Тот по-прежнему расплывался по креслу, в облике – ни единого признака жизни.
Скрипнув зубами, волк свернул под прямым углом. Остановился, пару секунд прислушивался, не уловив ни дыхания, ни чего-либо еще. Нагнулся и внимательно изучил глаза. Оптический имплантант зиял черным бриллиантом. Левый глаз даже с оттянутым веком выглядел не слишком привлекательно. А кроме того, Курт понятия не имел, что именно должен там разглядеть. Но, по всей видимости, коготь задел яблоко, и веко быстро моргнуло.
Волк отдернул лапу, облегченно вздохнул. И все-таки, для проформы, без церемоний поправил голову, стараясь не прикасаться к имплантанту, и нащупал пульс на тощей шее. Удалось только со второй попытки – тонкая алая нить едва заметно пульсировала.
Стало быть, все в порядке. Курт выпрямился и отошел от кресла, испытывая уникальное, ни на что не похожее чувство выполненного долга. Получилось бы, мягко говоря, весьма некрасиво, если бы безволосый покончил жизнь самоубийством, расстреляв собственный мозг из многоразового инъектора. Курт на секунду представил себе такую ситуацию, и у него на мгновение помутнело в глазах.
По мере приближения к стеклянным дверям его начала беспокоить другая проблема. Прежде чем выйти наружу, в Запретный город, ему следовало каким-то образом преодолеть две бронированные двери, которые образовывали тамбур на первом этаже. После этого кто-то должен закрыть эти самые двери, потому как в противном случае волк не мог оставить сестру.
Остановившись в нерешительности, он посмотрел по сторонам и заметил в дальнем углу неприметную дверь. Она была выкрашена белым и отлично сливалась со стенами. Из общего фона ее выделяли разве что едва заметные полосы у косяка, а также аккуратная ручка округлой формы. Чувствуя, что напал на верный след, Курт двинулся к ней. Он осторожно сомкнул пальцы на ручке, повернул в одну сторону, затем по часовой стрелке.
Дверь, тихо щелкнув, распахнулась – наружу. Ее толщина составляла контраст с относительно скромными размерами и наводила на мысль о банковском хранилище. Курт, пригнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку, вошел внутрь.
Вспыхнул свет.
Комната была небольшой, всего пять-шесть квадратных метров. Спрятанные где-то фотоэлементы, по всей видимости, обнаружили присутствие волка, потому что следом за лампами начали оживать и другие предметы. Одну из стен полностью закрывали мониторы. Вспыхивая один за другим, они подставляли взгляду Курта лестницу, тамбур, различные ракурсы палаты, а также некие другие помещения, расположенные, видимо, на третьем этаже. У другой стены, на металлическом столе, стояли четыре компьютерных терминала. Немного левее находились динамики, два микрофона и распахнутое оконце комнатного лифта, где Курт не без удивления обнаружил свои пистолеты. У той же стены располагался щит с ровными рядами каких-то тумблеров.
Эдакая “комната страха”.
Почесав затылок, Курт подошел к терминалам. Он все еще хотел выбраться наружу, но как это сделать, не представлял. В тамбуре не было ни запоров, ни простых ручек. Не приходилось сомневаться, что управление всеми замками осуществляется отсюда, из этой комнатушки, до верху забитой электроникой и приборами слежения. Однако, если открыть двери более-менее просто, то каким образом они закрываются? Задав себе этот вопрос, Курт тут же на него и ответил: безволосый не мог сидеть здесь безвылазно. Ему также приходилось куда-то выходить.
Руководствуясь этими соображениями, волк подошел к щиту с тумблерами. Как он и надеялся, возле двух из них обнаружились пояснительные надписи: “Дверь № 1” и “Дверь № 2”. Сделанные крупным шрифтом, они заметно отличались от других. Непосредственно же под ними – о чудо! – были вмонтированы два таймера.
Курту не составило особого труда разобраться в принципе системы. “№ 1” могла открыться минимум на пять секунд позже “№ 2”, поскольку таймерам это было навязано программным путем.
Мгновение поколебавшись, волк сграбастал из форточки оба пистолета. Он понятия не имел, придется ли ими воспользоваться, однако оставлять их в клинике совершенно не хотелось. В конце концов, решил он, их можно вручить часовому, сменившему Мамота, в знак доброй воли. Курт сунул стволы за пояс и вновь сосредоточился на таймерах.
Убедившись, что все сделал правильно, он выскочил за дверь, притворил ее за собой и большими шагами направился к лестнице. Ему пришлось приложить немалое волевое усилие, чтобы не обернуться на самом пороге. Еще вернусь, говорил он себе. Но это очень смахивало на аутотренинг: не поможет, если не хочешь.
Дальше пошло легче. Оказавшись на площадке, он прыжками спустился к “Двери № 2”. Это произошло на полминуты ранее назначенного срока, а потому пришлось ждать, разглядывая холодную металлическую плиту. Наконец запоры щелкнули. Курт проскользнул в тамбур, закрыл дверь и вновь принялся ждать.
Через пять секунд внутренняя дверь закрылась на замок. Еще через пять – открылась внешняя. Уже у порога Курт вспомнил об откинутом капюшоне. Какой-то час, проведенный в компании безволосого в обстановке пугающей откровенности, сказался на бдительности весьма пагубным образом. Еще два-три шага и пришлось бы спешно ликвидировать всякого, кто обратил бы внимание на вервольфа у подъезда подпольной больницы.
Поглядывая из тени капюшона, он переступил порог. Яркий свет ударил в лицо, ослепив непривычные к такой атаке глаза. Зрительные нервы волка впервые в жизни воспринимали свет, просачивавшийся сквозь купол. Он был тусклый, мутно-желтый, но и его хватило, чтобы Курт стал слепым, как новорожденный щенок. Сколько раз он представлял себе в мечтах, каким станет первый рассвет в его жизни (как правило, эти мечтания возносили его на один из верхних ярусов, откуда можно было наблюдать, как восходящее солнце покрывает позолотой крыши Гетто), но никогда не думал, что он будет таким – ярким и беспощадным, как раскаленное лезвие.
Наконец, проморгавшись, он с изрядным трудом восстановил визуальную целостность мира. По противоположной стороне улицы и впрямь шел человек, с подозрением косившийся на Курта. Это был молодой парень с взлохмаченной шевелюрой и штормящей походкой. Несомненно, он и подумать не мог, что от верной гибели его спас невзрачный капюшон, нахлобученный на голову Курта. Предположить такое было непросто.
Замки “Двери № 1” клацнули, и запоры встали в пазы. Курт для проформы ухватился когтями за край, не уловив при этом ни малейшего колебания. Только сейчас он понял, что запер за собой последнюю дверь – как в буквальном, так и в переносном смысле. На мгновение его охватил панический страх. Он с тревогой подумал о сестре, оставшейся за этими дверьми, абсолютно беспомощной и беззащитной. Может, надо было оставить деньги, подумал он. Доктор мог решить, что волк сбежал, не расплатившись, и потому не имеет смысла продолжать лечение.
Но, поразмыслив, Курт заставил себя успокоиться. Безволосый не посмеет предпринять ничего такого, вряд ли он так быстро забудет волка. Подпольная клиника более походит на компактную крепость, поэтому внутри вполне безопасно. Когда Джейн окрепнет, она сможет сама о себе позаботиться (даже если, что маловероятно, за ней никто не придет).
Убедив себя во всем вышеперечисленном, Курт тем не менее не почувствовал душевного спокойствия. Он шагал по улице, внимательно оглядываясь по сторонам, а в душе его росло нехорошее предчувствие. Собственно, чего-то хорошего (принимая в расчет ситуацию) ждать было глупо, и все-таки волка терзало что-то другое.
Впервые в жизни Курт возвращался в убежище с таким тяжелым сердцем.
Кварталы Запретного города один за другим оставались позади. Курт шел к центральному Улью, благо заблудиться в мегаполисе, невзирая на масштабы, было невозможно. Стоило поднять голову, как на горизонте вырастала огромная колонна, подпирающая полусферический купол. При солнечном свете, – каким бы тусклым тот ни казался, – Улей выглядел и вполовину не так впечатляюще, как безлунной ночью: усталый колосс, подавляющий городской ландшафт железобетонной тушей.
Поэтому волк глядел преимущественно под ноги и по сторонам. Разгоралось утро, а людей на улицах все не было. Машины тоже проезжали нечасто – раз в несколько минут. Все это Курта крайне удивляло. По его представлениям, стоило солнцу вступить в свои права, как безволосые прыгали из своих коек, дабы побыстрее добраться до рабочих мест. Но, по здравом размышлении, Курт решил, что Запретный город не относится к числу так называемых “спальных районов”. Основная активность происходила здесь за неприметными фасадами с тонированными стеклами и крепкими дверями. Поэтому торопиться местным жителям было особенно некуда – когда стемнеет, клиенты придут сюда сами (и принесут больных родственников.)
Продолжая поглядывать в сторону Улья, волк пришел к выводу, что серая громада не приблизилась ни на сантиметр. Естественно, это был простой обман зрения, и все-таки он позволял разглядеть очевидную истину. На то, чтобы добраться до убежища на своих двоих, могло уйти несколько часов. А медлить сейчас явно не стоило.
Требовалось срочно найти транспорт.
Он и прежде оборачивался, заслышав шум мотора, но всякий раз это оказывался какой-нибудь любитель, для которого машина служила лишь средством передвижения. Завидев фигуру в капюшоне, стоящую у тротуара с поднятой рукой, автомобилист неизменно давил по газам. Волк бурчал под нос ругательства и продолжал путь.
Он мог понять этих водителей. Запретный город далеко не лучшее место, чтобы подбирать пассажиров. Курт же был не особо высокого мнения о собственной внешности, коли вести речь о доверии с первого-взгляда. Таким образом, рассчитывать можно было лишь на машины, салон которых оборудован пуленепробиваемым стеклом.
Но таксисты, как назло, куда-то подевались. Не было даже автоматов, хотя Курт согласился бы и на общество конструкта. Осуждать их за это не приходилось. Запретный город, судя по всему, был местом нерыбным. Таксисты либо промышляли в других районах, либо отправились спать, потому как рабочий люд пользовался наезженными маршрутами, где все платили понемногу и сообща.
Последняя мысль подкинула волку идею.
Выйдя на очередной перекресток, он свернул на ту улицу, что была шире, хотя она и уводила от центрального Улья. Но, пройдя еще пару кварталов, Курт понял, что чутье вновь не подвело. Движение на проезжей части ощутимо оживилось, появились пешеходы.
Вскоре стали попадаться таблички, обозначавшие остановки автобусов. Волк шагал дальше, вглядываясь в расписания, надеясь найти оптимальный вариант.
На одном из перекрестков ему встретилось сооружение, о котором он многое слышал, но ни разу не видел. Это был призрак из прошлого, скелет в шкафу нынешнего мегаполиса – подземный переход с большой надписью “Subway” на углу. Надпись сохранилась неплохо, благо непогоды в Гетто никогда не бывало, а температура оставалась одна и та же в любое время года. Зато сам переход был надежно замурован, снаружи остались лишь несколько ступеней. Подземка была в городе до того, как тот стал мегаполисом, и задолго до возведения купола. Но после известных событий все поезда пустили на лом, а подземные туннели превратили в гидропонические плантации для выращивания злаков и прочих культур.
Курт много слышал об этом, но еще ни разу не видел станцию своими глазами. Как он знал из документальных кинолент, это был эффективный и относительно удобный вид транспорта, способный перевозить несколько тысяч пассажиров одновременно. Но с тех времен потребность в транспорте уступила потребности в еде. Более половины мегаполиса перебралось в Ульи, остальные продолжали копошиться в Гетто.
Как бы там ни было, о подземных путешествиях теперь можно было лишь мечтать. Ввиду конструкции Ульев, тоннели под ними были уничтожены в ходе закладки фундаментов, а в окрестностях не осталось даже подземных переходов. Именно поэтому волк был вынужден впервые в жизни ждать автобус.
Заметив табличку с более-менее подходящим маршрутом, Курт замедлил шаг и наконец остановился. У столба скопилась изрядная очередь, а волк оказался в ее конце. Для него это было совершенно ново, но он не сомневался, что все делает правильно. Автобус подъезжает, все забираются внутрь и выходят на тех остановках, которые их устраивают – в той или иной степени.
Вновь поглядев на табличку, волк достал из кармана часы. До заявленного прихода автобуса оставалось всего шесть минут, тогда как промежутки составляли целых двадцать. Перед Куртом стояло человек двенадцать. Насколько Курту было известно, в автобус вмещалось около сорока безволосых, а потому для одного волка места точно должно было хватить.
Однако нашелся кто-то, кто был против.
Курт уже давно чувствовал, как сзади к нему кто-то подошел и остановился, сопя и источая назойливый запах чесночного соуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44