Появился Тео, и следом за ним — водитель «тойоты» с чемоданом Стива и большим четырехлопастным вентилятором на высокой подставке.
— Хорошо будет, — сказал водитель, устанавливая вентилятор в углу и включая штепсельную вилку. Вентилятор тихо заурчал, лопасти его закрутились все быстрее, и струя воздуха принесла наконец минимальное ощущение прохлады.
Водитель вышел, а Стив и Тео присели в плетёные кресла напротив вентилятора.
— С чего начнём? — спросил Стив, подставляя лицо под струю ветра, которую гнал вентилятор.
— Надо подождать одного человека, — помолчав, ответил Тео. — Джайя сказала, скоро придёт.
— Джайя — хозяйка отеля?
— Нет, управляющая. «Отель под минаретом» принадлежит господину Сутросу.
— А кто знает место, где скрывается Цезарь?
— Может быть, тот, кто придёт, — равнодушно сказал Тео.
— А вы?
Тео усмехнулся:
— Только приблизительно.
— Это в самом Сингапуре?
— Сингапур — целый остров, — пожал плечами Тео. Наступило долгое молчание.
— Может, немного санчин-до? — предложил вдруг Тео, не глядя на Стива.
— Жарко…
— Тогда оставим на вечер.
— А где? — спросил Стив, окинув взглядом тесный номер.
— Есть место. В подвале — хороший зал.
— Можно пойти и сейчас, — нерешительно протянул Стив.
Тео бросил на него испытующий взгляд:
— Лучше вечером. Я пойду. А вы пока отдохните, — Тео кивнул на постель.
— Нет. Скажите внизу, чтобы мне принесли свежие газеты.
Через несколько минут курчавый черноглазый мальчуган принёс Стиву пачку газет. Стив протянул ему серебряную монету, но мальчишка усмехнулся и отрицательно покачал головой.
— Ты здешний бой? — спросил удивлённый Стив. Мальчуган снова отрицательно покачал головой.
— Так кто же ты?
— Я Санджа — сын Джайи.
— О-о. Значит, ты самый главный в отеле.
— После матери, — серьёзно объяснил Санджа.
— А кто твой отец?
Мальчик опустил глаза.
— Его нет. Убили.
— Ах вот что! Прости, Санджа, я не знал, извини…
— Ничего. В Сингапуре это случается.
Он разговаривал на очень правильном английском языке, почти без акцента.
— Ты учишься?
— Да, конечно. В британской школе на Альберт-роад.
В приоткрытую дверь снизу донёсся голос Джайи. Она звала сына.
— Сейчас, мама, — крикнул Санджа. — Извините, сэр, — поклонился он Стиву, — спешу. Дела.
Когда дверь за Санджей закрылась, Стив принялся за газеты. Подробности событий в Далласе уже перекочевали на третью, четвёртую полосу. Об авиакатастрофе под Мехико, Фигуранкайне, ОТРАГе ни строчки.
Стив внимательно просмотрел объявления адвокатских контор по делам наследства. Здесь тоже ничего. Хотя, казалось бы, именно тут, в Сингапуре, где перекрещивались невидимые нити, связывающие крупнейшие банки Запада, Востока и США, какая-то информация о наследстве Фигуранкайна должна была быть.
Возвратился Тео с небольшим свёртком.
— Придётся торопиться, — сказал он. — Вот одежда матроса. Надо переодеться. Под рубаху наденьте это. — Он извлёк из свёртка что-то гибкое и блестящее. — Пуля пробьёт, нож нет. Тут предпочитают ножи…
— Что-нибудь изменилось? — спросил Стив, разворачивая свёрток.
— Да… Их хотят сегодня ночью увезти куда-то.
— Кто?
Тео пожал плечами:
— Монахи… Они скрываются у монахов… Но там крутятся какие-то парни… Ночью была драка с большой кровью. Шейку на сказал, что женщину ранили.
— Шейкуна?
— Человек Сутроса. Надёжный. Пойдёт с нами.
— Индус?
— Африканец из Мозамбика. Надёжный человек.
— Когда идём?
— Сразу как стемнеет. Через полтора часа.
Стив бросил взгляд на часы. Половина пятого. Итак, через несколько часов все решится.
— В крайнем случае уведём его силой. — Стив вопросительно глянул на Тео.
— Нежелательно. Можем навлечь полицию… Но в крайнем случае попробуем.
— Не резервировать ли билеты на ночной самолёт?
— Нет, придётся уходить морем, выждав немного.
— Почему?
— В аэропорту будут ждать. Или полиция, или те, кто охотится за ними.
— А удалось выяснить, что это за люди?
— Шейкуна знает… Он скажет.
— Где он сейчас?
— Пошёл узнать о катере. Перед закатом будет здесь.
В дверь постучали. Заглянула Джайя и поинтересовалась, будут ли они обедать.
Стив отрицательно покачал головой. Джайя взглянула на Тео.
— Надо подкрепиться, — решительно объявил Тео. — Сейчас сойдём вниз.
Шейкуна появился в конце обеда. Он протиснулся в крохотный кабинет, в котором сидели за столом Стив и Тео, и там сразу стало тесно. Это был высокий сутулый негр с очень узкими плечами и длинными руками, у него было плоское, почти безбровое лицо с покатым лбом и широким приплюснутым носом. Глубоко посаженные глаза глядели насторожённо и сурово. При первом же взгляде на него Стив подумал, что Шейкуна, несмотря на свою тощую сутулую фигуру, должен быть необыкновенно ловок и силён. Чем-то он напоминал вставшего на задние лапы тигра, может быть, тем, что у него почти не было плеч. Как и большинство обитателей портовой части Сингапура, Шейкуна был одет в светлую трикотажную безрукавку с выцветшими портретами каких-то красоток и широкие парусиновые штаны.
Он приветствовал Стива поклоном, скрестив на груди длинные руки. Стив пригласил его присесть к столу, и Тео, бросив на Стива быстрый взгляд, придвинул Шейкуне стакан. Шейкуна протянул руку, выудил на противоположном конце стола графинчик с рисовой водкой, выплеснул его содержимое в стакан, проглотил одним махом и, отерев губы ладонью, уставился на Стива.
— Съешь что-нибудь? — спросил Тео.
Шейкуна молча покачал головой.
— Что с катером?
— Будет, когда понадобится.
Голос у него был глухой и хриплый, с обычным для южноафриканцев акцентом.
— У меня есть несколько вопросов, — сказал Стив.
Шейкуна кивнул, не сводя со Стива насторожённого взгляда.
— Человек, к которому мы идём, тот, кого я ищу?
Шейкуна снова кивнул.
— Как его зовут?
— Он называет себя брат Дуонг, но его настоящее имя — Цезарь Фигуранкайн. Он американец.
— Что он делает у монахов?
— Читал старые рукописи… Теперь, говорят, курит опиум…
— А почему монахи прячут его?
Шейкуна заколебался:
— Может, просил помочь… Может, говорил, хочет принять учение Будды. Я не знаю…
— Но монахи ничего не станут делать бесплатно. А у него ведь нет денег.
Шейкуна закивал согласно:
— Нет, совсем нет…
— Так в чём же дело?
— Я не знаю…
— А эта женщина с ним? Кто она?
Шейкуна многозначительно надул губы:
— О-о, красивая женщина, очень красивая, очень смелая и мудрая. Люди говорят — дочь брамина с Бали. Она тоже скрывается.
— Они давно вместе?
— Давно. Встретились в Англии. Она там училась.
— А как ты думаешь, отпустят их монахи, если я уговорю его уйти?
По широкому лицу Шейкуны впервые скользнуло подобие улыбки.
— Почему не отпустят? Отпустят, — сказал он, рассматривая свои огромные руки, — Должны будут отпустить…
Он сжал кулаки и, легонько постукивая ими по столу, в упор взглянул на Стива.
— Хорошо, — кивнул Стив. — Как мы все это осуществим?
— Сейчас пойдём туда, — сказал Шейкуна, продолжая постукивать по столу. — Один монах проведёт тебя к нему. Тебя одного и… без оружия. Но сначала надо уговорить женщину. Она никого не допускает к нему… Потом мы будем помогать…
— Сколько вас?
Шейкуна поднял руку:
— Сколько надо.
— А сколько я должен буду заплатить?
— Заплатят… Это не твоя забота.
— Ну ладно… Посмотрим потом… Если все удастся, я тоже кое-что приплачу, не сомневайся.
— Это излишне, — вмешался Тео. — Все улажено… Идите переодевайтесь. Через десять минут мы должны выйти.
Они вышли с чёрного хода. Через полутёмные вонючие дворы и какие-то закоулки выбрались на плохо освещённую кривую уличку, такую узкую, что можно было коснуться противоположных стен, если расставить руки. Духота не стала меньше, но гибкая чешуя кольчуги холодила спину и грудь сквозь тонкую майку. Прохожих попадалось мало, и шли быстро. Шейкуна впереди, за ним Стив, сзади Тео. Одеты они были примерно одинаково и со стороны, вероятно, напоминали моряков, которые направляются искать ночных развлечений. Шейкуна уверенно шагал вперёд. Стив вскоре совершенно потерял ориентировку в душном ночном лабиринте плохо освещённых кривых улиц и переулков, бесконечных лавчонок, баров, пивных со стриптизами, дешёвых публичных домов, курилен и притонов. Несколько раз они миновали небольшие храмы — индуистские, буддийские, синтоистские и ещё бог знает какие — с багровеющими внутри отсветами алтарей.
Стив снова, уже в который раз, подумал о том, что без помощи Сутроса и его многочисленной «семейки» вся эта авантюрная затея давно была бы обречена на провал. Несмотря на то, что он не раз бывал в Юго-Восточной Азии, даже работал здесь, он не представлял себе, да и сейчас почти не представляет, всей сложности традиции, обычаев, связей, людских взаимоотношений в этом огромном человеческом муравейнике нищеты, страданий, жажды наживы, пота, похоти и крови, где все решали деньги, хитрость и сила. Они шли без приключений уже около часу. Только однажды на более оживлённой улице полураздетая молодая женщина, похожая на японку, выскочив из-за жёлтой занавеси, заслоняющей вход в какое-то увеселительное заведение, попыталась броситься Стиву на шею. Шейкуна резко оттолкнул её, и она, вскрикнув от боли, мгновенно исчезла за жёлтой тканью.
Стив чувствовал, как ручейки пота снова струятся у него между лопаток и по груди. Кольчуга давно перестала холодить перегретое тело. А они все шли и шли…
— Далеко ещё? — шёпотом спросил он Шейкуну.
Послышалось лаконичное «нет», и Шейкуна ускорил шаги.
Теперь они почти бежали по тёмной пыльной улице. Лавки и бары попадались все реже. Их сменили длинные глухие заборы. Город был огромен, и даже эта его припортовая часть раскинулась на много километров. Наконец, Шейкуна замедлил шаги. Они вышли на небольшую тёмную площадь. Единственный тусклый фонарь в дальнем углу едва освещал асфальтовые заплаты между стволами пальм, кроны которых только угадывались на фоне тёмного беззвёздного неба. За пальмами громоздилось какое-то обширное строение со ступенчатой крышей, напоминающее пагоду.
— Это здесь, — тихо сказал Шейкуна. — Подождите меня. — И он исчез, словно растворился во мраке.
Они молча ждали несколько минут. Поблизости никого не было видно, хотя вечер едва начался. Стив бросил взгляд на часы. Всею лишь половина восьмого.
— Что там такое? — спросил он, кивнув на тёмное строение по другую сторону площади.
— Буддийская святыня и монастырь. Очень старый монастырь. Говорят, существует с десятого века. Тогда ещё не было города.
— Какая это часть Сингапура?
— Северо-запад. Отсюда тоже недалеко до моря.
— А где центр?
— Сити? Там. — Тео ткнул пальцем в темноту.
— Почему же не видно зарева огней?
— Далеко. Туман… Звёзд тоже не видно.
Рядом из темноты бесшумно вынырнула сутулая фигура Шейкуны. Он внимательно огляделся по сторонам, прислушался. Стив затаил дыхание. Звон цикад, далёкие гудки автомашин, где-то в глубине квартала плакал ребёнок…
— Пошли, — тихо сказал Шейкуна.
Массивная металлическая калитка бесшумно приотворилась при их приближении. В узкую щель протиснулись по одному, и сразу же за спиной негромко звякнули засовы. Во Дворе под густыми кронами деревьев царил полный мрак. Пахло воском, сандаловым дымом, ещё чем-то сладковатым и одновременно горьким.
Шейкуна заговорил… Язык был Стиву неизвестен. Тотчас Узкий луч карманного фонарика скользнул по лицу и груди Стива. Потом осветил Тео. Тот отрывисто сказал что-то, и фонарик погас. Некоторое время Шейкуна переговаривался с кем-то невидимым, и Стиву показалось, что они препираются, но Тео вдруг сказал по-английски;
— Идите за ним. Мы подождём вас тут.
Стив уже хотел спросить — за кем, но кто-то вдруг взял его за руку и потянул за собой. Несколько десятков шагов прошли в полной темноте. Под подошвами скрипел гравий. Лицо задевали влажные листья. В тёмном парном воздухе приторно пахло какими-то цветами.
— Осторожно, здесь ступени, — сказал по-английски провожатый.
Снова возник тонкий луч фонаря, осветил каменные ступени, круто уходящие вниз, и подол жёлтого одеяния проводника.
— Пригнитесь немного, когда станете спускаться, — продолжал проводник, — я пойду первым, вы за мной.
Он начал медленно спускаться, освещая ступени позади себя. Стив наклонился и последовал за ним, стараясь наступать на пятна света, отбрасываемые фонарём. Лестница оказалась винтовой, очень крутой и узкой. Стив осторожно поднял руку и нащупал каменный свод совсем близко над головой. Здесь, в этой тесной каменной спирали, сноп света от фонаря рассеивался, и Стив теперь смог различить фигуру провожатого. Это был невысокий плотный человек с круглой бритой головой в традиционной одежде буддийского монаха; длинный жёлтый балахон оставлял открытыми шею, правое плечо и руку.
Спускались довольно долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71