А наш институт занимается прикладными вещами только в применении к древности.
- Ты где учился? - полюбопытствовал доктор Джонс.
- В Москве. Там многие наши учились. На историческом факультете МГУ, потом в исследовательском центре НКВД, с последующей стажировкой… "исследователь" начал успокаиваться, разговаривая на нейтральные темы. - В НКВД есть очень крупные синологи, и, кстати, это ведь я привез из Москвы копию китайского трактата, а фон Ойленбург присвоил…
- Сочувствую, - прервал его Джонс. - Лилиан, развяжи наконец несчастного. Вон, скальпель лежит. Что он так странно мычит, не понимаю?
Женщина, преодолев в себе что-то, взяла скальпель и подошла к столу. - Он не может разговаривать, - подал голос дежурный Коппи. - Его сегодня утром окончательно забрали, но вчера тоже забирали, чтобы голосовые связки подрезать.
- Подрезать? - изумился Джонс. Сколько лет занимается прикладной археологией, а до сих пор не потерял способности удивляться.
- Ну, да. Хотя, может, не голосовые связки, кто их разберет, умников. Здесь в лаборатории что-то делают против крика, они же без наркоза работают. А когда летом окна открывали, герру Урбаху все было слышно. Его это сильно раздражало, вот он и приказал принимать меры против шума, еще летом приказал.
- Встань рядом с операционным столом, - кивнул Джонс шарфюреру. Нет, с другой стороны, рядом с теоретиком-практиком.
Лилиан уже вспорола ремни, державшие жертву на столе и вернулась к Индиане. Мужчина неуверенно зашевелил освободившимися конечностями.
Индиана демонстративно достал "Парабеллум", - так, чтобы видно было каждое его движение, - освободил предохранитель и дослал патрон. Лица у немцев вдруг обвисли, колени резко ослабели, однако время для кары еще не наступило.
- Держи, - Индиана протянул оружие Лилиан. - Достаточно нажать на спусковой крючок, - затем обратился к поджавшим мошонки собеседникам:
- При малейшем вздохе она вас застрелит, и я не советую сомневаться в моих словах. Эта женщина - просто зверь, женщина-монстр. Гораздо страшнее меня, я сам ее побаиваюсь, - затем снова к Лилиан, уже по-английски: - Ты, главное, не психуй, я скоро. Держи этих ублюдков на мушке, ни на что не отвлекайся… - и прощальная речь была закончена.
Доктор Джонс открыл окно и без колебаний покинул комнату, встав ногами на наружный подоконник. Из под его одежды появился на свет верный "Пацифист". Рукоятку удалось закрепить в раме, а кнутовище доктор взял с собой, постепенно разматывая. Сзади была пропасть, высотой ровно с пятиэтажную башню. Он двигался осторожными мелкими шажками - лицом к стене, держась крепкими пальцами за детали орнамента.
На карниз подоконного парапета, в нишу со скульптурой кариатиды, обогнув полуколонну, снова в нишу, теперь со скульптурой герма, снова на карниз и - вот он, наружный подоконник заветного окна. Человек позволил себе отдохнуть несколько мгновений, ощущая спиной ледяное дыхание Марха… И побарабанил пальцами по стеклу.
Рамы открылись мгновенно.
Мгновенно же из тьмы комнаты вынесло руку с зажатой в ней вилкой. Импровизированное оружие было приставлено к горлу Индианы, а недовольный голос спросил:
- Что надо?
Вслед за рукой высунулся призрачный белый рот, обрамленный седой щетиной, который выдал в пространство следующий возглас:
- Младший? Это ты?
- Да, сэр, - севшим вдруг голосом откликнулся доктор Джонс.
3. ВСТРЕЧИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Столько времени искать эту встречу, заготовить для нее столько справедливых, едких, точных слов, которые следовало бы швырнуть все разом, как колоду засаленных карт в лицо бесчестного шулера, - наслаждаясь и торжествуя, - однако не придумать ничего лучшего, чем сказать аккуратно-почтительное: "Да, сэр!" Что это? Привычка? Слабохарактерность? Издержки воспитания? Словно сама собой выскочила эта проклятая фраза, из мутных глубин несчастливого детства, и точно как в детстве - постыдный ненавистный трепет пронзил душу.
- Я за тобой, - ненавидя себя, сказал Индиана. - Вылезай, надо уходить.
- Неужели это ты, младший? - с неожиданной нежностью спросил отец. Не могу поверить.
- Не называй меня "младшим", сколько тебя просить.
Отец недоуменно разглядывал вилку в своих руках, не зная, что с ней делать. Затем бросил вниз, в крону дерева.
- Как ты здесь оказался?
- Шел по твоему запаху. Шел, и дошел. У меня отличный нюх, от нашей овчарки передалось.
Джонс-старший озадачился:
- Что ты имеешь в виду, малыш? Что за запах? Вообще-то меня здесь водили в баню. Или ты так шутишь?
Джонс-младший не ответил. Он крепко привязал конец кнутовища к торчащей из ниши ноге каменного герма, и только тогда возобновил разговор:
- Иди за мной. Старайся ступать шаг в шаг, держись за веревку.
- Мы же испортим скульптуру, - возразил отец. - Семнадцатый век. Как ты обращаешься с культурными ценностями?
- Вы предпочитаете упасть, сэр? - кротко спросил Индиана.
И верхолазы двинулись в путь. "Немцы совсем с ума посходили, бормотал отец, - уже и стреляют по ночам. Ты не слышал, Инди? Где-то здесь, рядом. Только я засыпать начал, так нет же - разбудили, варвары. Я теперь, Инди, плохо сплю, просто ужасно сплю, мысли покоя не дают, страхи всякие появились. Вот и тебя чуть вилкой не ткнул…" Джонс-младший молчал, напряженно наблюдая за неуверенными перемещениями своего попутчика. Прямо скажем, неудачный компаньон добавился в команду, но к сожалению, выбирать не приходилось.
Путь закончился благополучно. Сын помог отцу вскарабкаться на подоконник, пихая его локтями и плечом в грузный зад, после чего тоскливо посмотрел на тянущуюся вдоль стены веревку. Чтобы развязать узел нужно было возвращаться. Нет, возвращаться археологу не хотелось, поэтому он изо всех сил дернул кнут на себя. И кнутовище освободилось, оторвав у скульптуры часть стопы. Некоторые детали герма оказались сделанными из штукатурки. Семнадцатый век…
Как раз когда Индиана влез в лабораторию, ворвались эсэсовцы.
Очень убедительно ворвались:их уверенность в своем праве поддерживало автоматическое оружие в руках. "Всем стоять!" - вразнобой гаркнуло несколько глоток. Короткие стволы, защищенные толстыми кожухами, мгновенно взяли под контроль каждый из объектов, присутствующих в зале. "Остеррайхи", принятые на вооружение в люфтваффе, - профессионально подметил археолог. - Хотя, нет. Рожок с патронами справа, значит, система Бергмана-Мюллера. Калибр 9 мм, фирма Вальтера…" Забавныемысли, особенно, когда тебя обыскивают. А Джонса-младшего решили обыскать первым - ухмыляющийся громила, стянутый мундиром максимального размера, подошел вразвалку и принялся последовательно изымать у пойманного американского шпиона все металлическое.
Лишь одно живое существо продолжало заниматься тем, чем занималось и раньше. Жертва нацистских экспериментов, не обращая на окружающее ни малейшего внимания, вытаскивала из своего тела иглы, превращаясь в нечто похожее на мужчину. Мужчина уже не лежал, а сидел, скорчившись, на операционном столе. Каждая игла давалась ему с мукой, которую он не мог выразить иными звуками, кроме неистового мычания. Вероятно, он испытывал и столь же сильное наслаждение, выкладывая эти инструменты один за другим рядом с собой. Жутковатые штуковины больше напоминали портновские шила только острие длиннее и ручки короче.
- У девки был "Парабеллум"! - счастливым фальцетом прокричал "исследователь" болевых китайских точек. - Ее обыщите, ее!
Зря он напомнил о себе. Мужчина на столе встрепенулся, словно вспомнив о чем-то, взял в горсть сразу три "шила" и с удовлетворенным клекотом вонзил их в горло своему мучителю.
И тут же - тяжкий грохот потряс пространство лаборатории. Эсэсовцы возле двери не растерялись, запустили смертоносные машинки на полные обороты, направив их в сторону операционного стола. Строптивую жертву отшвырнуло почти к окну - его пытка кончилась. Зато не повезло Курту Коппи, он ведь до сих пор послушно располагался около стола. Дежурного по питомнику убило не мгновенно, он успел понять, что произошло. Индиана также не растерялся: короткого удара было достаточно, чтобы обыскивающий его жлоб согнулся в красивом поклоне, а оружие перешло в руки американца. Рычажок-предохранитель, разумеется, был спущен, система полностью готова к работе. Бергман-Мюллер имеет оригинальное спусковое устройство - нажимаешь на верхнюю часть крючка, стреляешь одиночными, нажимаешь на нижнюю, стреляешь очередями. Чтобы убрать с дороги тех, которые загораживали дверь, доктор Джонс-младший нажимал на нижнюю часть. Затем направил свинцовую струю на тех двоих, которые осматривали в противоположном углу тело профессора Ойленбурга. А для громилы, хватающего воздух на полу под ногами, хватило выстрела - последнего.
Сладко пахло порохом. Лилиан повизгивала, сев на корточки и закрыв голову руками. Прерывисто сипел выпускник школы НКВД, специалист по древнему Китаю, медленно умирая.
- Что ты наделал? - смятенно спросил профессор Генри Джонс-старший. Ты же их всех поубивал!
- А чтобы впредь не нарушали международного обязательства, - сказал Индиана, хватая отца за руку и увлекая за собой. - Согласно Версальскому договору Германии запрещается производить оружие калибром девять миллиметров, и уже тем более - машин-ганы.
Попутно он прихватил перепуганную Лилиан. Толпа из трех крайне возбужденных американцев вывалилась в коридор. Лучшим способом выбраться из фашистского замка был все тот же подземный ход, даже не "лучшим", а единственным, однако обратный путь не получился.
Навстречу спешила другая толпа. Трое вооруженных мужчин, впереди которых - женщина. Индиана, конечно, без колебаний принял бы бой, поскольку на его стороне была внезапность и воля к победе, но…
Женщина оказалась Эльзой Шнайдер.
И ее поймали! - заметалась мысль археолога. - Ведут на допрос к кому-то!.. Секунды промедления было достаточно, чтобы немцы сориентировались. Мужчина, шедший по центру, схватил Эльзу, прижал ее к себе, закрывшись от возможного огня, и приставил к ее шее пистолет.
- Инди! - заверещала женщина. - О, Инди, спаси меня!
Двое других эсэсовцев угрюмо прижимали к бокам приклады, а стволы направляли на одинокого воина.
- Вы ведь Джонс-младший? - спокойно уточнил главный из немцев - тот, который держал Эльзу. Это был офицер, причем, явно не мелкого чина.
- Здесь нет младших, - выцедил Индиана.
- Как угодно. Вам все равно придется положить пушку на пол, иначе фройляйн умрет сейчас, а вы - сразу за ней.
- Инди, пожалуйста… - всхлипнула Эльза.
Вдруг вмешался сэр Генри:
- Она же эсэсовка, Инди! Что за спектакль?
- О, Инди… - тряслась доктор Шнайдер. - О, пожалуйста…
И доктор Джонс опустил оружие.
Напряжение встречи несколько спало. Впрочем, не до конца.
- А теперь вы нам скажете, Джонс, где спрятали дневник своего отца, надменно заулыбался немец. - Скажете, не правда ли? - он нежно повел стволом пистолета по прелестной женской шее и пошевелил пальцем, лежащим на спусковом крючке.
- Инди, - встревожился отец, - она эсэсовка, не верь им!
Доктору Джонсу не часто в жизни хотелось заплакать. Сейчас хотелось. Эльза ведь из-за него попала в плен к изуверам-нацистам, потому что она любит его. Да, любит, пусть и безответно. Настоящая женщина, абсолютно преданная - помчалась вслед за любимым в Австрию, очевидно, на поиски неведомого замка Грумм, тут ее и схватили…
- Где дневник? - напомнил офицер.
Что есть бумажки - против жизни близкого человека? Ответ на подобные вопросы очевиден. И доктор Джонс, не колеблясь, достал из-под мундира вожделенную тетрадь.
- Ты привез мой дневник сюда? - заорал отец вне себя от гнева.
Эльза отреагировала не менее бурно:
- Он постоянно таскал дневник с собой! - она захохотала, неожиданно и гулко. - Вот оказывается, как просто!
Индиана временно потерял способность дышать. Доктор Шнайдер воспользовалась этим: сыгранный немцами этюд типа "заложник в руках убийцы" распался за ненадобностью, и женщина, сделав два шага, вынула тетрадь из обмякших пальцев героя.
- Мы полагали, что вы прячете эти документы в каком-нибудь надежном месте, - добродушно объяснил офицер. - Нам в голову не приходило, что вы будете настолько глупы, чтобы…
- Ты осел! - снова заорал Джонс-старший. - Для чего, спрашивается, я убегал в Стамбул, для чего переправлял записи в Штаты!
И снова заговорила Эльза - совершенно незнакомым голосом, будто не своим:
- Вы мне однажды жаловались, Инди, что очень невезучий. Оказывается, это действительно так. Вы, конечно, не предполагали, что солдат в подвале старой башни может очнуться…
- Гюнтер очнулся? - обрел голос и доктор Джонс. - Не может быть, я же его…
- Нет, он жив. Бедняга замерз на холодном полу, вы зря его голым оставили.
- Мы вам очень благодарны, профессор, за подземный ход, который вы обнаружили, - откровенно забавляясь, добавил офицер. - Надо признать, что вы прекрасный специалист. Я, как начальник всего этого заведения, искренне сожалею, что вы не мой сотрудник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Ты где учился? - полюбопытствовал доктор Джонс.
- В Москве. Там многие наши учились. На историческом факультете МГУ, потом в исследовательском центре НКВД, с последующей стажировкой… "исследователь" начал успокаиваться, разговаривая на нейтральные темы. - В НКВД есть очень крупные синологи, и, кстати, это ведь я привез из Москвы копию китайского трактата, а фон Ойленбург присвоил…
- Сочувствую, - прервал его Джонс. - Лилиан, развяжи наконец несчастного. Вон, скальпель лежит. Что он так странно мычит, не понимаю?
Женщина, преодолев в себе что-то, взяла скальпель и подошла к столу. - Он не может разговаривать, - подал голос дежурный Коппи. - Его сегодня утром окончательно забрали, но вчера тоже забирали, чтобы голосовые связки подрезать.
- Подрезать? - изумился Джонс. Сколько лет занимается прикладной археологией, а до сих пор не потерял способности удивляться.
- Ну, да. Хотя, может, не голосовые связки, кто их разберет, умников. Здесь в лаборатории что-то делают против крика, они же без наркоза работают. А когда летом окна открывали, герру Урбаху все было слышно. Его это сильно раздражало, вот он и приказал принимать меры против шума, еще летом приказал.
- Встань рядом с операционным столом, - кивнул Джонс шарфюреру. Нет, с другой стороны, рядом с теоретиком-практиком.
Лилиан уже вспорола ремни, державшие жертву на столе и вернулась к Индиане. Мужчина неуверенно зашевелил освободившимися конечностями.
Индиана демонстративно достал "Парабеллум", - так, чтобы видно было каждое его движение, - освободил предохранитель и дослал патрон. Лица у немцев вдруг обвисли, колени резко ослабели, однако время для кары еще не наступило.
- Держи, - Индиана протянул оружие Лилиан. - Достаточно нажать на спусковой крючок, - затем обратился к поджавшим мошонки собеседникам:
- При малейшем вздохе она вас застрелит, и я не советую сомневаться в моих словах. Эта женщина - просто зверь, женщина-монстр. Гораздо страшнее меня, я сам ее побаиваюсь, - затем снова к Лилиан, уже по-английски: - Ты, главное, не психуй, я скоро. Держи этих ублюдков на мушке, ни на что не отвлекайся… - и прощальная речь была закончена.
Доктор Джонс открыл окно и без колебаний покинул комнату, встав ногами на наружный подоконник. Из под его одежды появился на свет верный "Пацифист". Рукоятку удалось закрепить в раме, а кнутовище доктор взял с собой, постепенно разматывая. Сзади была пропасть, высотой ровно с пятиэтажную башню. Он двигался осторожными мелкими шажками - лицом к стене, держась крепкими пальцами за детали орнамента.
На карниз подоконного парапета, в нишу со скульптурой кариатиды, обогнув полуколонну, снова в нишу, теперь со скульптурой герма, снова на карниз и - вот он, наружный подоконник заветного окна. Человек позволил себе отдохнуть несколько мгновений, ощущая спиной ледяное дыхание Марха… И побарабанил пальцами по стеклу.
Рамы открылись мгновенно.
Мгновенно же из тьмы комнаты вынесло руку с зажатой в ней вилкой. Импровизированное оружие было приставлено к горлу Индианы, а недовольный голос спросил:
- Что надо?
Вслед за рукой высунулся призрачный белый рот, обрамленный седой щетиной, который выдал в пространство следующий возглас:
- Младший? Это ты?
- Да, сэр, - севшим вдруг голосом откликнулся доктор Джонс.
3. ВСТРЕЧИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Столько времени искать эту встречу, заготовить для нее столько справедливых, едких, точных слов, которые следовало бы швырнуть все разом, как колоду засаленных карт в лицо бесчестного шулера, - наслаждаясь и торжествуя, - однако не придумать ничего лучшего, чем сказать аккуратно-почтительное: "Да, сэр!" Что это? Привычка? Слабохарактерность? Издержки воспитания? Словно сама собой выскочила эта проклятая фраза, из мутных глубин несчастливого детства, и точно как в детстве - постыдный ненавистный трепет пронзил душу.
- Я за тобой, - ненавидя себя, сказал Индиана. - Вылезай, надо уходить.
- Неужели это ты, младший? - с неожиданной нежностью спросил отец. Не могу поверить.
- Не называй меня "младшим", сколько тебя просить.
Отец недоуменно разглядывал вилку в своих руках, не зная, что с ней делать. Затем бросил вниз, в крону дерева.
- Как ты здесь оказался?
- Шел по твоему запаху. Шел, и дошел. У меня отличный нюх, от нашей овчарки передалось.
Джонс-старший озадачился:
- Что ты имеешь в виду, малыш? Что за запах? Вообще-то меня здесь водили в баню. Или ты так шутишь?
Джонс-младший не ответил. Он крепко привязал конец кнутовища к торчащей из ниши ноге каменного герма, и только тогда возобновил разговор:
- Иди за мной. Старайся ступать шаг в шаг, держись за веревку.
- Мы же испортим скульптуру, - возразил отец. - Семнадцатый век. Как ты обращаешься с культурными ценностями?
- Вы предпочитаете упасть, сэр? - кротко спросил Индиана.
И верхолазы двинулись в путь. "Немцы совсем с ума посходили, бормотал отец, - уже и стреляют по ночам. Ты не слышал, Инди? Где-то здесь, рядом. Только я засыпать начал, так нет же - разбудили, варвары. Я теперь, Инди, плохо сплю, просто ужасно сплю, мысли покоя не дают, страхи всякие появились. Вот и тебя чуть вилкой не ткнул…" Джонс-младший молчал, напряженно наблюдая за неуверенными перемещениями своего попутчика. Прямо скажем, неудачный компаньон добавился в команду, но к сожалению, выбирать не приходилось.
Путь закончился благополучно. Сын помог отцу вскарабкаться на подоконник, пихая его локтями и плечом в грузный зад, после чего тоскливо посмотрел на тянущуюся вдоль стены веревку. Чтобы развязать узел нужно было возвращаться. Нет, возвращаться археологу не хотелось, поэтому он изо всех сил дернул кнут на себя. И кнутовище освободилось, оторвав у скульптуры часть стопы. Некоторые детали герма оказались сделанными из штукатурки. Семнадцатый век…
Как раз когда Индиана влез в лабораторию, ворвались эсэсовцы.
Очень убедительно ворвались:их уверенность в своем праве поддерживало автоматическое оружие в руках. "Всем стоять!" - вразнобой гаркнуло несколько глоток. Короткие стволы, защищенные толстыми кожухами, мгновенно взяли под контроль каждый из объектов, присутствующих в зале. "Остеррайхи", принятые на вооружение в люфтваффе, - профессионально подметил археолог. - Хотя, нет. Рожок с патронами справа, значит, система Бергмана-Мюллера. Калибр 9 мм, фирма Вальтера…" Забавныемысли, особенно, когда тебя обыскивают. А Джонса-младшего решили обыскать первым - ухмыляющийся громила, стянутый мундиром максимального размера, подошел вразвалку и принялся последовательно изымать у пойманного американского шпиона все металлическое.
Лишь одно живое существо продолжало заниматься тем, чем занималось и раньше. Жертва нацистских экспериментов, не обращая на окружающее ни малейшего внимания, вытаскивала из своего тела иглы, превращаясь в нечто похожее на мужчину. Мужчина уже не лежал, а сидел, скорчившись, на операционном столе. Каждая игла давалась ему с мукой, которую он не мог выразить иными звуками, кроме неистового мычания. Вероятно, он испытывал и столь же сильное наслаждение, выкладывая эти инструменты один за другим рядом с собой. Жутковатые штуковины больше напоминали портновские шила только острие длиннее и ручки короче.
- У девки был "Парабеллум"! - счастливым фальцетом прокричал "исследователь" болевых китайских точек. - Ее обыщите, ее!
Зря он напомнил о себе. Мужчина на столе встрепенулся, словно вспомнив о чем-то, взял в горсть сразу три "шила" и с удовлетворенным клекотом вонзил их в горло своему мучителю.
И тут же - тяжкий грохот потряс пространство лаборатории. Эсэсовцы возле двери не растерялись, запустили смертоносные машинки на полные обороты, направив их в сторону операционного стола. Строптивую жертву отшвырнуло почти к окну - его пытка кончилась. Зато не повезло Курту Коппи, он ведь до сих пор послушно располагался около стола. Дежурного по питомнику убило не мгновенно, он успел понять, что произошло. Индиана также не растерялся: короткого удара было достаточно, чтобы обыскивающий его жлоб согнулся в красивом поклоне, а оружие перешло в руки американца. Рычажок-предохранитель, разумеется, был спущен, система полностью готова к работе. Бергман-Мюллер имеет оригинальное спусковое устройство - нажимаешь на верхнюю часть крючка, стреляешь одиночными, нажимаешь на нижнюю, стреляешь очередями. Чтобы убрать с дороги тех, которые загораживали дверь, доктор Джонс-младший нажимал на нижнюю часть. Затем направил свинцовую струю на тех двоих, которые осматривали в противоположном углу тело профессора Ойленбурга. А для громилы, хватающего воздух на полу под ногами, хватило выстрела - последнего.
Сладко пахло порохом. Лилиан повизгивала, сев на корточки и закрыв голову руками. Прерывисто сипел выпускник школы НКВД, специалист по древнему Китаю, медленно умирая.
- Что ты наделал? - смятенно спросил профессор Генри Джонс-старший. Ты же их всех поубивал!
- А чтобы впредь не нарушали международного обязательства, - сказал Индиана, хватая отца за руку и увлекая за собой. - Согласно Версальскому договору Германии запрещается производить оружие калибром девять миллиметров, и уже тем более - машин-ганы.
Попутно он прихватил перепуганную Лилиан. Толпа из трех крайне возбужденных американцев вывалилась в коридор. Лучшим способом выбраться из фашистского замка был все тот же подземный ход, даже не "лучшим", а единственным, однако обратный путь не получился.
Навстречу спешила другая толпа. Трое вооруженных мужчин, впереди которых - женщина. Индиана, конечно, без колебаний принял бы бой, поскольку на его стороне была внезапность и воля к победе, но…
Женщина оказалась Эльзой Шнайдер.
И ее поймали! - заметалась мысль археолога. - Ведут на допрос к кому-то!.. Секунды промедления было достаточно, чтобы немцы сориентировались. Мужчина, шедший по центру, схватил Эльзу, прижал ее к себе, закрывшись от возможного огня, и приставил к ее шее пистолет.
- Инди! - заверещала женщина. - О, Инди, спаси меня!
Двое других эсэсовцев угрюмо прижимали к бокам приклады, а стволы направляли на одинокого воина.
- Вы ведь Джонс-младший? - спокойно уточнил главный из немцев - тот, который держал Эльзу. Это был офицер, причем, явно не мелкого чина.
- Здесь нет младших, - выцедил Индиана.
- Как угодно. Вам все равно придется положить пушку на пол, иначе фройляйн умрет сейчас, а вы - сразу за ней.
- Инди, пожалуйста… - всхлипнула Эльза.
Вдруг вмешался сэр Генри:
- Она же эсэсовка, Инди! Что за спектакль?
- О, Инди… - тряслась доктор Шнайдер. - О, пожалуйста…
И доктор Джонс опустил оружие.
Напряжение встречи несколько спало. Впрочем, не до конца.
- А теперь вы нам скажете, Джонс, где спрятали дневник своего отца, надменно заулыбался немец. - Скажете, не правда ли? - он нежно повел стволом пистолета по прелестной женской шее и пошевелил пальцем, лежащим на спусковом крючке.
- Инди, - встревожился отец, - она эсэсовка, не верь им!
Доктору Джонсу не часто в жизни хотелось заплакать. Сейчас хотелось. Эльза ведь из-за него попала в плен к изуверам-нацистам, потому что она любит его. Да, любит, пусть и безответно. Настоящая женщина, абсолютно преданная - помчалась вслед за любимым в Австрию, очевидно, на поиски неведомого замка Грумм, тут ее и схватили…
- Где дневник? - напомнил офицер.
Что есть бумажки - против жизни близкого человека? Ответ на подобные вопросы очевиден. И доктор Джонс, не колеблясь, достал из-под мундира вожделенную тетрадь.
- Ты привез мой дневник сюда? - заорал отец вне себя от гнева.
Эльза отреагировала не менее бурно:
- Он постоянно таскал дневник с собой! - она захохотала, неожиданно и гулко. - Вот оказывается, как просто!
Индиана временно потерял способность дышать. Доктор Шнайдер воспользовалась этим: сыгранный немцами этюд типа "заложник в руках убийцы" распался за ненадобностью, и женщина, сделав два шага, вынула тетрадь из обмякших пальцев героя.
- Мы полагали, что вы прячете эти документы в каком-нибудь надежном месте, - добродушно объяснил офицер. - Нам в голову не приходило, что вы будете настолько глупы, чтобы…
- Ты осел! - снова заорал Джонс-старший. - Для чего, спрашивается, я убегал в Стамбул, для чего переправлял записи в Штаты!
И снова заговорила Эльза - совершенно незнакомым голосом, будто не своим:
- Вы мне однажды жаловались, Инди, что очень невезучий. Оказывается, это действительно так. Вы, конечно, не предполагали, что солдат в подвале старой башни может очнуться…
- Гюнтер очнулся? - обрел голос и доктор Джонс. - Не может быть, я же его…
- Нет, он жив. Бедняга замерз на холодном полу, вы зря его голым оставили.
- Мы вам очень благодарны, профессор, за подземный ход, который вы обнаружили, - откровенно забавляясь, добавил офицер. - Надо признать, что вы прекрасный специалист. Я, как начальник всего этого заведения, искренне сожалею, что вы не мой сотрудник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81