Ногару воспользоваться ее машиной, но об этом не могло быть и речи. «Плимут Антей» уже примелькался всем – и полиции, и Зипперам и МЛИ. Ногар вызвал такси.
Эйнджел все еще дулась на него. Раджастан подумал, что вел себя с ней слишком уж грубо. Ну ладно, ничего страшного. Тоже мне, принцесса. Потом извинюсь, сейчас нет времени.
Такси не заставило себя ждать. Через пару минут к дому Мэнни подрулил древний «Ниссан Тори» довоенной модели. Ногар втиснулся на заднее сиденье и только тогда увидел, что такси управляется живым водителем.
Грузная негритянка с выкрашенными в ярко-рыжий цвет курчавыми волосами уставилась на Раджастана, сверкая огромными белками глаз. Ногар мысленно обругал себя – нужно было заказать такси с дистанционным или программируемым управлением.
– Ни хрена-а-а себе… – протянула негритянка.
– Только не надо говорить, что у тебя никогда прежде не было пассажиров-моро.
– Мне не сообщили из диспетчерской, что…
Ногар, протянув руку вперед, сунул свою кредитку в счетчик и набрал на клавиатуре приличную сумму. Сейчас он мог себе это позволить.
– Ну что же, они не сообщили тебе потому, что я не уведомил их. А какие проблемы?
Она увидела цифры, выползающие на экранчик дисплея, и удивленно хмыкнула.
– Прошу прощения, мистер… э-э…
– Раджастан. –… мистер Раджастан, но я просто не ожидала увидеть в этом районе кого-то… вроде вас. Куда ехать?
– Давай к мосту на Мэйн-Авеню.
До места назначения желтый «Тори» добрался минут за пятнадцать.
– Останови вон там, – Ногар указал на вход в узкий проулок и отстучал на счетчике еще сотню баксов. – Если тебя не затруднит, подожди меня здесь.
– Ну что вы, мистер, нисколько не затруднит. Не торопитесь, я подожду.
Ногар выбрался из машины и направился в проулок, который упирался в небольшое, похожее на пакгауз, одноэтажное здание. Подойдя к двери здания, Раджастан нажал кнопку интеркома и посмотрел в объектив внешней видеокамеры.
– Это я, Бобби.
Дверь бесшумно распахнулась, и Ногар шагнул через порог. Изнутри дом не казался маленьким; он представлял собой одну громадную комнату. Окна, изготовленные из десятков небольших квадратов пластика, пропускали в помещение каскады яркого солнечного света, не освещавшего, однако, углы комнаты, в которых затаились темные тени. Большую часть пространства занимали металлические полки, настолько высокие, что едва оставалось место для свисающих с рифленого потолка вентиляторов, которые медленно вращали своими лопастями.
Ногар услыхал негромкое жужжание электромотора и, обернувшись, увидел, как из-за ближайшей полки, заваленной архаическими осциллограммами, вырулило кресло-каталка с восседающим на нем хозяином, мистером Робертом Дитрихом. Бобби подкатил к Ногару и протянул руку. Друзья обменялись рукопожатиями.
– Поехали в мой офис, – сказал Бобби.
Ногар пошел вслед за креслом, которое ловко маневрировало в лабиринте полок и шкафов. Раджастану шибануло в нос характерным запахом старой электроники – сочетание статической пыли, озона, трансформаторов и горелой изоляции. На полках лежали вышедшие из строя электронно-лучевые трубки, клавишные пульты, голосовые телефоны, мотки кабеля и проводов и груды старых печатных плат.
«Офис» Бобби представлял из себя небольшое пространство, ограниченное четырьмя высокими полками. У одной из них стоял обшарпанный стол, за которым матово поблескивали четыре монитора.
Бобби заехал за стол и указал Ногару на кресло напротив. Раджастан осторожно сел, поморщившись от боли в бедре.
– Здесь нас никто не побеспокоит. Ну, рассказывай, что происходит.
Ногар обстоятельно рассказал Бобби, что происходит.
Спустя час Бобби откинулся на спинку кресла и покачал головой.
– Понятия не имею, во что ты вляпался, но от таких политиканов, как Байндер, лучше держаться подальше. – Бобби подъехал к одной из полок, которую почти полностью занимал большой предмет в виде стеклянного колпака. – Впрочем, все политиканы – дерьмо.
– Ты знаешь Байндера?
Бобби запустил руку в нишу рядом с колпаком и вытащил оттуда металлическую тележку с двумя процессорами – один древний, производства корпорации «Сони», другой более современной модели, «Тунья-2000».
– Я ненавижу Байндера. – Бобби презрительно фыркнул. – Фашиствующий ублюдок. Лучше бы ты расследовал дело о ЕГО смерти.
– Но почему именно его ты так ненавидишь?
Ногар вполне разделял чувства Бобби по отношению к Байндеру, но никогда прежде не слышал, чтобы Бобби выражал вслух свои политические взгляды.
– По многим причинам. К примеру, на последнем заседании Палаты представителей он поставил на голосование вопрос о замораживании программы НАСА по исследованию дальнего космоса.
Бобби снял с полки небольшое устройство голубого цвета с парой светодиодных дисплеев и стандартной клавиатурой. Из задней стенки аппарата тянулся волоконно-оптический кабель со штепсельным разъемом на конце.
– Космические корабли уже несколько лет торчат без дела на Луне… помоги мне, пожалуйста. Вот этот разъем нужно вставить в гнездо. Вон там.
Бобби указал на небольшую пластиковую панель в одной из секций пола со старой эмблемой «Ист Огайо Гэс Компани».
Ногар подошел к Бобби, и тот подал ему конец кабеля с разъемом. Ногар нагнулся и приподнял панель, под которой открылась неровная дыра, пробитая в бетонном полу. Сантиметрах в тридцати ниже уровня пола виднелась секция толстого коммуникационного кабеля с вырезанным при помощи ножовки ромбовидным отверстием, в которое была вставлена штепсельная розетка. Ногар стал на колени и вставил в нее разъем.
Какой-то из аппаратов, с которыми манипулировал Бобби, вероятно, голубой ящичек, удовлетворенно откликнулся на действия Ногара громким «б-и-и-п».
– Благодарю, самому мне довольно трудно туда добираться… На чем это я остановился? Ах да, на недальновидности Байндера. Так вот, Байндер и его прихлебатели в Палате представителей почти десять лет задерживали запуск кораблей. В конце концов их содержание и обслуживание стало слишком дорогостоящим, и эти недоумки в Конгрессе собираются вообще похерить проект. Никак не могут понять, болваны, что они сэкономили бы кучу денег, если бы запуск был произведен по графику. Не говоря уж о том, что к нынешнему моменту мы уже получили бы фотографии с Альфы Центавра, а зонд, отправленный к Сириусу, уже начал бы передавать сигналы…
Ногар пожал плечами.
– Я озабочен более приземленными проблемами, меня мало волнуют гипотетические контакты с внеземными цивилизациями.
– Да-да, как это я забыл, что мой дружбан – крайне прагматичный тигр. – Бобби продолжал какие-то манипуляции с аппаратурой, щелкал тумблерами, подсоединял провода.
– Но что хуже всего – я все о Байндере, – начинал он как либерал.
– Ты шутишь.
– Ничуть. В начале своей политической карьеры он исповедовал доктрину о свободе воли, а потом постепенно начал сдвигаться вправо, пока не стал тем, что он есть сегодня.
Бобби щелкнул переключателем, и все четыре монитора ожили, замерцав зеленоватым светом. Внутри стеклянного колпака заметались красные, желтые и зеленые лазерные лучи.
– Ну, и к чему мы приложим шаловливые свои ручонки?
– Прежде всего, мне нужна любая информация о МЛИ.
– Как прикажете… – Бобби извлек из ниши переносной клавишный пульт и водрузил его на ручки своего кресла.
В колонке сформировалась голографическая зеленоватая паутина, по которой вдруг зазмеилась ярко-голубая полоска. Бобби заметил, что Ногар с интересом наблюдает за фантастической игрой разноцветных линий.
– Нравится? Зеленые линии означают каналы оптических данных, желтые – выход на линии спутниковой связи, красные – правительственные или коммерческие каналы.
Голубая полоска резко свернула влево под углом девяносто градусов перед внезапно вспыхнувшим красным пятном.
– Точки пересечения линий – это компьютеры, распределительные блоки и коммутаторы, спутники, офисы и так далее, и тому подобное… Ага! Джекпот! – Бобби победно улыбнулся.
Конец голубой полоски уперся в точку пересечения двух линий, которая тоже засверкала голубым, слегка пульсирующим светом. По одному из экранов пополз текст, и улыбка медленно сошла с лица Бобби.
– Ты дал мне правильное название фирмы?
– Да. МЛИ. «Мидвест Лэпидари Импортс».
Бобби прикусил губу.
– Странно.
Около минуты он с бешеной скоростью стучал по клавишам, потом ввел в компьютер какую-то команду. Ярко-голубая полоска потускнела и превратилась в бледно-зеленую. Бобби покачал головой.
– Компании под названием «Мидвест Лэпидари Импортс» не существует.
– Что ты такое говоришь?
– Никаких данных о ее кредитах…
– Проверь мой кредит. На мой счет кое-кто должен был сделать вклад.
Бобби снова занялся клавиатурой; в колонке замерцали разноцветные огоньки. Закончив поиск, Бобби присвистнул.
– Ого! Как ваша фамилия, сэр? Раджастан или Рокфеллер?
– Что там такое?
– Единственный вклад на твой счет. Вкладчик пожелал остаться неизвестным. Тридцать тысяч баксов, плюс…
Ногар онемел. За суматохой последних дней он совсем забыл проверить баланс на своем счету. Через несколько секунд он вновь обрел дар речи.
– Попробуй проверить еще где-нибудь.
– Будет исполнено. У меня есть выход на окружную Аудиторскую Службу.
Голубая ленточка снова заметалась по паутине, направляясь к небольшому скоплению красных точек в задней части стеклянного колпака. Прежде чем упереться в скопление, голубая полоска сама стала красной.
– Ну вот, говорил я тебе, это невозможно. Экономически невозможно. Не может компания не иметь отчетов о кредитах. Даже о самой «липовой» в мире организации должна быть информация насчет ее долгов кому-либо…
Бобби умолк, когда новая красная линия запульсировала, а по одному из экранов пополз текст.
– О'кей, я не прав. Оказывается, возможно.
– Что?
– Я только что вышел на информацию о налогах МЛИ… ну-ка, ну-ка…
Текст на экране остановился, красная линия поблекла. Бобби снова ударил по клавиатуре; по другому экрану поползли цифры и вскоре тоже остановились. Бобби вытаращился на дисплей, челюсть его отвисла. Ногар взглянул на экран – колонки цифр, которые ничего ему не говорили.
– На что ты смотришь?
– На третью строчку. Отчет об авуарах, который они предоставили Аудиторской Службе.
– Восемьдесят тысяч с небольшим, не так уж много для…
– Эти цифры в миллионах.
Теперь пришла очередь Ногара раскрыть рот от изумления. Восемь… нет восемьдесят миллиардов долларов! В активах! Бобби пробежался глазами по колонкам цифр.
– И еще сорок тысяч миллионов годового дохода… без кредитных отчетов? Фантастика.
У Ногара тоже не укладывалось в голове, что кучка Франкенштейнов имеет многомиллиардные обороты от импорта драгоценных камней.
– И еще одно, – добавил Бобби, – этих парней никогда не ревизовали.
– Значит, они играют по правилам.
Бобби покачал головой.
– Нет, здесь что-то другое. Аудиторская Служба обязательно должна контролировать такие колоссальные суммы. Ее фининспекторы не сидят сложа руки. Им платят за то, чтобы они копались в грязи…
– Тогда почему МЛИ не подвергалась ревизии?
– Именно это меня и удивляет. – Бобби задумчиво посмотрел на экран. – Знаешь, что я думаю?
– Что?
– У них есть свой человек в Аудиторской Службе, который сообщает им, как должны выглядеть их налоговые декларации.
Ногар пожал плечами.
– Но на что они тратят свои деньги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Ты куда?
– Спасибо, что напомнила мне о Бобби. Как это я раньше о нем не подумал? Нужно связаться с ним, и немедленно.
– Ты уверен, что сейчас подходящее время, чтобы будить человека, даже если он – твой старый друг?
Ногар не ответил, пока не добрался до видеофона.
– Думаю, сейчас только он может мне помочь.
Он отключил канал новостей.
– Брысь, Эйнджел…
Крольчиха возмущенно залопотала что-то по-испански, но убралась с дивана.
– Черт побери, Кисуля, мог бы быть и повежливее с дамой.
Она гордо прошествовала на кухню, намереваясь, видимо, выместить свое негодование на каком-нибудь ни в чем не повинном овоще. Ногар, проигнорировав оскорбленные чувства крольчихи, приказал компьютеру набрать номер Роберта Дитриха.
Несмотря на столь ранний час, Бобби ответил почти немедленно:
– Здесь Роберт Дитрих, с кем имею… – Рыжебородая физиономия Бобби расплылась в широкой улыбке, когда он узнал Ногара.
Раджастан тоже был рад видеть старого друга.
– Эй, тигрище, что происходит? Федералы с ног сбились, разыскивая тебя…
– Мне нужны твои услуги в качестве компьютерного пирата.
Бобби изобразил на лице недоумение:
– Что вы такое говорите, мистер Раджастан? Я никогда не занимался незаконной деятельностью и не намерен заниматься ею впредь.
Бобби подмигнул.
– Старик, у меня нет времени на шутки. Так ты поможешь мне?
– Приезжай.
***
Стефи предложила Ногару воспользоваться ее машиной, но об этом не могло быть и речи. «Плимут Антей» уже примелькался всем – и полиции, и Зипперам и МЛИ. Ногар вызвал такси.
Эйнджел все еще дулась на него. Раджастан подумал, что вел себя с ней слишком уж грубо. Ну ладно, ничего страшного. Тоже мне, принцесса. Потом извинюсь, сейчас нет времени.
Такси не заставило себя ждать. Через пару минут к дому Мэнни подрулил древний «Ниссан Тори» довоенной модели. Ногар втиснулся на заднее сиденье и только тогда увидел, что такси управляется живым водителем.
Грузная негритянка с выкрашенными в ярко-рыжий цвет курчавыми волосами уставилась на Раджастана, сверкая огромными белками глаз. Ногар мысленно обругал себя – нужно было заказать такси с дистанционным или программируемым управлением.
– Ни хрена-а-а себе… – протянула негритянка.
– Только не надо говорить, что у тебя никогда прежде не было пассажиров-моро.
– Мне не сообщили из диспетчерской, что…
Ногар, протянув руку вперед, сунул свою кредитку в счетчик и набрал на клавиатуре приличную сумму. Сейчас он мог себе это позволить.
– Ну что же, они не сообщили тебе потому, что я не уведомил их. А какие проблемы?
Она увидела цифры, выползающие на экранчик дисплея, и удивленно хмыкнула.
– Прошу прощения, мистер… э-э…
– Раджастан. –… мистер Раджастан, но я просто не ожидала увидеть в этом районе кого-то… вроде вас. Куда ехать?
– Давай к мосту на Мэйн-Авеню.
До места назначения желтый «Тори» добрался минут за пятнадцать.
– Останови вон там, – Ногар указал на вход в узкий проулок и отстучал на счетчике еще сотню баксов. – Если тебя не затруднит, подожди меня здесь.
– Ну что вы, мистер, нисколько не затруднит. Не торопитесь, я подожду.
Ногар выбрался из машины и направился в проулок, который упирался в небольшое, похожее на пакгауз, одноэтажное здание. Подойдя к двери здания, Раджастан нажал кнопку интеркома и посмотрел в объектив внешней видеокамеры.
– Это я, Бобби.
Дверь бесшумно распахнулась, и Ногар шагнул через порог. Изнутри дом не казался маленьким; он представлял собой одну громадную комнату. Окна, изготовленные из десятков небольших квадратов пластика, пропускали в помещение каскады яркого солнечного света, не освещавшего, однако, углы комнаты, в которых затаились темные тени. Большую часть пространства занимали металлические полки, настолько высокие, что едва оставалось место для свисающих с рифленого потолка вентиляторов, которые медленно вращали своими лопастями.
Ногар услыхал негромкое жужжание электромотора и, обернувшись, увидел, как из-за ближайшей полки, заваленной архаическими осциллограммами, вырулило кресло-каталка с восседающим на нем хозяином, мистером Робертом Дитрихом. Бобби подкатил к Ногару и протянул руку. Друзья обменялись рукопожатиями.
– Поехали в мой офис, – сказал Бобби.
Ногар пошел вслед за креслом, которое ловко маневрировало в лабиринте полок и шкафов. Раджастану шибануло в нос характерным запахом старой электроники – сочетание статической пыли, озона, трансформаторов и горелой изоляции. На полках лежали вышедшие из строя электронно-лучевые трубки, клавишные пульты, голосовые телефоны, мотки кабеля и проводов и груды старых печатных плат.
«Офис» Бобби представлял из себя небольшое пространство, ограниченное четырьмя высокими полками. У одной из них стоял обшарпанный стол, за которым матово поблескивали четыре монитора.
Бобби заехал за стол и указал Ногару на кресло напротив. Раджастан осторожно сел, поморщившись от боли в бедре.
– Здесь нас никто не побеспокоит. Ну, рассказывай, что происходит.
Ногар обстоятельно рассказал Бобби, что происходит.
Спустя час Бобби откинулся на спинку кресла и покачал головой.
– Понятия не имею, во что ты вляпался, но от таких политиканов, как Байндер, лучше держаться подальше. – Бобби подъехал к одной из полок, которую почти полностью занимал большой предмет в виде стеклянного колпака. – Впрочем, все политиканы – дерьмо.
– Ты знаешь Байндера?
Бобби запустил руку в нишу рядом с колпаком и вытащил оттуда металлическую тележку с двумя процессорами – один древний, производства корпорации «Сони», другой более современной модели, «Тунья-2000».
– Я ненавижу Байндера. – Бобби презрительно фыркнул. – Фашиствующий ублюдок. Лучше бы ты расследовал дело о ЕГО смерти.
– Но почему именно его ты так ненавидишь?
Ногар вполне разделял чувства Бобби по отношению к Байндеру, но никогда прежде не слышал, чтобы Бобби выражал вслух свои политические взгляды.
– По многим причинам. К примеру, на последнем заседании Палаты представителей он поставил на голосование вопрос о замораживании программы НАСА по исследованию дальнего космоса.
Бобби снял с полки небольшое устройство голубого цвета с парой светодиодных дисплеев и стандартной клавиатурой. Из задней стенки аппарата тянулся волоконно-оптический кабель со штепсельным разъемом на конце.
– Космические корабли уже несколько лет торчат без дела на Луне… помоги мне, пожалуйста. Вот этот разъем нужно вставить в гнездо. Вон там.
Бобби указал на небольшую пластиковую панель в одной из секций пола со старой эмблемой «Ист Огайо Гэс Компани».
Ногар подошел к Бобби, и тот подал ему конец кабеля с разъемом. Ногар нагнулся и приподнял панель, под которой открылась неровная дыра, пробитая в бетонном полу. Сантиметрах в тридцати ниже уровня пола виднелась секция толстого коммуникационного кабеля с вырезанным при помощи ножовки ромбовидным отверстием, в которое была вставлена штепсельная розетка. Ногар стал на колени и вставил в нее разъем.
Какой-то из аппаратов, с которыми манипулировал Бобби, вероятно, голубой ящичек, удовлетворенно откликнулся на действия Ногара громким «б-и-и-п».
– Благодарю, самому мне довольно трудно туда добираться… На чем это я остановился? Ах да, на недальновидности Байндера. Так вот, Байндер и его прихлебатели в Палате представителей почти десять лет задерживали запуск кораблей. В конце концов их содержание и обслуживание стало слишком дорогостоящим, и эти недоумки в Конгрессе собираются вообще похерить проект. Никак не могут понять, болваны, что они сэкономили бы кучу денег, если бы запуск был произведен по графику. Не говоря уж о том, что к нынешнему моменту мы уже получили бы фотографии с Альфы Центавра, а зонд, отправленный к Сириусу, уже начал бы передавать сигналы…
Ногар пожал плечами.
– Я озабочен более приземленными проблемами, меня мало волнуют гипотетические контакты с внеземными цивилизациями.
– Да-да, как это я забыл, что мой дружбан – крайне прагматичный тигр. – Бобби продолжал какие-то манипуляции с аппаратурой, щелкал тумблерами, подсоединял провода.
– Но что хуже всего – я все о Байндере, – начинал он как либерал.
– Ты шутишь.
– Ничуть. В начале своей политической карьеры он исповедовал доктрину о свободе воли, а потом постепенно начал сдвигаться вправо, пока не стал тем, что он есть сегодня.
Бобби щелкнул переключателем, и все четыре монитора ожили, замерцав зеленоватым светом. Внутри стеклянного колпака заметались красные, желтые и зеленые лазерные лучи.
– Ну, и к чему мы приложим шаловливые свои ручонки?
– Прежде всего, мне нужна любая информация о МЛИ.
– Как прикажете… – Бобби извлек из ниши переносной клавишный пульт и водрузил его на ручки своего кресла.
В колонке сформировалась голографическая зеленоватая паутина, по которой вдруг зазмеилась ярко-голубая полоска. Бобби заметил, что Ногар с интересом наблюдает за фантастической игрой разноцветных линий.
– Нравится? Зеленые линии означают каналы оптических данных, желтые – выход на линии спутниковой связи, красные – правительственные или коммерческие каналы.
Голубая полоска резко свернула влево под углом девяносто градусов перед внезапно вспыхнувшим красным пятном.
– Точки пересечения линий – это компьютеры, распределительные блоки и коммутаторы, спутники, офисы и так далее, и тому подобное… Ага! Джекпот! – Бобби победно улыбнулся.
Конец голубой полоски уперся в точку пересечения двух линий, которая тоже засверкала голубым, слегка пульсирующим светом. По одному из экранов пополз текст, и улыбка медленно сошла с лица Бобби.
– Ты дал мне правильное название фирмы?
– Да. МЛИ. «Мидвест Лэпидари Импортс».
Бобби прикусил губу.
– Странно.
Около минуты он с бешеной скоростью стучал по клавишам, потом ввел в компьютер какую-то команду. Ярко-голубая полоска потускнела и превратилась в бледно-зеленую. Бобби покачал головой.
– Компании под названием «Мидвест Лэпидари Импортс» не существует.
– Что ты такое говоришь?
– Никаких данных о ее кредитах…
– Проверь мой кредит. На мой счет кое-кто должен был сделать вклад.
Бобби снова занялся клавиатурой; в колонке замерцали разноцветные огоньки. Закончив поиск, Бобби присвистнул.
– Ого! Как ваша фамилия, сэр? Раджастан или Рокфеллер?
– Что там такое?
– Единственный вклад на твой счет. Вкладчик пожелал остаться неизвестным. Тридцать тысяч баксов, плюс…
Ногар онемел. За суматохой последних дней он совсем забыл проверить баланс на своем счету. Через несколько секунд он вновь обрел дар речи.
– Попробуй проверить еще где-нибудь.
– Будет исполнено. У меня есть выход на окружную Аудиторскую Службу.
Голубая ленточка снова заметалась по паутине, направляясь к небольшому скоплению красных точек в задней части стеклянного колпака. Прежде чем упереться в скопление, голубая полоска сама стала красной.
– Ну вот, говорил я тебе, это невозможно. Экономически невозможно. Не может компания не иметь отчетов о кредитах. Даже о самой «липовой» в мире организации должна быть информация насчет ее долгов кому-либо…
Бобби умолк, когда новая красная линия запульсировала, а по одному из экранов пополз текст.
– О'кей, я не прав. Оказывается, возможно.
– Что?
– Я только что вышел на информацию о налогах МЛИ… ну-ка, ну-ка…
Текст на экране остановился, красная линия поблекла. Бобби снова ударил по клавиатуре; по другому экрану поползли цифры и вскоре тоже остановились. Бобби вытаращился на дисплей, челюсть его отвисла. Ногар взглянул на экран – колонки цифр, которые ничего ему не говорили.
– На что ты смотришь?
– На третью строчку. Отчет об авуарах, который они предоставили Аудиторской Службе.
– Восемьдесят тысяч с небольшим, не так уж много для…
– Эти цифры в миллионах.
Теперь пришла очередь Ногара раскрыть рот от изумления. Восемь… нет восемьдесят миллиардов долларов! В активах! Бобби пробежался глазами по колонкам цифр.
– И еще сорок тысяч миллионов годового дохода… без кредитных отчетов? Фантастика.
У Ногара тоже не укладывалось в голове, что кучка Франкенштейнов имеет многомиллиардные обороты от импорта драгоценных камней.
– И еще одно, – добавил Бобби, – этих парней никогда не ревизовали.
– Значит, они играют по правилам.
Бобби покачал головой.
– Нет, здесь что-то другое. Аудиторская Служба обязательно должна контролировать такие колоссальные суммы. Ее фининспекторы не сидят сложа руки. Им платят за то, чтобы они копались в грязи…
– Тогда почему МЛИ не подвергалась ревизии?
– Именно это меня и удивляет. – Бобби задумчиво посмотрел на экран. – Знаешь, что я думаю?
– Что?
– У них есть свой человек в Аудиторской Службе, который сообщает им, как должны выглядеть их налоговые декларации.
Ногар пожал плечами.
– Но на что они тратят свои деньги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38