Я сразу мог бы дать честное пионерское, что это - ягуары,
целое семейство. Они двигались, то очень медленно, то мгновенно перемещаясь
с места на место. "Сивильник" сразу сделал подсказку, да впрочем я и так
догадывался - это нападение "дрессированной" эктоплазмы.
Хотя было скудно по части света, я заметил как посерели и обмякли мои
индейчики. Демоны предъявили нам не только эктоплазменных ягуаров в большом
количестве, но еще размочили наши души водой страха и отчаяния. Я приладил
автомат и думал было стрелять, но тут понял, что порождениям "сырой"
материи вряд ли много вреда нанесу, а вот весь лагерь ввергну в панику со
всеми вытекающими последствиями. Но влупил очередью кто-то другой - с
соседнего поста.
Пришлось присоединиться и мне. Шагах в пяти возникла оскаленная морда, в
которую я и пустил пули. Зверюга натурально дернулась и затихла, уронив
голову в лужицу крови. И тут я заметил, что ягуары уже позади меня, и
некоторые из них имеют подозрительные человекообразные очертания. Проклятая
индейская фантазия! Это она превращает эктоплазму в сущих монстров.
Над лесом шагало божество с головой ягуара. Оно проникало в каждый мозг,
окольцовывало органы чувств, пичкало своей устрашающей пропагандой центры
восприятия, захватывало психическую ось и забирало энергию сдвига.
Сзади раздались хоровые вопли ужаса, мимо моей головы свистнул каменный
шар, наудачу пущенный каким-то пращником. Ягуары, полуягуары,
четвертьягуары и прочие ягуарантропы шли в психическую атаку, нападая с
разных сторон, возникая там и сям, обретая вещественность, когда им нужно.
Кое-кто из них пользовался таким нехитрым оружием, как заостренные колы и
дубье.
Пару моих выстрелов - и я уложил двух хищных монстров. Второй ягуарантроп
чуть не засадил кол мне в пузо, я еле успел воспользоваться автоматом как
палкой. Но все равно злой чудик напрыгнул на меня, на автомат легли лапы
хищника, причем с заметными пальцами, неизгладимое впечатление производили
здоровенные когти, с клыков капала слюнка, пятнистая и шерстистая морда
лица не внушала симпатий. Я понимал, чем рискую, поэтому выдержал натиск, а
затем потянул на себя и поддал злыдню ногой снизу, чтобы он кувыркнулся
через меня. И, в итоге, шарахнул его прикладом по черепу.
Однако, по-большому счету, в лагере царило несусветное, несмотря на
имеющееся ограждение из веток и стволов. Брань, скрежет, хруст костей,
гневные крики, редкие выстрелы, пораженческие вопли. Пораженческие вопли
звучали чаще всего.
Я вместе с Носачем ринулся назад, в центр нашего стойбища, пытаясь
организовать людей в малые боевые группы.
- Эй, козлы, в тройки, четверки становитесь, два с факелами, два с
топорами, и никакая эктоплазма к вам не прорвется. Главное, не дрейфить.
Кое-где самоорганизация происходила и без меня. Особенно по периметру, где
на постах находились мои десантники и диверсанты, но в центре лагеря царил
ад.
Ягуары и полуягуары кромсали людей как газеты. Люди как проигравшие
футболисты падали на землю и зажимали глаза руками - жри, не хочу.
Большинство монстров жрать хотело. К ягуарьему племени присоединились
чудища, похожие на пум, волков и медведей. Костры кое-где превратились в
огненные столбы, от которых спасения не было ни моим бойцам, ни хищному
племени.
Каким-то третьим или четвертым глазом я наблюдал нижний мир
Супайпы-Бормана, готовящийся стать подарком метрополии. Я видел костры на
улицах городов, сложенные из трупов, легковушек, книг, дискет,
компакт-дисков. Я видел руки людей, рвущие жареную человечину и
заталкивающие ее себе в рот. Я видел и слышал дикторов телевидения, которые
объясняли, почему надо поедать врагов народа, особенно их мозги, печенки и
сердца. Потому что надо вернуть себе их несправедливо накопленную жизненную
силу. Потому что надо уничтожить их телесные души-двойники, чтобы те не
могли больше навредить или воплотиться. Потому что надо вобрать в себя их
дух, чтобы он не смог вознестись к небесам и притянуть оттуда враждебные
астральные сущности.
Дикторы телевидения объясняли, что не всякое обладание имуществом есть зло,
а лишь то, что противоречит воле божеств и круговороту жизни. Братья
Вестники отделят праведных собственников от неправедных.
Тем временем братья Вестники в белых туниках и в масках, изображающих
солнце, луну, медведя, волка, зайца, врывались в квартиры, вытаскивали
оттуда "себялюбцев, недостойных хоровода жизни", в основном граждан гордых
да независимых, и резали их широкими ножами на восходе солнца. У
свежезарезанных спрашивалось: "Ну что, не будещь больше выпрындываться?"
При этом ярчающий диск казался головой радостного бога.
Еще уцелевшие "себялюбцы" не отстреливались от разгулявшихся "альтруистов",
а только виновато прятались по темным углам.
Я видел и слышал коллективные молебны восходящему солнцу - на газонах перед
домами, простодушные песнопения луне на закате - около рек и озер.
Организовывали массовые ритуалы опытные проповедники из общества Вестников.
Я видел, как двигалась людская очередь на пункте по проверке функций мозга.
Проверяемым закреплялись на головах датчики, которые снимали альфа-, бета-
и дельта-ритмы. Испытываемые проходили массу тестов, причем датчики изучали
по пульсу и состоянию зрачка, правдивы ли ответы. Данные обрабатывались
сверхмощными компьютерами на параллельных процессорах, которые определяли
способности граждан к включению в большое общее дело, к опрощению,
самоотдаче и самоотрешению, к эмоциональному подъему, к смирению и
поклонению Высшим Разумным Милам.
Те мозги, что полностью не подходили, вскоре просто вышибались ломиками и
дубинками. Другим мозгам, частично испорченным индивидуализмом и
себялюбием, давался испытательный срок, в течение которого происходило
Исцеление с участием опытных нейрохирургов и фитотерапевтов из числа
Вестников.
Еще быстрее двигалась очередь на избирательных участках, там голосовали за
списки партии "медведя", партии "волка" и партии "барана". Народ больше
всего доверял ветеранам движения Вестников. Парламентом был принят новый
герб страны - пятилучевой знак солнцеворота.
Одно министерство за другим переходило под покровительство Высших Разумных.
В экономическом ведомстве бразды правления взяла богиня плодородия, чье
изваяние со змеиной головой и набухшими грудями занимало холл главного
здания. Теперь каждый чиновник знал, что вышестоящей у него является
сверхъестественная сила, перед ней и придется нести ответственность за
нерадение. Особо нерадивые бюрократы были покараны уже на следующий день,
их тела умерли из-за внутренних кровоизлияний, а над лицами с застывшими
масками недовольства летали тучами мухи...
Сам-то я отбивался довольно лихо, с автоматом-то, с матом, сзади меня к
тому же прикрывал Носач. Но мои личные успехи не имели судьбоносного
значения в этом кавардаке. И вот где-то в центре лагеря среди огня и павших
бойцов надо мной зависло божество хищного племени. Морда его лица с
довольной ухмылкой наклонилась и как бы сказала: "Зря трепыхаешься,
зудень."
Сейчас я не думал о вечной борьбе добре и зле - тем более, ведь неизвестно,
кто есть who и что есть what. Я примитивно хотел отомстить. По уже
испытанной технологии мой позвоночник завибрировал и вокруг него
закрутились вихри. Однако, они никак не могли соединиться во что-либо
путное. Демон-ягуар рассеивал их своих дыханием. Как я не вспоминай свои
чешуйчатые конечности с когтями, ничего серьезного не получалось. Я
оставался маленьким человечком, к тому же мне приходилось увиливать от
мощных лап, которые искали меня. Упал - и одна из них пронеслась надо мной,
отпрыгнул в сторону и другая свистнула в дециметре от меня.
Демон-ягуар уже готовился закогтить меня, когда я поймал свежую струю
эктоплазмы. Вначале меня понесло словно бурным потоком, а я только твердил
пароль - неистовство и ярость. Потом я заново родился на свет из сгустка
энергий. Сгусток стал клубком багровых нитей, из которых было соткано мое
"тело войны". Панцырь, чешуйчатый гребень, кривые мощные лапы, вытянутая
пасть, костяные дуги над глазами и шеей. Глава и вдохновитель всего
бесовства, демон-ягуар, сразу прыгнул на меня и воткнул свои когти - в
гребень - там они и застряли. Хвост, мой хвост, сбил неприятеля с ног,
оставалось только изогнуть шею и запустить челюсти с многорядками зубов в
его глотку. Жизненная сила потекла ко мне обратно...
А потом я шел с автоматом и топором, собирая ватагу бойцов и добивая
разбегающихся монстров, которые, похоже, потеряли ориентацию в пространстве
и жалобно скулили.
Коковцов и Кузьмин тоже воспряли и, собрав несколько сот людей в боевые
порядки, прочесали весь лагерь и его окрестности. Кукин, окруженный верной
командой дикарей и внушая им бесстрашие, бился как воинственный демон от
начала до конца... Это дело мы довершили к утру.
В строю, в итоге, оставалось не более полутора тысяч, но зато самых
крепких. В поход мы снова двинулись лишь около полудня, но когда солнце
собиралось заползти за край горизонта, очутились уже на крепкой дороге,
выложенной из каменных монолитов.
Это ночь прошла спокойно, было достаточно времени для зализывания ран. На
следующий день до Титикаки оставалось менее шести часов перехода, но дорога
входила в довольно узкое ущелье между двух скалистых массивов. Вперед были
высланы патрули из наиболее ловких и осторожных бойцов.
Оказывается, по обе стороны ущелья нас уже караулили. Слева от него были
только крутые склоны гор, а справа, за скальной грядой - долина, полная
войск. Тысяч семь не меньше, причем отборные, среди них личная стража
Верховного Инки - уаранку, также воины кондора и воины орла, которые, как
известно, плюются огнем и пулями. Это против наших полутора тысяч плюс
двухсот раненых.
(Кстати, дикари потихоньку своих раненых жрали, несмотря на разъяснительную
работу. Нетерпеливые жруны уверяли меня: увечные соратники-де сами хотят,
чтобы их магические силы перешли к здоровым; я же тщетно объяснял, что мы
воюем именно за то, чтобы каждый соратник мог при желании съесть только
самого себя.)
- Как видите, направление было выбрано правильно,- уверенно сказал я на
военном совете,- именно к Титикаке боялся нас препустить Верховный Инка.
- Направление как раз было выбрано неправильно,- оспорил Коковцов.- Инка
хотел увести нас подальше от своей столицы и засеянных полей, чтобы разбить
в этом диком углу. Что у него почти получилось.
- На пути в столицу нас бы встретило не семи, а сорока семи тысячное
войско,- напомнил я, с чем присутствующие должны были согласиться.- Так что
давайте решать военные вопросы. Напоминаю, что в рукопашном бою важную роль
играет плотность клинков, а в дальнем - плотность огня. Ни того, ни другого
у нас нет. Так что ночью мы вскарабкаемся на скалы, те что справа от
дороги, а утром атакуем врага ударом сверху - надеюсь он будет внезапным.
Сколько у нас огнестрельного оружия?
- Десять "АК" и шестьсот патронов, восемь пистолетов, два ручных пулемета и
к ним семьсот патронов в снаряженных магазинах. Плюс десять самодельных
винтовок. Еще десятка два гранат. Один легкий миномет и десяток мин к нему.
Огневая мощь "потрясающая".- отозвался Коковцов.- Да враги заплюют нас,
пока мы будем торжественно спускаться со скал в долину.
- Есть еще прибор ночного видения.- напомнил Кукин.
- Тогда мы пройдем по скальной гряде незамеченными и ударим по их войску с
той стороны, которая сейчас считается ими тыловой,- включился Кузьмин.-
Там, конечно, случатся шум, паника, переполох и все такое. Если нам в такой
ситуации не удастся выиграть, значит, нам ни в коем разе победа не светит.
Ну, что, остается согласится с таким мнением. Нам, действительно, полторы
тысячи человек не спустить без шухера и заморочек со скальной гряды.
- Остается узнать, господа, у кого альпинистская подготовка?
- У Альвареса. Он чуть ли не на пальцах умеет карабкаться по скалам.
Подозвали Григорио Альвареса, иначе говоря дядю Гришу. Он уже неплохо
научился изъясняться по-русски. Как выяснилось, ему все-таки нужны были
веревки. Даже не столько ему, сколько тем, кто полезет следом.
Дикари, к сожалению, раненых товарищей уже доели, так что весь личный
состав, к счастью, был готов к продолжительным физическим нагрузкам.
Привели ко мне предводителя голозадых Кори-Амару, господина с жирными и
довольными губами, который сказал, что его люди умеют плести отличные
веревки из некоторых сортов лиан. Сказано - сделано. Три часа понадобилось
диким людям, чтобы нарвать гибкие растения и сплести их - получилось нечто
вроде веревочной лестницы.
В первой тройке скалолазов двигался дядя Гриша, его глаза были оснащены
прибором ночного видения, который все представлял в призрачных зеленоватых
тонах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39