Изнутри склеп не представлял собой ничего особенного. Круглый зал,
сплошь уставленный обелисками с металлическими гравированными
табличками. Зал освещался единственной свечой, стоящей в алькове. Дулан
обратил внимание и на то, что на стенах склепа не виднелось ни одной
надписи.
Священник обошел весь зал. Он с интересом рассматривал металлические
таблички. Здесь была увековечена память четырех поколений семейства
Торнов. На самом крупном обелиске отчетливо виднелась гравировка:
"Памяти Роберта и Катрин Торнов. Памяти Ричарда и Анны Торнов. Мир праху
их, да упокоятся их души".
Дулан отступил на шаг, огляделся по сторонам и, заметив посреди зала
большую мраморную плиту, так и впился в нее глазами. Надпись на плите
гласила: "Дэмьен Торн, 1950 - 1982" и ни слова больше. Но даже после
смерти Дэмьен Торн занимал здесь главенствующее место. Дулан припомнил
церемонию похорон. Он наблюдал ее по телевизору. Какие-то люди вносили в
семейный склеп гроб, телевизионные камеры выхватывали то отдельные лица
скорбящих, то двери склепа... В ушах священника до сих пор раздавался
голос диктора, повествующего о трагической смерти Дэмьена Торна.
Дулан вновь включил прибор. Внезапно на священника нахлынула волна
ужаса, и по его спине поползли мурашки. Не один раз присутствовал он при
перезахоронениях, однако сейчас ему нестерпимо хотелось убежать отсюда,
оставив это тело в покое. Вцепившись в ручку прибора, Дулан приказал
себе не отступать. В конце концов это не займет много времени, и скоро
он покинет наводящее ужас место.
Священник взглянул на экран. Но ничего, кроме земли, не увидел. Тогда
он настроил прибор на глубину пяти футов. В фокусе оказался глиняный
пласт, напомнивший Дулану почему-то шоколадную плитку. Гладкий и
нетронутый пласт, точь-в-точь такой, каким он был миллионы лет назад.
Дулан приблизил прибор к мраморному надгробию. Сам он стоял уже прямо
над могилой на гравированной табличке. Священник вновь взглянул на
экран. Структура почвы менялась. Земля казалась здесь более рыхлой,
встречались камешки.
Дулан увеличил четкость изображения. Настроил прибор на глубину пять
футов и один дюйм, затем пять футов и два дюйма.
И тут у него перехватило дыхание. На экране вспыхнуло изображение
гроба из красного дерева. Дулан невольно Перекрестился. В мозгу
почему-то тут же промелькнула дурацкая мысль о том, что после смерти у
покойника отрастают волосы и ногти, и Дулан уже приготовился к этому
зрелищу. Зажмурившись, он дотронулся до циферблата на Приборе и,
собравшись с духом, открыл глаза.
На экране виднелись камни. Ровный слой каменных обломков.
Нахмурившись, Дулан настроил прибор еще на пару дюймов вниз: и снова
одни только камни. Еще глубже на четыре дюйма. Основание гроба. Вверх на
восемь дюймов - экран опустел.
Дулан лихорадочно работал, передвигая прибор по всей плоскости
надгробия, пока не осознал окончательно: кроме камней, в гробе Дэмьена
Торна ничего не было. Гроб был пуст.
Священник наконец выключил прибор и тупо уставился на надгробную
плиту. Потом с тем же бессмысленным выражением лица покачал головой и
пробормотал: "Надо бы хлебнуть чего-нибудь крепкого. И порядочную дозу".
***
Далеко-далеко от этого места, в часовне, стоял на коленях юноша. Он
вцепился в руки своего отца, и губы его двигались в безмолвной молитве.
Пот струился по лицу и рукам юноши, отчего даже мертвые ладони Дэмьена
Торна покрылись влагой. Лицо юноши напряглось, жилы на висках
вздулись...
В этот момент внизу, в Пирфордском парке, огромная собака запрокинула
массивную морду, а затем, повернув ее на запад, испустила жуткий,
леденящий вой...
***
Бармен в небольшой забегаловке неподалеку от Чикагского кладбища был
человеком широким и терпимо относился к человеческим слабостям. Вот и на
этот раз он не обратил ровным счетом никакого внимания на тщедушного
человечка с какой-то металлической штуковиной в руках. Этот тип так
неудержимо опрокидывал одну рюмку за другой, будто завтра собирались
объявить сухой закон.
Прикончив очередную порцию, человек вышел. "Наверное, отправился
звонить жене, - подумалось бармену, - сейчас будет плакаться, лепетать
всякие извинения".
А Дулан в который раз набирал телефон междугородней:
- Пожалуйста, соедините меня с Римом.
- Минутку.
- Пожалуйста, постарайтесь, чтобы на этот раз линия была свободна.
Он непременно должен дозвониться, чтобы хоть кто-нибудь мог разделить
с ним это потрясающее открытие. Дулан набрал номер и ждал.
- На проводе, сэр.
- Слава Богу, - пробормотал священник, барабаня пальцами по стене.
- Но, к сожалению, нужного вам человека нет сейчас на месте.
- Пожалуйста, попросите, чтобы его поискали.
- Минутку, сэр.
Эта минутка ожидания обернулась для Дулана вечностью. Наконец он
услышал голос Финна. Внезапно за спиной священника нестройный хор пьяных
голосов разом грянул какую-то песню, и Дулану пришлось заткнуть одно
ухо. Он весьма сумбурно и бегло пересказал все, что успел выяснить.
Когда Финн благодарил священника, тому совершенно отчетливо послышалось
в его напряженном голосе крайнее волнение. Дулан в изнеможении
привалился к стене. "Ладно, пропущу напоследок еще одну, и пора домой",
- мелькнуло у него в голове.
- А, так вы священник, - полюбопытствовал бармен. - Мне вот тоже
частенько приходится выслушивать тут всякого рода исповеди, - добавил
он.
- Неужели? - Дулан уставился в пустое рюмочное донце и раздумывал над
очень серьезной проблемой. "Пойдет или не пойдет следующая, - прикидывал
он в уме. - Да, здорово я сегодня набрался. Зато шок прошел". Теперь он
сможет уснуть сном младенца, и его больше не будут мучить кошмары.
Священник шагнул из дверей бара в ночь. И тут его снова охватила
дрожь. Погода менялась. Поднявшийся ветер нагнал на озеро рябь; облака,
набегающие с востока, стремительно уплотнялись и укутывали луну.
Дулан распахнул кладбищенские ворота, намереваясь пересечь кладбище и
дойти до ближайшей стоянки такси.
- Это самый короткий путь, - бросил напоследок бармен.
Спотыкаясь, Дулан брел по тропинке. Он прижимал детектор к груди,
словно индеец свое заветное оружие. И вдруг почувствовал острый приступ
тошноты. Да, не стоило ему пить столько виски, да еще вдобавок и пива. К
таким дозам его организм просто не привык.
Дулан мельком глянул на усыпальницу Торнов, и ему почудилось, будто
там что-то движется: какие-то желтые огоньки. Дрожа с ног до головы, он
понял, что его вновь начинают мучить кошмары. Дулан ускорил шаг.
Наклоняя голову и уворачиваясь от усилившихся порывов ветра, он перешел
почти на бег. Священника охватило смятение при мысли о том, что он
потерял дорогу. Ноги его были исколоты растущим по обеим сторонам
тропинки кустарником. Споткнувшись о какую-то надгробную плиту, Дулан
вздрогнул от неожиданности, услышав, как вдруг заработал детектор. Он
попытался нащупать выключатель, но это ему не удалось, и тогда он
бессмысленно уставился на экран. Прибор оказался сфокусирован на
содержимом могилы, и Дулан разглядел череп. Этот череп ухмылялся и пялил
на священника свои пустые глазницы. Дулан почувствовал, что теряет
сознание. Повернувшись, он бросился бежать куда глаза глядят. Дулан
несся наугад, волоча за собой прибор.
Ему хотелось бежать и бежать, но силы внезапно покинули его, ноги
одеревенели, и Дулан привалился спиной к какому-то обелиску. Священник
закашлялся, а когда поднял голову, увидел перед собой статую ангела. Он
вздрогнул, и тут его стошнило. Спазмы продолжались несколько минут.
Застонав от боли и отвратительного запаха, Дулан вытер рот кончиком
рукава. Прибор все еще работал, и на экране возникали цветные
изображения.
Дулан заставил себя посмотреть на экран, и на этот раз увидел скелет
животного. Это был скелет собаки, скорее всего гиены или шакала.
Священник попытался подняться. Ему вдруг показалось, что кости
зашевелились. Дулан, как зачарованный, смотрел на экран, не в силах
отвести взгляд.
Воздух здесь был пропитан зловонием, и Дулан полез в карман за
носовым платком, чтобы прикрыть нос.
Священник с трудом отстранился от обелиска и двинулся по направлению
к воротам. Пристально вглядываясь вдаль, он различал только бесконечные
ряды надгробных плит. Бормоча молитву, Дулан пробирался вперед, выставив
перед собой детектор, словно слепой - посох. Неожиданно прибор уперся в
двойное надгробие, надпись на котором гласила:
ДЖОН И МАРТА КАРТРАЙТ
Мир праху их во веки веков
На экране возникли кости усопших Марты и Джона. Между ребрами
скелетов ползали белые черви и какие-то личинки.
И тогда из горла Дулана вырвался истошный вопль. Казалось, этот вопль
не мог принадлежать ему. Продолжая кричать, священник бросился прочь от
этого ужаса. Он мчался наобум, не разбирая дороги. Споткнувшись, он
разодрал бедро, но боли не почувствовал.
Он бежал и бежал, выкрикивая на ходу лишь одно слово: "Святотатство",
которое эхом отдавалось в высоких кронах деревьев. Дулан несся вперед,
пытаясь отделаться от видения оскалившегося черепа, но оно так четко
отпечаталось в его мозгу, что стереть это видение не было никакой
возможности.
Дулан не заметил свежевырытой могилы. И лишь когда его пронзила
резкая боль, он понял, что упал в могилу. Дулан попробовал повернуть
голову. Но даже это ему не удалось. В рот набилась земля, а высоко над
собой он разглядел насыпь по краям могилы. Он мог двигать только
глазами. Ног своих он не чувствовал. Жуткий, панический страх сжал его
сердце, и Дулан с большим трудом поборол его, чтобы хоть как-нибудь
попытаться сосредоточиться.
"Онемение скоро пройдет, оно - всего лишь следствие потрясения и
шока", - сам себя уговаривал Дулан. Очень скоро все ощущения вернутся к
нему и он почувствует наконец ноги. А пока краешком глаза он видел лишь
свою неестественно вывернутую руку. Никогда раньше он не ломал ни руку,
ни ногу. На какое-то мгновение его опять охватила паника, он прикрыл
глаза и забормотал молитву, а вновь открыв их, заметил в лунном свете
смутную тень, чьи-то зыбкие очертания у края могилы.
Дулан прищурился. Он разглядел голову собаки. У той была массивная
морда, а глаза, полыхающие желтоватым пламенем, словно буравили
священника. И только теперь Понял Дулан, почему возле склепа не
выставлялась охрана, по ночам его стерегли вот эти псы.
Дулан уставился собаке прямо в глаза и истерично хохотнул. Он
чувствовал себя, как альпинист, погребенный под снежной лавиной. Молитва
подбодрила его. Однако в этот момент гнусный запах тления вновь ударил в
нос, и резкий приступ тошноты в который раз одолел священника. Он
пытался было отвернуть голову от этого зловония, но мускулы тела уже не
подчинялись мозгу.
Дулан увидел, что животное ткнулось мордой в насыпь, и едва успел
зажмуриться, когда на голову ему посыпались комья земли.
- Эй! - только и успел он выкрикнуть.
Собака продолжала разгребать рыхлую насыпь.
- Не... - очередной крик оборвал кусочек глины, угодивший прямо в рот
Дулану. Священник услыхал рычание и заметил у края могилы очертания
второй собаки, потом третьей. Их оскаленные морды виднелись на фоне
темного неба. Облака набегали на созвездия и уплывали прочь, а земля
из-под собачьих лап все сыпалась и сыпалась на Дулана.
Острый кусочек щебня больно полоснул священника по носу, и он
почувствовал, как по губам заструилась кровь. В беззвучном вопле
открылся рот, но в него тут же набилась глина. Дулан плотно зажмурил
глаза, и на веки обрушился земельный град.
Ему оставалось только надеяться, что собакам понадобится какое-то
время, чтобы закопать могилу. И он успеет исповедаться перед Богом. Ведь
он не мог явиться перед Создателем, не совершив этого последнего обряда.
И с губ священника начала срываться безмолвная латынь, которую он
заучил еще с детства и с тех пор помнил. Молитва возносилась теперь к
небу, стремительно исчезающему над растущим слоем земли.
***
В неясном и сумеречном свете раннего утра могильщику сначала
почудилось, будто из свежевырытой могилы пророс тоненький стебелек.
Протянув к нему руку, могильщик резко отпрянул. Он испуганно вскрикнул,
когда, споткнувшись о рукоятку детектора, похожего на машинку для
стрижки газонов, увидел перед собой небольшой экран. На нем явственно
запечатлелось лицо Томаса Дулана, на веки вечные сомкнувшего свои глаза
и губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107