— Алло? Алло? Ломакс, ты меня слышишь?
— Да, слышу.
— Ты молчал почти две минуты. Я уже подумал, что ты отключился.
— У меня появилась одна идея.
— Ну?
— Думаю, мне удастся продать ее Помазанному, но для этого понадобится ваша помощь.
— Готов помочь всем, чем смогу, — ответил Айсберг. — Однако не забывай, Помазанный считает меня мертвым.
— Помню. Вы записываете эти переговоры?
— Да.
— Отлично. — Он отбарабанил девятизначный код. — Получили это?
— Да. А что это?
— Это номер, позволяющий разыскать на Олимпе человека, которого зовут Мило Корбеккиан.
— Понятно, и что я должен с ним делать? — спросил Айсберг.
— Надо послать ему сообщение, но только так, чтобы он не смог определить, что оно пришло с Последнего Шанса или с вашего корабля.
— Проще простого. Что за сообщение?
— Передайте ему, — сказал Ломакс, с трудом сдерживая смех, — что военная машина Пророчицы в течение месяца или двух будет не готова к войне, что она относительно беззащитна на Моцарте и что задача Корбеккиана организовать несколько заказных убийств, в том числе и мое, чтобы отвлечь внимание Помазанного от ее уязвимости.
— Полагаешь, это сработает? — спросил Айсберг.
— Думаю, да, — ответил Ломакс. — Он везде видит заговоры, почему бы не подкинуть ему еще один? Корбеккиан всего лишь посредник — нет причин считать, что он не захочет работать и на тех, и на других, подсылая за соответствующее вознаграждение убийц в оба лагеря. — Ломакс помолчал. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что Помазанный купится на это. Если он заглотит эту наживку, то решит, что Пророчица сейчас беззащитна. А тогда уже будет не так сложно убедить его напасть на Моцарт, пока она слаба.
— Насколько хорошо он осведомлен о ней?
— Не очень хорошо.
— Считает ли он, что ей неоткуда ждать подкрепления или что она просто в нем не нуждается?
— Последнее должно представляться ему неестественным, — ответил Ломакс. — Проклятие, я знаю о ней все, и мне понадобилось немало времени, чтобы поверить в это.
— Ну хорошо, — согласился Айсберг. — Сегодня у вас там выдался горячий денек, и мы не станем сразу обременять Помазанного столькими проблемами. Я пошлю сообщение ровно через два стандартных дня, считая от настоящего момента.
— Договорились.
— И еще один совет, — сказал Айсберг.
— Какой?
— Кто-то всегда остается в живых, чтобы поведать о случившемся. Если хочешь, чтобы это был ты, позаботься, чтобы тебя не оказалось в рядах атакующих.
Айсберг прервал связь.
ГЛАВА 26
Когда Ломакс вернулся из космопорта, Помазанный ждал его.
Войдя в столовую, Ломакс обнаружил, что тарелка с фруктами для него уже приготовлена, и уселся на место, которое обычно занимал за столом. Он отпил большой глоток из своего стакана с водой, после чего принялся за уже очищенные и разложенные дольками цитрусовые.
— Похоже, убийство поднимает твой аппетит, — сухо заметил Помазанный.
Ломакс улыбнулся и покачал головой.
— Нет, Мой Господин. Но, побывав в этом пекле, я хочу пополнить свои запасы влаги.
— Ты не забыл о соляных таблетках?
— Надо же! — удивленно ответил Ломакс. — Я напрочь про них забыл.
— До тех пор, пока ты остаешься на Новой Гоби, ты всегда должен держать их при себе, — сказал Помазанный. — Ты один из самых ценных моих людей. И мне совсем не хочется потерять тебя из-за теплового удара.
— В равной степени и мне не хотелось бы этого, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Теперь я никуда не выйду без таблеток.
— Ты нашел свои лекарства на корабле? — продолжил расспросы Помазанный.
Ломакс кивнул.
— И я перезарядил обойму.
— Не думал, что во время утреннего инцидента твое оружие сильно разрядилось.
— Верно, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но когда жизнь зависит от твоего оружия, начинаешь заботиться о нем, как мать заботится о своем ребенке. — Он выдавил из себя улыбку. — Я могу выжить, забыв соляные таблетки… но если мое оружие хоть раз подведет меня, то скорее всего второго шанса у меня не будет.
— Довольно разумно, — согласился Помазанный. — Я одобряю это.
Ломакс не знал, о чем говорить дальше, поэтому решил сделать вид, что всецело поглощен едой.
— Скажи мне, мистер Ломакс, — возобновил разговор Помазанный, — как, на твой взгляд, этому Кремниевому Малышу удалось проникнуть внутрь крепости?
— Должно быть, здесь внутри у него были сообщники, — быстро солгал Ломакс.
— Я тоже так считаю. У тебя есть предположения, кто бы это мог быть?
Ломакс покачал головой.
— Я здесь совсем недолго: — Он помолчал. — Но уверен, в организации таких размеров всегда найдутся предатели и двойные агенты.
— Один-два, согласен, — проговорил Помазанный. — Но чтобы много? Я так не считаю, мистер Ломакс.
— Не хотелось бы спорить, Мой Господин, но, когда один человек сосредоточивает в своих руках такие огромные богатства и могущество, как вы, это создает соблазн, скажем так, вероломства.
— Я — Помазанный. Мои люди следуют за мной из религиозных побуждений. Мирские награды для них не столь важны.
— Мой Господин, они важны для ваших последователей не меньше, чем для меня, — возразил Ломакс. — Единственная разница, что я не скрываю этого. — Он посмотрел в аскетичное лицо одетого в белую мантию человека, сидящего напротив. — Возьмем, например, вашего человека на Олимпе.
— Мило Корбеккиан преданно прослужил мне семь лет, — ответил Помазанный.
— Мило Корбеккиан служит вам семь лет, — внес уточнение Ломакс.
— Ты сомневаешься в его преданности?! — воскликнул Помазанный.
— Скажем так, я пытаюсь установить границы его преданности, — ответил Ломакс. — Вне всяких сомнений, он предан Мило Корбеккиану и миссис Корбеккиан, если таковая имеется. И капиталистическим принципам. Но я знаю также, что Корбеккиан берет заказы на организацию убийств не только от вас, но и от других заказчиков, о которых вам ничего не известно. — Он пожал плечами. — Это никак не влияет на его преданность, Мой Господин. По всей вероятности, его другие дела не создают никаких помех вашим планам.
— Откуда тебе известно, что он берет заказы на стороне?
— Знать, где и что происходит, — моя работа, — сказал Ломакс. — Я принадлежу к тем людям, которых он нанимает.
— Я не верю тебе.
— Это ваше право, Мой Господин, — безразлично заметил Ломакс.
Помазанный смерил его долгим тяжелым взглядом через разделявший их стол и наконец потребовал:
— Докажи.
— Как? — спросил Ломакс. — Я говорю одно, он скажет обратное. — Он помолчал, как бы раздумывая, и добавил: — Полагаю, вы могли бы установить систему контроля за сообщениями, которые он получает и отправляет, если все же хотите это проверить.
— Не хочу, — сказал Помазанный. — И все, точка. Тема закрыта.
Но Ломакс видел, что тень сомнения промелькнула на лице Помазанного, и он не сомневался, что вопрос вовсе не закрыт. Удовлетворенный, он доел фрукты с тарелки и провел остаток времени за столом, высказывая предположения относительно того, кому из охраны было заплачено, чтобы закрыть глаза на появление Малыша этим утром. Потом разговор перешел на другую тему: о тех несчастных из обслуживающего персонала, которых Малыш убил, и Помазанный, внезапно придя в ярость, встал и вышел посмотреть на трупы и допросить охрану. Ломакс же вернулся в свою комнату и провел остаток дня, притворяясь спящим на случай, если за ним следили чьи-либо нескромные глаза.
В следующие два дня практически ничего не произошло. Ломакс старался как можно больше времени проводить у себя в комнате, а за столом говорить как можно меньше, занимался укреплением охраны крепости, украдкой пробовал разрабатывать больную руку, на людях же всячески старался подчеркнуть то, что до выздоровления еще далеко, и обнаружил в себе вкус к мясу черной овцы.
Поздно вечером на второй день после разговора с Айсбергом Ломакс был неожиданно вызван в тронный зал, где застал Моисея Мухаммеда Христоса, сидящего в одиночестве на своем троне. Его длинное аскетичное лицо светилось торжеством.
— Ты был прав, мистер Ломакс, — сказал Помазанный, — прав, как всегда.
— Мой Господин? — воскликнул Ломакс, стараясь при этом изобразить смущение.
— Мило Корбеккиан.
— Что с ним?
— Он выполнял заказы Пророчицы, как ты сам не далее чем позавчера предположил.
— Я догадывался, что он работает не только на вас, Мой Господин, — ответил Ломакс. — Но чтобы работать на Пророчицу… — Он оборвал фразу, потом продолжил: — Полагаю, вы хотите, чтобы я убрал его.
— Об этом уже позаботились, — ответил Помазанный.
— Жаль. Я бы постарался вытрясти из него информацию о том, что понадобилось от него Пророчице.
— Я обладаю всей необходимой информацией.
— Ну и?..
Помазанный в возбуждении подался вперед, его угольно-черные глаза сияли торжеством.
— Она скрывается на планете Моцарт в системе Альфа Монтана и практически беззащитна.
— Вы уверены в этом?
— Не может быть никаких сомнений! — воскликнул Помазанный. — Кремниевый Малыш был послан сюда, чтобы отвлечь мое внимание от нее до тех пор, пока она сумеет выстроить оборону. И из информации, имеющейся у меня на данный момент, абсолютно ясно, что Корбеккиан много раз вербовал для нее людей, чтобы сеять ужас и смущение в наших рядах, заставить нас искать предателей и заговорщиков в своих рядах вместо того, чтобы обратить свой взгляд к Моцарту.
— Если ваша информация верна, — осторожно заметил Ломакс, — и если она действительно беззащитна в данный момент, тогда логично, чтобы мы…
— … напали! — воскликнул Помазанный, закончив за него фразу. — Я должен собрать свои силы здесь и отдать приказы моим командирам: мы атакуем Моцарт в трехдневный срок!
— Мой Господин, сумеете ли вы провести мобилизацию так быстро? — спросил Ломакс, вновь поражаясь точности предвидения Айсберга.
— Не все мои последователи воины, и не всех тех, кто является воинами, можно собрать быстро, — ответил Помазанный. — Но все же мы бросим в атаку немалые силы: почти четыре миллиона мужчин и женщин на примерно восьми тысячах кораблей, полностью снаряженных для ведения боевых действий.
— Мой Господин, могу я внести предложение?
— Конечно.
— Думаю, никто из нас не знает истинной силы, которой обладает Пророчица, если она вообще таковой обладает, — сказал Ломакс. — Но если мы собираемся подвергнуть такое количество наших людей потенциальной угрозе, то думаю, мы должны применить против Моцарта всю мощь вооружений, которыми обладаем. Мы должны дотла сжечь его, превратить в пыль и рассеять ее по Галактике.
— Я тоже так считаю, — сказал Помазанный, согласно кивнув головой. — Мы за ценой не постоим, снаряды и ракеты экономить не будем и не будем знать чувства сострадания.
— Отлично, — сказал Ломакс. — Полагаю, Мой Господин, вы приняли мудрое решение. — Улыбнувшись, он добавил: — Сегодня — Пророчица, завтра — Республика.
— Да будет так, — изрек Помазанный. — А ты, мистер Ломакс, будешь рядом со мной, чтобы принять участие в дележе добычи.
— Не уверен, что на Моцарте уцелеет что-нибудь, что можно будет делить, — ответил Ломакс.
— Там будет торжество победы над моим врагом, победы, в которую ты внес большой вклад.
— Я всего лишь исполняю работу, за которую вы мне платите, Мой Господин. И ничего более.
— Не скромничай. Без тебя Кремниевый Малыш мог бы убить меня. И не вырази ты свои сомнения относительно Корбеккиана, я, возможно, так и не узнал бы о местонахождении Пророчицы до того, как она подготовилась бы к сражению. Тебя по праву можно назвать одним из творцов нашей близящейся победы.
— Я польщен вашими словами, Мой Господин.
— По правде сказать, — великодушно заявил Помазанный, — будет несправедливо не позволить тебе принять участие в Священной войне. Я решил назначить тебя командиром одного из моих кораблей.
— Командовать кораблем? — вздрогнув, переспросил Ломакс.
Помазанный улыбнулся.
— Должен сознаться, первоначально у меня были сомнения на твой счет. Но ты их полностью рассеял. Таким образом я хочу искупить несправедливость, проявленную в отношении тебя.
— Вы уверены, что это разумно, Мой Господин? Я хочу сказать, что на своем веку убил множество людей, но мне никогда не приходилось командовать кораблем или вести людей в атаку.
— Думаю, ты сделаешь это в первый и далеко не в последний раз, мистер Ломакс, — сказал Помазанный, продолжая улыбаться. — Для такого человека, как ты, это не представит никаких трудностей. — Он поднялся и добавил: — Наш разговор окончен.
Ломакс в унынии вернулся в свою комнату. Ему не давал покоя один вопрос: что означала улыбка Помазанного?

Часть 5
КНИГА ПРОРОЧИЦЫ
ГЛАВА 27
Пенелопа Бейли стояла около скамейки недалеко от пруда, расположенного за ее домом. Взгляд ее блуждал по небу, видя то, что больше никто на Моцарте не мог видеть, то, чего еще не могли зарегистрировать даже те немногочисленные приборы для наблюдений за дальним космосом, которые были установлены на Моцарте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36