Без коки она не казалась
такой прекрасной, как в ту пору, когда мы познакомились на царском плоту и
когда я был почти настоящим индейцем. А если барахтаться с ней под наркоту,
то к девице добавлялась и грызущая баба-ягуар.
- Господин, что вы только про ночь, как будто со мной и поговорить нельзя?
Сейчас я толком и не знал, общаюсь ли с ней по-русски, по-кечуански, или
каждый по-своему с переводом через демона-попугая.
- Ну, если ты считаешь, что любишь меня, то пожалуйста про другое. Можешь,
например, воспеть меня и востанцевать.
- А ты меня?- неожиданно спросила она.
Пришлось соврать девушке.
- Я тебя - да. Когда выйду на пенсию, займусь тобой вплотную.
- Вот я и думаю, господин, что сейчас ты любишь меня левою ногой.- похоже,
демон-попугай использовал не слишком правильную идиому для описания моего
отношения к Часке.
- Ну, ты требовательна совсем не по-инкски. Забыла, наверное, что будь ты
простой девчонкой, мужа бы тебе нашел тикуй-рикук, предварительно
попользовавшись тобой на пару со жрецом. А останься ты среди Избранниц, в
Аклья-Уаси, то дожидалась бы годков пять-десять, пока тебя навестит Великий
Инка со своими гостинцами.
- Ну, я не должна уже думать по-инкски.- нашлась девушка.- Ведь я постоянно
верчусь возле тебя. Накормить, принести-унести, помассировать уставшие
плечи, обслужить в постели. Я стала наполовину человеком вашего верхнего
мира. Хотя он, конечно, страшный. Все люди там сами по себе.
- А у вас тут просто райский уголок.
Часка подсела ко мне и я подумал, что она мне может понравиться, в смысле
как человек. И скоро, чего доброго, появится у меня к ней та же
привязанность, что и к Нине Леви-Чивитта, канувшей в неизвестность.
Однако едва я вспомнил про Нину, тут же зароились в голове мысли о шпионах,
агентах и так далее. В самом деле, исторический процесс в этом мире, скорее
всего, углубляется, расширяется и идет по плану. Не по моему. По плану
Уайна Капака. И Часка играет, как моя наперсница, наверное, не самую
последнюю роль. Она наверняка запрограммированна, причем программа включает
и это мнимое раскрепощение ее личности. Вдобавок, меня смущает и постоянное
присутствие демонической бабы-ягуарицы.
- А если я скажу, Часка, что не неволю тебя, особых чувств не питаю и
отпускаю на все четыре стороны. Ты бы пошла?
- Нет, мой господин,- она еще теснее прижалась ко мне.
- Ага, значит ты поступила бы отнюдь не как нормальная девушка из нашего
цивилизованного мира-метрополии.
Я зазвонил колокольчиком и появился верный Золотая Звезда, чтобы получить
приказ.
- Препроводи эту дамочку в карцер - ну, в ту самую кладовку внизу, которую
мы условились считать карцером. Кормить ее исправно и не обижать. Подождем,
пока не сознается.
- Шпионка, враг народа, я так и знал.- в унисон отозвался верный приспешник
и схватил девушку за обе руки.- Ничего посидит в кутузке, так и научится
говорить по-русски.
- Ага, Егорушка, принял меня за шпионку Верховного Инки.- отозвалась
напоследок девушка.- Дурачок ты, ему нет нужды с моей помощью следить за
тобой. Здесь все следит за тобой, и камни, и воздух, и птицы, и мыши. Здесь
у тебя нет ничего своего, даже времени. Повязка, скрывающая срам, и то
дареная.
- Зря ты посчитала, что такие слова очаруют меня. Уайна Капак подарил мне
повязку из пумы, так ее давно у меня отняли. А сейчас, как видишь, на мне
передничек из обезьяньих шкурок, трофейный, взятый с боем у коменданта
крепости. У него же конфисковано и золотое кольцо для уха... Так что, уведи
арестованную, Золотая Звезда.
Приспешник увел поникшее существо и я снова задумался, еще тяжелее, чем
раньше.
Уже сегодня у меня максимум тысяча полезных бойцов и шесть тысяч
"балласта". Псевдовоины тащили из хранилищ все подряд, трахали баб и
верблюдиц-лам (лучше уж, конечно, ламы пострадают, чем бедные женщины),
налегали на чичу, кукурузную и кактусовую водку, еще на коку, дурман-траву
и чудный напиток уилька из алкалоидной айя-уакак, то бишь Banisteria caapi.
И несли потери в основном от заворота кишок, белой горячки и наркомовской
ломки.
Еще пяток захваченных селений и у меня появится тысяч десять пластилиновых
бойцов. В то же время массы простых инков сплотятся в едином порыве вокруг
своего вождя. Ловушка захлопнется и моя песенка спета, а песня Верховного
Инки зазвучит на просторе. И тогда он со своим воинством превратится в
мощный кулак, готовый обрушиться на разболтанную метрополию и поразить ее в
самые болевые точки.
Мне надлежит овладеть тайными силами этого мира, иначе я останусь лишь
игрушкой в крепких ручонках Уайна Капака. Игрушкой для того, чтобы поиграть
ей, а потом сломать.
14.
К вечеру меня извлекли из тягостных раздумий крики и вопли моих бойцов.
Неужели внезапное нападение? Я, схватив топор и автомат, ринулся вниз. Буду
биться до последнего вздоха и выдоха.
Однако биться до последнего пока не требовалось.
Мое воинство столпилось на "топталовке" и наблюдало за небесными явлениями.
Закатное солнце раздвоилось, потом расчетверилось. Четыре солнца стали
глазами пренеприятного демона, чей рот был подобен черной дыре, а голова
выглядела не только огромной, но и распластанной. Он высовывался из-за
горизонта, положив свои четыре короткопалые лапы на самую его линию. С двух
сторон короткопалого беса сопровождала пара ящероголовых демонов. Их
гнусные шипящие пасти то и дело вытягивались в нашу сторону, занимая до
четверти небосвода. При этом в разинутых глотках виднелись багровые вихри.
Навстречу этой адской тройке с другого конца горизонта тянулись по
потрескавшемуся небосводу призрачные, но человеческие фигуры со скрученными
за спиной руками. Не только тянулись, но и сопротивлялись, и пытались
увильнуть, однако черная дыра короткопалого демона всасывала их. А на краю
горизонта ящерные головы хватали несчастных человеков, рвали напополам,
жевали той гадкой манерой, которая принята у пресмыкающихся, и заглатывали.
Дальше хуже, в лицах тех, кто катился навстречу адскому ужину, узнавались
знакомые черты.
- Это Коковцов... Да это не иначе как Кузьмин... А вот физиономия Кукина...
А вот там Хвостов, тоже попался наш главнокомандующий.
Но вот сцена закончилась и все четыре солнца ушли за горизонт. Наступило
тягостное молчание, Золотой Катыш аж посерел, видать раскаивался в своей
измене Властелину всех людей. Я же вскарабкался на камень, что повыше.
- Не знаю как вас, а меня этим не проймешь. Если Верховный Инка пугает нас
этими страшилками, значит, ему больше нечего предъявить. Он называет себя
Сыном Солнца, тогда я назову себя отцом солнца, луны и всех звезд. Я - воин
Единого Господа, которому не нужно курочить на кусочки ничью душу и ничье
тело. Я здесь, целиком перед вами, а не в животе у какой-то ящерицы. Я не
шизик, понятно?
- Ты называешь себя воином Виракочи,- выступил один из индюшек,- но как ты
докажешь, что сможешь говорить с солнцем, командовать звездами и обладать
луной?
- Я не знаю, но у меня получится. Я ведь как-никак спустился из иного мира,
я уже избежал вскрытия головы и заклания. Справлюсь и с остальными
заморочками. Сегодня я изловил шпионку Верховного, тоже будет и с прочими
соглядатаями. Победа будет за нами, ура!
ЧАСТЬ 2
15.
Я заглянул в серебряную гладь зеркала. Показавшуюся там физиономию теперь
трудно было назвать славянской. Хотя и на классически индейскую она тоже не
слишком тянула. У остальных пришельцев из мира-метрополии наличность тоже
была непонятной, полуевропейской-полуиндейской. Как будто здесь нам
дополнительно проштамповывали морду и маленько перекрасили. Похоже, что
такие изменения происходили при пересечении границы между мирами, хотя
полной уверенности в этом не было. Я ведь не сразу получил возможность
полюбоваться собой. А кроме того, у меня не возникало проблем с узнаванием
моих друзей-товарищей, хоть они и переменились внешне - как будто
демон-толмач помогал понять, кто скрывается под той или иной личиной.
После отрицательных небесных явлений окончательно дозрел замысел. Пускай
штурмбанфюрер Уайна Капак считает, что все идет по его плану: птичка-де
влетает в клетку и закрывает за собой дверку на крючок. Пускай Верховному
Инке все известно о прошлом и будущем передвижении моего воинства. Но вряд
ли ему станет известно о передвижении меня самого. Я хочу понять, каким
макаром этот дядька держит в руках весь периферийный мир. Какие рычаги
дергает и на какие кнопочки давит.
Я повязал на лоб повязку с золотой пластиной маскапайча - от захваченного
вчера в плен тикуй-рикука - налобная деталь поможет очень быстро и без
лишних проблем попасть в столицу.
Затем снова снял пластинку и, собрав корзинку с едой, направился в карцер к
Часке. При моем появлении девушка приникла лбом к полу, демонстрируя полное
смирение.
- Ну-ну, вставай, мы не за это воюем, а за прямо противоположное.
Часка послушно встала, но опять-таки как манекен.
Я, приобняв ее за плечи, усадил на каменную скамью и сам расположился
рядом.
- Я знаю, что у вас, у инков, не принято прощать и миловать, но ты прости
меня как-нибудь. Не могу я смириться с возможной утечкой информации на
решающей фазе борьбы... Тебе ведь ничего плохого не будет, покуда я жив.
Странно, что мы с тобой пересекли бездонейшую пропасть и встретились в
диковиннейшем из миров, чтобы заниматься какой-то ерундой... Скажи мне, что
это за человек, Уайна Капак? Надеюсь, твоя запрограмированность не
распространяется на выдачу сведений об обожаемой персоне.
- Он - сын Солнца.
- Знаю, знаю, он - Сын Солнца, я - художественный руководитель Солнца и так
далее. Ты мне скажи, что он за человек?
- Ночью он иногда кричал на непонятном мне языке. А теперь я знаю, что это
твой родной язык. Кажется, это были слова: "товарищ генерал, я не виноват"
и "полковник Максимов по вашему приказанию прибыл".
- Я догадывался, что наш он - русскоязычный. Возможно, разведчик, из НКВД,
поэтому прибыл сюда вместе с Мартином Борманом. Где же интересно сам
фашист? Может, и в самом деле, в доме Супайпы?.. Ты питайся, питайся.
Она с охотой принялась за еду.
- Я тут должен отлучится, Часка. Когда вернусь, предложу тебе снова уехать.
Если же я не объявлюсь через пару недель, Носач отведет тебя в какое-нибудь
тихое селение.
- Если ты не против, я буду ждать тебя больше двух недель, сколько
понадобится.
- Лучше расскажи все, что ты знаешь о Кориканче и прилегающих районах.
Она рассказывала, а я сверялся с тем, что видел и читал в своем двадцатом
веке, в родном мире. В книжке одного полуинки-полуиспанца было рассказано,
как после конкисты водопровод в Куско помаленьку развалился и на его месте
образовалась канава, проходящая вдоль северной стены монастыря,
возведенного на развалинах дворцового комплекса.
Я сверялся и рисовал карту. Слова Часки имели большое, может даже
судьбоносное значение. Удальцы Кузьмина и Коковцова в свое время врывались
в столицу, но до Кориканчи им было ой как далеко.
Естественно, я полагался не только на эти отрывочные, а возможно и
недостоверные сведения. Предстояло совершить еще и воздушную разведку. Я
предпочел бесшумный воздушный шар, и качество инкских тканей оказалось
вполне подходящим для его изготовления.
16.
В столице Уайна Капака было два водопровода. Один снабжал полезной
жидкостью горожан, другой Кориканчу. Чтобы добраться до царской трубы, надо
было захватить грот, в котором бил источник чистейшей воды. Грот захватить
было невозможно, потому что его неустанно сторожили воины орла, вооруженные
и своими инкскими "шмайссерами", и пистолетами. Раз так, надлежало
воспользоваться обычным водопроводом, который, по счастью снабжал обширный
резервуар в Кориканче, из которого вода поступала в фонтаны и пруды. (Из-за
такого влажного способа перемещения пришлось на время расстаться с
"сивильником".)
Городской водопровод представлял собой канал, выложенный снизу медными
листами. Здесь было скользко и холодно, но в общем-то терпимо. Чтобы
попасть в резервуар, потребовалось взорвать решетку, на что сгодилась
граната. В середине водохранилища стоял "журавль", исполненный в виде
водяного демона. Он черпал то одной, то другой своей "лапой" воду и подавал
в арыки, находящиеся на несколько метров выше. Я уселся на "ладонь" и
вскоре оказался в верхнем желобе. Хронометр показывал уже двенадцать ночи.
Инки не любили темное время, поэтому этот час лучше всего годился для
проникновения в Кориканчу.
Арык привел меня в тесное помещение, где работал хитрый механизм, состоящий
из нескольких насосов, которые выбрасывали воду наружу. Можно было
догадаться, что я нахожусь внутри какого-то истукана. Сковырнул пробочку,
напоминающую глаз, и получил возможность выглянуть наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
такой прекрасной, как в ту пору, когда мы познакомились на царском плоту и
когда я был почти настоящим индейцем. А если барахтаться с ней под наркоту,
то к девице добавлялась и грызущая баба-ягуар.
- Господин, что вы только про ночь, как будто со мной и поговорить нельзя?
Сейчас я толком и не знал, общаюсь ли с ней по-русски, по-кечуански, или
каждый по-своему с переводом через демона-попугая.
- Ну, если ты считаешь, что любишь меня, то пожалуйста про другое. Можешь,
например, воспеть меня и востанцевать.
- А ты меня?- неожиданно спросила она.
Пришлось соврать девушке.
- Я тебя - да. Когда выйду на пенсию, займусь тобой вплотную.
- Вот я и думаю, господин, что сейчас ты любишь меня левою ногой.- похоже,
демон-попугай использовал не слишком правильную идиому для описания моего
отношения к Часке.
- Ну, ты требовательна совсем не по-инкски. Забыла, наверное, что будь ты
простой девчонкой, мужа бы тебе нашел тикуй-рикук, предварительно
попользовавшись тобой на пару со жрецом. А останься ты среди Избранниц, в
Аклья-Уаси, то дожидалась бы годков пять-десять, пока тебя навестит Великий
Инка со своими гостинцами.
- Ну, я не должна уже думать по-инкски.- нашлась девушка.- Ведь я постоянно
верчусь возле тебя. Накормить, принести-унести, помассировать уставшие
плечи, обслужить в постели. Я стала наполовину человеком вашего верхнего
мира. Хотя он, конечно, страшный. Все люди там сами по себе.
- А у вас тут просто райский уголок.
Часка подсела ко мне и я подумал, что она мне может понравиться, в смысле
как человек. И скоро, чего доброго, появится у меня к ней та же
привязанность, что и к Нине Леви-Чивитта, канувшей в неизвестность.
Однако едва я вспомнил про Нину, тут же зароились в голове мысли о шпионах,
агентах и так далее. В самом деле, исторический процесс в этом мире, скорее
всего, углубляется, расширяется и идет по плану. Не по моему. По плану
Уайна Капака. И Часка играет, как моя наперсница, наверное, не самую
последнюю роль. Она наверняка запрограммированна, причем программа включает
и это мнимое раскрепощение ее личности. Вдобавок, меня смущает и постоянное
присутствие демонической бабы-ягуарицы.
- А если я скажу, Часка, что не неволю тебя, особых чувств не питаю и
отпускаю на все четыре стороны. Ты бы пошла?
- Нет, мой господин,- она еще теснее прижалась ко мне.
- Ага, значит ты поступила бы отнюдь не как нормальная девушка из нашего
цивилизованного мира-метрополии.
Я зазвонил колокольчиком и появился верный Золотая Звезда, чтобы получить
приказ.
- Препроводи эту дамочку в карцер - ну, в ту самую кладовку внизу, которую
мы условились считать карцером. Кормить ее исправно и не обижать. Подождем,
пока не сознается.
- Шпионка, враг народа, я так и знал.- в унисон отозвался верный приспешник
и схватил девушку за обе руки.- Ничего посидит в кутузке, так и научится
говорить по-русски.
- Ага, Егорушка, принял меня за шпионку Верховного Инки.- отозвалась
напоследок девушка.- Дурачок ты, ему нет нужды с моей помощью следить за
тобой. Здесь все следит за тобой, и камни, и воздух, и птицы, и мыши. Здесь
у тебя нет ничего своего, даже времени. Повязка, скрывающая срам, и то
дареная.
- Зря ты посчитала, что такие слова очаруют меня. Уайна Капак подарил мне
повязку из пумы, так ее давно у меня отняли. А сейчас, как видишь, на мне
передничек из обезьяньих шкурок, трофейный, взятый с боем у коменданта
крепости. У него же конфисковано и золотое кольцо для уха... Так что, уведи
арестованную, Золотая Звезда.
Приспешник увел поникшее существо и я снова задумался, еще тяжелее, чем
раньше.
Уже сегодня у меня максимум тысяча полезных бойцов и шесть тысяч
"балласта". Псевдовоины тащили из хранилищ все подряд, трахали баб и
верблюдиц-лам (лучше уж, конечно, ламы пострадают, чем бедные женщины),
налегали на чичу, кукурузную и кактусовую водку, еще на коку, дурман-траву
и чудный напиток уилька из алкалоидной айя-уакак, то бишь Banisteria caapi.
И несли потери в основном от заворота кишок, белой горячки и наркомовской
ломки.
Еще пяток захваченных селений и у меня появится тысяч десять пластилиновых
бойцов. В то же время массы простых инков сплотятся в едином порыве вокруг
своего вождя. Ловушка захлопнется и моя песенка спета, а песня Верховного
Инки зазвучит на просторе. И тогда он со своим воинством превратится в
мощный кулак, готовый обрушиться на разболтанную метрополию и поразить ее в
самые болевые точки.
Мне надлежит овладеть тайными силами этого мира, иначе я останусь лишь
игрушкой в крепких ручонках Уайна Капака. Игрушкой для того, чтобы поиграть
ей, а потом сломать.
14.
К вечеру меня извлекли из тягостных раздумий крики и вопли моих бойцов.
Неужели внезапное нападение? Я, схватив топор и автомат, ринулся вниз. Буду
биться до последнего вздоха и выдоха.
Однако биться до последнего пока не требовалось.
Мое воинство столпилось на "топталовке" и наблюдало за небесными явлениями.
Закатное солнце раздвоилось, потом расчетверилось. Четыре солнца стали
глазами пренеприятного демона, чей рот был подобен черной дыре, а голова
выглядела не только огромной, но и распластанной. Он высовывался из-за
горизонта, положив свои четыре короткопалые лапы на самую его линию. С двух
сторон короткопалого беса сопровождала пара ящероголовых демонов. Их
гнусные шипящие пасти то и дело вытягивались в нашу сторону, занимая до
четверти небосвода. При этом в разинутых глотках виднелись багровые вихри.
Навстречу этой адской тройке с другого конца горизонта тянулись по
потрескавшемуся небосводу призрачные, но человеческие фигуры со скрученными
за спиной руками. Не только тянулись, но и сопротивлялись, и пытались
увильнуть, однако черная дыра короткопалого демона всасывала их. А на краю
горизонта ящерные головы хватали несчастных человеков, рвали напополам,
жевали той гадкой манерой, которая принята у пресмыкающихся, и заглатывали.
Дальше хуже, в лицах тех, кто катился навстречу адскому ужину, узнавались
знакомые черты.
- Это Коковцов... Да это не иначе как Кузьмин... А вот физиономия Кукина...
А вот там Хвостов, тоже попался наш главнокомандующий.
Но вот сцена закончилась и все четыре солнца ушли за горизонт. Наступило
тягостное молчание, Золотой Катыш аж посерел, видать раскаивался в своей
измене Властелину всех людей. Я же вскарабкался на камень, что повыше.
- Не знаю как вас, а меня этим не проймешь. Если Верховный Инка пугает нас
этими страшилками, значит, ему больше нечего предъявить. Он называет себя
Сыном Солнца, тогда я назову себя отцом солнца, луны и всех звезд. Я - воин
Единого Господа, которому не нужно курочить на кусочки ничью душу и ничье
тело. Я здесь, целиком перед вами, а не в животе у какой-то ящерицы. Я не
шизик, понятно?
- Ты называешь себя воином Виракочи,- выступил один из индюшек,- но как ты
докажешь, что сможешь говорить с солнцем, командовать звездами и обладать
луной?
- Я не знаю, но у меня получится. Я ведь как-никак спустился из иного мира,
я уже избежал вскрытия головы и заклания. Справлюсь и с остальными
заморочками. Сегодня я изловил шпионку Верховного, тоже будет и с прочими
соглядатаями. Победа будет за нами, ура!
ЧАСТЬ 2
15.
Я заглянул в серебряную гладь зеркала. Показавшуюся там физиономию теперь
трудно было назвать славянской. Хотя и на классически индейскую она тоже не
слишком тянула. У остальных пришельцев из мира-метрополии наличность тоже
была непонятной, полуевропейской-полуиндейской. Как будто здесь нам
дополнительно проштамповывали морду и маленько перекрасили. Похоже, что
такие изменения происходили при пересечении границы между мирами, хотя
полной уверенности в этом не было. Я ведь не сразу получил возможность
полюбоваться собой. А кроме того, у меня не возникало проблем с узнаванием
моих друзей-товарищей, хоть они и переменились внешне - как будто
демон-толмач помогал понять, кто скрывается под той или иной личиной.
После отрицательных небесных явлений окончательно дозрел замысел. Пускай
штурмбанфюрер Уайна Капак считает, что все идет по его плану: птичка-де
влетает в клетку и закрывает за собой дверку на крючок. Пускай Верховному
Инке все известно о прошлом и будущем передвижении моего воинства. Но вряд
ли ему станет известно о передвижении меня самого. Я хочу понять, каким
макаром этот дядька держит в руках весь периферийный мир. Какие рычаги
дергает и на какие кнопочки давит.
Я повязал на лоб повязку с золотой пластиной маскапайча - от захваченного
вчера в плен тикуй-рикука - налобная деталь поможет очень быстро и без
лишних проблем попасть в столицу.
Затем снова снял пластинку и, собрав корзинку с едой, направился в карцер к
Часке. При моем появлении девушка приникла лбом к полу, демонстрируя полное
смирение.
- Ну-ну, вставай, мы не за это воюем, а за прямо противоположное.
Часка послушно встала, но опять-таки как манекен.
Я, приобняв ее за плечи, усадил на каменную скамью и сам расположился
рядом.
- Я знаю, что у вас, у инков, не принято прощать и миловать, но ты прости
меня как-нибудь. Не могу я смириться с возможной утечкой информации на
решающей фазе борьбы... Тебе ведь ничего плохого не будет, покуда я жив.
Странно, что мы с тобой пересекли бездонейшую пропасть и встретились в
диковиннейшем из миров, чтобы заниматься какой-то ерундой... Скажи мне, что
это за человек, Уайна Капак? Надеюсь, твоя запрограмированность не
распространяется на выдачу сведений об обожаемой персоне.
- Он - сын Солнца.
- Знаю, знаю, он - Сын Солнца, я - художественный руководитель Солнца и так
далее. Ты мне скажи, что он за человек?
- Ночью он иногда кричал на непонятном мне языке. А теперь я знаю, что это
твой родной язык. Кажется, это были слова: "товарищ генерал, я не виноват"
и "полковник Максимов по вашему приказанию прибыл".
- Я догадывался, что наш он - русскоязычный. Возможно, разведчик, из НКВД,
поэтому прибыл сюда вместе с Мартином Борманом. Где же интересно сам
фашист? Может, и в самом деле, в доме Супайпы?.. Ты питайся, питайся.
Она с охотой принялась за еду.
- Я тут должен отлучится, Часка. Когда вернусь, предложу тебе снова уехать.
Если же я не объявлюсь через пару недель, Носач отведет тебя в какое-нибудь
тихое селение.
- Если ты не против, я буду ждать тебя больше двух недель, сколько
понадобится.
- Лучше расскажи все, что ты знаешь о Кориканче и прилегающих районах.
Она рассказывала, а я сверялся с тем, что видел и читал в своем двадцатом
веке, в родном мире. В книжке одного полуинки-полуиспанца было рассказано,
как после конкисты водопровод в Куско помаленьку развалился и на его месте
образовалась канава, проходящая вдоль северной стены монастыря,
возведенного на развалинах дворцового комплекса.
Я сверялся и рисовал карту. Слова Часки имели большое, может даже
судьбоносное значение. Удальцы Кузьмина и Коковцова в свое время врывались
в столицу, но до Кориканчи им было ой как далеко.
Естественно, я полагался не только на эти отрывочные, а возможно и
недостоверные сведения. Предстояло совершить еще и воздушную разведку. Я
предпочел бесшумный воздушный шар, и качество инкских тканей оказалось
вполне подходящим для его изготовления.
16.
В столице Уайна Капака было два водопровода. Один снабжал полезной
жидкостью горожан, другой Кориканчу. Чтобы добраться до царской трубы, надо
было захватить грот, в котором бил источник чистейшей воды. Грот захватить
было невозможно, потому что его неустанно сторожили воины орла, вооруженные
и своими инкскими "шмайссерами", и пистолетами. Раз так, надлежало
воспользоваться обычным водопроводом, который, по счастью снабжал обширный
резервуар в Кориканче, из которого вода поступала в фонтаны и пруды. (Из-за
такого влажного способа перемещения пришлось на время расстаться с
"сивильником".)
Городской водопровод представлял собой канал, выложенный снизу медными
листами. Здесь было скользко и холодно, но в общем-то терпимо. Чтобы
попасть в резервуар, потребовалось взорвать решетку, на что сгодилась
граната. В середине водохранилища стоял "журавль", исполненный в виде
водяного демона. Он черпал то одной, то другой своей "лапой" воду и подавал
в арыки, находящиеся на несколько метров выше. Я уселся на "ладонь" и
вскоре оказался в верхнем желобе. Хронометр показывал уже двенадцать ночи.
Инки не любили темное время, поэтому этот час лучше всего годился для
проникновения в Кориканчу.
Арык привел меня в тесное помещение, где работал хитрый механизм, состоящий
из нескольких насосов, которые выбрасывали воду наружу. Можно было
догадаться, что я нахожусь внутри какого-то истукана. Сковырнул пробочку,
напоминающую глаз, и получил возможность выглянуть наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39