- Наверное, трудно найти более безлюдную местность, не так ли?
- Мне другой найти не удалось, - спокойно сказал Майкл, читая письмо.
- Если бы я имел желание развлекать незваных гостей, я бы купил дом в
Лондоне.
Шеклтон почувствовал, как пальцы заныли, отогревшись, и повернулся,
чтобы получше рассмотреть человека, с которым, как бы то ни было, приехал
познакомиться.
На Майкле Галатине был черный свитер с закатанными до локтей рукавами
и выцветшие изрядно поношенные брюки цвета хаки. На ногах были стертые
коричневые мокасины. Его густые черные волосы, подбитые сединой на висках,
были острижены по-военному, коротко с боков и сзади. На подбородке была
темная-темная щетина, которой два-три дня не касалась бритва. На левой
щеке был шрам, начинавшийся от глаза и уходивший назад, к краю волос. Шрам
от лезвия, подумал Шеклтон. Знакомое такое напоминание. Ну, значит, у
Галатина есть опыт рукопашного боя. И что же? Шеклтон прикинул, что рост
этого человека около шести футов двух дюймов, плюс-минус четверть дюйма, и
вес около ста девяноста - ста девяносто пяти фунтов. На вид Галатин был
мужчиной сильного, широкоплечего атлетического типа, может быть футболиста
или регбиста или как там это у англичан называется. Он производил
впечатление спокойной силы, как мощная пружина, сильно стянутая и готовая
вот-вот сорваться. И все же этого было недостаточно, чтобы считать его
способным к выполнению задания в оккупированной нацистами Франции.
Галатину явно было необходимо побыть на солнце: он был бледен, словно
после зимней спячки, наверное, ни разу не видел яркого солнца за все шесть
месяцев. Черт возьми, в этой проклятой стране всю зиму не бывает ничего,
кроме сумрака. Но сейчас зима уходила, и всего лишь через два дня наступит
весеннее равноденствие.
- Вам известно, что в округе водятся волки? - спросил его Шеклтон.
- Да, - сказал Майкл и сложил письмо, которое прочитал. Последний раз
он работал с полковником Вивьеном уже давно. Должно быть, дело важное.
- Я бы на вашем месте не ходил на прогулки, - продолжал Шеклтон. Он
полез во внутренний карман шинели, вытащил сигару и обрезал у нее кончик
маленькими ножничками. Потом чиркнул спичкой о белый камень очага, - эти
здоровые зверюги любят мясо.
- Это волчицы, - Майкл опустил письмо в карман.
- Какая разница, - Шеклтон зажег сигару, глубоко затянулся и выпустил
струю голубого дыма, - вам надо немного размяться, достать ружье и
поохотиться на волков. Вы уж точно знаете, как обходиться с ружьем, не...
- он оборвал разговор, потому что Майкл Галатин внезапно оказался прямо
перед ним, и его светло-зеленые глаза сковали льдом его душу.
Рука Майкла поднялась, схватила сигару и выдернула ее из зубов
майора. Он сломал ее пополам и швырнул в огонь.
- Майор Шеклтон, - сказал он с налетом русского акцента, сглаженного
холодной британской аристократичностью, - здесь мой дом. Чтобы курить
здесь, нужно просить разрешения. Но если вы попросите, я его не дам. Мы
поняли друг друга?
Шеклтон прошипел, покраснев лицом:
- Это была... это была полудолларовая сигара!
- Дыму она дает ровно на полцента, - сказал ему Майкл, еще несколько
мгновений глядя в глаза человека, чтобы убедиться, что его вызов ясен, а
затем повернулся к молодому капитану. - Я в отставке. Таков мой ответ.
- Но... сэр... вы еще даже не выслушали, для чего мы приехали!
- Могу догадаться, - Майкл прошел к окну и поглядел на черный лес. Он
учуял запах старого виски из неприкосновенного запаса, шедший от кожи
Шеклтона, и слегка улыбнулся, догадываясь, как американец мог на него
отреагировать. К удовольствию Морин из "Бараньих отбивных".
- Существует план совместной операции союзников. Если бы он не был
важен для американцев, майор не приехал бы сюда. Я сам слушал
радиопередачи через пролив по своему коротковолновому приемнику. Все эти
цифры, вещи насчет цветов для Руди и скрипок, которые нужно настроить. Я
не могу понять всех этих переговоров, но я понимаю тон этих голосов:
большое волнение и много страха. Скажу, что это значительно приближает
неизбежное возведение Атлантической стены, - он взглянул на
Хьюмс-Тельбота, который так и не сдвинулся с места и не снял свою мокрую
шинель, - думаю, не позже, чем через три-четыре месяца. Когда пролив летом
успокоится. Уверен, что ни Черчилль, ни Рузвельт не хотят высаживать на
побережья Гитлера армии солдат, опухших от морской болезни. Итак,
что-нибудь в июне-июле будет более верным. В августе будет слишком поздно;
американцам придется пробиваться на восток в самое плохое время зимы. Если
они захватят места для высадки в июне, они будут в состоянии наладить
линии снабжения и закопаться на оборонительных рубежах у самих границ
Германии до первого снега, - он поднял брови. - Я правильно рассуждаю?
Шеклтон прошипел сквозь зубы:
- Вы уверены, что парень на нашей стороне? - спросил он
Хьюмс-Тельбота.
- Позвольте мне погадать еще немного, - сказал Майкл, взгляд его
переместился к молодому капитану, потом вернулся к Шеклтону. - Для успеха
вторжению через пролив должно предшествовать разрушение немецких
коммуникаций, взрывы складов боеприпасов и топлива и общая атмосфера
земного Ада. Но спокойного ада, с холодным жаром. Я предполагаю, что
заработают партизанские сети, которые будут трудиться ночами, подрывая
железные дороги и, может быть, здесь найдется место и для деятельности
американцев. Парашютные десанты могут посеять своего рода беспорядки в
тылах, что может заставить немцев бежать куда глаза глядят, - Майкл
подошел к камину рядом с майором и подставил ладони огню. - Я полагаю, что
то, что вы хотите от меня, имеет отношение к вторжению. Конечно, я не
знаю, где это произойдет или когда точно, и мне эти сведения не нужны. Вы
должны понять другую вещь, а именно - то, что высшее командование нацистов
определенно готовится к попытке вторжения в течение ближайших пяти
месяцев. Имея с Востока наступающие Советы, немцы знают, что приближается
подходящий момент - подходящий с точки зрения союзников - для наступления
с запада, - он потер руки. - Надеюсь, мои выводы не слишком далеки от
ваших замыслов?
- Нет, сэр, - сознался Хьюмс-Тельбот, - они попали в точку.
Майкл кивнул, а Шеклтон сказал:
- У вас есть кто-то, работающий на вас в Лондоне?
- У меня мои личные глаза, уши и мозг. Этого вполне достаточно.
- Сэр? - Хьюмс-Тельбот, стоявший почти навытяжку, теперь позволил
себе расслабить спину и сделать шаг. - Можно нам... хотя бы вкратце
информировать вас о том, в чем заключается задание?
- Вы бы даром потратили ваше время и время майора. Я уже сказал, что
я в отставке.
- В отставке? И это - всего лишь после одного паршивого задания в
Северной Африке? - Шеклтон издал губами презрительный звук. - Ведь вы
стали героем в сражении за Эль-Элемейн, правильно? - он прочел послужной
список Галатина по пути из Вашингтона. - Вы проникли на командный пункт
нацистов и стащили фронтовые карты? Чертовски громкая кража! Если вы не
отстали от жизни, война все еще идет. И если мы не ступим ногой в Европу
летом сорок четвертого, наши задницы окажутся капитально выполосканными в
море, прежде чем мы сможем предпринять новую попытку.
- Майор Шеклтон? - Майкл обернулся к нему, и напряжение в его взгляде
заставило майора подумать, что он видит сквозь защищенные зелеными
стеклами очки топку домны. - Вы больше не станете упоминать Северную
Африку, - спокойно, но с угрозой сказал он. - Я там потерял... друга, - он
моргнул, пылающая домна на миг притухла, потом опять набрала полную силу.
- Северная Африка - это закрытая тема.
Что за проклятый человек! - подумал Шеклтон. Если бы можно было, он
бы припечатал Галатина к полу.
- Я просто имел в виду...
- Мне все равно, что вы имели в виду, - Майкл посмотрел на
Хьюмс-Тельбота. Капитан рвался начать изложение, и тут Майкл вздохнул и
сказал:
- Хорошо. Послушаем.
- Да, сэр. Я могу?.. - он запнулся и жестом показал желание сбросить
шинель.
Майкл кивком разрешил ему сделать это, и когда оба офицера сняли
шинели, он прошел к кожаному креслу с высокой спинкой и сел лицом к огню.
- Это дело службы безопасности, конечно же, - сказал Хьюмс-Тельбот,
подойдя так, чтобы видеть выражение лица майора Галатина. Оно было
совершенно лишено интереса. - Конечно, вы правы, оно действительно связано
с планом вторжения. Мы и американцы пытаемся до первого июня вытащить
обратно тех агентов, чье положение ненадежно. Возвращаем из Франции и
Голландии агентов, чья безопасность может оказаться под вопросом. В Париже
есть американский агент...
- По кличке Адам, - вмешался Шеклтон.
- Париж теперь уже не райские сады Эдема, - сказал Майкл, сплетая
пальцы, - из-за нацистских змеев, ползающих там повсюду.
- Точно, - продолжил майор, беря бразды беседы, - как бы там ни было,
парни из вашей разведки чуть больше двух недель назад получили шифровку от
Адама. В ней он сообщил про какие-то перемены в обстановке, что-то такое,
о чем он еще не во всех подробностях разобрался. Но он сообщил, что, чем
бы это ни было, оно сильнейшим образом засекречено. Он получил наводку от
берлинского художника, парня по имени Тео фон Франкевиц.
- Погодите-ка, - Майкл подался вперед, и Хьюмс-Тельбот увидел в его
глазах блеск заинтересованности, похожий на сверкание клинка. - От
художника? Почему от художника?
- Не знаю. Мы не смогли раскопать никаких сведений о Франкевице.
Итак, как бы то ни было, восемь дней назад Адам передал вторую шифровку. В
ней была только пара строчек. Он сообщил, что находится под колпаком и у
него есть сведения, которые нужно доставить из Франции через курьера. Ему
пришлось оборвать передачу до того, как он смог дать подробности.
- Гестапо? - Майкл глянул на Хьюмс-Тельбота.
- Наши осведомители обнаружили, что Адам не в гестапо, - сказал
молодой человек. - Мы предполагаем, что они знают, что Адам наш человек, и
держат его под постоянным наблюдением. Они, вероятно, надеются, что он
выведет их на других агентов.
- Итак, нет никого другого, чтобы выяснить, что представляют собой
эти сведения, и доставить их оттуда.
- Нет, сэр. Туда должен проникнуть кто-то извне.
- И, конечно, они пеленгуют его радиопередатчик. Или, может, они
нашли его и вывели из строя, - Майкл нахмурился, глядя, как горят дубовые
поленья. - Почему художник? - спросил он опять. - Что мог узнать художник
о военных секретах?
- Не имеем ни малейшего представления, - сказал Хьюмс-Тельбот. - Вы
понимаете наше затруднительное положение?
- Мы должны выяснить, что же, черт возьми, происходит, - высказался
Шеклтон. - Первая волна вторжения должна включать почти двести тысяч
солдат. К девяностому дню после даты начала операции мы планируем ввести
туда больше миллиона парней, чтобы надрать Гитлеру задницу. Мы рискуем в
один прекрасный день стать просто мишенью для стрельбы, словно бы просто
произойдет поворот карты, и нам бы лучше наверняка знать, что на уме у
нацистов.
- Конечно же, смерть, - сказал Майкл, и никто из присутствующих не
сказал ни слова.
Костер затрещал и выплюнул сноп искр. Майкл ждал окончания рассказа.
- Вас самолетом доставят во Францию и выбросят с парашютом около
деревни Безанкур, примерно в шести милях от Парижа, - сказал
Хьюмс-Тельбот. - Один из наших будет в месте приземления, чтобы встретить
вас. Оттуда вас доставят в Париж и окажут любую помощь, какая вам
потребуется, чтобы попасть к Адаму. Это в высшей степени ответственное
задание, майор Галатин. Чтобы вторжение имело какой-то шанс, мы должны
знать, чего нам ожидать.
Майкл понаблюдал, как горел огонь. Затем сказал:
- Я сожалею. Найдите кого-нибудь другого.
- Но, сэр... пожалуйста, не принимайте поспешного...
- Я сказал, что я в отставке. На этом и закончим.
- Ну, это просто глупо! - взорвался Шеклтон. - Мы разбивали свои
задницы, добираясь сюда, потому что некоторые ослы указали на вас как на
лучшего в своем деле, а вы говорите, что вы в "отставке", - он прошипел
это слово. - Там, откуда я, по-другому говорят о человеке, у которого
изнеженные нервы.
Майкл слегка улыбнулся, что привело Шеклтона в еще большую ярость, но
он ничего не ответил.
- Майор Галатин, - попытался опять Хьюмс-Тельбот. - Пожалуйста, не
говорите сейчас последнего слова. Хотя бы обдумайте наше предложение, а?
Может, мы бы остались на ночь, а затем снова обсудили это утром?
Майкл вслушивался в падание мокрого снега, стучавшего по окнам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
- Мне другой найти не удалось, - спокойно сказал Майкл, читая письмо.
- Если бы я имел желание развлекать незваных гостей, я бы купил дом в
Лондоне.
Шеклтон почувствовал, как пальцы заныли, отогревшись, и повернулся,
чтобы получше рассмотреть человека, с которым, как бы то ни было, приехал
познакомиться.
На Майкле Галатине был черный свитер с закатанными до локтей рукавами
и выцветшие изрядно поношенные брюки цвета хаки. На ногах были стертые
коричневые мокасины. Его густые черные волосы, подбитые сединой на висках,
были острижены по-военному, коротко с боков и сзади. На подбородке была
темная-темная щетина, которой два-три дня не касалась бритва. На левой
щеке был шрам, начинавшийся от глаза и уходивший назад, к краю волос. Шрам
от лезвия, подумал Шеклтон. Знакомое такое напоминание. Ну, значит, у
Галатина есть опыт рукопашного боя. И что же? Шеклтон прикинул, что рост
этого человека около шести футов двух дюймов, плюс-минус четверть дюйма, и
вес около ста девяноста - ста девяносто пяти фунтов. На вид Галатин был
мужчиной сильного, широкоплечего атлетического типа, может быть футболиста
или регбиста или как там это у англичан называется. Он производил
впечатление спокойной силы, как мощная пружина, сильно стянутая и готовая
вот-вот сорваться. И все же этого было недостаточно, чтобы считать его
способным к выполнению задания в оккупированной нацистами Франции.
Галатину явно было необходимо побыть на солнце: он был бледен, словно
после зимней спячки, наверное, ни разу не видел яркого солнца за все шесть
месяцев. Черт возьми, в этой проклятой стране всю зиму не бывает ничего,
кроме сумрака. Но сейчас зима уходила, и всего лишь через два дня наступит
весеннее равноденствие.
- Вам известно, что в округе водятся волки? - спросил его Шеклтон.
- Да, - сказал Майкл и сложил письмо, которое прочитал. Последний раз
он работал с полковником Вивьеном уже давно. Должно быть, дело важное.
- Я бы на вашем месте не ходил на прогулки, - продолжал Шеклтон. Он
полез во внутренний карман шинели, вытащил сигару и обрезал у нее кончик
маленькими ножничками. Потом чиркнул спичкой о белый камень очага, - эти
здоровые зверюги любят мясо.
- Это волчицы, - Майкл опустил письмо в карман.
- Какая разница, - Шеклтон зажег сигару, глубоко затянулся и выпустил
струю голубого дыма, - вам надо немного размяться, достать ружье и
поохотиться на волков. Вы уж точно знаете, как обходиться с ружьем, не...
- он оборвал разговор, потому что Майкл Галатин внезапно оказался прямо
перед ним, и его светло-зеленые глаза сковали льдом его душу.
Рука Майкла поднялась, схватила сигару и выдернула ее из зубов
майора. Он сломал ее пополам и швырнул в огонь.
- Майор Шеклтон, - сказал он с налетом русского акцента, сглаженного
холодной британской аристократичностью, - здесь мой дом. Чтобы курить
здесь, нужно просить разрешения. Но если вы попросите, я его не дам. Мы
поняли друг друга?
Шеклтон прошипел, покраснев лицом:
- Это была... это была полудолларовая сигара!
- Дыму она дает ровно на полцента, - сказал ему Майкл, еще несколько
мгновений глядя в глаза человека, чтобы убедиться, что его вызов ясен, а
затем повернулся к молодому капитану. - Я в отставке. Таков мой ответ.
- Но... сэр... вы еще даже не выслушали, для чего мы приехали!
- Могу догадаться, - Майкл прошел к окну и поглядел на черный лес. Он
учуял запах старого виски из неприкосновенного запаса, шедший от кожи
Шеклтона, и слегка улыбнулся, догадываясь, как американец мог на него
отреагировать. К удовольствию Морин из "Бараньих отбивных".
- Существует план совместной операции союзников. Если бы он не был
важен для американцев, майор не приехал бы сюда. Я сам слушал
радиопередачи через пролив по своему коротковолновому приемнику. Все эти
цифры, вещи насчет цветов для Руди и скрипок, которые нужно настроить. Я
не могу понять всех этих переговоров, но я понимаю тон этих голосов:
большое волнение и много страха. Скажу, что это значительно приближает
неизбежное возведение Атлантической стены, - он взглянул на
Хьюмс-Тельбота, который так и не сдвинулся с места и не снял свою мокрую
шинель, - думаю, не позже, чем через три-четыре месяца. Когда пролив летом
успокоится. Уверен, что ни Черчилль, ни Рузвельт не хотят высаживать на
побережья Гитлера армии солдат, опухших от морской болезни. Итак,
что-нибудь в июне-июле будет более верным. В августе будет слишком поздно;
американцам придется пробиваться на восток в самое плохое время зимы. Если
они захватят места для высадки в июне, они будут в состоянии наладить
линии снабжения и закопаться на оборонительных рубежах у самих границ
Германии до первого снега, - он поднял брови. - Я правильно рассуждаю?
Шеклтон прошипел сквозь зубы:
- Вы уверены, что парень на нашей стороне? - спросил он
Хьюмс-Тельбота.
- Позвольте мне погадать еще немного, - сказал Майкл, взгляд его
переместился к молодому капитану, потом вернулся к Шеклтону. - Для успеха
вторжению через пролив должно предшествовать разрушение немецких
коммуникаций, взрывы складов боеприпасов и топлива и общая атмосфера
земного Ада. Но спокойного ада, с холодным жаром. Я предполагаю, что
заработают партизанские сети, которые будут трудиться ночами, подрывая
железные дороги и, может быть, здесь найдется место и для деятельности
американцев. Парашютные десанты могут посеять своего рода беспорядки в
тылах, что может заставить немцев бежать куда глаза глядят, - Майкл
подошел к камину рядом с майором и подставил ладони огню. - Я полагаю, что
то, что вы хотите от меня, имеет отношение к вторжению. Конечно, я не
знаю, где это произойдет или когда точно, и мне эти сведения не нужны. Вы
должны понять другую вещь, а именно - то, что высшее командование нацистов
определенно готовится к попытке вторжения в течение ближайших пяти
месяцев. Имея с Востока наступающие Советы, немцы знают, что приближается
подходящий момент - подходящий с точки зрения союзников - для наступления
с запада, - он потер руки. - Надеюсь, мои выводы не слишком далеки от
ваших замыслов?
- Нет, сэр, - сознался Хьюмс-Тельбот, - они попали в точку.
Майкл кивнул, а Шеклтон сказал:
- У вас есть кто-то, работающий на вас в Лондоне?
- У меня мои личные глаза, уши и мозг. Этого вполне достаточно.
- Сэр? - Хьюмс-Тельбот, стоявший почти навытяжку, теперь позволил
себе расслабить спину и сделать шаг. - Можно нам... хотя бы вкратце
информировать вас о том, в чем заключается задание?
- Вы бы даром потратили ваше время и время майора. Я уже сказал, что
я в отставке.
- В отставке? И это - всего лишь после одного паршивого задания в
Северной Африке? - Шеклтон издал губами презрительный звук. - Ведь вы
стали героем в сражении за Эль-Элемейн, правильно? - он прочел послужной
список Галатина по пути из Вашингтона. - Вы проникли на командный пункт
нацистов и стащили фронтовые карты? Чертовски громкая кража! Если вы не
отстали от жизни, война все еще идет. И если мы не ступим ногой в Европу
летом сорок четвертого, наши задницы окажутся капитально выполосканными в
море, прежде чем мы сможем предпринять новую попытку.
- Майор Шеклтон? - Майкл обернулся к нему, и напряжение в его взгляде
заставило майора подумать, что он видит сквозь защищенные зелеными
стеклами очки топку домны. - Вы больше не станете упоминать Северную
Африку, - спокойно, но с угрозой сказал он. - Я там потерял... друга, - он
моргнул, пылающая домна на миг притухла, потом опять набрала полную силу.
- Северная Африка - это закрытая тема.
Что за проклятый человек! - подумал Шеклтон. Если бы можно было, он
бы припечатал Галатина к полу.
- Я просто имел в виду...
- Мне все равно, что вы имели в виду, - Майкл посмотрел на
Хьюмс-Тельбота. Капитан рвался начать изложение, и тут Майкл вздохнул и
сказал:
- Хорошо. Послушаем.
- Да, сэр. Я могу?.. - он запнулся и жестом показал желание сбросить
шинель.
Майкл кивком разрешил ему сделать это, и когда оба офицера сняли
шинели, он прошел к кожаному креслу с высокой спинкой и сел лицом к огню.
- Это дело службы безопасности, конечно же, - сказал Хьюмс-Тельбот,
подойдя так, чтобы видеть выражение лица майора Галатина. Оно было
совершенно лишено интереса. - Конечно, вы правы, оно действительно связано
с планом вторжения. Мы и американцы пытаемся до первого июня вытащить
обратно тех агентов, чье положение ненадежно. Возвращаем из Франции и
Голландии агентов, чья безопасность может оказаться под вопросом. В Париже
есть американский агент...
- По кличке Адам, - вмешался Шеклтон.
- Париж теперь уже не райские сады Эдема, - сказал Майкл, сплетая
пальцы, - из-за нацистских змеев, ползающих там повсюду.
- Точно, - продолжил майор, беря бразды беседы, - как бы там ни было,
парни из вашей разведки чуть больше двух недель назад получили шифровку от
Адама. В ней он сообщил про какие-то перемены в обстановке, что-то такое,
о чем он еще не во всех подробностях разобрался. Но он сообщил, что, чем
бы это ни было, оно сильнейшим образом засекречено. Он получил наводку от
берлинского художника, парня по имени Тео фон Франкевиц.
- Погодите-ка, - Майкл подался вперед, и Хьюмс-Тельбот увидел в его
глазах блеск заинтересованности, похожий на сверкание клинка. - От
художника? Почему от художника?
- Не знаю. Мы не смогли раскопать никаких сведений о Франкевице.
Итак, как бы то ни было, восемь дней назад Адам передал вторую шифровку. В
ней была только пара строчек. Он сообщил, что находится под колпаком и у
него есть сведения, которые нужно доставить из Франции через курьера. Ему
пришлось оборвать передачу до того, как он смог дать подробности.
- Гестапо? - Майкл глянул на Хьюмс-Тельбота.
- Наши осведомители обнаружили, что Адам не в гестапо, - сказал
молодой человек. - Мы предполагаем, что они знают, что Адам наш человек, и
держат его под постоянным наблюдением. Они, вероятно, надеются, что он
выведет их на других агентов.
- Итак, нет никого другого, чтобы выяснить, что представляют собой
эти сведения, и доставить их оттуда.
- Нет, сэр. Туда должен проникнуть кто-то извне.
- И, конечно, они пеленгуют его радиопередатчик. Или, может, они
нашли его и вывели из строя, - Майкл нахмурился, глядя, как горят дубовые
поленья. - Почему художник? - спросил он опять. - Что мог узнать художник
о военных секретах?
- Не имеем ни малейшего представления, - сказал Хьюмс-Тельбот. - Вы
понимаете наше затруднительное положение?
- Мы должны выяснить, что же, черт возьми, происходит, - высказался
Шеклтон. - Первая волна вторжения должна включать почти двести тысяч
солдат. К девяностому дню после даты начала операции мы планируем ввести
туда больше миллиона парней, чтобы надрать Гитлеру задницу. Мы рискуем в
один прекрасный день стать просто мишенью для стрельбы, словно бы просто
произойдет поворот карты, и нам бы лучше наверняка знать, что на уме у
нацистов.
- Конечно же, смерть, - сказал Майкл, и никто из присутствующих не
сказал ни слова.
Костер затрещал и выплюнул сноп искр. Майкл ждал окончания рассказа.
- Вас самолетом доставят во Францию и выбросят с парашютом около
деревни Безанкур, примерно в шести милях от Парижа, - сказал
Хьюмс-Тельбот. - Один из наших будет в месте приземления, чтобы встретить
вас. Оттуда вас доставят в Париж и окажут любую помощь, какая вам
потребуется, чтобы попасть к Адаму. Это в высшей степени ответственное
задание, майор Галатин. Чтобы вторжение имело какой-то шанс, мы должны
знать, чего нам ожидать.
Майкл понаблюдал, как горел огонь. Затем сказал:
- Я сожалею. Найдите кого-нибудь другого.
- Но, сэр... пожалуйста, не принимайте поспешного...
- Я сказал, что я в отставке. На этом и закончим.
- Ну, это просто глупо! - взорвался Шеклтон. - Мы разбивали свои
задницы, добираясь сюда, потому что некоторые ослы указали на вас как на
лучшего в своем деле, а вы говорите, что вы в "отставке", - он прошипел
это слово. - Там, откуда я, по-другому говорят о человеке, у которого
изнеженные нервы.
Майкл слегка улыбнулся, что привело Шеклтона в еще большую ярость, но
он ничего не ответил.
- Майор Галатин, - попытался опять Хьюмс-Тельбот. - Пожалуйста, не
говорите сейчас последнего слова. Хотя бы обдумайте наше предложение, а?
Может, мы бы остались на ночь, а затем снова обсудили это утром?
Майкл вслушивался в падание мокрого снега, стучавшего по окнам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97