Эта
повесть мне понравилась больше, потому что я туда вставил бредовую историю
насчет похождений морских пехотинцев в "хрональном кармане". А что, в
общем-то клево вышло. Только довольно бессвязно. Поэтому пришлось еще
всякого тумана и шизофрении поднапустить, чтобы получилось авангардное
произведение, включающее цикл бесед гвардии капитана Калиновского (я его
сделал Малиновским) с ягуаром, кондором и змеей. Короче, со всяким таким
калом моя книжица для Букеровской премии вполне годилась.
Для начала стоило снести свежесваренное произведение в издательство,
которое располагалось через два дома от меня (правда до этого оно выпускало
только половые пособия - "Секс в автомобиле", "Секс в лодке", "Секс в
телефонной будке").
Но тут меня посетило чувство неудовлетворения от проделанной работы. Что
толку, если я пропущу через издательство вещь-однодневку, которая
скончается в памяти народной едва ли не по прочтению? Мне это навряд ли
принесет моральное удовлетворение. Да и с материальным будет настолько
негусто, что оно не покроет психологический ущерб.
Что это за "эскалатор" применялся у берегов Перу? Неужто машина времени,
которую изготовили вначале фашистские ученые, а потом повторили и наши
умельцы? Или не все так просто? Может, стоит пообщаться еще разок с
доктором Крыловым? Он вряд ли полностью выложил правду-матку во время
кратковременнного застолья с возлияними из мокротных баночек.
После тех памятных посиделок я за время службы пересекался с военврачом еще
не раз. Однако, насчет своих похождений в августе 91 года он больше не
заикался, соответствующие вопросы ответом не удостаивал. Впрочем, я не
особо настырничал. Не до того было.
Кстати, доктор Крылов тоже благополучно покинул горячую точку и ныне людей
чинил в клинике военно-медицинской академии в моем родном Питере. Я
подумал, что сейчас, когда напряженка военной поры нырнула в Лету, майор не
будет особо запираться.
Я звякнул ему и деликатно напросился в гости, а вернее на прием. Дескать,
моя подстреленная нога иногда непроизвольно дает пинка какой-нибудь
проплывающей мимо толстой заднице.
На следующий день, в полдень, я уже торчал в приемном покое и уточнял по
телефону у доктора Крылова, как мне добраться до "второй хирургии".
Еще раз повторюсь - не люблю я шастать по госпиталям, страшно неохота
сталкиваться с тем, что, возможно, вскоре ожидает и мой организм. Впрочем,
в этом госпитале порядком вертелось медсестричек, у которых приятные ножки
выглядывали из под куцых халатиков. Но это, к сожалению, не относилось ко
"второй хирургии", где по части обслуживающего персонала было негусто -
похоже, что там проходила пересменка, инструктаж или совещание. Поэтому и
спросить некого. Я заглянул в ординаторскую - пусто, кабинет завотделением
заперт, каморка старшей сестры тоже.
Я дошел до приоткрытой двери с надписью "операционная". Внес голову в щель
- в предбаннике тоже ничего живого. Я подал голос: "Доктор Крылов",
опять-таки напрасно. И что-то меня дернуло сделать еще несколько шагов.
На столе лежало тело, прикрытое простынкой. Тело явно не дышало. Похоже,
что медики, сделав свое черное дело, потеряли всякий интерес к покойнику.
Вон даже инструмент в нем оставили. В самом деле скальпель был воткнут в
плоть, прямо сквозь простыню, и вокруг него расплылось приличное пятно
алого окраса. Тут до меня дошло, что я думаю чушь. В пациентов не втыкают
скальпель прямо через простыню. Покойников не забывают в операционной.
Случилось убийство. Я подошел и решительно откинул ткань.
На столе лежал доктор Крылов. Грудная клетка его была рассечена и в ней,
насколько я понял, отсутствовало сердце. На волосах виднелись капельки
свежей крови. Похоже, майора вначале оглушили кастетом, а потом еще
препарировали. И это прошло за те пятнадцать минут после звонка, в течение
которых я снимал куртку, надевал сменную обувь и искал дорогу. Значит,
"операцию" делал настоящий специалист. И не просто опытный медик - наших
врачей вряд ли учат в два приема выхватывать сердце - а специалист по
кромсанию людей.
Первая моя догадка заключалась в том, что некий расчленитель занимается
добычей органов для трансплантации.
А вторая догадка - в том, что здесь, в больнице, человеческие органы и
члены можно доставать в нужных количествах более естественным, то есть
коммерческим образом.
Значит, убийца-потрошитель был не столько обычным киллером, сколько
садистом, или... чего доброго, даже сатанистом.
У меня ноги словно пластилиновые стали. Ну надо же, майор Крылов столько
проскочил горячих точек и раскаленных пятен, чтобы здесь погибнуть как
овца.
И третья догадка возникла - убийство с элементами садизма мог совершить
кто-нибудь из джигитов. Показалось ему, например, что доктор Крылов плохо
прооперировал его родственника, ну и решил отомстить по старинному обычаю
кровной мести.
Тут меня как ветром сдуло из операционной. Я подумал, что найдется немало
желающих отомстить и мне. А в коридоре осенило - когда я вошел на этаж,
злодей находился еще в операционной, а потом спрятался в какой-нибудь
палате. Недаром же ни одна рожа не попалась мне по пути. А сейчас, пока я
здесь, потрошитель торопится, должно быть, на выход. Значит, срочно надо
звякнуть на вахту, чтобы успели задержать. Где-то ведь должен быть
сестринский пост, оснащенный телефонным аппаратом, и, скорее всего, в
начале коридора.
Когда я подбежал туда, какой-то больной в пижаме цвета детских какашек
накручивал колесико телефона. Я тронул товарища за плечо.
- Извините, любезный, спешное до неотложности дело.
Он полуобернулся ко мне. Парень похоже был казахом, но это полдела; еще я
заметил на отвороте его пижамы, на серой фланели, две капельки крови. И он
заметил, что я заметил. Я успел почувствовать, что он сейчас сделает что-то
нехорошее болезненное и инстинктивно стал заслонятся. Молнией блеснул
металл в руке парня, но я, конвульсивно дернувшись, блокировал ее в районе
запястья. А потом машинально ударил якобы больного гражданина ногой под
коленку и кулаком - по физиономии. Так называемый пациент завалился. Я не
выпустил из внимания, что нож у него странной формы и цвета. Но когда для
верности хотел запаять врагу носком по "тыкве", он зацепил мою ногу рукой и
пинком уложил меня. Тут же эта бестия вскочила и напрыгнула, занося широкое
лезвие, чтобы проделать дополнительную дырочку в моем организме. Впрочем, я
успел перехватить руку с этаким "дыроколом".
Сразу стало ясно, что мышцы у "пациента" тигриные и статически он меня
пережмет. Тогда я попробовал применить динамику и жвахнул ему локтем в
челюсть. Помогло. Затем я рычагнул оппонента набок. Мы еще покатались по
полу, сокрушая по пути стулья, столы, шкафы. В конце концов он снова
оседлал меня - ловкая же зараза, сущая обезьяна - и приготовился провести
болезненную операцию по рассечению тканей. Да уж какой из меня ушуист -
знаю только базовую стойку: присел будто на унитазе, рука словно протянута
к рулону туалетной бумаги.
Но тут по коридору раздался спасительный топот множества ног.
Этот гад вскочил, бросил звериные взгляды по сторонам и стрелой сорвался с
места. Через несколько секунд до меня добежала кодла врачей и медсестер,
которые только что закончили какое-то совещание.
Добежала медицинская шатия-братия и застыла, пялится, ничего понять не
может. Я тоже не сразу собрался с силами, чтобы заорать на обормотов:
- Звоните на вахту, на посты, эта падла пришила доктора Крылова.
Тут уж они забегали, заголосили, зазвонили. Естественно, что на вахте и на
постах отказывались понимать, не врубались, говорили "а?", "что?", "это вам
не милиция".
Короче, улепетнул убивец. Переоделся в какой-нибудь нормальный прикид и
выбрался через окно на нижнем этаже, или же спокойно, чинно прошествовал в
главную дверь.
Через полчаса пожаловала ментура. Конечно же, она сперва на меня поперла,
стала ко мне приставать насчет того, как я оказался в госпитале и что делал
в операционной. Но поскольку три десятка человек наблюдало мою борьбу и
убегающего гражданина, то менты со мной стали обращаться поделикатнее.
После переклички среди пациентов "второй хирургии" выявилась пропажа одного
товарища из Ташкента, Угара Халилова, госпитализированного якобы с грыжей.
Хороша была грыжа, когда этот "больной" меня прирезать пытался. Но не
выяснилось, отчего он находился в клинике министерства обороны, кому сунул
на лапу, чтобы там оказаться.
А еще менты на месте нашей драки нашли немного просыпавшегося кокаина, если
точнее - высушенные листочки коки. Поэтому меня досмотрели, изъяли кровь на
наркотическую пробу, да еще обшмонали квартиру на предмет наркоты.
После этих процедур следователь Буераков в своем кабинете взял с меня
подписку о невыезде, однако злобу не проявил.
- По-большому счету мы к вам претензий не имеем, Хвостов, но как свидетель
вы формально нам можете понадобиться.
- Рад за вас. Но не за себя. Если узбекский гражданин прирезал доктора
Крылова и собирался тоже самое проделать со мной, почему бы ему не зайти на
новую попытку?
Но капитан Буераков, конечно же, понял меня превратно.
- С чего это вы чувствуете такое неудобство? Вы что, в чем-то замешаны,
Хвостов?
- Только в том, что вместе с доктором Крыловым исполнял приказы, воинский
долг и тэдэ и тэпэ.
- Сдается мне, что абреки не станут резать всех подряд, или уж, по крайней
мере, начнут не с вас с доктором Крыловым,- тонко заметил Буераков.
А что, убедительно звучит. Если уж мстить, то первым делом не врачу и
железнодорожнику, а каким-нибудь спецназовцам.
Может, майор Крылов, действительно, влип в некую денежную историю, ну и
поскользнулся на скользком месте. А я просто попался киллеру под горячую
руку.
Когда я добрался из РУВД домой, то обнаружил, что после ментов у меня опять
были гости и здорово пошмонали. Впрочем, пропали только "Записки военного
железнодорожника" и "Воспоминания военврача" в первом и единственном
экземпляре.
Я опустился на коврик посреди этого разгрома. Не исчезновение бумажек меня
опустило, написать-то я могу еще много раз и каждый раз много лучше.
Расстраивало то, что я попал в центр недружественного внимания.
Единственное, что связывает убитого майора Крылова и свистнутые у меня
литературные произведения - это рассказ о "хрональном кармане".
И этот печальный рассказ может быть известен именно тем бородатым
пленникам, что подслушивали нетрезвую болтовню доктора в полевом госпитале.
Тогда охота должна вестись именно за Крыловым, мной и, возможно, Кукиным.
Это мне совсем не понравилось. Не люблю такое пристрастное отношение к
своей персоне. На войне я все-таки находился в гуще соратников, у нас была
взаимная заводка, всей кучей мы бились с врагом и не особо горевали. А
когда случалось психануть из-за дерьмовой службы, то шмалял я из автомата
по окрестным кустами и это действовало получше любого транквилизатора...
Скорее всего, охоту организовал Абубакар. Он ведь там, на койке, активно
шнырял глазенками и шевелил ушами.
Стоп. Так, значит, Абубакар воспринял всерьез всю эту историю о золоте
рейха, попавшем в "хрональный карман". Однако чего вдруг?
Может, Абубакар имеет какую-то дополнительную информацию? Только где он мог
почерпнуть ее? Не в "Хроноскафе" ли, бывшем институте системы ГБ, ставшем
акционерным обществом?
Надо срочно туда проникать, выдергивать на солнышко упомянутого генерала
Сайко и вообще подбирать там все, что плохо лежит.
Опять стоп. Неужели я такой герой, чтобы конкурировать с бандформированием
по части реальных или мнимых сокровищ? Скажем прямо - я еще не такой герой.
И вообще я к себе хорошо отношусь, жалею себя, уважаю. Потому что больше
некому этим заниматься. Вот кабы вырос я во дворце и фамилию бы имел -
принц Уэльский, тогда точно проявлял бы героизм и самоотверженность.
Но в любом случае надо уматывать из дома, пока не поздно. Здесь же я как
кенар в клетке. И неплохо бы предупредить о грозящей "заднице" недавно
дембельнувшегося Кукина - а он у нас свердловский житель.
Напрасно потерял время, накручивая Колин телефонный номер - наверное,
парнишка щупает сейчас женский пол на какой-нибудь вечеринке, ведь в
Екатеринбурге на два часа больше чем здесь.
Я за девять с половиной минут собрал шмотки в вещмешок, акуратно распахнул
дверь и вымелся на лестничную площадку. Сразу стали слышны шаги - кто-то
спускался сверху. Я живу на пятом этаже, все, кто выше меня, пользуются
лифтом для перемещения вниз. Значит, это персонально ко мне торопятся.
Я бросился по ступеням вниз и как раз с первого этажа двинулся лифт. В моем
доме лифтовая шахта решетчатая, а у кабины застекленные двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
повесть мне понравилась больше, потому что я туда вставил бредовую историю
насчет похождений морских пехотинцев в "хрональном кармане". А что, в
общем-то клево вышло. Только довольно бессвязно. Поэтому пришлось еще
всякого тумана и шизофрении поднапустить, чтобы получилось авангардное
произведение, включающее цикл бесед гвардии капитана Калиновского (я его
сделал Малиновским) с ягуаром, кондором и змеей. Короче, со всяким таким
калом моя книжица для Букеровской премии вполне годилась.
Для начала стоило снести свежесваренное произведение в издательство,
которое располагалось через два дома от меня (правда до этого оно выпускало
только половые пособия - "Секс в автомобиле", "Секс в лодке", "Секс в
телефонной будке").
Но тут меня посетило чувство неудовлетворения от проделанной работы. Что
толку, если я пропущу через издательство вещь-однодневку, которая
скончается в памяти народной едва ли не по прочтению? Мне это навряд ли
принесет моральное удовлетворение. Да и с материальным будет настолько
негусто, что оно не покроет психологический ущерб.
Что это за "эскалатор" применялся у берегов Перу? Неужто машина времени,
которую изготовили вначале фашистские ученые, а потом повторили и наши
умельцы? Или не все так просто? Может, стоит пообщаться еще разок с
доктором Крыловым? Он вряд ли полностью выложил правду-матку во время
кратковременнного застолья с возлияними из мокротных баночек.
После тех памятных посиделок я за время службы пересекался с военврачом еще
не раз. Однако, насчет своих похождений в августе 91 года он больше не
заикался, соответствующие вопросы ответом не удостаивал. Впрочем, я не
особо настырничал. Не до того было.
Кстати, доктор Крылов тоже благополучно покинул горячую точку и ныне людей
чинил в клинике военно-медицинской академии в моем родном Питере. Я
подумал, что сейчас, когда напряженка военной поры нырнула в Лету, майор не
будет особо запираться.
Я звякнул ему и деликатно напросился в гости, а вернее на прием. Дескать,
моя подстреленная нога иногда непроизвольно дает пинка какой-нибудь
проплывающей мимо толстой заднице.
На следующий день, в полдень, я уже торчал в приемном покое и уточнял по
телефону у доктора Крылова, как мне добраться до "второй хирургии".
Еще раз повторюсь - не люблю я шастать по госпиталям, страшно неохота
сталкиваться с тем, что, возможно, вскоре ожидает и мой организм. Впрочем,
в этом госпитале порядком вертелось медсестричек, у которых приятные ножки
выглядывали из под куцых халатиков. Но это, к сожалению, не относилось ко
"второй хирургии", где по части обслуживающего персонала было негусто -
похоже, что там проходила пересменка, инструктаж или совещание. Поэтому и
спросить некого. Я заглянул в ординаторскую - пусто, кабинет завотделением
заперт, каморка старшей сестры тоже.
Я дошел до приоткрытой двери с надписью "операционная". Внес голову в щель
- в предбаннике тоже ничего живого. Я подал голос: "Доктор Крылов",
опять-таки напрасно. И что-то меня дернуло сделать еще несколько шагов.
На столе лежало тело, прикрытое простынкой. Тело явно не дышало. Похоже,
что медики, сделав свое черное дело, потеряли всякий интерес к покойнику.
Вон даже инструмент в нем оставили. В самом деле скальпель был воткнут в
плоть, прямо сквозь простыню, и вокруг него расплылось приличное пятно
алого окраса. Тут до меня дошло, что я думаю чушь. В пациентов не втыкают
скальпель прямо через простыню. Покойников не забывают в операционной.
Случилось убийство. Я подошел и решительно откинул ткань.
На столе лежал доктор Крылов. Грудная клетка его была рассечена и в ней,
насколько я понял, отсутствовало сердце. На волосах виднелись капельки
свежей крови. Похоже, майора вначале оглушили кастетом, а потом еще
препарировали. И это прошло за те пятнадцать минут после звонка, в течение
которых я снимал куртку, надевал сменную обувь и искал дорогу. Значит,
"операцию" делал настоящий специалист. И не просто опытный медик - наших
врачей вряд ли учат в два приема выхватывать сердце - а специалист по
кромсанию людей.
Первая моя догадка заключалась в том, что некий расчленитель занимается
добычей органов для трансплантации.
А вторая догадка - в том, что здесь, в больнице, человеческие органы и
члены можно доставать в нужных количествах более естественным, то есть
коммерческим образом.
Значит, убийца-потрошитель был не столько обычным киллером, сколько
садистом, или... чего доброго, даже сатанистом.
У меня ноги словно пластилиновые стали. Ну надо же, майор Крылов столько
проскочил горячих точек и раскаленных пятен, чтобы здесь погибнуть как
овца.
И третья догадка возникла - убийство с элементами садизма мог совершить
кто-нибудь из джигитов. Показалось ему, например, что доктор Крылов плохо
прооперировал его родственника, ну и решил отомстить по старинному обычаю
кровной мести.
Тут меня как ветром сдуло из операционной. Я подумал, что найдется немало
желающих отомстить и мне. А в коридоре осенило - когда я вошел на этаж,
злодей находился еще в операционной, а потом спрятался в какой-нибудь
палате. Недаром же ни одна рожа не попалась мне по пути. А сейчас, пока я
здесь, потрошитель торопится, должно быть, на выход. Значит, срочно надо
звякнуть на вахту, чтобы успели задержать. Где-то ведь должен быть
сестринский пост, оснащенный телефонным аппаратом, и, скорее всего, в
начале коридора.
Когда я подбежал туда, какой-то больной в пижаме цвета детских какашек
накручивал колесико телефона. Я тронул товарища за плечо.
- Извините, любезный, спешное до неотложности дело.
Он полуобернулся ко мне. Парень похоже был казахом, но это полдела; еще я
заметил на отвороте его пижамы, на серой фланели, две капельки крови. И он
заметил, что я заметил. Я успел почувствовать, что он сейчас сделает что-то
нехорошее болезненное и инстинктивно стал заслонятся. Молнией блеснул
металл в руке парня, но я, конвульсивно дернувшись, блокировал ее в районе
запястья. А потом машинально ударил якобы больного гражданина ногой под
коленку и кулаком - по физиономии. Так называемый пациент завалился. Я не
выпустил из внимания, что нож у него странной формы и цвета. Но когда для
верности хотел запаять врагу носком по "тыкве", он зацепил мою ногу рукой и
пинком уложил меня. Тут же эта бестия вскочила и напрыгнула, занося широкое
лезвие, чтобы проделать дополнительную дырочку в моем организме. Впрочем, я
успел перехватить руку с этаким "дыроколом".
Сразу стало ясно, что мышцы у "пациента" тигриные и статически он меня
пережмет. Тогда я попробовал применить динамику и жвахнул ему локтем в
челюсть. Помогло. Затем я рычагнул оппонента набок. Мы еще покатались по
полу, сокрушая по пути стулья, столы, шкафы. В конце концов он снова
оседлал меня - ловкая же зараза, сущая обезьяна - и приготовился провести
болезненную операцию по рассечению тканей. Да уж какой из меня ушуист -
знаю только базовую стойку: присел будто на унитазе, рука словно протянута
к рулону туалетной бумаги.
Но тут по коридору раздался спасительный топот множества ног.
Этот гад вскочил, бросил звериные взгляды по сторонам и стрелой сорвался с
места. Через несколько секунд до меня добежала кодла врачей и медсестер,
которые только что закончили какое-то совещание.
Добежала медицинская шатия-братия и застыла, пялится, ничего понять не
может. Я тоже не сразу собрался с силами, чтобы заорать на обормотов:
- Звоните на вахту, на посты, эта падла пришила доктора Крылова.
Тут уж они забегали, заголосили, зазвонили. Естественно, что на вахте и на
постах отказывались понимать, не врубались, говорили "а?", "что?", "это вам
не милиция".
Короче, улепетнул убивец. Переоделся в какой-нибудь нормальный прикид и
выбрался через окно на нижнем этаже, или же спокойно, чинно прошествовал в
главную дверь.
Через полчаса пожаловала ментура. Конечно же, она сперва на меня поперла,
стала ко мне приставать насчет того, как я оказался в госпитале и что делал
в операционной. Но поскольку три десятка человек наблюдало мою борьбу и
убегающего гражданина, то менты со мной стали обращаться поделикатнее.
После переклички среди пациентов "второй хирургии" выявилась пропажа одного
товарища из Ташкента, Угара Халилова, госпитализированного якобы с грыжей.
Хороша была грыжа, когда этот "больной" меня прирезать пытался. Но не
выяснилось, отчего он находился в клинике министерства обороны, кому сунул
на лапу, чтобы там оказаться.
А еще менты на месте нашей драки нашли немного просыпавшегося кокаина, если
точнее - высушенные листочки коки. Поэтому меня досмотрели, изъяли кровь на
наркотическую пробу, да еще обшмонали квартиру на предмет наркоты.
После этих процедур следователь Буераков в своем кабинете взял с меня
подписку о невыезде, однако злобу не проявил.
- По-большому счету мы к вам претензий не имеем, Хвостов, но как свидетель
вы формально нам можете понадобиться.
- Рад за вас. Но не за себя. Если узбекский гражданин прирезал доктора
Крылова и собирался тоже самое проделать со мной, почему бы ему не зайти на
новую попытку?
Но капитан Буераков, конечно же, понял меня превратно.
- С чего это вы чувствуете такое неудобство? Вы что, в чем-то замешаны,
Хвостов?
- Только в том, что вместе с доктором Крыловым исполнял приказы, воинский
долг и тэдэ и тэпэ.
- Сдается мне, что абреки не станут резать всех подряд, или уж, по крайней
мере, начнут не с вас с доктором Крыловым,- тонко заметил Буераков.
А что, убедительно звучит. Если уж мстить, то первым делом не врачу и
железнодорожнику, а каким-нибудь спецназовцам.
Может, майор Крылов, действительно, влип в некую денежную историю, ну и
поскользнулся на скользком месте. А я просто попался киллеру под горячую
руку.
Когда я добрался из РУВД домой, то обнаружил, что после ментов у меня опять
были гости и здорово пошмонали. Впрочем, пропали только "Записки военного
железнодорожника" и "Воспоминания военврача" в первом и единственном
экземпляре.
Я опустился на коврик посреди этого разгрома. Не исчезновение бумажек меня
опустило, написать-то я могу еще много раз и каждый раз много лучше.
Расстраивало то, что я попал в центр недружественного внимания.
Единственное, что связывает убитого майора Крылова и свистнутые у меня
литературные произведения - это рассказ о "хрональном кармане".
И этот печальный рассказ может быть известен именно тем бородатым
пленникам, что подслушивали нетрезвую болтовню доктора в полевом госпитале.
Тогда охота должна вестись именно за Крыловым, мной и, возможно, Кукиным.
Это мне совсем не понравилось. Не люблю такое пристрастное отношение к
своей персоне. На войне я все-таки находился в гуще соратников, у нас была
взаимная заводка, всей кучей мы бились с врагом и не особо горевали. А
когда случалось психануть из-за дерьмовой службы, то шмалял я из автомата
по окрестным кустами и это действовало получше любого транквилизатора...
Скорее всего, охоту организовал Абубакар. Он ведь там, на койке, активно
шнырял глазенками и шевелил ушами.
Стоп. Так, значит, Абубакар воспринял всерьез всю эту историю о золоте
рейха, попавшем в "хрональный карман". Однако чего вдруг?
Может, Абубакар имеет какую-то дополнительную информацию? Только где он мог
почерпнуть ее? Не в "Хроноскафе" ли, бывшем институте системы ГБ, ставшем
акционерным обществом?
Надо срочно туда проникать, выдергивать на солнышко упомянутого генерала
Сайко и вообще подбирать там все, что плохо лежит.
Опять стоп. Неужели я такой герой, чтобы конкурировать с бандформированием
по части реальных или мнимых сокровищ? Скажем прямо - я еще не такой герой.
И вообще я к себе хорошо отношусь, жалею себя, уважаю. Потому что больше
некому этим заниматься. Вот кабы вырос я во дворце и фамилию бы имел -
принц Уэльский, тогда точно проявлял бы героизм и самоотверженность.
Но в любом случае надо уматывать из дома, пока не поздно. Здесь же я как
кенар в клетке. И неплохо бы предупредить о грозящей "заднице" недавно
дембельнувшегося Кукина - а он у нас свердловский житель.
Напрасно потерял время, накручивая Колин телефонный номер - наверное,
парнишка щупает сейчас женский пол на какой-нибудь вечеринке, ведь в
Екатеринбурге на два часа больше чем здесь.
Я за девять с половиной минут собрал шмотки в вещмешок, акуратно распахнул
дверь и вымелся на лестничную площадку. Сразу стали слышны шаги - кто-то
спускался сверху. Я живу на пятом этаже, все, кто выше меня, пользуются
лифтом для перемещения вниз. Значит, это персонально ко мне торопятся.
Я бросился по ступеням вниз и как раз с первого этажа двинулся лифт. В моем
доме лифтовая шахта решетчатая, а у кабины застекленные двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39