Ваш меч я бы оставил здесь, от него слишком много проблем и будет мало толка, когда завяжется перестрелка.
– Меч я оставлю, – сказал Кир, – С ним я чувствую себя спокойно в любой ситуации, поэтому он будет со мной. Но что я точно понял, так это то, что мне нужны документы. Похоже, их очень любят проверять военные.
Агент кивнул:
– Согласен, это мы вам обеспечим. Что еще?
– Местные деньги, еду на несколько дней…
– Хорошо, это они тоже приготовят. Еще бы я вам порекомендовал сменить одежду, в этой вы похожи на бродягу, а там таких не любят. Если вы не хотите расставаться со своим мечом, то я посоветовал хотя бы завернуть его во что-нибудь, чтобы он так не бросался в глаза. Сейчас, слава богу, не Средние века, и люди не ходят свободно с мечами по улицам.
– Вы правы, – кивнул Кир. – Сейчас предпочитают таскать пистолеты под мышкой.
Агент взглянул на него с любопытством:
– Хотите пистолет или что-то более мощное?
– Нет, спасибо, воспользуюсь вашим советом и как-нибудь обойдусь тем, к чему привык.
– Я даже не представляю, против кого вам может пригодиться ваш меч, – засмеялся агент. – В любой хорошей драке вас пристрелят раньше, чем вы его вытащите из ножен.
– Вероятнее всего, так оно и будет, но все равно спасибо за предупреждение.
– Вы самый странный человек из тех, кого я когда-либо встречал и провожал, – сказал агент. – А знал я много странных людей, только они все уже покойники…
– Надеюсь, что в этот раз вы ошибаетесь.
– Вряд ли,– усмехнулся агент. – У меня чутье на покойников…
Как только самолет взлетел, Кир сразу закрыл глаза. Он устал от проверок на постах и трепа словоохотливого агента. Ему нужно было отдохнуть, впереди лежал долгий путь.
Этого он ждал многие годы, просыпаясь в холодном поту от собственного крика, и не мог потом ничего вспомнить. Только смутные образы, лица людей, которых он не знал, и ощущение близкой смерти.
Кир выругался и заворочался в неудобном кресле.
Его мысли уже путались, но на всякий случай он проверил внутренним взором самолет: кроме экипажа и самого Кира, в нем никого не было. Тогда путник расслабился и позволил себе раствориться в паутине призрачных видений сна.
Как говорил давным-давно его взводный, пресекая все возражения, прежде чем отправить на очередное опасное задание:
«Только тот, кто останется живым, тот и сумеет доказать, что он был прав, потому что всегда и во всем виноваты покойники… Считаешь, что я не прав? Тогда останься в живых, потом поговорим. Мне-то смерть не грозит, я никуда не иду».
Сны были скверные.
Он увидел спору, которая незаметно превращалась в черный камень. Он видел, как местность вокруг нее стала пустыней. Видел первого человека, который подошел к камню, и первую убитую овцу.
А потом он увидел, как стали приносить в жертву людей. Их привозили издалека, это были бродяги, которые никому не были нужны, даже самим себе.
И вот первый жрец нацепил себе на шею осколок камня, и кожа его начала приобретать до боли знакомый серый оттенок.
ПРОЛОГ (продолжение)
Это время, наконец, наступило. Время человеческих жертвоприношений. Как всегда, вначале произошла простая случайность.
Два крестьянина в подпитии поспорили о том, кто первым должен заколоть свою овцу. Они отталкивали друг друга, стараясь первыми дотронуться до черного камня, потом толкание незаметно перешло в драку, но так как в руках у обоих были ножи, исход был предрешен…
Окровавленный труп одного из крестьян на глазах растерянного и вмиг отрезвевшего убийцы упал на камень.
И тут произошло то, что обычно происходило с овцами, хоть и не совсем так.
Тело мгновенно превратилось в мумию, но потом неожиданно исчезло совсем, только ветхую одежду сбросил на пыльную землю порыв ветра. А от камня отделилось три камушка, вместо одного, и камни эти были гораздо крупнее.
Это событие произошло на глазах большого количества людей, собравшихся на ежегодное жертвоприношение скота перед посевом.
Неудачливого убийцу толпа решила линчевать, но их остановил сметливый жрец. Увидев крупные камни, он тут же объявил, что случившееся есть знамение божье. Бог показал всем, чего он ждет. Погибший крестьянин был вознесен живым в рай, уйдя в том же виде, в каком родился, то есть нагим, оставив свои штаны и рваную рубаху здесь на грешной земле.
Окончательно протрезвевший и еще более растерявшийся после слов жреца убийца неожиданно подскочил к камню и перерезал себе горло уже обагрённым чужой кровью ножом.
Камень принял и его тело, оставив на земле такие же рваные штаны и рубаху, и от него отпало еще три крупных камня.
Именно с этого момента человеческие жертвоприношения стали основой новой религии. Те, кто руководил обрядом, отныне уже с полным основанием стали называть себя жрецами. Они носили черные хламиды в знак своей веры, и у каждого на груди теперь висел кусочек черного камня.
От долгого ношения камня жрецы приобретали со временем странный серый цвет кожи и считали это еще одним своим отличием, которое дал им бог. Они верили в свое бессмертие и великое предназначение…
Со временем построили первый храм. Он был небольшим, и его строили долго, потому что вокруг была пустыня и камень для строительства привозили издалека. А для этого нужны были люди и деньги.
Но все, в конце концов, как-то решилось. Черный камень перенесли в новехонький храм, и жрецы стали процветать.
Впоследствии храм несколько раз перестраивали, делая все больше и больше, чтобы вместить толпы верующих. Около алтаря появилась статуя свирепого бога с огромными клыками, образ которого явился верховному жрецу в сновидении.
С каждым новым обрядом человеческого жертвоприношения жрецов становилось на одного больше. Камень исправно давал кусочек себя за каждую человеческую жизнь, выпитую им до конца, но только за человеческую жизнь.
Теперь он не давал своей частицы ни за овец, ни за коз, ни за быков, хоть и исправно их забирал и давал временное облегчение страданий тому, кто приносил жертву. Поэтому поток больных, тащивших с собой овец и коз, не прекращался.
Жрецы действительно были практически бессмертны: любые раны на теле у них затягивались мгновенно. И они это демонстрировали собравшимся на жертвоприношение, нанося себе страшные раны во славу нового бога и обмазывая своей кровью клыки статуи.
Исцеления больных продолжались, только теперь для того, чтобы это произошло, требовалось убить гораздо больше овец.
И только человеческие жертвоприношения всегда давали мгновенный желаемый эффект. Постепенно овец стали приводить все реже и реже. Но все чаще приводили людей…
Преступников всех мастей отовсюду свозили на телегах к черному камню, и верховный жрец сам проводил над ними обряд.
А верховным жрецом стал как раз тот, кто когда-то заметил, что смерть людей на камне дает самые крупные осколки. Один из осколков – самый первый – оправленный в золото, с тех пор висел у него на груди.
Жрец по-прежнему был силен и здоров, несмотря на то что все его сверстники давно умерли, и он верил, что всем этим он обязан черному камню и своему кровавому богу.
Его кожа стала совсем серой, но это была лишь малая плата за бессмертие. Его душа была черна, как камень, он не ведал добрых чувств и оставался равнодушным ко всему, что не касалось его религии. Да и люди для него стали всего лишь жертвой камню.
Жрец сам был лучшей рекламой черному камню, потому что бессмертия желали все…
Возможно, поэтому истязаемых на камне людей становилось все больше, как и тех, кто приходил на это посмотреть…
Шло время, храм черного камня становился богаче и влиятельней. Люди приезжали к нему не только из столицы, но даже из ближайших стран.
Человеческие жертвоприношения продолжались, несмотря на то что официально были запрещены. Все оставалось таким же, как много лет назад, только пустыня вокруг храма занимала гораздо большее пространство.
***
Его звали Аир, он был маленьким незаметным служкой в храме. В обязанности ему вменялась уборка помещений. Каждую ночь, когда за последним посетителем закрывалась массивная металлическая дверь, начиналось его время. Аир зажигал свечи, протирал грязные полы, драил бронзовые дверные ручки, стараясь при этом держаться подальше от алтаря, на котором лежал черный камень.
Несмотря на то что камень был по-своему красив и отблески свечей придавали ему бархатистую глубину, служка его боялся. Отчасти оттого, что знал, что происходит при жертвоприношениях, отчасти просто потому, что чувствовал, как холодеет тело, когда приближаешься к камню. Но как бы Аир ни оттягивал момент уборки богато украшенного постамента, он все равно наступал.
Вокруг камня всегда было много мусора. Аир знал, что он обязательно найдет высохшие останки мух, комаров, бабочек и всевозможных жуков, которые залетали в открытые двери храма. Иногда попадались мыши и крысы, и всегда то, что оставалось от людей – жертв камню.
От людей оставалось немного: пуговицы, амулеты, протезы разных частей тела, иногда монеты или золотые и серебряные украшения. Все остальное камень вбирал в себя, оставляя только горстку мелкой бархатистой пыли. Аир протер влажной тряпкой каменный пол вокруг камня и вздохнул с облегчением.
Теперь наступала очередь бога, дикого и воинственного, могущественного и милосердного бога Багра, это и было то, что всегда примиряло Аира с уборкой. Он любил этот момент, и не только из-за того, что часто находил у ног статуи подношения, не замеченные жрецами, но и потому, что статуя бога была теплой.
А после черного камня служке было необходимо это тепло. Он прижимался к ноге бога и так стоял долго до тех пор, пока его тело не согревалось и кровь снова не начинала весело бежать по жилам.
Потом Аир рассказывал богу обо всем, что произошло за день в храме: сколько жертв было принесено камню, сколько людей посетило храм и о других событиях, которые произошли в стране.
Именно в этот момент служка чувствовал себя значительным и важным, потому что ни один жрец никогда не был так близко к богу, как он.
Аир нежно и бережно протирал пыль с черного гранита влажной тряпкой, потом, стоя на лестнице, извлеченной из-за портьер, наносил кисточкой красную краску на массивные клыки, отчего бог сразу становился свирепым и воинственным.
После этого Аир тщательно подкрашивал охрой глаза и губы, продолжая при этом рассказывать.
Вот и сегодня он рассказал богу все, что произошло за день. Событий было немного: привезли трех преступников, чтобы подкормить камень, от них кроме пыли остались только три железных зуба и неизвестно откуда взявшийся ржавый гвоздь.
Верховный жрец уехал в столицу, чтобы встретиться там с генералом, возглавившим военный переворот в стране.
Утром приходили крестьяне из близлежащих деревень, привели с собой больную овцу, надеясь на то, что Багра им за это даст дождь. Но овца была настолько плоха, что они получили за нее только один удар грома и несколько крупных капель. Крестьяне ушли расстроенные и недовольные, но уходя, пообещали вернуться и привести с собой быка. Зная их прижимистость, никто из жрецов не сомневался, что и бык будет больным и ни на что не годным.
– Так что день был совсем обычным, – закончил Аир и потянулся ко лбу бога, чтобы подкрасить серебряной краской небольшие рожки. В это время все и случилось. Багра неожиданно зашевелился, а в голове Аира прогремел оглушительный голос:
– Немедленно призови мне жреца!
Аир вздрогнул, лестница зашаталась, и он с грохотом рухнул на каменный пол.
Служка провалялся без сознания до утра, пока в храме не появились первые жрецы. Он долго не мог говорить, а его тело сотрясала крупная дрожь. Только на второй день Аир произнес первые слова, и эти слова были:
– Он нас всех, убьет…
***
Военно-морская база встретила Кира очередной проверкой документов, которых у него по-прежнему не было. Его снова обыскали, отобрали меч, оба метательных ножа и кинжал, а потом под конвоем трех морских пехотинцев отправили в тюремную камеру.
За прошедшие сутки его уже столько раз обыскивали и задавали такое количество вопросов по поводу того, кто он и что здесь делает, что Кир стал к этому привыкать. И даже с некоторой грустью подумал о том, как ему будет потом скучно жить без этих нежных заботливых рук, ощупывающих его тело и проверяющих каждую складку его одежды.
Утешало только одно, что там, куда он отправится, он, вероятно, будет обеспечен этой заботой в полной мере.
Улегшись на узкую койку, Кир закрыл глаза и посмотрел в свое ближайшее будущее. Там все было просто, через несколько часов появится человек, который вытащит его из камеры, даст ему документы и вернет меч и ножи.
Потом он увидел военный катер, резиновую лодку, на которой поплывет к пустынному скалистому берегу по темному предгрозовому морю с высоко вздымающимися волнами.
А дальше он ничего не видел, будушее было закрыто серо-черным туманом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Меч я оставлю, – сказал Кир, – С ним я чувствую себя спокойно в любой ситуации, поэтому он будет со мной. Но что я точно понял, так это то, что мне нужны документы. Похоже, их очень любят проверять военные.
Агент кивнул:
– Согласен, это мы вам обеспечим. Что еще?
– Местные деньги, еду на несколько дней…
– Хорошо, это они тоже приготовят. Еще бы я вам порекомендовал сменить одежду, в этой вы похожи на бродягу, а там таких не любят. Если вы не хотите расставаться со своим мечом, то я посоветовал хотя бы завернуть его во что-нибудь, чтобы он так не бросался в глаза. Сейчас, слава богу, не Средние века, и люди не ходят свободно с мечами по улицам.
– Вы правы, – кивнул Кир. – Сейчас предпочитают таскать пистолеты под мышкой.
Агент взглянул на него с любопытством:
– Хотите пистолет или что-то более мощное?
– Нет, спасибо, воспользуюсь вашим советом и как-нибудь обойдусь тем, к чему привык.
– Я даже не представляю, против кого вам может пригодиться ваш меч, – засмеялся агент. – В любой хорошей драке вас пристрелят раньше, чем вы его вытащите из ножен.
– Вероятнее всего, так оно и будет, но все равно спасибо за предупреждение.
– Вы самый странный человек из тех, кого я когда-либо встречал и провожал, – сказал агент. – А знал я много странных людей, только они все уже покойники…
– Надеюсь, что в этот раз вы ошибаетесь.
– Вряд ли,– усмехнулся агент. – У меня чутье на покойников…
Как только самолет взлетел, Кир сразу закрыл глаза. Он устал от проверок на постах и трепа словоохотливого агента. Ему нужно было отдохнуть, впереди лежал долгий путь.
Этого он ждал многие годы, просыпаясь в холодном поту от собственного крика, и не мог потом ничего вспомнить. Только смутные образы, лица людей, которых он не знал, и ощущение близкой смерти.
Кир выругался и заворочался в неудобном кресле.
Его мысли уже путались, но на всякий случай он проверил внутренним взором самолет: кроме экипажа и самого Кира, в нем никого не было. Тогда путник расслабился и позволил себе раствориться в паутине призрачных видений сна.
Как говорил давным-давно его взводный, пресекая все возражения, прежде чем отправить на очередное опасное задание:
«Только тот, кто останется живым, тот и сумеет доказать, что он был прав, потому что всегда и во всем виноваты покойники… Считаешь, что я не прав? Тогда останься в живых, потом поговорим. Мне-то смерть не грозит, я никуда не иду».
Сны были скверные.
Он увидел спору, которая незаметно превращалась в черный камень. Он видел, как местность вокруг нее стала пустыней. Видел первого человека, который подошел к камню, и первую убитую овцу.
А потом он увидел, как стали приносить в жертву людей. Их привозили издалека, это были бродяги, которые никому не были нужны, даже самим себе.
И вот первый жрец нацепил себе на шею осколок камня, и кожа его начала приобретать до боли знакомый серый оттенок.
ПРОЛОГ (продолжение)
Это время, наконец, наступило. Время человеческих жертвоприношений. Как всегда, вначале произошла простая случайность.
Два крестьянина в подпитии поспорили о том, кто первым должен заколоть свою овцу. Они отталкивали друг друга, стараясь первыми дотронуться до черного камня, потом толкание незаметно перешло в драку, но так как в руках у обоих были ножи, исход был предрешен…
Окровавленный труп одного из крестьян на глазах растерянного и вмиг отрезвевшего убийцы упал на камень.
И тут произошло то, что обычно происходило с овцами, хоть и не совсем так.
Тело мгновенно превратилось в мумию, но потом неожиданно исчезло совсем, только ветхую одежду сбросил на пыльную землю порыв ветра. А от камня отделилось три камушка, вместо одного, и камни эти были гораздо крупнее.
Это событие произошло на глазах большого количества людей, собравшихся на ежегодное жертвоприношение скота перед посевом.
Неудачливого убийцу толпа решила линчевать, но их остановил сметливый жрец. Увидев крупные камни, он тут же объявил, что случившееся есть знамение божье. Бог показал всем, чего он ждет. Погибший крестьянин был вознесен живым в рай, уйдя в том же виде, в каком родился, то есть нагим, оставив свои штаны и рваную рубаху здесь на грешной земле.
Окончательно протрезвевший и еще более растерявшийся после слов жреца убийца неожиданно подскочил к камню и перерезал себе горло уже обагрённым чужой кровью ножом.
Камень принял и его тело, оставив на земле такие же рваные штаны и рубаху, и от него отпало еще три крупных камня.
Именно с этого момента человеческие жертвоприношения стали основой новой религии. Те, кто руководил обрядом, отныне уже с полным основанием стали называть себя жрецами. Они носили черные хламиды в знак своей веры, и у каждого на груди теперь висел кусочек черного камня.
От долгого ношения камня жрецы приобретали со временем странный серый цвет кожи и считали это еще одним своим отличием, которое дал им бог. Они верили в свое бессмертие и великое предназначение…
Со временем построили первый храм. Он был небольшим, и его строили долго, потому что вокруг была пустыня и камень для строительства привозили издалека. А для этого нужны были люди и деньги.
Но все, в конце концов, как-то решилось. Черный камень перенесли в новехонький храм, и жрецы стали процветать.
Впоследствии храм несколько раз перестраивали, делая все больше и больше, чтобы вместить толпы верующих. Около алтаря появилась статуя свирепого бога с огромными клыками, образ которого явился верховному жрецу в сновидении.
С каждым новым обрядом человеческого жертвоприношения жрецов становилось на одного больше. Камень исправно давал кусочек себя за каждую человеческую жизнь, выпитую им до конца, но только за человеческую жизнь.
Теперь он не давал своей частицы ни за овец, ни за коз, ни за быков, хоть и исправно их забирал и давал временное облегчение страданий тому, кто приносил жертву. Поэтому поток больных, тащивших с собой овец и коз, не прекращался.
Жрецы действительно были практически бессмертны: любые раны на теле у них затягивались мгновенно. И они это демонстрировали собравшимся на жертвоприношение, нанося себе страшные раны во славу нового бога и обмазывая своей кровью клыки статуи.
Исцеления больных продолжались, только теперь для того, чтобы это произошло, требовалось убить гораздо больше овец.
И только человеческие жертвоприношения всегда давали мгновенный желаемый эффект. Постепенно овец стали приводить все реже и реже. Но все чаще приводили людей…
Преступников всех мастей отовсюду свозили на телегах к черному камню, и верховный жрец сам проводил над ними обряд.
А верховным жрецом стал как раз тот, кто когда-то заметил, что смерть людей на камне дает самые крупные осколки. Один из осколков – самый первый – оправленный в золото, с тех пор висел у него на груди.
Жрец по-прежнему был силен и здоров, несмотря на то что все его сверстники давно умерли, и он верил, что всем этим он обязан черному камню и своему кровавому богу.
Его кожа стала совсем серой, но это была лишь малая плата за бессмертие. Его душа была черна, как камень, он не ведал добрых чувств и оставался равнодушным ко всему, что не касалось его религии. Да и люди для него стали всего лишь жертвой камню.
Жрец сам был лучшей рекламой черному камню, потому что бессмертия желали все…
Возможно, поэтому истязаемых на камне людей становилось все больше, как и тех, кто приходил на это посмотреть…
Шло время, храм черного камня становился богаче и влиятельней. Люди приезжали к нему не только из столицы, но даже из ближайших стран.
Человеческие жертвоприношения продолжались, несмотря на то что официально были запрещены. Все оставалось таким же, как много лет назад, только пустыня вокруг храма занимала гораздо большее пространство.
***
Его звали Аир, он был маленьким незаметным служкой в храме. В обязанности ему вменялась уборка помещений. Каждую ночь, когда за последним посетителем закрывалась массивная металлическая дверь, начиналось его время. Аир зажигал свечи, протирал грязные полы, драил бронзовые дверные ручки, стараясь при этом держаться подальше от алтаря, на котором лежал черный камень.
Несмотря на то что камень был по-своему красив и отблески свечей придавали ему бархатистую глубину, служка его боялся. Отчасти оттого, что знал, что происходит при жертвоприношениях, отчасти просто потому, что чувствовал, как холодеет тело, когда приближаешься к камню. Но как бы Аир ни оттягивал момент уборки богато украшенного постамента, он все равно наступал.
Вокруг камня всегда было много мусора. Аир знал, что он обязательно найдет высохшие останки мух, комаров, бабочек и всевозможных жуков, которые залетали в открытые двери храма. Иногда попадались мыши и крысы, и всегда то, что оставалось от людей – жертв камню.
От людей оставалось немного: пуговицы, амулеты, протезы разных частей тела, иногда монеты или золотые и серебряные украшения. Все остальное камень вбирал в себя, оставляя только горстку мелкой бархатистой пыли. Аир протер влажной тряпкой каменный пол вокруг камня и вздохнул с облегчением.
Теперь наступала очередь бога, дикого и воинственного, могущественного и милосердного бога Багра, это и было то, что всегда примиряло Аира с уборкой. Он любил этот момент, и не только из-за того, что часто находил у ног статуи подношения, не замеченные жрецами, но и потому, что статуя бога была теплой.
А после черного камня служке было необходимо это тепло. Он прижимался к ноге бога и так стоял долго до тех пор, пока его тело не согревалось и кровь снова не начинала весело бежать по жилам.
Потом Аир рассказывал богу обо всем, что произошло за день в храме: сколько жертв было принесено камню, сколько людей посетило храм и о других событиях, которые произошли в стране.
Именно в этот момент служка чувствовал себя значительным и важным, потому что ни один жрец никогда не был так близко к богу, как он.
Аир нежно и бережно протирал пыль с черного гранита влажной тряпкой, потом, стоя на лестнице, извлеченной из-за портьер, наносил кисточкой красную краску на массивные клыки, отчего бог сразу становился свирепым и воинственным.
После этого Аир тщательно подкрашивал охрой глаза и губы, продолжая при этом рассказывать.
Вот и сегодня он рассказал богу все, что произошло за день. Событий было немного: привезли трех преступников, чтобы подкормить камень, от них кроме пыли остались только три железных зуба и неизвестно откуда взявшийся ржавый гвоздь.
Верховный жрец уехал в столицу, чтобы встретиться там с генералом, возглавившим военный переворот в стране.
Утром приходили крестьяне из близлежащих деревень, привели с собой больную овцу, надеясь на то, что Багра им за это даст дождь. Но овца была настолько плоха, что они получили за нее только один удар грома и несколько крупных капель. Крестьяне ушли расстроенные и недовольные, но уходя, пообещали вернуться и привести с собой быка. Зная их прижимистость, никто из жрецов не сомневался, что и бык будет больным и ни на что не годным.
– Так что день был совсем обычным, – закончил Аир и потянулся ко лбу бога, чтобы подкрасить серебряной краской небольшие рожки. В это время все и случилось. Багра неожиданно зашевелился, а в голове Аира прогремел оглушительный голос:
– Немедленно призови мне жреца!
Аир вздрогнул, лестница зашаталась, и он с грохотом рухнул на каменный пол.
Служка провалялся без сознания до утра, пока в храме не появились первые жрецы. Он долго не мог говорить, а его тело сотрясала крупная дрожь. Только на второй день Аир произнес первые слова, и эти слова были:
– Он нас всех, убьет…
***
Военно-морская база встретила Кира очередной проверкой документов, которых у него по-прежнему не было. Его снова обыскали, отобрали меч, оба метательных ножа и кинжал, а потом под конвоем трех морских пехотинцев отправили в тюремную камеру.
За прошедшие сутки его уже столько раз обыскивали и задавали такое количество вопросов по поводу того, кто он и что здесь делает, что Кир стал к этому привыкать. И даже с некоторой грустью подумал о том, как ему будет потом скучно жить без этих нежных заботливых рук, ощупывающих его тело и проверяющих каждую складку его одежды.
Утешало только одно, что там, куда он отправится, он, вероятно, будет обеспечен этой заботой в полной мере.
Улегшись на узкую койку, Кир закрыл глаза и посмотрел в свое ближайшее будущее. Там все было просто, через несколько часов появится человек, который вытащит его из камеры, даст ему документы и вернет меч и ножи.
Потом он увидел военный катер, резиновую лодку, на которой поплывет к пустынному скалистому берегу по темному предгрозовому морю с высоко вздымающимися волнами.
А дальше он ничего не видел, будушее было закрыто серо-черным туманом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55