Причем, в голове его зароились весьма откровенные образы.
- Я вижу, вы хорошо поерзали на этом столбе, - заметил он с порога. - Зачем вы пытаетесь удрать, мадемуазель Кэмден? Учтите, едва вы покинете меня, как встретитесь с эсэсовцем Хорхером. И будьте уверены, он - мастер своего дела, сами понимаете какого. Или с пустыней встретитесь, что немногим лучше - пески, камни и змеи на три дня вокруг.
Лилиан поторопилась огрызнуться:
- Я чего-то не врубаюсь в ситуацию, Ренар. Если я "при вас", то почему никак мне не дождаться ни стакана вина, ни приличной еды, ни даже прогулки? Ведь все тут ваши дружки.
- Они не друзья мне, а уж скорее необходимое зло в моей работе. Грубые, необразованные люди. Этот партайгеноссе Хорхер, профессиональный революционер и партработник в прошлом. Организовывал митинги, понимаете, забастовки и беспорядки… Древоточец такой… И надо же, он теперь мне "помогает".
Мужчина пожевал губы, пытаясь совладать со справедливым возмущением. - А Мюллер чего стоит. Пусть он умеет рыть окопы и устраивать блиндажи, но здесь нельзя так просто копать и рыть! Потому что под ногами в любом месте - ПРОШЛОЕ. Прах великих царей, их достижения - то, чему истово поклонялись и во имя чего много убивали. У Мюллера же в голове только кубометры изъятой породы. И к такому человеку я принужден обращаться по каждому поводу. Этот тип еще меня погоняет: "давай-давай", мол.
- Ну, а вы-то чем отличаетесь от них? - задала резонный вопрос Лилиан.
- Надеюсь, за время нашего знакомства я показал себя достаточно обходительным и интеллигентным человеком. Таковым я остаюсь даже в этой части света.
Ренар вышел из палатки и через мгновение вернулся с двумя коробками. Первую он сразу, но несколько театрально раскрыл и потянул наружу что-то белое, полувоздушное. Чудесное бальное платье, которое не грех было надеть на каком-нибудь чопорном мероприятии в Чикаго или в Париже!
- Я очень хотел бы видеть это на вас, Лилиан.
С этими искренними словами он рассек ножом веревки, опутывающие руки мисс Кэмден.
- А еще чего бы вы хотели? - отозвалась грубоватая женщина, но сразу пошла на попятную. - Ну, ладно, ладно. Сделаю вам одолжение.
Она выхватила платье и упорхнула в угол:
- Интеллигентные люди как минимум отворачиваются, когда дама меняет одежку.
- Конечно, конечно, - Ренар охотно продемонстрировал даме свои хорошие манеры, поскольку мог наблюдать за процессом переодевания через зеркальце, стоящее на тумбочке.
Месяцы заточения в фашистском плену не произвели ужасного воздействия на Лилиан. Обходясь без веселящих напитков и кровавых бифштексов, она улучшила цвет лица и фигуру. Голос сделался куда менее каркающим, даже обрел волнующие обертона. Кроме того, по тюремному обычаю у нее давно забрали бюстгальтер.
Обозревая ее спину и так далее, археолог Ренар испытывал искреннее волнение.
- Эй, что у нас во втором ящике? - окликнула его Лилиан.
Ренар толкнул ногой тару, в которой что-то приятным образом зазвенело.
- "Мерло" и "Масон-Виллаж", - торжественно объявил француз.
- Ну, это меня вдохновляет!
- Еще бы, - глаза Ренара заискрились мужской гордостью. - Лилиан, времени на общение у нас в обрез. Буду предельно откровенен, руководство близко к тому, чтобы применить к вам особые методы дознания. Поэтому вы должны рассказать мне все. Естественно, чтобы я мог защитить вас. Откуда такая преданность доктору Джонсу? Насколько я в курсе, он был не слишком порядочен с вами.
- Я не имею ничего общего с шарлатаном и прохвостом по кличке Индиана, - сурово отрезала Лилиан. - У меня от него сплошные неприятности. Кроме того, я все рассказала вашим товарищам уже сто раз.
Она прошлась по палатке в новом платье, туда-обратно, с каждым шагом все элегантнее поводя попкой.
- Вы бесспорно прекрасны, Лилиан, - не смог удержаться от комплимента Ренар.
- И я придерживаюсь того же мнения, - сказала "бесспорно прекрасная" мисс Кэмден и едва уловимым движением сбросила кисейную шаль на стол. Материя прикрыла большой нож, которым Ренар рассек путы и вскрыл коробку с вином. После чего элегантно присела на стул. - Ну, угощайте, месье.
Недолго задержавшись на проблемах археологии, микенских находках и загадках критского диска, разговор стал легким, напоминающим то бордосское вино, которое доставил галантный ухажер. Лилиан вспоминала о своей чикагской жизни, о том, как седые почтенные профессора оказывались похотливыми рукосуями, щупающими коленки у студенток во время сложного экзамена. Ренар вспоминал о своей парижской жизни, делая упор на количество и качество своих любовниц.
Когда собутыльники заканчивали вторую поллитровку "Мерло", стало очень смешно. Особенно после того, как Ренар сказал, что у него всего было сорок восемь любовниц. Из них двенадцать с университетским образованием, в том числе три доктора философии, герцогиня, которая могла заткнуть за пояс любую выпускницу парижских домов терпимости, амурный коллектив из пяти африканских пигмеек, и русская пианистка с татуировкой "Ильич на броневике" в одном интимном месте.
Лилиан чувствовала, что она уже не та, какой была раньше. От длительного алкогольного воздержания перед глазами плыло, а Ренар казался добрым и милым. Внезапно до нее дошло - еще минута, и она раскиснет. Поэтому вскочила, выхватила нож из-под тряпки и сверкнула им над головой беспечного археолога.
- Вы пьяны, Ренар. Советую срочно свалиться под стол и захрапеть.
Француз гордо заржал:
- Да не могу я свалиться под стол, милая девушка. Никак мне не захрапеть от пустякового винца. К вашему прискорбию, мои родители как раз занимаются виноделием, и я научился обращаться с алкоголем раньше, чем сидеть на горшке.
Лилиан представила себе грудничка Ренара и его кормилицу с бутылками "Мерло" вместо налитых титек, отчего тоже обхохоталась.
- Ладно, мне пора идти. Адье, Ренар. Хотя, надо признаться, вы обаяшка. Встретимся как-нибудь в более цивилизованной обстановке.
И она прянула, как молодая лань, к выходу из палатки. Но далеко уйти поддатой "лани" не удалось. Проход заслонили три фигуры в черных плащах и шляпах, нелепых на фоне пустыни. Это был штурмбанфюрер Хорхер и двое его подручных.
- Я же предупреждал… - устало выдохнул Ренар.
А штурмбанфюрер Хорхер схватил свой ледяной ладонью разгоряченное запястье женщины.
- Ну вот, фройляйн Лилиан, мы снова вместе. Надеюсь, разлучить нас сможет только смерть. Сами понимаете, чья.
После таких зловещих слов мисс Кэмден вырвалась из страшных эсэсовских рук и, слабо визгнув, укрылась за спиной Ренара. Хорхер, тем временем, скинул плащ своим помощникам и достал из кармана нечто железное, с цепями. У Лилиан сдавило горло. Однако, железное приспособление не имело отношение к пыткам, а оказалось всего лишь вешалкой, предназначенной для верхней одежды.
Хорхер уселся за стол и проговорил будничным голосом:
- В ближайшее время мы с вами, фройляйн, будем тесно общаться. Я знаю, что вы расскажете мне все. И вы знаете. Еще когда вы находились в пределах Рейха, я настаивал, чтобы вас подвергли особо эффективным методам дознания и нарушили в какой-то степени вашу целостность. Но мое чрезмерно гуманное начальство посчитало, что вы будете полезнее в неразъятом виде, якобы для вербовки отца и сына Джонсов. Большие чины из Управления Имперской Безопасности не поняли простой вещи - оба Джонса совершенно неуправляемы. В силу того, что в их жилах течет кровь неполноценных рас, они являются маньяками и дегенератами.
Ренар попробовал вмешаться, ибо перед его глазами до сих пор маячили талия и попка мадемуазель Кэмден.
- Может быть, Хорхер, оставим это дело до утра?
Лицо штурмбанфюрера расплылось, а голос сделался сладким.
- Такое дело не терпит отлагательства. Ночь, как известно, нежна, затем специалист из Берлина взял весомую паузу, во время которой посуровел и насупился. - Вам известно, кто обязал нас сотрудничать и определил наши полномочия. Я ведь не лезу в вашу работу, зачем тогда вы пытаетесь вредить мне?
- Ладно, ладно, - быстро сник Ренар. - Я ухожу.
И он действительно покинул палатку. Светало. Головной убор приходилось придерживать рукой, потому что свежий ветер задувал с той стороны, где бушевала гроза, столь необычная для это времени года. На севере будто стояла темная стена. Из своей палатки выбрался позевывающий Мюллер и собрался было промаршировать бодрым шагом в сортир, но заметив Ренара, направился к нему. Чтобы утешить - по-своему, по-солдатски.
- Ну, не дуйтесь, дружище, от девчонки теперь будет хоть какая-то польза. Она ведь в руках мастера.
- Вы, штандартенфюрер, во всем такой прямолинейный, - с неудовольствием заметил Ренар. - И в археологии вы так же норовите использовать бульдозер, чтобы найти фарфоровую чашку.
- А вы любите щеголять своими слабостями, господин археолог. Невооруженным глазом видно, что эта слегка заплесневевшая фройляйн Лилиан вам весьма по вкусу.
Ренар хотел возразить, но вместо этого вдруг вперился в даль.
- Взгляните, Мюллер, - он интенсивно потыкал пальцем. - На холме, том, которого сейчас коснулось солнце, какое-то мельтешение.
Офицер рванулся в свою палатку и вернулся через мгновение с биноклем.
- Действительно, там люди… Ага, чернозадые что-то копают! Может, бедуины роют могилу своему товарищу?
- А мне кажется, это роют могилу нам. Вы забыли о конкурентах, Ренар на глазах осунулся. - Ну, что стоите, Мюллер, как памятник? Это ваша ведь обязанность голосить: "В ружье!".

10. ЯДОВИТАЯ ТЬМА

Когда Индиана Джонс съезжал вниз по канату, то с каждым футом, сближающим его с рептилиями, испытывал все более пронзительный страх. Он не любил этого противного чувства и на протяжении своей жизни самоотверженно боролся с ним. Он научился не бояться высоты и глубины, пули и ножа, извержения вулкана и наводнения, носорога и льва, каракурта и сколопендры. Но змеи безошибочно находили в его мозгу кнопочку "ОЙ, БОЮСЬ".
Несмотря на напряжение всех душевных и физических сил доктор Джонс приземлился неудачно, на четвереньки, и ближайшая кобра моментально встала перед ним в классическую стойку, шипя и раздувая воротник, похожий на физиономию бодренького черта.
Археолог лихорадочно подпрыгнул и задрожавшими руками взялся за работу - вместе с ним спустилась канистра с керосином и маленький насос.
Пшик, пшик - хиленькие струйки огнеопасной жидкости окропили население подземелья. Затем доктор Джонс бросил горящую спичку.
Ему сразу захотелось закрыть глаза и уши. Горящие змеи надрывно шипели, бешено крутились и извивались, раскидывая песок. Происходящее напоминало какие-то пиротехнические фокусы. Доктору Джонсу казалось, что все рептильная орава вот-вот скопом бросится на него и дружно вопьется в тело. Однако не тронутые огнем аспиды с гадюками предпочли расползтись по темным углам и попрятаться до поры до времени в щели.
- Салех, спускайся. Вдвоем здесь будет веселее.
- Ты думаешь, Инди? Ладно, если ты очень хочешь, чтобы нас похоронили вместе…
Вдвоем исследователи прошлись на цыпочках по дорожке, устланной печеным змеиным мясом и остановились перед стеной, в центре которой выделялся камень-гематит.
- Там Ковчег, за этой стеночкой, - уверенно проговорил Индиана Джонс. Он надавил на краеугольный камень, что дало нулевой результат.
- Тогда надо так, - профессор взял ломик и ударил по гематиту десять раз, что соответствовало количеству Божьих Заповедей.
И действительно стена стала утопать в полу. А когда препятствие самоустранилось, Салех с Индианой разглядели в порывистом свете факелов каменный саркофаг.
Оба метнулись к прикрывающей его плите и, поддев фомками, сбросили на пол.
- Я думаю, это нам простится, - медитативно, сразу забыв о каких-то змеях, пробормотал Индиана, потому что глаза его уже уловили золотой блеск.
В саркофаге покоился не слишком большой ящик. Сделанный, очевидно, из очень крепкого и правильно обработанного дерева, которое было к тому же покрыто золотыми пластинами и опоясано венцом, кованным из золота. А сверху ящик украшали и будто возносили два херувима с сокрытыми лицами. По четырем же его углам имелись кольца. Также золотые.
- С их помощью переносили Ковчег левиты. И мы будем действовать по той же схеме. Хотя наши шесты отнюдь не из дерева ситтим.
Сброшенные сверху две жерди были продеты через приспособления. Затем компаньоны оторвали Ковчег от днища саркофага, причем реликвия оказалась куда легче, чем представлялось на вид. Археологи без особой натуги извлекли ее из саркофага и гордо прошествовали под отверстие в своде, оснащенное бледнеющими звездами. Сверху упали канаты, Индиана и Салех протянули их через кольца и рабочие стали потихоньку вытягивать Ковчег из подземелья. Лишь в тот момент, когда золоченый ящик опустился на поверхность пустыни, напряжение отпустило Индиану. Однако сил оно успело высосать немало - слабость и испарина поползли по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81