- У-у-у-у, - всхлипывал Марк.
- Ты мой брат, и я люблю тебя...
- Не называй меня своим братом! - вскинулся Марк. - У Антихриста не
может быть брата!
Дэмьен тряхнул Марка за плечи.
- Послушай меня! - закричал он.
Марк отрицательно покачал головой.
- Признай же, - выпалил он, - признай, что ты убил свою собственную
мать!
Это была последняя капля. Связующая мальчиков нить оборвалась.
- Она не была _м_о_е_й_ матерью, - яростно возразил Дэмьен. - Моей
матерью...
- ...была самка шакала.
- Да! - с гордостью вскричал Дэмьен, и голос его еще долго отдавался
эхом в лесу. Теперь мальчик полностью осознал всю свою силу. В глазах
Дэмьена разгоралось пламя, а от его лица исходило какое-то нечеловеческое
сияние. - Я рожден по образу и подобию величайшей силы, - заявил он, и
голос его напрягся. - Отвергнутый ангел! Лишенный своего величия и
сброшенный в бездну! Но он _в_о_с_с_т_а_л _в_о _м_н_е_! Он смотрит
м_о_и_м_и_ глазами, и у него _м_о_е_ тело!
Марк с отчаянием огляделся по сторонам. Страх уже прошел. Мальчик
чувствовал чудовищную опустошенность. Происходящее походило на бесконечный
кошмарный сон, и убежать из него не было никакой возможности.
- Пойдем со мной, - предложил Дэмьен. - Я могу взять тебя с собой.
Марк поднял на него глаза. Он перестал дрожать, долгим взглядом
уставился на кузена, наконец медленно покачал головой:
- Нет.
Дэмьен попытался еще раз:
- Не заставляй упрашивать тебя...
Марк твердо стоял на своем:
- Нет!
И этот отказ как будто вдохнул в него силы. Марк вскочил с земли и
бросился бежать так быстро, как только позволяли его ослабевшие ноги.
- Марк! - позвал его Дэмьен.
- Отстань от меня, - бросил он Дэмьену.
- Марк! - крикнул вслед Марку Дэмьен. Это был голос, только однажды
слышанный Марком. Тогда, в коридоре, когда Дэмьен расправился с Тедди. -
П_о_с_м_о_т_р_и_ н_а _м_е_н_я_! - приказал он.
Марк остановился. Он был не в состоянии сделать ни шагу.
- Пожалуйста, уходи, - умолял мальчик.
Голос Дэмьена пригвоздил его к месту.
- Я еще раз прошу тебя, - спокойно промолвил Дэмьен, - пожалуйста,
пойдем со мной.
Марк обернулся и посмотрел прямо в глаза Дэмьену.
- Нет, - решительно ответил он и внезапно ощутил потрясающее
спокойствие. - Ты, Дэмьен, не можешь избежать своей судьбы. А я - убежать
от своей. - Марку вдруг показалось, что какая-то другая сила заставляет
его произносить эти слова. - Ты обязан делать то, что тебе на роду
написано.
Марк, покорившись своей судьбе, молча ожидал развязки.
Гнев охватил Дэмьена, гнев, порожденный отверженностью. Он рос и рос
в мальчике, глаза которого разгорались все ярче, все пламенней. Внезапно
слезы навернулись на них, и Дэмьен, взглянув на небо, весь задрожал...

Ричард и Анна заметили следы ног обоих мальчиков и поспешили на
поиски. Шагая рядом с мужем и постоянно касаясь его, Анна казалась
спокойной. А Ричард то и дело поглядывал на небо. Будто ощущал в воздухе
какое-то предзнаменование.
И вдруг до Марка донесся шум, тот самый шум, какой услышал Тедди в
коридоре, рядом с кабинетом сержанта Неффа. Клацанье, будто бились друг о
друга тонкие металлические пластинки.
Звук хлопающих крыльев ворона.
Защищаясь от невидимого, стремительно атаковавшего противника, Марк
вытянул руки и принялся отбиваться. Он кричал и визжал, пытаясь вырваться
и убежать, но страшный клюв и когти безжалостной птицы рвали его плоть. Он
упал на колени и застонал от боли. Кровь застилала ему глаза;
единственным, кого он перед собой видел, был Дэмьен - воплощение зла:
выпрямившийся в полный рост, безжалостный и холодный.
Клюв птицы разбил череп Марка. Лицо мальчика побелело, глаза
закатились. Он упал лицом в снег.
Шум крыльев затих. Дэмьен взглянул вниз, на мертвое тело Марка, и
закричал. Его крик походил скорее на вой, в нем сквозили одиночество и
тоска.
Снег вокруг Марка постепенно краснел от сочившейся крови.
Дэмьен подбежал к Марку, упал на колени и попытался поднять хрупкое
безжизненное тело. Он стремился вернуть брата к жизни.
Жуткий вопль Дэмьена донесся до Анны и Ричарда. Подбежав, они увидели
Дэмьена, склонившегося над безжизненным телом брата. Он всхлипывал: "Марк,
о Марк..."
Услышав крик Анны, Дэмьен поднял глаза и мгновенно пришел в себя. Он
отскочил от Марка.
- Мы просто гуляли... - воскликнул Дэмьен, - ...и он упал! Он
только...
- Возвращайся в дом! - завопил Ричард. Он подбежал к Анне, стоящей на
коленях возле тела Марка.
Дэмьен пытался возразить:
- Но я ничего не сделал!
- Возвращайся домой, _ч_е_р_т_ т_е_б_я_ п_о_б_е_р_и_! - Ричард дрожал
от гнева.
Дэмьен повернулся и бросился к дому. Слезы струились по его лицу.
- Он упал! - бросил мальчик через плечо. - Я ему ничего не сделал!
Ричард отвернулся от убегающего Дэмьена и склонился над женой.
Обхватив ее за плечи, он приподнял Анну. Удостоверившись, что она может
стоять на ногах, Ричард наклонился и подхватил на руки тело своего
мертвого сына.
Потом распрямился и в упор взглянул на Анну. Глаза его обвиняли.
Анна нервно дернула головой и, запинаясь, произнесла:
- Нет-нет, это не Дэмьен. Он не...
Но она так и не закончила фразу. Ричард отвернулся от жены и,
прижимаясь щекой к окровавленному лицу своего погибшего сына, побрел
прочь.

12
Фамильный склеп Торнов располагался на Северном берегу, неподалеку от
поместья. Тут вместе со своей женой спал вечным сном Реджинальд Торн;
первая, жена Ричарда, Мэри, была похоронена здесь же; да и тетя Мэрион
обрела последний приют вблизи своего брата.
Марка похоронили рядом с матерью.
"Однажды, - подумал вдруг Ричард Торн, обводя невидящим взором
собравшихся этим морозным и тоскливым днем вокруг небольшой могилы, -
однажды я тоже окажусь здесь".
Анна с Ричардом были облачены в черное. Дэмьен, стоящий рядом с
Анной, был одет просто - в синюю курсантскую форму с черной повязкой на
рукаве.
Поль Бухер представлял на похоронах компанию "Торн Индастриз". Здесь
же находился и сержант Нефф, прибывший из Академии с небольшим почетным
караулом. Когда гроб опускали в могилу, курсанты взяли под козырек, а один
из них выступил вперед и протрубил на горне сигнал, которым обычно Марк
провожал всех ко сну.
Услышав звуки горна, Анна разрыдалась, Торну же, как ни странно, этот
сигнал напомнил вдруг старую ковбойскую песенку. Давным-давно, когда он и
его бра Роберт были еще детьми и учились в Академии, они собирались с
другими курсантами вокруг костра и весело горланили эту песенку. Слезы
выступили у Ричарда от этого воспоминания, и он заплакал. Впервые после
гибели сына.
Когда священник приступил к проповеди, Ричард отвернулся. Что мог
сказать о Марке совершенно незнакомый человек?
Священники вынуждены говорить штампами, а Ричарду меньше всего
хотелось слышать сейчас какие-то банальности о Марке.
Взгляд Ричарда упал на Дэмьена, и то, что он вдруг уловил, привлекло
его внимание. Мальчик уставился на Неффа, который, в свою очередь,
пристально смотрел на Бухера. Взгляд же Бухера был сосредоточен на
Дэмьене. Четкий, маленький треугольник.
Торн почувствовал, что его дернули за рукав. Он обернулся и увидел
Анну. Ее лицо было залито слезами, а глаза молили не отвлекаться от
церемонии.
Ричард погладил руку жены и снова взглянул на могилу, заставив себя
вслушиваться в проповедь и отыскивая в ее словах хоть какой-нибудь смысл.
Но вскоре опять мысленно перескочил к событиям последних лет.
Память возвратила его к разговору, состоявшемуся после вскрытия в
кабинете доктора Фидлера.

- Как это могло произойти? - спросил Ричард врача. - Ведь вы
наблюдали его с момента рождения. Неужели же не было ни единого признака?
Семейный врач грустно покачал головой.
- К сожалению. Мне уже как-то приходилось сталкиваться с подобным, -
начал он. - Совершенно здоровый мальчик или мужчина, но эта штука уже
сидит в организме, выжидая своего часа, какого-то непредвиденного
напряжения. У него была очень тонкая артериальная стенка. Она-то и
лопнула... - Врач широко развел руками - жест неизбежности и сострадания.
Анна перебила его:
- Значит, он был обречен с рождения?
Доктор Фидлер кивнул.
- Более чем вероятно, - мягко заверил он. - Я очень сожалею, очень.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процессия двинулась
прочь от могилы. Начинался сильный ливень, и с последними словами утешения
все начали разбредаться но своим машинам.
Ричард принял от собравшихся соболезнования, ограничившиеся скупыми
грустными улыбками и легкими прикосновениями рук, а затем рухнул на заднее
сиденье автомобиля рядом с Анной и Дэмьеном. Он подал знак Мюррею, и
лимузин медленно тронулся.

В один из поздних вечеров на следующей неделе в доме Торна раздался
звонок. Звонил священник из Нью-Йорка и просил Ричарда немедленно
приехать. Он сообщал также, что доктор Чарльз Уоррен находится в плохом
состоянии и не перестает звать Ричарда Торна.
Несколько минут понадобилось Ричарду на сборы, он побросал в чемодан
кое-какие вещи. Анна пыталась убедить мужа остаться хотя бы до утра, но он
и слышать не хотел об этом. Он должен был ехать немедленно.
- Я не хочу ехать, - кричал он жене, - но я _в_ы_н_у_ж_д_е_н_!
Анна опустилась на кровать и потянулась за сигаретой. Ее руки
дрожали.
- Почему ты не можешь поговорить с Чарльзом по телефону? - спросила
она. - Зачем тебе ехать в Нью-Йорк? Чарльз в конце концов не самый твой
близкий друг, чтобы сломя голову мчаться к нему на ночь глядя.
- Мне передали, что он в смертельной опасности и нуждается во мне, -
перебил жену Ричард. Он окинул взглядом комнату, соображая, не забыл ли
чего.
- Здесь ты нам тоже нужен, - тихо проговорила Анна.
Ричард повернулся и посмотрел на нее.
- Я вернусь как можно быстрее. - Он наклонился и, чмокнув ее в щеку,
направился к двери.
- Что я завтра утром скажу Дэмьену? - спросила Анна.
Стоя в дверях, Ричард на мгновение заколебался. Он не подумал об
этом.
- Скажи ему, - произнес Ричард, все еще соображая, - скажи, что мне
надо помочь Чарльзу утрясти кое-какие таможенные дела в Нью-Йорке.
Придумай что-нибудь. Только не говори ему правду! - И он поспешил из
комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Пока Ричард на цыпочках спускался по лестнице к ожидавшему его в
лимузине шоферу, он, конечно же, не заметил, как приоткрылась дверь
спальни Дэмьена. И взгляд желтых, как у кошки, глаз пронизал тьму.
Сразу после того, как шасси самолета отделились от взлетной полосы,
Ричард включил над головой свет и вытащил из "дипломата" письмо
Бугенгагена. Колоссальный объем информации, а времени в обрез. Торн глянул
на часы. Половина пятого утра. В Нью-Йорке он будет в семь тридцать или,
самое позднее, в восемь. Город в это время только начинает пробуждаться.
Ричард снова посмотрел на странички и уже в четвертый или пятый раз
принялся читать:
"И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и
говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет
поклоняться образу зверя".
Торн вздрогнул. За последние несколько месяцев произошло столько
смертей - слишком много для банального совпадения. Отдельные части
начинали, наконец, складываться в единое целое.
Первой в этой страшной цепочке оказалась тетушка Мэрион. Ее голос
вдруг зазвучал в мозгу Торна.
"Дэмьен оказывает ужасное влияние, ты разве не замечаешь? -
спрашивала тетушка Мэрион. - Ты хочешь, чтобы Марк _б_ы_л
у_н_и_ч_т_о_ж_е_н_, _ч_т_о_б_ы _е_г_о _п_о_г_у_б_и_л_и_?"
Потом эта журналистка Джоан Харт. Жуткая, жуткая гибель. Судя по той
короткой газетной заметке, смерть была мучительной. И кому она только
понадобилась?
"Все вы в _с_м_е_р_т_е_л_ь_н_о_й _о_п_а_с_н_о_с_т_и_! - предупреждала
Джоан. - _У_в_е_р_у_й_т_е_ в _Х_р_и_с_т_а_!"
И Ахертон. Еще одна невероятная, страшная потеря. А он кому мешал?
Торн не мог этого понять. Смерть Пасариана тоже, казалось, не имела
смысла.
Ричард подумал о своей компании - одной из крупнейших
трансконтинентальных корпораций мира. О том, как однажды ее унаследует
Дэмьен. И тут все встало на свои места. Ахертон стоял на пути Бухера, и
Ахертон исчез с лица земли. Бухер стал президентом компании, и его план
уже начал осуществляться. Но не так гладко, как тому хотелось. Возникли
кое-какие проблемы, и первым их обнаружил Пасариан. И... погиб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107