— Дэвиду очень нездоровилось.
Голос женщины был похож на голоса других сидхов, которые слышал Майкл, — такой же красивый и мелодичный, но вдобавок еще и приветливый. У нее были шелковистые черные волосы, слегка асимметричные брови (одна выше другой и сильнее изогнута) и полные губы. Сидхов с полными губами Майкл еще ни разу не встречал.
Через стеклянные двери они прошли в комнату, где Майкл когда-то видел голый деревянный пол, залитый лунным сиянием. Эта комната служила кабинетом: в углу напротив двери — письменный стол с откидной дубовой крышкой, книжные стеллажи вдоль двух стен и пианино возле эркера с кисейными занавесками.
— Меня зовут Мора, — представилась сидхиня. — Он скоро спустится к вам. А пока… — Она достала из внутреннего кармана своего пеплоса розу и протянула Майклу. — Для украшения вашей комнаты. Дэвид сказал, что вы побудете у нас некоторое время.
Майкл взял цветок.
— Меня зовут…
— О, мы знаем, знаем! — засмеялась Мора. — А это Николай, друг Эммы Ливри.
Николай вежливо кивнул, не переставая жадно разглядывать книги на полках и пианино.
— А теперь мне нужно возвращаться в сад, — сказала Мора. — Работы много, а сезон короток. — Она коснулась пальцем розы в руке у Майкла. — Она еще не скоро завянет.
Она вышла через французское окно и затворила его. Майкл и Николай прислушивались к тиканью больших часов с маятником, которые висели над письменным столом.
Наконец на лестнице послышались шаги, смолкли и возобновились. Дверь кабинета отворилась, и вошел седоволосый человек среднего роста, лет пятидесяти — пятидесяти пяти на вид. Он носил рубашку с открытым воротом, свободные темные брюки и желтовато-коричневые мокасины. У него было широкое приятное лицо, на щеках — рыжеватые баки.
— Майкл? — спросил он, протягивая руку. — Майкл Перрин.
Майкл крепко пожал его руку, как всегда, ощущая неловкость при исполнении этого ритуала.
— Очень рад вас видеть. Я Кларкхэм. Дэвид Кларкхэм. Добро пожаловать в Занаду. Или Мора уже встретила вас? Ну конечно, она просто чудо. Без нее я тут едва управлялся. Полагаю, вы совершили увлекательное путешествие?
Майкл не нашел подходящих слов для ответа и потому лишь кивнул. Кларкхэм протянул руку Николаю.
— Мистер Куприн, я не первый год восхищаюсь вашим мужеством. Мы уже встречались однажды, хотя едва ли вы помните. Это было, когда я навещал Эмму в Иньясе Трае. Я довольно сильно изменил свой облик.
Николай нахмурился.
— Да, — усмехнулся Кларкхэм. — Я успешно замаскировался. Но дело идет к ужину, и нам нужно отпраздновать ваше прибытие. Уверен, вы проголодались. Еда в Царстве — вещь не гарантированная. Пойдемте, я покажу ваши комнаты, и умоетесь с дороги. Тут у меня еще один гость, очевидно, уже вам знакомый — некий сидх. Он составит нам компанию за ужином. Очень многое предстоит обсудить!
Ужин больше походил на пир. Он начался, когда солнечный свет, проникавший сквозь шелковый купол, заметно померк. Стол накрыли в патио, неподалеку от ярких роз Моры, и она приносила бесчисленные блюдца с печеными овощами, пряными зернами, салатами, компотами из свежих фруктов, салатами из зелени. В корзинах, обернутый льняной салфеткой, лежал горячий хлеб, его ели с пряным растительным маслом, поскольку из молока сидхийских лошадей не получалось хорошего сливочного.
Кларкхэм сидел во главе стола, по правую руку — Майкл и Николай. Покончив с хлопотами, Мора села напротив Николая. В это время из дома в патио вышел Бири. Он загадочно улыбнулся Майклу и занял место рядом с Морой.
— Прекрасно! — Кларкхэм пустил по кругу блюдо. — Все в сборе. Мора в очередной раз показала, какая она волшебница… — Он подмигнул Майклу — …на кухне. Сегодня у нас будет чудесный вечер.
Майкл вел себя сдержанней. Он ел — поскольку проголодался — и слушал, но мало участвовал в беседе. Говорил в основном Кларкхэм: о домашних курьезах, о саде, о погоде в окрестностях Занаду, о наступающей весне.
Майкл старался не встречаться глазами с Бири. Больше всего ему хотелось задать два простых вопроса: каким образом сидх оказался в столь близких отношениях с Кларкхэмом и с какой целью посетил Майкла в каньоне.
Бири сам ничего не рассказывал и вообще редко обращался непосредственно к вновь прибывшим. Когда трапеза закончилась, Кларкхэм предложил всем зайти в дом. Настала ночь, и под сводом чертога наслаждений воцарился мрак. Бири встал и потрогал каждый из бумажных фонариков, которые висели над патио чуть выше человеческого роста. Фонарики вспыхнули желтоватым светом.
Аромат роз ощущался даже в доме. Майкл с удивлением обнаружил электрическое освещение — в Царстве он его видел впервые. Свет казался даже чересчур резким. Дом со всеми его удобствами и обстановкой вполне мог сойти за земной, правда, образца сороковых годов. Однако Майкла это не утешало. Слишком часто его обманывала внешность.
Кларкхэм принес хрустальный графин с бренди и налил себе, Николаю и Майклу.
— Сидхи слишком чувствительны к человеческим напиткам, — пояснил он. — Мора не притрагивается к алкоголю, говорит, это вредно для наследственности. Бири, мне думается, даже не пробовал ни разу в жизни. Малн этого не одобряет, верно?
Бири покачал головой с легким сожалением.
— Увы.
— Зато я могу выпить, и надеюсь, мои гости тоже не откажутся.
Он поймал взгляд Майкла и раздал стаканы.
— Мистер Майкл желает знать, что я за существо.
— Вполне оправданный интерес, — заметила Мора.
Они сидели в гостиной в удобных мягких креслах и на кушетке с изображениями экзотических растений и птиц на обивке. В камине потрескивал огонь.
— Кто же он, этот пресловутый Изомаг? — ухмыльнулся Кларкхэм. — Сей вопрос задавался частенько, по крайней мере в последние несколько столетий. Конечно, здесь прошло гораздо меньше времени.
— Вы не сидх, — заявил Майкл, решив поучаствовать в этой игре. — И не спригла!
— Ей-Богу, нет! — воскликнул Кларкхэм и рассмеялся.
— Арно Валтири считал вас человеком, — продолжал Майкл.
— А вот тут вы ошиблись, молодой человек. Это я считал Валтири человеком. Моя же маска едва ли ввела его в заблуждение.
Майкл был ошеломлен. Кларкхэм заметил это.
— Видите ли, мой дорогой, игра весьма сложна, и каждый сделал ставку. Нельзя в одночасье исправить зло и несправедливость, которые творились шестьдесят миллионов лет. Приходится распутывать хитроумный клубок.
— Валтири умер, — решился сообщить Майкл, но в его голосе совсем не было уверенности.
— Позволю себе усомниться, — возразил Кларкхэм. — Он весьма талантлив и хитер.
Майкл не решался расспросить Кларкхэма о Валтири, вдобавок его раздражал тон Кларкхэма. Его вообще все раздражало в эти минуты: яркий свет, компания, даже Николай. Как будто внутрь к нему залетели мухи и донимали жужжанием.
— Я родился на Земле, — продолжал Кларкхэм. В тысяча четыреста девяносто девятом году. Моя мать появилась в Англии несколькими столетиями раньше, она служила камеристкой у самой королевы Мейв. Потом королева оказалась в одном из дубов Старого Леса, а ее свита рассеялась по островам, спасаясь от инквизиции. В конце концом инквиторы уничтожили дуб королевы. Быть может, частицы дыма достопочтенной Мейв еще сохранились в стеклянных окнах какого-нибудь английского собора. Но ее больше нет, и моя мать тоже давно умерла, хоть и не принадлежала к числу смертных. Мой отец был смертным, Майкл. Я гибрид, как вы уже, вероятно, догадались, — пятьдесят на пятьдесят. От матери я унаследовал способность утаивать свое происхождение. Вот кто я такой.
Он помахал Майклу рукой. Мухи по-прежнему жужжали.
— А теперь вы, сэр. Вопрос за вопрос.
Майкл отвечал без колебаний:
— Меня называют поэтом.
— О! И это действительно так?
— Да.
— Как я и ожидал.
Кларкхэм с удовлетворением обвел комнату взглядом и задумчиво потер подбородок.
— Нам всегда не хватало поэзии.
— К сожалению, у меня нет с собой стихов. А книгу мою похитили.
— Какую книгу?
— Которую мне подарил Арно.
— Ну конечно, конечно, — задумчиво пробормотал Кларкхэм. — Арно всегда был щедр в подобных случаях. Не дал ли он вам вместе с книгой какой-нибудь совет?
— Он советовал быть смелее, идти на риск.
— То есть идти сюда.
— Наверно.
— Я бы хотела послушать ваши стихи, — вставила Мора.
— Я напишу новые, — пообещал Майкл.
— Превосходно, — сказал Кларкхэм — Бири кое-что рассказал о вашем замечательном путешествии. Я весьма опечален тем, что случилось в Землях Пакта. Как я понял, Элионс дорого заплатил за свою самодеятельность.
— Он попал в вашу ловушку.
Мора едва заметно вздрогнула.
— И решил, что это дело ваших рук, — вздохнул Кларкхэм. — Бедняга. Он никогда не понимал, откуда ветер дует. Не все сидхи обладают блестящими способностями. Запомните это, Майкл.
— Я думал, вы расстроитесь, что я не принес книгу.
Николай с недоумением и беспокойством поглядывал то на хозяина, то на своего юного друга.
— Боже! Конечно, нет! — заверил Кларкхэм. — Что мне проку в ней?
— У меня теперь нет первой части Песни Силы.
— Которой из них? Я в свое время имел дело со многими Песнями Силы.
— Поэма. «Кубла хан» Колдриджа. Я даже не помню ее.
— Тогда перечитайте, если угодно. Она у меня есть, в этом доме.
Кларкхэм встал, подошел к книжному стеллажу, достал том в кожаном переплете, сразу раскрыл на нужном листе и протянул Майклу. Майкл взглянул. Тот же текст, включая предисловие, был в книге Валтири.
— Вы думали, это Малн мешает вам принести ее мне? — Кларкхэм усмехнулся. — У меня эта книга не первый десяток лет. Правда, я солгал одному сумасшедшему спригле, что она мне нужна позарез, но только после того, как старый дурак попытался меня околдовать. Кажется, потом были слухи, но они разошлись недалеко.
— Он умер. По крайней мере, превратился в камень.
— И кто же в этом виноват?
— Косвенно — я.
Кларкхэм глубоко вздохнул.
— Майкл, в вас таится большая сила. Вы там и сям уничтожаете вековые традиции, разрушаете табу, торите новые пути. Нет, старый материал меня не интересует. Вы прибыли сюда с мощным потенциалом. Он — в вашей поэзии. Вы сейчас в том же положении, в каком однажды был бедняга Колридж.
Майкл повернулся к Бири.
— Ты перешел на его сторону? И ты в самом деле хотел, чтобы я сюда пришел?
Бири кивнул.
— Адонна не имеет здесь власти. Я свободен.
— А, старый добрый Адонна, — ухмыльнулся Кларкхэм. — Бири сказал, что вы пережили даже Иралл. Сам я никогда там не бывал, а если бы побывал, вряд ли выбрался бы живым. Я для Таракса как бельмо на глазу, уже много лет. Полагаю, Адонна заставил вас забыть беседу с ним. Это на него похоже. Он очень старый, очень усталый маг, и слишком много на себя берет. Но он по-своему отважен.
Майкл внезапно вспомнил Адонну — Тонна — в килте и рыцарском плаще, с жезлом в руке.
— Кое-что прояснилось? — спросил Кларкхэм.
— Что прояснилось? — спросил Николай вполголоса.
— Увы, далеко не все, — сказал Майкл.
Николаю не хватало знаний, в этой игре он мог быть только зрителем. Кто же еще участвует в ней?
— Можно мне узнать, кто такой Адонна на самом деле? — спросил Николай.
Мора сжалилась над ним.
— Когда-то он был сидхийским волшебником. Создал Царство — бесспорно, шедевр, — но страдает непомерным честолюбием. Он всегда враждовал с Изомагом.
— Мне никогда не удавалось собрать достаточно хубри, чтобы стать истинным волшебником, — признался Кларкхэм. — Другим удалось. Маги заслужили свое почетное звание. Я же лишь надеюсь довершить начатое ими в давние времена.
— Какая скромность, — прошептал Николай.
Майкл наклонился вперед.
— Вы доставили меня сюда с какой-то целью. Ваша жена — одна из жен — расчистила для меня путь. Другая позволила мне уйти, хотя могла украсить мной свою коллекцию.
Кларкхэм сидел с непроницаемым лицом, как игрок в покер.
— Будьте любезны, скажите, для чего я здесь?
— Сегодня? Я хотел, чтобы вы отдохнули…
— Разве нельзя сказать сейчас?
Кларкхэм поднял ладонь и взглянул на Мору и Бири.
— Хорошо. Вы здесь для того, чтобы завершить последнюю Песнь Силы. Вам это должно быть ясно.
Ясности не было и в помине, но Майкл кивнул.
— Я, в свою очередь, с помощью Песни Силы обрету власть над Царством, верну свободу людям и гибридам.
— Она вам нужна только для этого?
Кларкхэм склонил голову набок и постучал по столу указательным, потом средним пальцем.
— Вы же видели Таракса. Знаете, на что способен Малн.
— А вы мне помогли припомнить Адонну. Он на вид не так страшен, как его малюют.
Кларкхэм густо покраснел.
— Тонн может явиться в любой личине. Сидхи в его возрасте и с такими, как у него, способностями мало в чем уступают богам, они дьявольски хитроумны. Я учился веками, чтобы только противостоять ему, но одолеть его так и не смог. Я хочу победить Тонна вовсе не потому, что он — славный малый.
У Кларкхэма сощурились глаза и задвигались желваки. С видимым усилием он взял себя в руки, и снова появилась обворожительная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52