Чего стоят только Коковцов и Кузьмин, один грызет стаканы,
а другой безболезненно колет бутылки об лоб. А в Перу госпожа Нина нашла
несколько местных, которые и по-испански шпарят, и на кечуа умеют
выражаться - навроде такой язык в "хрональном кармане" нам шибко
пригодится. Нанятые перуанцы-кечуанцы тоже не лыком шиты, поскольку
послужили в спецподразделениях, боровшихся с красными партизанами из
"Светлого пути". Итого получилась кодла в двадцать три головы, включая мою
и Сашину. Впрочем, Крейн по слабости здоровья должен был остаться в тылу и
не переться на хрональную передовую. И со мной нечаянная промашка
получилась.
Как в Перу прилетели, я получил первые поощрительные бабки - пятьсот
баксов. То есть, это счастье случилось в Лиме, но тратил их уже в Куско,
куда мы перебрались из столицы на летаке. Из этого города лежала прямая
дорожка в портик Мольендо, откуда мы должны были отплыть до точки
назначения. В Куско я, конечно, пошел куролесить по местным кабакам. Может,
стоило вести себя более цивилизованно, но ведь никто никогда не учил меня
хорошему времяпровождению.
Чудесные это места, доложу вам. Зубастый горный горизонт, дома-аркады в два
яруса, балкончики, вьющиеся растения, слегка удушающий воздух, с помощью
которого выпивон действует в два раза круче, плюс местный пипл с каркающими
голосами и махающими руками. Мы киряли вначале с Кукиным, потом он куда-то
отпал. Его фамилия чудесным образом резонировала с названием местной
общеупотребительной наркоты - листьев куки, которые к тому же являются
основой всемирно известного кокаина.
В общем, в середине ночи я бродил вокруг доминиканского монастыря, который
приходился ровно на то самое место, где некогда сверкал золотом Кориканча,
инкский дворцово-храмовый комплекс. И мощную каменную кладку, оставшуюся от
инков, можно было пощупать.
Мои телеса стали терять жар и подмерзать, надо было подаваться обратно к
отелю, но я все бродил - это местный напиток "чича", верно, был всему
виной. Да если признаться, нюхнул для куража и кокаина. Поле зрения
сузилось, я даже не мог сообразить, куда мне надобно свернуть. Несколько
раз попадались навстречу местные товарищи, но их неславянские физиономии
вызывали некоторую оторопь. Когда я все-таки напрягал горло для
произнесения звуков, рожи уже успевали растаять в ночном тумане. Потом они
стали казаться мне какими-то пятнистыми, даже клыкастыми и очень
плотоядными. Я, естественно, старался не обращать на это дело пристального
внимания.
Но что-то большое и пернатое забило крыльями надо мной, отчего крайне
неуютно почувствовало себя мое темечко. Что-то зашипело около ног и я стал
передвигаться скачками. Неясное же рычанье наполнило мои жилы трепетом
бздения. С каждой секундой кожу саднило все больше, будто ее обдирали
скребками, а шейные позвонки стало покалывать, будто им надоело общество
друг друга. Встречаемые по дороге личности уже ни в какие ворота не лезли -
они несли на коротких шеях головы квадратные, бурые, с лишними глазами и
ушами. Головы были защищены шлемами из черепов змей, акул и больших кошек,
а вместо животов будто бы виднелись внутренние органы, кишки, печенки,
неприкрытые кожей. Я закружился на месте, пытаясь не допустить, чтобы
какой-нибудь монстр бросился на меня со спины. Но движения мои замедлялись,
становились скованными, я словно залипал в смоле. И при этом, конечно, весь
вспотел и завибрировал от ужаса.
Но вдруг послышался голосок, не такой резкий и каркающий как предыдущие, а
скорее даже нежный и ласковый:
- Hola, amigo.
- Hola, amiga. Tengo prisa. Que quieres?- отозвался я заученной фразой,
мол, занят. Однако продолжил.- Entiendes el ruso?- Дескать, понимаешь ли
по-русски. Чем черт не шутит, шлюхи-то они на всех языках лопочут.
- Un poco. Si hablas despacio.
Я оказался прав. Индеанки, или там метиски городца Куско немного разумели
по нашему. Если точнее, amiga меня слегка понимала, хотя говорить
по-нашенски не тянула. Прикид на ней был отнюдь не шлюховидный, никаких там
коротеньких на ползадницы юбочек и вырезов до пупа. Скорее, народный был у
нее наряд, фольклорное пончо и все такое. Я не большой специалист в
этнографии, но мне показалось, что ткани какие-то особо стильные, и рисунок
на пончо многозначительный в виде солярных и лунных знаков, и ожерелье
классное из изумрудных головок разных зверей, и перо экзотической птицы в
волосах.
Так вот, этот музейный экспонат подставил под руку хмельного бойца Хвостова
свое плечо. Я, соответственно, облокотился с охотой и сразу почувствовал -
девица-то ничего. Сразу вся напряженка куда-то уплыла. Никаких тебе
пакостных рож, да и монастырь словно засветился золотом изнутри, от самого
фундамента. Я, конечно, учел этот факт - как-никак именно здесь
располагался храм Солнца.
Глаза мои словно застило золотистой пеленой и я стал различать сияющие
абрисы деревьев, словно пьющих солнечный свет, и фигуры животных, которых
как бы соткали небесные лучи. И пение разнеслось - так, похоже, голосили бы
звери и птички разные, кабы владели мелодией и правилами вокала.
В сопровождении этих золотистых глюков мы с девицей зашли в кабак. Я там
хлебнул чего-то возбудительного и стал общаться не только со своей новой
подружкой-индеаночкой, но даже с попугаем ара на жердочке. Я им рассказывал
про свои геройские подвиги и многочисленные таланты, про трагическую
непонятость со стороны современников. При этом держался за гладкую
индеаночкину кожу, упруго реагирующую на надавливания.
В общем, поразила меня любовная ракета класса "баба-мужик".
Обстановка потихоньку стала расплываться, я во имя стабилизации положения
плотно облапил подружку, а она куда-то повела меня, все выше и выше. Потом
пришли интенсивные, приятные, но не очень понятные ощущение. Девушкино лицо
словно из расплавленного золота светило мне из зенита, грудки и бедра ее
сияли, излучение ее тела проникало в каждую мою клеточку.
- Айо, койа,- повторил я подсказанные кем-то слова.
И золотистая девица отозвалась:
- Ху, капак инка.
Ну, стремно. Она меня за какого-то инку принимает и поэтому так старается.
Вообще-то, я не особо избалован по части приятных чудес, у меня в биографии
идут сплошняком тяжелые беспросветные периоды - детство, отрочество,
юность, зрелость, перезрелость. Чудеса, если случались, то разве что
поганые, вроде моего призыва на войну. А теперь, получается, самое время
проявлять оптимизм.
Только хотел я порадоваться, как увидел над собой, с позволения сказать,
лицо полуженщины-полуягуара, не слишком-то милое. Золотой свет был испещрен
темными пятнами. И каждый согревающий луч вошел в меня холодным острием.
Вернее, воткнулся россыпью игл. Заиграл оркестр боли и я стал проваливаться
в черноту.
Очнулся, когда меня ткнули под ребра дубинкой. Я сразу понял, до чего
промерз, просто задубел, лежа около какой-то грязной стены. Надо мной
склонялся местный гражданин, похоже, что в униформе.
- Quien es usted?- уточнил я профессию местного жителя.
- Soy policia.- Ну, все понятно, мент.
Он тоже решил кое-что узнать.
- Eres americano?
- No, soy ruso. De Rusia.- Мент наконец разобрался со страной моего
рождения.
- Oh, Rusia. Vodka, balalaika, mucho bandites.- перуанский мент выдал серию
слов, относящихся, по его мнению, к моей родине. Но у меня не было сил
возражать, все силы отняла ночь.
Он в виде гуманитарной помощи отвез меня в отель. К вечеру вышел из
мертвецкого сна побитый кем-то Кукин, а у меня разыгралось воспаление
легких. И я остался в Куско, когда вся наша группа отправилась в Мольендо.
Она погрузилась там на яхту и зашла на точку: то есть, попала в
пульсирующее "окно" точно в положенное время - как выходило по расчетам
Крейна и показаниям "хронального компаса". Того самого, что я нашел на дне
пруда, а Санек отремонтировал.
Крейн помозговал и все-таки определил, что для создания "хронального
кармана" вовсе не требуется чудовищная энергия, равная тысяче водородных
бомб. Существуют резонансные точки в узлах гравитационной решетки Земли,
где на прикладываемых силах можно существенно сэкономить. Короче, для такой
точки хватило бы довольно скромной энергии, если бы сдвиг начался в Поле
Судьбы и достиг бы физической Вселенной, исказив по дороге "хронос",
стринги и хрононы. Эти частицы, сойдя со стабильных орбит, образовали бы
"хрональный карман". А "карман" - это вам не карман, а фактически целый
мир, правда периферийный, с неясной структурой и темными взаимоотношениями
с нашим базовым миром-метрополией.
А попасть в "карман" вообще проще, чем грабануть банк, надо только
подловить момент положительной пульсации точки перехода.
Саша нашел пару таких точек и одна из них пульсировала именно в том районе,
где полвека тому назад пропала подлодка с фашистами и золотом. Ну, а затем
с помощью пространственно-временного компаса вычислил точные координаты
"окна" и поймал подходящий момент для большого скачка.
Короче, все туда, а я обратно. Я даже не смог, как Крейн проводить нашу
команду в район "перепрыга". Сижу вот теперь напротив ананасов и прочих
персиков. Саша-то продолжает над хрональной навигацией трудится, пытаясь
определить, как попроще попадать в "иной мир" и без трудов возвращаться
оттуда. А я ползаю, как перегревшаяся на Солнце муха. Можно, конечно,
вечерком в кабачок завалиться. Но видок у меня не юношеский, не клевый, да
и с ин.язом туго. Так что ничего приличного из местного бабьего мира мне
склеить не удастся, а заниматься шлюшками не первой свежести - воспоминания
не позволяют. Я ведь такую Венеру поимел в этом самом Куско у храма Солнца.
В общем, последнее что мне еще нравится - это ходить вечерком на лужайку и
смотреть на взаимоотношения неба и гор. Особенно умиляет подобострастное
отношение вершин к закату, насколько они прилежно окрашиваются в пурпур и
позолоту.
Наступил очередной вечер и я отправился на свой наблюдательный пост на
лужайку между двух гасиенд. Я видел, что на балконе трехэтажного домика в
мавританском стиле маячит женская фигурятинка и, кажется, наблюдает за
мной, но делать призывные жесты с помощью флажного семафора пока не
хотелось - сперва эстетическое удовольствие.
Я радовал глаз пейзажем, пока мне не показалось, что фигурка на балконе
напоминает мне девицу-красавицу, встреченную у Кориканчи.
А когда я решил повнимательнее присмотреться к балкончику, то неожиданно
мое внимание было захвачено видением - со стороны гор летели не слишком
понятные яркие пятнышки. Для самолета слишком низко и чересчур маневренно
они двигались.
Я немного всполошился, когда все пятна, разрастаясь, резво направились в
мою сторону. Тем более, что они имели жутковатые очертания. Человека со
змеиной разинутой пастью, женщины со звериными лапами, мужчины с палицей в
руках и тыквой вместо головы. Недолго они пугали меня, что приятно. Раз и
превратились в оранжевые хлопья над головой, которые вскоре растаяли.
Когда с этим неприятным делом было покончено, я глянул опять в сторону
балкончика. И никакой женской фигурки на сей раз.
Обидно, однако претензии отложим на потом. Я, направившись в свою
пристанище, зашел по пути в аптеку, где не забыл купить флакон медицинского
спирта и бутылочку лимонной эссенции. Эти компоненты еще со студенческой
скамьи служили основой для приготовления вкусного напитка под названием
"девичья слеза".
Можно сказать, на подъеме я вошел в старинное, или вернее, ветхое здание
гостиницы. Она была лучше других перуанских отелей только своей ценой -
десять баксов с рыла за день. И, конечно же, отличалась в выгодную сторону
от постоялого двора где-нибудь в Жлобине или Ельце исправно работающим
сортиром и душем.
Однако бедолага Крейн был явно в миноре. Он застыл напротив мощного
компьютера. Вычислительным средством он, кстати, отоварился на все свои
пятьсот долларов плюс на тысячу, выданную Ниной на науку, так что в
дальнейшем приобретал дополнительные электронные платы, а также жрал и пил
за мой счет. Сейчас Саша явно подражал скульптуре "Мыслитель" известного
французского мастера. Единственное отличие, что в роли каменюки выступал
стул.
- Ну что случилось, Сашок? Ты не знаешь как сказать, что ты спалил
материнскую плату и теперь тебе требуется от меня пара сотен баксов?
- Я рассчитал параметры пульсаций известных мне точек и вывел, что период
нестабильности, а, значит, и время существования "хронального кармана"
гораздо меньше, чем казалось поначалу.
- Только мне о чужих карманах и думать.
Я потянулся в холодильник за пивом и расстроился, потому что там оставался
только гостиничный "Хайнекен", за который пришлось бы выкладывать втрое
больше. Вот это проблема так проблема. Но Крейн упорствовал:
- Ты понимаешь, Егор, что "карман" намного быстрее соединится с
миром-метрополией, чем мы считали раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
а другой безболезненно колет бутылки об лоб. А в Перу госпожа Нина нашла
несколько местных, которые и по-испански шпарят, и на кечуа умеют
выражаться - навроде такой язык в "хрональном кармане" нам шибко
пригодится. Нанятые перуанцы-кечуанцы тоже не лыком шиты, поскольку
послужили в спецподразделениях, боровшихся с красными партизанами из
"Светлого пути". Итого получилась кодла в двадцать три головы, включая мою
и Сашину. Впрочем, Крейн по слабости здоровья должен был остаться в тылу и
не переться на хрональную передовую. И со мной нечаянная промашка
получилась.
Как в Перу прилетели, я получил первые поощрительные бабки - пятьсот
баксов. То есть, это счастье случилось в Лиме, но тратил их уже в Куско,
куда мы перебрались из столицы на летаке. Из этого города лежала прямая
дорожка в портик Мольендо, откуда мы должны были отплыть до точки
назначения. В Куско я, конечно, пошел куролесить по местным кабакам. Может,
стоило вести себя более цивилизованно, но ведь никто никогда не учил меня
хорошему времяпровождению.
Чудесные это места, доложу вам. Зубастый горный горизонт, дома-аркады в два
яруса, балкончики, вьющиеся растения, слегка удушающий воздух, с помощью
которого выпивон действует в два раза круче, плюс местный пипл с каркающими
голосами и махающими руками. Мы киряли вначале с Кукиным, потом он куда-то
отпал. Его фамилия чудесным образом резонировала с названием местной
общеупотребительной наркоты - листьев куки, которые к тому же являются
основой всемирно известного кокаина.
В общем, в середине ночи я бродил вокруг доминиканского монастыря, который
приходился ровно на то самое место, где некогда сверкал золотом Кориканча,
инкский дворцово-храмовый комплекс. И мощную каменную кладку, оставшуюся от
инков, можно было пощупать.
Мои телеса стали терять жар и подмерзать, надо было подаваться обратно к
отелю, но я все бродил - это местный напиток "чича", верно, был всему
виной. Да если признаться, нюхнул для куража и кокаина. Поле зрения
сузилось, я даже не мог сообразить, куда мне надобно свернуть. Несколько
раз попадались навстречу местные товарищи, но их неславянские физиономии
вызывали некоторую оторопь. Когда я все-таки напрягал горло для
произнесения звуков, рожи уже успевали растаять в ночном тумане. Потом они
стали казаться мне какими-то пятнистыми, даже клыкастыми и очень
плотоядными. Я, естественно, старался не обращать на это дело пристального
внимания.
Но что-то большое и пернатое забило крыльями надо мной, отчего крайне
неуютно почувствовало себя мое темечко. Что-то зашипело около ног и я стал
передвигаться скачками. Неясное же рычанье наполнило мои жилы трепетом
бздения. С каждой секундой кожу саднило все больше, будто ее обдирали
скребками, а шейные позвонки стало покалывать, будто им надоело общество
друг друга. Встречаемые по дороге личности уже ни в какие ворота не лезли -
они несли на коротких шеях головы квадратные, бурые, с лишними глазами и
ушами. Головы были защищены шлемами из черепов змей, акул и больших кошек,
а вместо животов будто бы виднелись внутренние органы, кишки, печенки,
неприкрытые кожей. Я закружился на месте, пытаясь не допустить, чтобы
какой-нибудь монстр бросился на меня со спины. Но движения мои замедлялись,
становились скованными, я словно залипал в смоле. И при этом, конечно, весь
вспотел и завибрировал от ужаса.
Но вдруг послышался голосок, не такой резкий и каркающий как предыдущие, а
скорее даже нежный и ласковый:
- Hola, amigo.
- Hola, amiga. Tengo prisa. Que quieres?- отозвался я заученной фразой,
мол, занят. Однако продолжил.- Entiendes el ruso?- Дескать, понимаешь ли
по-русски. Чем черт не шутит, шлюхи-то они на всех языках лопочут.
- Un poco. Si hablas despacio.
Я оказался прав. Индеанки, или там метиски городца Куско немного разумели
по нашему. Если точнее, amiga меня слегка понимала, хотя говорить
по-нашенски не тянула. Прикид на ней был отнюдь не шлюховидный, никаких там
коротеньких на ползадницы юбочек и вырезов до пупа. Скорее, народный был у
нее наряд, фольклорное пончо и все такое. Я не большой специалист в
этнографии, но мне показалось, что ткани какие-то особо стильные, и рисунок
на пончо многозначительный в виде солярных и лунных знаков, и ожерелье
классное из изумрудных головок разных зверей, и перо экзотической птицы в
волосах.
Так вот, этот музейный экспонат подставил под руку хмельного бойца Хвостова
свое плечо. Я, соответственно, облокотился с охотой и сразу почувствовал -
девица-то ничего. Сразу вся напряженка куда-то уплыла. Никаких тебе
пакостных рож, да и монастырь словно засветился золотом изнутри, от самого
фундамента. Я, конечно, учел этот факт - как-никак именно здесь
располагался храм Солнца.
Глаза мои словно застило золотистой пеленой и я стал различать сияющие
абрисы деревьев, словно пьющих солнечный свет, и фигуры животных, которых
как бы соткали небесные лучи. И пение разнеслось - так, похоже, голосили бы
звери и птички разные, кабы владели мелодией и правилами вокала.
В сопровождении этих золотистых глюков мы с девицей зашли в кабак. Я там
хлебнул чего-то возбудительного и стал общаться не только со своей новой
подружкой-индеаночкой, но даже с попугаем ара на жердочке. Я им рассказывал
про свои геройские подвиги и многочисленные таланты, про трагическую
непонятость со стороны современников. При этом держался за гладкую
индеаночкину кожу, упруго реагирующую на надавливания.
В общем, поразила меня любовная ракета класса "баба-мужик".
Обстановка потихоньку стала расплываться, я во имя стабилизации положения
плотно облапил подружку, а она куда-то повела меня, все выше и выше. Потом
пришли интенсивные, приятные, но не очень понятные ощущение. Девушкино лицо
словно из расплавленного золота светило мне из зенита, грудки и бедра ее
сияли, излучение ее тела проникало в каждую мою клеточку.
- Айо, койа,- повторил я подсказанные кем-то слова.
И золотистая девица отозвалась:
- Ху, капак инка.
Ну, стремно. Она меня за какого-то инку принимает и поэтому так старается.
Вообще-то, я не особо избалован по части приятных чудес, у меня в биографии
идут сплошняком тяжелые беспросветные периоды - детство, отрочество,
юность, зрелость, перезрелость. Чудеса, если случались, то разве что
поганые, вроде моего призыва на войну. А теперь, получается, самое время
проявлять оптимизм.
Только хотел я порадоваться, как увидел над собой, с позволения сказать,
лицо полуженщины-полуягуара, не слишком-то милое. Золотой свет был испещрен
темными пятнами. И каждый согревающий луч вошел в меня холодным острием.
Вернее, воткнулся россыпью игл. Заиграл оркестр боли и я стал проваливаться
в черноту.
Очнулся, когда меня ткнули под ребра дубинкой. Я сразу понял, до чего
промерз, просто задубел, лежа около какой-то грязной стены. Надо мной
склонялся местный гражданин, похоже, что в униформе.
- Quien es usted?- уточнил я профессию местного жителя.
- Soy policia.- Ну, все понятно, мент.
Он тоже решил кое-что узнать.
- Eres americano?
- No, soy ruso. De Rusia.- Мент наконец разобрался со страной моего
рождения.
- Oh, Rusia. Vodka, balalaika, mucho bandites.- перуанский мент выдал серию
слов, относящихся, по его мнению, к моей родине. Но у меня не было сил
возражать, все силы отняла ночь.
Он в виде гуманитарной помощи отвез меня в отель. К вечеру вышел из
мертвецкого сна побитый кем-то Кукин, а у меня разыгралось воспаление
легких. И я остался в Куско, когда вся наша группа отправилась в Мольендо.
Она погрузилась там на яхту и зашла на точку: то есть, попала в
пульсирующее "окно" точно в положенное время - как выходило по расчетам
Крейна и показаниям "хронального компаса". Того самого, что я нашел на дне
пруда, а Санек отремонтировал.
Крейн помозговал и все-таки определил, что для создания "хронального
кармана" вовсе не требуется чудовищная энергия, равная тысяче водородных
бомб. Существуют резонансные точки в узлах гравитационной решетки Земли,
где на прикладываемых силах можно существенно сэкономить. Короче, для такой
точки хватило бы довольно скромной энергии, если бы сдвиг начался в Поле
Судьбы и достиг бы физической Вселенной, исказив по дороге "хронос",
стринги и хрононы. Эти частицы, сойдя со стабильных орбит, образовали бы
"хрональный карман". А "карман" - это вам не карман, а фактически целый
мир, правда периферийный, с неясной структурой и темными взаимоотношениями
с нашим базовым миром-метрополией.
А попасть в "карман" вообще проще, чем грабануть банк, надо только
подловить момент положительной пульсации точки перехода.
Саша нашел пару таких точек и одна из них пульсировала именно в том районе,
где полвека тому назад пропала подлодка с фашистами и золотом. Ну, а затем
с помощью пространственно-временного компаса вычислил точные координаты
"окна" и поймал подходящий момент для большого скачка.
Короче, все туда, а я обратно. Я даже не смог, как Крейн проводить нашу
команду в район "перепрыга". Сижу вот теперь напротив ананасов и прочих
персиков. Саша-то продолжает над хрональной навигацией трудится, пытаясь
определить, как попроще попадать в "иной мир" и без трудов возвращаться
оттуда. А я ползаю, как перегревшаяся на Солнце муха. Можно, конечно,
вечерком в кабачок завалиться. Но видок у меня не юношеский, не клевый, да
и с ин.язом туго. Так что ничего приличного из местного бабьего мира мне
склеить не удастся, а заниматься шлюшками не первой свежести - воспоминания
не позволяют. Я ведь такую Венеру поимел в этом самом Куско у храма Солнца.
В общем, последнее что мне еще нравится - это ходить вечерком на лужайку и
смотреть на взаимоотношения неба и гор. Особенно умиляет подобострастное
отношение вершин к закату, насколько они прилежно окрашиваются в пурпур и
позолоту.
Наступил очередной вечер и я отправился на свой наблюдательный пост на
лужайку между двух гасиенд. Я видел, что на балконе трехэтажного домика в
мавританском стиле маячит женская фигурятинка и, кажется, наблюдает за
мной, но делать призывные жесты с помощью флажного семафора пока не
хотелось - сперва эстетическое удовольствие.
Я радовал глаз пейзажем, пока мне не показалось, что фигурка на балконе
напоминает мне девицу-красавицу, встреченную у Кориканчи.
А когда я решил повнимательнее присмотреться к балкончику, то неожиданно
мое внимание было захвачено видением - со стороны гор летели не слишком
понятные яркие пятнышки. Для самолета слишком низко и чересчур маневренно
они двигались.
Я немного всполошился, когда все пятна, разрастаясь, резво направились в
мою сторону. Тем более, что они имели жутковатые очертания. Человека со
змеиной разинутой пастью, женщины со звериными лапами, мужчины с палицей в
руках и тыквой вместо головы. Недолго они пугали меня, что приятно. Раз и
превратились в оранжевые хлопья над головой, которые вскоре растаяли.
Когда с этим неприятным делом было покончено, я глянул опять в сторону
балкончика. И никакой женской фигурки на сей раз.
Обидно, однако претензии отложим на потом. Я, направившись в свою
пристанище, зашел по пути в аптеку, где не забыл купить флакон медицинского
спирта и бутылочку лимонной эссенции. Эти компоненты еще со студенческой
скамьи служили основой для приготовления вкусного напитка под названием
"девичья слеза".
Можно сказать, на подъеме я вошел в старинное, или вернее, ветхое здание
гостиницы. Она была лучше других перуанских отелей только своей ценой -
десять баксов с рыла за день. И, конечно же, отличалась в выгодную сторону
от постоялого двора где-нибудь в Жлобине или Ельце исправно работающим
сортиром и душем.
Однако бедолага Крейн был явно в миноре. Он застыл напротив мощного
компьютера. Вычислительным средством он, кстати, отоварился на все свои
пятьсот долларов плюс на тысячу, выданную Ниной на науку, так что в
дальнейшем приобретал дополнительные электронные платы, а также жрал и пил
за мой счет. Сейчас Саша явно подражал скульптуре "Мыслитель" известного
французского мастера. Единственное отличие, что в роли каменюки выступал
стул.
- Ну что случилось, Сашок? Ты не знаешь как сказать, что ты спалил
материнскую плату и теперь тебе требуется от меня пара сотен баксов?
- Я рассчитал параметры пульсаций известных мне точек и вывел, что период
нестабильности, а, значит, и время существования "хронального кармана"
гораздо меньше, чем казалось поначалу.
- Только мне о чужих карманах и думать.
Я потянулся в холодильник за пивом и расстроился, потому что там оставался
только гостиничный "Хайнекен", за который пришлось бы выкладывать втрое
больше. Вот это проблема так проблема. Но Крейн упорствовал:
- Ты понимаешь, Егор, что "карман" намного быстрее соединится с
миром-метрополией, чем мы считали раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39