– Вот и пришли, – устало говорит Виктор, вытирая пот.
Здесь душно. Воздух густо настоян на морских ароматах в смеси с гниющими водорослями и терпким запахом каких-то цветов. Оглушительно стрекочут цикады; кто-то, осторожно потрескивая сухими ветками, пробирается через кусты.
Все глубже и глубже утопая в иле, мы осторожно подходим к самым корням мангровы.
– Смотри! – толкает меня в бок Виктор.
Его рука протянута в направлении одного из корней. Но я уже и без него увидел небольшое светло-шоколадное, в пятнах существо, ползущее по корню. Толстая короткая змея? Бесхвостая ящерица? Нет, ни то и ни другое, а пучеглазая... рыбка. Приподнимаясь и подтягиваясь на плавничках, она подкрадывалась к крупной мухе. Не подозревая опасности, муха беспечно чистила свои крылья, сидя на другом корне. «Как же рыбка переберется на него?» – подумал я. Но рыбка и не собиралась никуда перебираться. На минуту она замерла, прицелилась и прыгнула. В следующее мгновение, уже с мухой во рту, она шлепнулась в густую жижу у подножья корней.
Мы оглянулись – вон там сидит еще одна рыбка. А дальше – сразу три! Вот бы поймать хоть одну! Высоко поднимая ноги, я двинулся к одной из рыбок, сложив правую ладонь лодочкой, как обычно делают, когда ловят бабочек. Рыбка осмотрела меня с ног до головы и приподнялась на своих грудных плавничках. Высоко поднимая ноги, я сделал шаг, другой, поднял ладонь, и... рыбка «ласточкой» прыгнула и упала в ил.
– Нужно ловить их с головы, как мух, – сказал Виктор. – Поставь ладонь, потом – р-раз! Она сама в нее прыгнет.
Ну что ж, попробуем... Да вот и рыбка! Сидит, замерла в сонном оцепенении. Встав на упругий корень, я подвел раскрытую ладонь к самой рыбьей голове: р-раз! Корень подо мной спружинил, я поскользнулся и, стискивая в руке рыбку, упал в вязкий ил. Перепачканный черной жижей, я сел на корень и внимательно осмотрел добычу. Рыбка топорщила спинной плавничок и сердито раздувала жабры. Тело ее, упругое и липкое, немного напоминает тритона, грудные плавнички с силой упираются в мою ладонь. Эта замечательная рыбешка называется илистым прыгуном и достигает величины в 10-12 сантиметров. Рыбка эта так приспособилась к условиям влажного климата мангровых зарослей, что, если ее в течение хотя бы часа не выпускать из воды, она погибнет, «утонет» в воде. Но и без воды прыгун тоже жить не может. Через определенный срок рыбка обязательно должна окунуться в воду, чтобы увлажнить жабры и кожу тела.
Банки у нас не было, и пришлось рыбку отпустить.
Через час мы ушли подальше от мангровы, выстирали брюки, рубашки и легли в тень, под пальмы, дожидаясь, когда просохнут вещи. Мучительно хотелось спать. Я повернулся на бок – и сон как рукой сняло: на ветке у куста, схватившись за нее ногами и хвостом, качалось, повиснув вниз головой, странное животное: массивное тело, покрытое грубой пупырчатой кожей; спина – круто выгнутая, зубчатая; маленькая плоская голова с широким ртом, тонкие лапы, раздвоенные на концах, как клешни краба, длинный, тонкий хвост. Я отодвинулся: «Брр!.. Что за чертовщина?» Животное заметило меня, пошевелило глазами. Рассмотрев его глаза, я даже присвистнул – таких глаз мне еще никогда не приходилось видеть! Представьте себе высокие кожистые пирамидки с дырочками на вершинках. В дырочках поблескивают зрачки. Но это не всё – глаза свободно вращаются в разные стороны. Один глаз смотрел на меня, а другой в это время шарил по ветке над головой животного, где по листку ползла фиолетовая букашка.
– Хамелеон, – сказал тихо Виктор.
Ну, конечно же, это он! Как бы подтверждая свое название, хамелеон из зеленого стал желтым, а потом серым. Рот его раскрылся, и из него вылетела длинная клейкая нашлепка на тонком стебельке. Нашлепка попала в букашку; та прилипла к ней и очутилась во рту животного. Услышав щелчок затвора фотоаппарата, хамелеон позеленел – может, правда, и не от злости – и, быстро перебирая лапками, полез на вершину куста.
Виктор посмотрел на часы. Пора возвращаться. До порта – километров десять. Забрав свои трофеи – целую коллекцию всевозможных раковин и усатого рака-лангуста, мы повернули в обратный путь.
...Вот и пролетели чудесные дни знакомства с Ганой. На следующий день мы покинули ее приветливые берега: нас ждала работа в океане.
ГЛАВА XII

По следам мисс Латимер. – Усатая акула. – На пороге сенсации. – Голубой марлин. – Бутылка в желудке акулы. – Жгучий «поцелуй» нежной физалии.
Каждый ученый стремится сделать научное открытие, хоть самое маленькое. И эти открытия все время совершаются. Даже в такой науке, как биология, где кажется, что уже все животные давным-давно открыты, известны, не проходит и года, чтобы какой-нибудь ученый не обнаружил где-нибудь в ледниках Гренландии, или в девственных джунглях Южной Америки, или в каком-либо другом месте неведомое ранее науке существо. И не только какую-нибудь там мелочишку – мотылька или букашку, а порой весьма крупных животных: птиц, рыб, змей. Так совсем недавно на одном из островов Индонезии группа советских ученых нашла гигантских сухопутных ящеров, достигающих в длину трех метров.
Но, пожалуй, самым удивительным из открытий последних двух десятилетий было поимка рыбы, вымершей, как считали ученые, более 50 миллионов лет назад. Это событие произошло в 1939 году, когда в Европе уже разгорался пожар второй мировой войны. Тогда было очень тяжелое, тревожное время, и тем не менее сообщение, поступившее из Южной Африки, буквально потрясло весь ученый мир: мисс Латимер, хранительница небольшого музея в одном из городов Южной Африки, обнаружила в улове местных рыбаков необычную рыбу. У нее была большая голова, плавники, похожие на лапы пресмыкающегося, короткий веслообразный хвост, крупная, грубая чешуя.
Ихтиолог Дж. Л. Б. Смит, к которому обратилась мисс Латимер с письмом и рисунком странной рыбы, был потрясен. Необычное существо, своим внешним видом одновременно напоминающее рыбу и рептилию, было не чем иным, как ископаемой рыбой «целакантом», вымершей, как об этом говорила наука, многие десятки миллионов лет назад. Профессор Смит немедленно совершил далекое путешествие на юг африканского материка и не только увидел, но и потрогал руками рыбу, которая сохранила свой внешний вид и образ жизни от времен летающих ящеров до наших дней. Смит убедился: здесь нет никакой ошибки. Рыба, лежащая перед ним, – «целакант», так сказать доисторическое существо, рыба, кости которой, найденные при раскопках, имеются лишь в двух-трех музеях мира. В те дни в газетах рядом с сообщениями о военных событиях замелькали слова «целакант», «мисс Латимер», «Южная Африка». По-разному встретили ученые сообщение об удивительном открытии. Одни недоверчиво пожимали плечами, другие усмехались. И все требовали одного: чтобы поверить – нужно увидеть. Где эта рыба?
«Целакант» был в музее мисс Латимер. Для доказательства, для показа Смиту нужна была еще одна такая же рыба. Он не терял надежды получить еще один экземпляр. Раз один из «целакантов» пойман, то в тех же местах, вероятно, можно поймать и другого. Ведь не может же быть, что «целакант», попавший в руки мисс Латимер, был последним! Начались долгие годы поисков, но лишь через тринадцать лет Смит, находившийся в то время в Занзибаре, получил долгожданную телеграмму с Коморских островов. В ней сообщалось, что некий Эрик Хунт выловил полутораметрового «целаканта». Оказывается, там, на небольшой группе островов, находящихся в Индийском океане, невдалеке от юго-восточного побережья Африки, местные рыбаки хорошо знали эту рыбу. Они называли ее «старина на четырех лапах» и использовали странную чешую для зачистки велосипедных камер при проколах.
О «целаканте» мисс Латимер, кстати получившем название «латимерия», я много думал на берегу и в море. «Кто знает – ведь мы тоже ловим рыбу! А вдруг океан преподнесет и нам какой-нибудь сюрприз!»
Да, мне очень хотелось привезти в порт какую-нибудь редчайшую рыбу, и поэтому с таким вниманием копошился я в траловых уловах и с надеждой встречал каждую очередную выборку яруса. Повиснув на планшире, я внимательно вглядывался в воду, ожидая увидеть не надоевшую акулью физиономию или тунца, а что-нибудь такое «латимерное». И океан нет-нет да и делал нам весьма ценные подарки: разве змеевидная макрель не находка! А пятиметровая акула-молот? Во многих ли музеях можно увидеть такие экспонаты? А усатая акула – в каком музее можно еще увидеть такую рыбину? Честно говоря, о ней мне раньше никогда не приходилось слышать, акула – и вдруг с усами! Вот она лежит, голубушка, на палубе – веретенообразное темно-коричневое тело, широкая голова, маленький зубастый рот и, главное, усы. Два таких тонких уса, упругих, как змеиные хвостики, свисающие по обеим сторонам акульего «носа».
...Итак, снова океан. Теперь в соответствии с программой наших работ мы обследуем водные пространства у берегов Гвинеи. Снова гудит ярусоподъемник, снова станции, анализы, препарирование крупных морских рыб...
Судно лежит в дрейфе: через полчаса начнется выборка яруса. Мы с Валентином очищаем препараторский стол от кусков мяса; только что кончили обдирать парусника и теперь, подстегиваемые строгим боцманским взглядом, наводим на палубе порядок. Валентин чистит ножи, скребки. С удовольствием я смотрю на его широкие плечи, густо покрытые загаром, на сильные и очень умелые руки. Способный радиотехник, отличный акустик, Валентин всегда спокоен, выдержан и как-то внутренне собран. Недаром же он прослужил несколько лет в морских пограничных частях. И на все у него находится время: на работу, на отдых, на учебу. По поручению партбюро Валентин организует сейчас нашу молодежь на ремонт всех механизмов судна своими силами, с тем чтобы значительно сократить межрейсовый простой теплохода в порту. Механики уже откликнулись на это начинание – составили перечень механизмов, которым будет произведен текущий и профилактический ремонт, и в свободное время, между вахтами, приводят в порядок двигатель на шлюпке правого борта, заменяют подшипники на шлюпочной лебедке левого борта.
Сбросив обрезки мышц в воду, Валентин внимательно смотрит через борт, а потом машет мне рукой.
– Что там еще?
– Какие-то рыбы вместе с акулой плавают...
Какие там еще рыбы? Прилипалы да лоцманы, наверно. Обычно больше никто акул не сопровождает. Однако нужно посмотреть.
Вода настолько спокойна и чиста, что даже на глубине метров в восемь видна стайка мелких медузок, спешащих под днище теплохода. А вот и акула – большущий толстомордый «бык». Сверху рыба похожа на тяжелый бомбардировщик; раскинув в стороны свои скошенные к хвосту широкие плавники-крылья, «бык» кружит в воде, подхватывая куски мяса. Около его носа, как звено истребителей сопровождения, носится тройка лоцманов, а на спине – пара больших прилипал. Ну, а снизу... Снизу действительно плавает несколько полуметровых рыб. Они совершенно не боятся «быка». Даже наоборот, как и лоцманы, рыбы крутятся около акульей головы, выхватывая чуть ли не из самой ее пасти кусочки мяса. У рыб серебристые, с синеватой спинкой тела, желтые плавнички. Что же это за рыбы? Раньше нам их видеть не приходилось.
– «Поводец»! – говорю я Валентину.
Тот быстро насаживает на крючок кусок мяса, и я бросаю «поводец» в воду. «Бык», уже подчистивший все обрезки, разинул пасть и... «Эй, погоди, толстомордый, это не для тебя!» Я оттаскиваю снасть в сторону от зубастой пасти и начинаю подергивать кусок мяса, привлекая внимание желтоперых рыб. Через несколько минут незнакомая рыба уже лежит на палубе. Интересной особенностью незнакомки является рот – он совершенно беззубый. Вместо зубов сверху и снизу на челюстях рыбы костистые подковообразные пластинки. Может быть, поэтому «беззубки» и плавают вместе с акулами? Тщательно осмотрев незнакомую рыбу, мы завернули ее в марлю и отправили в морозилку: кто знает – может, эта беззубая будет одним из ценнейших экспонатов нашего музея.
На этом наше знакомство с редкими обитателями океана не закончилось. Спустя несколько дней мы подняли на палубу рыбу, очень похожую на парусника, но с низким спинным плавником и с короткой, в виде кинжала верхней челюстью. У нее было широкое, почти белое тело и темно-фиолетовые плавники, желтые глаза и темная голова. Кто же это? Неужели копьеносец? Да, нам повезло: мы поймали копьеносца – редко встречающуюся рыбу. Нежно подхватив эту океанскую редкость, мы быстренько отнесли ее на препараторский стол.
Не успели мы прийти в себя после знакомства с таким редкостным обитателем открытых вод океана, как один из матросов выдернул из воды «поводец» с рыбьей головой; тело было начисто объедено акулами. Когда мы рассмотрели рыбу, то стали проклинать акул: они сожрали совершенно незнакомую нам рыбину. Плоская крутолобая голова, покрытая крупной чешуей, с большущими глазами и широким ртом, полным мелких зубов, давала нам основание предполагать, что в наших руках очень редкая рыба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31