- Оч-чень занятно. - Он захихикал.
- Что?
Шон направил луч фонарика на клетку. Виновник переполоха лежал рядом
с нетронутым гамбургером и алтеем. Накренившись набок, опираясь на
проволочную сетку, тараща глаза в темноту. Шон осторожно открыл ловушку,
вытащил его и протянул Энджеле.
- Ваш пропавший камень, мадам.
Она молча приняла его.
- Ну? - спросил Шон.
Энджела смотрела на него со странным выражением.
Шон рассмеялся.
- Не смотри на меня.
- Ну, что? С первым апреля, да?
- Честное слово, это не я.
- По-моему, тогда остается только миссис Салливэн.
- Разумеется. Вполне в ее духе.
- Может быть, у нее такое извращенное чувство юмора?
- Извращенное? Подходящее слово.
- Ну, так значит, это она, да?
Они молча уставились на клетку.
- Ты случайно не взглянула на клетку, когда вернулась домой после
обеда?
- Из кухонного окна.
- Но внутрь не заглядывала?
Энджела покачала головой.
- Ну, так. Понятно, что случилось. Его положила туда миссис Салливэн.
Ты же сама говорила: она не хотела, чтобы он и дальше оставался в доме.
- Для нее это довольно экстравагантный поступок.
- Согласен. Но в ином случае кто-то только что подбросил его туда и
заставил ловушку сработать.
Она вздрогнула.
- Знаешь, может быть, я приму твое предложение сменить все двери.
Шон рассмеялся, кутаясь в халат.
- Пошли. Я закоченел.
Энджела поотстала, оглядывая клетку. Что-то не давало ей покоя.
- Интересно, отчего же она все-таки сработала, - спросила она себя.
За нее ответил Шон.
- От ветра. Может быть, ее неправильно установили.
Возможно.
Вот только ветра не было.
Энджела нагнулась, чтобы взглянуть повнимательнее. Шон нетерпеливо
притопывал.
- Энджи, тут холодно.
Она поймала его за руку.
- Посмотри, - ткнула она пальцем. - Блюдце.
- Ну и что с ним такое?
- Я утром наливала молоко.
- И что? Сейчас оно пустое.
Энджела взглянула ему в лицо. Он безмятежно улыбался ее розыгрышу.
- Испарилось, детка. Высохло.
- Все?
- Или его выпил какой-нибудь зверек.
- Зверек?
- Ну да - осторожненько зашел и вышел. Может такое быть? А может,
клетка не так уж хорошо срабатывает?
- Но достаточно хорошо для того, чтобы ее захлопнул ветер? -
напомнила Энджела.
- Значит, это старая клетка.
Они опять внимательно осмотрели ловушку. Она действительно была
неновой.
- Честно говоря, - сознался Шон, - попадись что-нибудь в такую
клетку, я бы удивился.

7
После завтрака, пока Шон читал газету, Энджела готовила небольшую
оправдательную речь, которую собиралась произнести перед миссис Салливэн.
Но миссис Салливэн не появилась в обычное время.
В 9:35 Шон, хмурясь, взглянул на кухонные часы.
- Что же все-таки ты ей вчера сказала? - Его переполняло любопытство.
Энджела вздохнула. Дело принимало зловещий оборот, словно простых
извинений миссис Салливэн могло не хватить. Она созналась:
- Тактичной меня нельзя было назвать.
Шон с пониманием взглянул на нее. Она виновато уставилась в стол.
- Может, ты ей позвонишь?
- Может быть, - согласилась Энджела.
Она пошла в кабинет, отыскала в телефонной книжке Шона номер миссис
Салливэн, набрала - и не получила ответа. После девятого сигнала Энджела
повесила трубку и попробовала еще раз, столь же безуспешно. Она сделала
третью попытку. Никого не было дома.
Энджела вернулась на кухню, сказала об этом Шону, села и проглотила
свою пригоршню витаминов. Шон сложил газету так, чтобы был виден раздел
"Досуг" и подал ей. Тряхнув головой, Энджела отказалась. Шон хмурился,
глядя в окно.
- Может быть, у нее сломалась машина, - наконец сказал он.
Энджела встала и отнесла в раковину поднос с пустыми чашками и
стаканами из-под сока. Шон шумно отодвинул стул.
- Ладно. Мы не можем ждать ее весь день.
- Я оставлю ей приятную записку, - сказала Энджела, выравнивая на
подоконнике ряд своих флакончиков с витаминами.
Но записка осталась непрочитанной.
Миссис Салливэн так и не появилась - ни в тот день, ни на следующий.
И не отвечала на телефонные звонки.
Они обдумали, не позвонить ли сестре миссис Салливэн, и сообразили,
что не знают ее фамилии по мужу. Морин Как-бишь-ее. Шон высказал идею, что
миссис Салливэн, не сказав им, переехала и сменила номер телефона. Энджела
согласилась, что это возможно.
Последним отчаянным усилием стало написанное Энджелой письмо, которое
она отослала по прежнему адресу миссис Салливэн, приписав на конверте
"Просьба переслать адресату". Потом она позвонила Черил и спросила, не
знает ли та кого-нибудь, кто хотел бы поделиться прислугой. Черил ответила
"может быть" и обещала позвонить позже.

Озвучивание проходило в студии звукозаписи на Бойлстон-стрит.
Когда Шон с Энджелой приехали, Джек Вейнтрауб мерил шагами коридор
под дверями студии.
Джек - невысокого роста, красивый, разменявший полвека, хотя выглядел
на сорок, в хорошей форме благодаря занятиям теннисом, загоревший во время
проведенных на личной лодке уик-эндов, - одет был как обычно: пиджак,
полосатый галстук Старой Школы. Однако обычной улыбки они не увидели.
Джек широким шагом ходил по коридору, а кроссовки "Гуччи"
подчеркивали его волнение, еле слышно вызванивая "Харе, Кришна". Лицо у
Вейнтрауба было красным и злым. Увидев Шона, он схватил его за локоть и
потащил к окошку в двери студии.
- Вон твой драгоценный композитор, - прошипел он, тыча пальцем в
стекло. - Сам посмотри.
Шон заглянул в окошко, потом непонимающе перевел взгляд на
Вейнтрауба.
- Сейчас десять утра, а он, мать его за ногу, уже обкуренный! Вся их
шарага! - Эти слова Вейнтрауб буквально выплюнул. Энджела широко раскрыла
глаза. Она впервые видела, чтобы продюсер утратил хладнокровие.
Шон ободряюще сжал руку Джека.
- Да будет тебе, расслабься, - успокоил он. - Морган всегда так
работает. Такой уж он есть.
- Ты понюхай, как там пахнет!
- Да ладно. Подумаешь, косячок.
- "Подумаешь, косячок"? Он что воображает? Что это какие-то сраные
посиделки?
- Поверь мне, - убеждал его Шон, - проблем не будет.
- Проблем не будет? Не будет? Погоди, увидишь этих бездельников.
Состарившиеся хиппари, все до одного!
- Джек, довериться мне ты, по крайней мере, можешь?
- Зачем я дал уговорить себя на это? - Вейнтрауб опять принялся
ходить по коридору. - Можно было договориться с приличным композитором и
настоящими музыкантами. - Он круто обернулся к Шону и Энджеле. - А вместо
этого у нас тут какой-то обторчанный друид-хиппи!
Вейнтрауб яростно сверкнул глазами на окошко в двери студии.
- Имей я хоть малейшее представление о том, во что ты нас
втягиваешь... - Он закусил губу. - ...Может быть, я сумею залучить Джонни
Губермана. Я понимаю, что все это в последнюю минуту, но он у меня в
долгу.
Энджела взглянула на Шона, опасаясь самого худшего. Но он смотрел
по-прежнему невозмутимо. Она восхитилась его выдержкой.
- Морган Дандес - блестящий музыкант, - настойчиво повторил Шон.
Вейнтрауб чопорно выпрямился.
- Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе, что для озвучивания фильмов
недостаточно написать симпатичную мелодийку, - фыркнул он.
Шон терпеливо напомнил ему, что на счету у Дандеса несколько
озвученных лент.
- Все равно мы ему заплатим, - он улыбнулся. - Он уже сделал половину
работы. Значит, можешь спокойно расслабиться и слушать то, что он может
предложить.
Кажется, эти слова возымели действие. Вейнтрауб протиснулся мимо них
в студию.
- Роскошное начало, - пробормотала Энджела, заходя следом за Шоном.
При виде их Морган Дандес поднял глаза от маленькой арфы, которую
настраивал. Темные, густые, мягко ниспадающие волосы, в которых виднелись
серебряные пряди, мелкие кошачьи черты лица, точеный нос, небольшие усики,
борода. Энджела подумала, что данное Вейнтраубом определение "друид-хиппи"
подходит как нельзя лучше. Морган был в линялых джинсах, с шеи свисала
копия серебряного кельтского креста из Музея искусств Метрополитэн. Он
осторожно потушил недокуренную сигарету с марихуаной и подался вперед,
чтобы поздороваться. Энджела взглянула на Джека Вейнтрауба и очень
удивилась: лицо продюсера опять спряталось за прежней, хорошо ей знакомой
улыбкой.
Композитор представил свою группу. Музыканты сдержанно кивнули в знак
приветствия. Трое мужчин и две женщины, все похожие на самого Моргана -
дети шестидесятых. Энджела понимала и уважала этих людей. В отличие от них
с Шоном, они не пошли на компромисс, не погрузились в прежнюю дрему, не
подпали еще раз под чары Американской Мечты. Их идеализм, отрезанный от
сиюминутных политических развязок, скорее оказался направленным в
определенное русло, переведенным на запасные пути, переродился в
граничащую с культом преданность крайним формам искусства.
Энджела взглянула на принесенный ими набор инструментов: виолы; муг;
ударная установка; несколько флейт, больше похожих на фаготы; маленькие
арфы рядом с обычной концертной арфой; непонятный инструмент, в котором
она распознала индейскую таблу. Через спинку стула была перекинута
волынка, больше всего напоминавшая выброшенного на берег кальмара.
Бледный, натянутый, как струна, Шон удалился с Вейнтраубом в кабину
звукоинженера. Энджела сжалась на стуле в уголке студии, предпочитая живую
музыку напряженной атмосфере кабины. Она была взвинчена до предела и
отдала бы за сигарету полжизни, но повсюду висели таблички "НЕ КУРИТЬ".
Озвучивание началось.
Вскоре Энджела поняла, что тревожилась напрасно. Она не знала, что
думают Шон с Джеком Вейнтраубом, но музыка, несомненно, превзошла все ее
ожидания. Неотвязная, лирическая, она вплеталась в отснятый Шоном материал
и выразительные комментарии Маккея, придавая им очарование. Некоторые
мелодии уже были знакомы Энджеле, поскольку, взяв за отправную точку
записи Шона, Морган Дандес разработал несколько тем в сложный кельтский
рисунок из радостных и скорбных контрапунктов. Сверх того он почерпнул
кое-что из шотландских, мэнских и бретонских источников. Когда одна из
женщин достала ложки, и к знакомой мелодии добавился веселый
аккомпанемент, Энджела не смогла сдержать улыбки.
В час дня сделали перерыв на обед. Музыканты ушли.
Собрав вещи, Энджела ждала Шона в коридоре возле студии, напевая себе
под нос одну из музыкальных тем. Дверь открылась, и она обернулась. Вместо
Шона появился Джек Вейнтрауб. Следом за ним шел Морган Дандес. Вейнтрауб
восторженно говорил о каком-то другом проекте.
- Фантастично, - быстро сказал он Энджеле, блестя глазами, и широким
шагом удалился вместе со своей новой находкой. Дандес обернулся и серьезно
подмигнул Энджеле. Она улыбнулась в ответ. Перспективы были недурными.
- Миссис Киттредж?
- Да?
Энджела обернулась. К ней приближался грузный незнакомец в сером
пиджаке. Редеющие волосы, свиноподобное бледное лицо, небольшие, изогнутые
"луком Амура" пухлые губы, широкая грудь - вероятно, некогда мускулистая,
а теперь заплывшая жиром. Рукой-окороком незнакомец тянул из нагрудного
кармана потрепанный бумажник и подсовывал его Энджеле. Она непонимающе
взглянула. Значок полицейского и удостоверение. В удостоверении было
написано: ЛЕЙТЕНАНТ ДЖОН Х. ПАУЭЛЛ. ОТДЕЛ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ УБИЙСТВ.
- Джек Пауэлл, - представился незнакомец.
- Да? - насторожилась Энджела. - Чем могу быть полезна?
Не успел лейтенант ответить, как из двери стремительно появился Шон.
На губах играла победная улыбка.
- Джек в восторге. Он просто влюбился, - выкрикнул он. - Что я
говорил?
Энджела обрадовалась. Последнее большое препятствие перед походом на
телевидение. Похоже, их ирландское везение пристало к ним накрепко. Тут
она вспомнила про детектива и представила его Шону.
Шон взглянул на удостоверение и сдвинул брови.
- Отдел по расследованию убийств?
- Мы можем поговорить? - сказал детектив.
- Мы собирались перехватить по сэндвичу, - сообщил Шон.
- Я вас провожу.
Они молча вышли из здания и протолкались сквозь толпы идущих обедать.
- Стало быть, снимаете кино? - спросил лейтенант.
- Пытаемся, - ответил Шон и нажал кнопку на светофоре. Они стояли у
оживленного перекрестка.
Детектив что-то вынул из кармана пальто и подал Энджеле. Маленькую
черно-белую фотографию.
- Я раз снимался, - доверительно сообщил он. - Много лет назад. Меня
тогда прикомандировали на денек к съемочной группе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39