Костяшки ее пальцев побелели, и Ногар подумал, что она сейчас запустит в него стаканом. Запах, исходящий теперь от нее, указывал скорее на смущение и страх, нежели на гнев. Вейр быстро взяла себя в руки.
– Мне не хотелось бы в данный момент говорить об этом, – сказала она резким тоном.
Ногару оставалось только гадать, какие струны ее души задел он своим вопросом. Пинки всегда окружают себя минными полями каких-то условностей. Хорошо бы иметь пару этих полей.
– Простите.
Стефани натянуто улыбнулась.
– Не нужно извинений. Мне не следовало огрызаться на вас. Иногда я бываю такой несдержанной…
Она вздохнула.
Ногар попытался вернуть разговор в прежнее русло.
– Я пришел сюда, чтобы поговорить о Джонсоне. Не о вас. Что вы знаете о Джонсоне? Много у него было врагов?
Ногар украдкой наблюдал, как она зашла в кухню и ходит от шкафчика к шкафчику.
– Полагаю, у них с Байндером были общие враги. Байндер завербовал его еще в то время, когда он учился в колледже. С тех пор они не расставались. Дерри был предан ему. Даже чрезмерно предан, принимая во внимание отношение Байндера к гомосексуалистам. Я никогда не могла этого понять. Впрочем, и не старалась. Мне не платили за то, что я понимала. К тому времени, когда я поступила на работу к Байндеру, Янг и Джонсон уже несколько лет состояли в структуре организации.
– А они не состояли друг с другом…
Стефани вернулась с напитками.
– Я действительно не хочу говорить сейчас на подобные темы. Это дело Фила. Бог ему судья. Но ему не следовало пренебрегать похоронами. После пятнадцати лет совместной работы Дерри заслуживал большего, нежели беспокойство Фила о том, что кто-нибудь из посторонних догадается об очевидном.
– Вы не могли бы рассказать мне, чем занимался Джонсон в ту неделю, когда произошло убийство?
– Я не встречалась с ним в течение той недели. Янг говорил, что Дерри собирается встретиться с какой-то важной шишкой, с каким-то толстосумом, который обещал пожертвовать нашей организации кругленькую сумму.
– А когда вы в последний раз видели его живым?
– В прошлую субботу, на заседании комитета по фондам. Он рано ушел, где-то в полдесятого. – Она опустила глаза. – Знаете, что он сказал мне напоследок?
– Что же?
– Он извинился за то, что из-за него я, «привлекательная девушка», как он выразился, не могу иметь «нормальных отношений» с кем-либо, кто мне нравится.
Стефани подняла свой стакан.
– Выпьем за отношения, которые мне следовало бы иметь, – предложила она тост и залпом осушила стакан.
То, как она покачала головой, заставило Ногара сменить тему разговора.
– Вы не в курсе, почему Джонсон хранил три миллиона долларов из фонда кампании у себя дома?
Вейр изумленно воззрилась на тигра, рот ее приоткрылся, глаза слегка округлились.
– О Господи, наличными?
– Согласно полицейским отчетам, да.
Она вскочила со стула и начала ходить туда-сюда по комнате.
– Теперь я действительно рада, что порвала с Байндером… Или он меня вышвырнул, как угодно. Не существует ни одной законной причины для того, чтобы хранить дома такую огромную сумму, да еще наличными…
– Так почему же он хранил?
– Понятия не имею.
– А не может ли это быть как-то связано с тем, что Байндер оказывает давление на полицию, добиваясь прекращения расследования?
– Да-да, я слыхала о том, что он предпринимает такие попытки… Ну что же, вполне вероятно, от Байндера можно ожидать чего угодно.
Ногар встал и, немного поколебавшись, протянул девушке руку.
– Спасибо за помощь, мисс Вейр.
Ее ладошка сжала его лапищу. Ладошка была крошечная, мягкая и теплая. К удивлению Ногара, рукопожатие оказалось довольно сильным для такого хрупкого создания.
– Рада была помочь вам. Мне и самой нужно было выговориться. И прошу вас, не называйте меня мисс Вейр.
– Стефани?
– Я предпочитаю Стефи. Мы еще встретимся?
Ногару вдруг показалась, что ей не хочется, чтобы он уходил. Тигр пожал плечами.
– Думаю, что мне еще не раз придется обращаться к вам за помощью.
Она проводила его к выходу, открыла дверь, и он вышел в сгущающиеся сумерки. Но, прежде чем дверь совсем закрылась, Ногар обернулся.
– Могу я задать вам еще один вопрос?
– Валяйте.
– Почему вы так спокойно восприняли мой… мой внешний вид?
Она от души рассмеялась.
– А почему я должна была нервничать?
– Но ведь я – моро…
– Ну что же, мистер Раджастан, может, вам удастся напугать меня при нашей следующей встрече.
Она захлопнула дверь прежде, чем он успел ответить. После секундного раздумья Ногар нажал кнопку вызова.
– Да? – сказал динамик.
– Называйте меня просто Ногар.
ГЛАВА 7
В пятницу с утра дождя не было. Филипп Янг по-прежнему не отвечал на звонки, поэтому Ногар снова надел свой парадный костюм и отправился с визитом к финансовому секретарю Байндера. Янг проживал в одном из кварталов между Моро-Тауном и Шейкером, совсем недалеко от дома Раджастана, так что тигр решил прогуляться пешком. Однако не прошел он и полпути, как нестерпимый зуд заставил Ногара пожалеть об этом решении. День выдался жаркий и душный. Раджастан снял пиджак, расстегнул рубашку до самого пояса и ослабил узел галстука, который теперь свободно болтался на могучей шее.
Квартал, в котором жил Янг, представлял из себя нечто вроде Моро-Тауна, только для людей. Двух – и четырехэтажные кирпичные дома были старыми и обшарпанными, неухоженные газоны заросли сорняками, кривые деревья носили на себе следы дорожно-транспортных происшествий. Изредка Ногар ловил на себе настороженные взгляды пинков, которые при виде моро спешили перейти на другую сторону улицы.
Ногар почему-то надеялся, что ему не составит особого труда получить от Янга хоть какую-нибудь информацию относительно пресловутых трех миллионов долларов. Гораздо больше Раджастана беспокоило то, как найти правильный подход к Янгу насчет интимных отношений с Джонсоном. Пинки ведь порой так болезненно воспринимают разговоры на подобные темы.
Ногар остановился у дома Янга и окинул взглядом невзрачное двухэтажное строение. Солнце нещадно припекало затылок, вокруг головы роились мелкие противные мошки. Тигр раздраженно пошевелил усами, критически разглядывая жилище Янга.
Странно, однако, что секретарь по финансам – несомненно, ворочающий крупными суммами денег – живет в таком захолустье, в таких задрипанных «апартаментах». Стекла в окнах второго этажа отсутствовали, вместо них оконные проемы закрывали прибитые изнутри куски полиэтиленовой пленки. Серая краска, покрывающая кирпичные стены, почти вся облупилась; доски перекосившегося деревянного крыльца уже начали гнить.
В довершение ко всему от здания исходил кисловатый, смутно знакомый запах, от которого у тигра засвербило в носу.
Почему Янг живет здесь? Может, из практических соображений, чтобы платить поменьше налогов?
Ногар ступил на крыльцо с некоторыми опасениями – оно могло не выдержать его веса. Он начал осторожно подниматься по жалобно стонущим доскам, и правая нога его чуть было не провалилась в насквозь прогнившую секцию.
Наконец он добрался до верхней ступеньки и остановился перед замызганной дверью с допотопным замком, кнопкой электрического звонка и без всяких признаков интеркома. Ногар надавил на кнопку, но звонка не услыхал. Тогда он постучал в дверь, сначала тихонько, потом сильнее. Тоже безрезультатно, никто не отозвался. Может, Янга нет дома? Или адрес Янга в справочнике – всего лишь «липа», и Янг так же живет в своем «доме», как Ногар работает в своем «офисе»? Раджастан осторожно спустился по ступенькам крыльца и заглянул в одно из окон, как он предположил, гостиной. «Меблированная» комната состояла из матраца и карточного столика.
Ногар развязал галстук и обернул им правую руку, намереваясь разбить оконное стекло и пробраться внутрь, и тут он вспомнил, где впервые учуял странный запах, который сейчас становился все сильнее и от которого уже начинали слезиться глаза.
Это было несколько лет назад, когда на углу Мэйфилд-Роуд и Ковентри-Авеню демонтировали заброшенную бензозаправочную станцию. Ногар вспомнил, как наблюдал за рабочими, выкапывающими из земли ржавые резервуары с горючим. Именно тогда он впервые учуял запах бензина.
Инстинкт заставил тигра отпрянуть от окна и попытаться определить, откуда исходит резкий запах. Галстук выскользнул из когтей и упал на землю.
Ногар покрутил носом, принюхиваясь. Ага. Сильнее всего разит слева, из-за дома.
– Из гаража, – понял Раджастан. Он осторожно обогнул угол и направился по заросшему травой проезду к довольно большому гаражу. Здесь запах пропитывал его, казалось, насквозь.
Из глаз ручьем текли слезы, в горле першило, голова слегка закружилась.
Двери гаража были закрыты, но Раджастан услыхал доносящиеся изнутри звуки – всплески, стук металлических канистр, чье-то тяжелое дыхание. До гаража оставалось метров пять, когда шум прекратился.
Ногар пожалел, что не прихватил с собой пистолета. Дверь вдруг распахнулась; Ногара обдало бензиновыми испарениями, и он чуть было не потерял сознание от такого удара по обонянию. Из раскрытых дверей на тигра воззрился Филипп Янг. Ногар вспомнил, что этому человеку нет еще и сорока – далеко не старик по человеческим меркам. Журналисты изображали его эдаким вундеркиндом, благодаря стараниям которого Байндер не имел проблем с финансовыми делами.
Однако человек, представший сейчас перед Ногаром, мало походил на юного гения. Янг был обнажен по пояс, изможденное тело его лоснилось от пота и бензина. Позади него высилась груда намокших картонных коробок, кожаных папок, бумаги и чемоданов, с которых еще капала янтарного цвета жидкость. Безумные, налитые кровью глаза Янга вперились в Ногара; в правой дрожащей руке Филипп держал тупоносый револьвер тридцать восьмого калибра, направленный в грудь тигра.
– Вы разделались с Дэрри. Со мной у вас этот номер не пройдет.
– Поосторожней с этой игрушкой, мистер Янг, – сказал Ногар, стараясь говорить ровным спокойным тоном.
Янг яростно замотал головой.
– Ты ведь с ними заодно, не так ли? Вы все из одной шайки.
У парня явно поехала крыша, подумал Ногар, и если его не остановить, через несколько секунд все взлетит на воздух – и он сам, и гараж, и мистер Раджастан.
– Успокойтесь. Я как раз и пытался выяснить, кто убил Дэрри.
– Лжец!
У Ногара пересохло во рту, когда он услыхал щелчок взведенного курка.
– Вы все им служите. Я видел, как один из вас застрелил Дэрри.
– Вы хотите сказать, что Дэрри убил какой-то моро? Но мне ничего об этом неизвестно. Уберите оружие, и мы спокойно поговорим.
Янг всхлипнул и оглянулся назад, на облитую бензином кучу хлама.
– Я никому не позволю обвинять его, вы понимаете?
– Конечно же, я понимаю, – уверил его Ногар, хотя ничего не понимал.
– Дэрри не знал, что помогает им… не знал, кто они такие. А когда узнал, то захотел выйти из игры.
Янг по-прежнему смотрел вглубь гаража, и Ногар пользуясь тем, что Фил отвернулся, сделал несколько шагов вперед.
– Вы правы, он ни в чем не виноват.
Янг резко повернулся, размахивая револьвером.
– Вот именно! А они будут обвинять Дэрри. Все будут говорить, что он работал на них…
Янг что-то забормотал, почти не обращая внимания на Ногара. Раджастан подошел к нему еще ближе. Хотя глаза слезились и в гараже было довольно темно, ему удалось разглядеть, что некоторые из картонных коробок заполнены компьютерными распечатками, похожими на платежные ведомости. Один из раскрытых чемоданов был доверху наполнен дискетами.
Янг, словно очнувшись от забытья, почти осознанно посмотрел на Ногара.
– Стой где стоишь.
Указательный палец Янга на спусковом крючке напрягся, и Ногар застыл.
– Почему «они» убили Дэрри?
– Он раскусил их. Он изучил финансовые отчеты и все понял.
– Но ведь вы секретарь по финансам. Почему вы не поняли этого первым?
Ошибка. Не следовало так говорить. Янг мелко затрясся с ног до головы и прокричал что-то нечленораздельное. Ногар повернулся и нырнул к земле.
Янг нажал на курок. Ногар услыхал трескучий звук выстрела, и ему показалось, что на левое плечо его обрушилась тяжелая кувалда – Янг попал в него. Спустя долю секунды раздался страшный грохот взрыва, от которого у тигра едва не лопнули барабанные перепонки. Будто огромная огненная рука вдавила Ногара в землю, носоглотку обожгло едким дымом, а от запаха собственной паленой шерсти Раджастан раскашлялся.
Янг пронзительно вопил. От гаража во все стороны метнулись языки пламени, сверху дождем посыпались осколки и мусор. Пытаясь потушить горящую шерсть, Ногар перевернулся на спину; раненое плечо отозвалось на это движение острой болью, кинжальным ударом отдавшейся в шею.
Ногар отключился.
Самым отвратительным запахом на свете для Ногара была вонь больничных дезинфицирующих средств. Как только он начал приходить в сознание, этот химический аромат шибанул в ноздри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38