К лидеру один за другим подходили приближенные. Он дружески улыбался, пожимал руки, успевая представить каждого.
— Госпожа и господин Чейз. Господин Чейз заведует отделом банковских грабежей. Господин Мит — руководитель управления уличных инцидентов. Госпожа и господин Полонски. Он опекает мир искусства.
Ген внимательней взглянул на могучего верзилу с нахальной физиономией, ясно предвещавшей любому представителю искусства, что ему предстоит хлебнуть горя, если он вздумает перечить Национальному синдикату.
— Господин Икни с дочерью. — Лидер представил толстяка с бритой головой, которого сопровождала высокая зеленоглазая красавица. — Мой директор по кадрам…
Бизнесмен вдруг заметил, что у одной из стен на возвышении стоит модный, отделанный бронзовыми завитушками визор. Его огромный выпуклый экран плескал красками. Гости, посматривая на часы, собирались к нему.
— Кажется, что-то важное? — догадался Корт. Не отвечая, вождь увлек его за собой. Они прошли за тяжелую портьеру, отделявшую от зала нечто вроде ложи. В нише их поджидали два кресла и маленький переносной визор, стоявший на низком столике.
В рамке аппарата Блим-Блям чуть ли не насильно тащил растерянных парня и девушку к узкому железному ящику, разрисованному аляповатыми, будто распустившимися в прошлом веке розочками.
— Не робейте, ребята! — кричал маэстро, подталкивая героев своей новой популярной передачи.
Окружавшие статисты, девушки из «Коломбины», оркестранты хохотали, осыпая молодых стучавшими пластмассовыми цветами…
— Чушь! — не выдержал Корт. — Я, когда вижу этого клоуна, переключаю на другую программу.
— Потерпите минуту, — попросил вождь. — К тому же серия «Друг президента» идет по всем программам. Думаю, тут не обошлось без сенатора Дана, он всегда заботится о развлечениях нации…
Визор вдруг тревожно и дробно застучал барабаном: это Блим-Блям уже заставил молодых людей сунуть свои жетоны в автомат. Они стояли, покорно согнувшись перед роботом.
И тут сбоку на экране появился решительный малый, лицо которого было очень знакомо бизнесмену. Делец придвинулся к аппарату, чтобы лучше разглядеть этого человека.
— Наш Пит, — подсказал гангстер. — Ему можно доверять важные поручения.
Корт тут же сообразил, что этот самый Пит первым известил его о заказе Национального синдиката. Тогда он был, кажется, в полосатом костюме.
— Смотрите, — не скрывая возбуждения, проговорил лидер. — Дальше должно пойти по моему сценарию!..
Брачный автомат, выплюнув жетоны, отпустил молодых людей. Они облегченно выпрямились. Грянул оркестр, и в руки Блим-Бляма ящик выкинул плотную карточку брачного контракта. Гений высоко поднял ее, но сказать ничего не успел. Высокий Пит одним движением руки отстранил его.
— Госпожа и господин Дэвис! — громко заявил он. — Первым вас поздравляет с законным браком Национальный синдикат!
— Кто? — отшатнувшись, переспросила юная госпожа Дэвис. В страхе она ухватилась за рукав только что приобретенного мужа.
— Национальный синдикат! — еще громче повторил человек, которому, по словам лидера, можно было доверять важные поручения. — Примите наш подарок, друзья! Господин Дэвис, придется вам его взять самому — он весьма тяжеловат…
Тут гангстеру кто-то из окружавшей толпы подал массивный тусклый желтый ларец. Пит с усилием приподнял его — это был визор в необычном золотом футляре.
— Золото! — воскликнул Блим-Блям.
— Совершенно верно, уважаемый маэстро, — подтвердил Пит, передавая ящик опешившему молодожену. — Это золото. Советую немедленно его включить!
Рэм неловко подхватил ящик. Гангстер тут же нажал на кнопку. Экран необычного визора осветился. Широко расставив ноги, двумя руками ухватив аппарат. Друг президента растерянно смотрел на высокого человека.
— Не на меня надо смотреть, — подсказал ему решительный человек. — Смотрите на экран. Вас это тоже касается…
Изображение мигнуло, на мгновение стало тусклым, серым. И вдруг в центре кадра Корт увидел какую-то желтую шевелившуюся точку. Она быстро росла, уже можно было разглядеть выпуклый желтый крест. Будто живой, он полз и полз из визора. И звучно, низко гудел густой, виснувший в воздухе колокольный звон. Корт даже немного отодвинулся — настолько осязаем и неприятен своими паучьими движениями был этот желтый крест. Но вот он замер, согнув свои лапы в четкий рисунок свастики…
— Дамы и господа! На минуту оставьте все дела и заботы! К вам обращается великий Национальный синдикат! — торжественно объявил уверенный бас. — Национальный синдикат говорит всей нации!..
«Ну и реклама!» — не без зависти подумал деловой человек.
На экране во весь рост молча стоял человек с фигурой атлета. В первый момент глава фирмы «SOS» даже не понял, как он выглядит. У человека не было лица! Был только рот — властный, жесткий, с плотно сжатыми губами, — настолько жуткое, непонятное зрелище, что от него невозможно было оторваться. Губы наконец шевельнулись.
— Господин президент, господа сенаторы и конгрессмены, граждане! — заговорил человек без лица. Голос его звучал ровно и холодно. — Страна дышит пороховым дымом. Великая национальная традиция сделала нас рабами. Мы все рабы страха. Мы заперлись в домах. Мы сжимаем пистолет и никогда не знаем, кто выстрелит первым!..
Когда человек на экране заговорил, он стал еще страшнее. Нельзя было понять, какой он — молодой, старый, злой, умный…
— Насилие порождает насилие! — продолжал безликий. — Демократии грозит анархия. Решая споры с оружием в руках, мы роем могилу обществу. Опасность близится! Опасность рядом! Национальный синдикат обращается к вам вещими словами Авраама Линкольна: «Так откуда же надвигается опасность? На это я отвечаю: если она появится, то возникнет среди нас же. Она не может прийти из-за границы. Если мы обречены на гибель, то ее творцами и Свершителями будем мы сами. Мы должны всегда жить как нация свободных людей или же погибнуть от собственной руки…» Так говорил отец демократии Линкольн!..
Корт изумленно приоткрыл рот — он дивился каждой точной фразе обращения. Видно, вожди синдиката всерьез поломали головы. Он не замечал, как за ним, удовлетворенно улыбаясь, наблюдал один из властелинов подпольного мира…
— Граждане! Отныне Национальный синдикат встает на защиту закона! Мы решили покончить с Великой национальной традицией! Прочь оружие! — Тут человек с могучими плечами вытащил из-за пояса пистолет и картинно швырнул его на пол. — Национальный синдикат объявляет всем гражданам! Первое. Немедленно после этого обращения прекращается продажа огнестрельного и ракетного оружия частным лицам, не имеющим разрешения федеральных или местных властей. Все коммерсанты, которые нарушат это наше предписание, будут уничтожены без вмешательства каких-либо судебных инстанций. Будут также уничтожаться их торговые предприятия. Второе. Немедленно после этого сообщения запрещается всем частным лицам, независимо от возраста, использовать огнестрельное и ракетное оружие во взаимоотношениях с другими гражданами. Любое лицо, нарушившее это наше предписание, будет уничтожено. Национальный синдикат рекомендует родителям разъяснить своим детям значение отмены национальной традиции…
По экрану пробегали цветные полосы, изображение дергалось и искажалось — видимо, кто-то опомнился и пытался глушить передачу, но голос безликого продолжал звучать ясно, резко и повелительно.
— Дамы и господа! Национальный синдикат выражает надежду, что его действия, направленные на благо закона и правопорядка, будут поддержаны полицией, армией и прочими прогрессивными силами нашего общества! Национальный синдикат также выражает уверенность, что его деятельность в защиту нашей демократии найдет полное понимание президента страны, конгресса и деловых кругов!..
Голос смолк, снова на экране вспыхнул желтый крест-свастика и медленно угас. Короткая передача кончилась так же неожиданно, как и началась. Из визора вновь глядело испуганное лицо Блим-Бляма. Даже его обычная самоуверенная прядка волос на макушке и та, казалось, поникла.
— Прошу извинить, — начал было мямлить маэстро. Человек, которого звали Пит, снова его отстранил.
— Слушайте, господин Дэвис, а что вы думаете по этому поводу? — спросил он у парня, все еще оторопело смотревшего на желтый чемодан. — Не надоело вам стрелять по прохожим?
— Я никогда не стрелял, — не задумываясь, ответил Друг президента. — Я вообще не очень приветствую такую стрельбу.
— Вот и скажите об этом господину президенту, когда его снова увидите! — с довольным видом заключил высокий человек. — Успеха вам, молодожены!
Он шагнул в толпу и будто в ней растворился. А над головами людей уже высились и приближались каски полицейских. Но, как всегда, они опоздали.
Лидер выключил визор.
— Не схватят этого Пита? — спросил Корт.
— Не думаю. В крайнем случае, это обойдется в тысячу монет. Завтра он снова будет на свободе.
— Итак, дорогой друг, война объявлена?
— Ни в коем случае! Никакой войны!
— Но Национальный синдикат только что угрожал…
— Кому? Правительству? Армии? Бизнесу? Ничего подобного! Мы обращались только к частным лицам. Так и прошу передать сенатору Дану. Мы далеки от мысли, чтобы сталкиваться с официальными кругами. Мы надеемся, что и правительство в свою очередь не будет принимать поспешных мер. Вот наше послание президенту.
Лидер взял со стола плотный пакет с яркой красной печатью и подал его Корту:
— Передайте, пожалуйста, уважаемому сенатору для президента. Думаю, сенатор Дан вас уже ждет.
— Нельзя ли отсюда позвонить? — оглядываясь, поинтересовался бизнесмен.
— Разумеется. — Хозяин коснулся золоченого витого шнура, свисавшего с портьеры.
Сразу же панель стены вместе с бронзовыми бра отодвинулась на полметра, открыв матовую плоскость обычного фона. Ген подошел, произнес номер. В рамке фона возникла Элия, она, видно, ждала звонка.
— Что это было, Ген? — встревоженно спросила госпожа Корт.
— Потом, потом. Твой папа не звонил?
— Только что звонил. Сказал, чтобы ты немедленно прибыл в Центр гражданской войны. Пропуск тебе заказан… — Тут женщина заметила лидера, сидевшего в глубине ложи. — Ты не один?
— Здравствуйте, госпожа Корт! — улыбаясь, поклонился гангстер. — Ваш муж у друзей.
— Элия, не волнуйся. Из столицы я тебе позвоню. — Корт погасил экран.
— У вас очаровательная супруга, — сказал ему лидер. — Какие цветы она любит?
— Розы, — наугад выпалил делец. Ему и в голову не приходило думать, какие цветы по душе его новой жене. Прежняя, кажется, предпочитала гвоздики…
— Вы разрешите, я пошлю ей сейчас букет?
— Мой друг, не делайте глупостей! — остановил Корт. — Вы не хуже меня знаете, что букет настоящих живых цветов теперь — целое состояние.
— Мне хочется сделать приятное дочери сенатора Дана, — настаивал гангстер. — Подумайте, ведь когда-то цветы росли прямо на клумбах!
— Нет, я не могу допустить, чтобы вы вошли в такие расходы! — упорствовал Корт. — Если уж вам так хочется послать цветы, давайте пополам. Вышлите мне счет.
— Надеюсь, моя идея не будет для вас слишком обременительна?
— Если букет будет нормальным — выдержу. А если вы пришлете целую охапку, то обанкрочусь…
— До этого дело не дойдет. — Лидер встал. — Мой вертолет в вашем распоряжении. Он на крыше. Пилот первого класса. Если хотите воспользоваться…
— Благодарю. — Корт тоже поднялся, тщательно пряча пакет во внутренний карман пиджака. — Но разрешение на полет в столицу? Нас наверняка сшибут через две минуты.
— Разрешение на полеты в столицу и на посадку где угодно — у меня постоянные.
— Ну и связи! — восхитился Корт.
Через несколько минут небольшой вертолет с армейскими опознавательными знаками поднялся с плоской крыши одного из каменных исполинов и взял курс на столицу…
9

Сенатора, руководившего борьбой с опасными идеями, передача Национального синдиката застала дома. Как только она кончилась, старик, прихватив свою трость, поспешил вниз. К подъезду сразу же был подан его небольшой бронетранспортер. Старик всегда сам садился за руль и был доволен, если в стереохронике показывали отчаянные виражи, которые закладывал на углах его экипаж. Сенатор слыл вообще отчаянным смельчаком. Он никогда не ездил в громоздких надежных танках, предпочитая свою легкую, верткую машину, прикрытую тонкой стальной скорлупой, которая могла предохранить разве лишь от шальной пули какого-нибудь плохо воспитанного мальчишки. Подростков и тем более взрослых сенатор не боялся. Он был дальновиден, долгие годы заботился о популярности своего комитета и в конце концов стал собирать отличные дивиденды. За его Особым комитетом по охране демократии прочно установилась репутация места, в которое не стоило попадать ни видным правительственным чиновникам, ни самым захудалым гражданам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21