Не прикрывая за собой дверь, я предупредительно прокашлялся, давая понять, что в комнату проник некто посторонний, некто чужой. В ответ на свой кашель я услышал:
– Ты кто?
– Я Друд Ухта. Я хотел бы узнать, не видели ли вы…
– Человек, здесь же темно, мы ничего не видели. Темно, понимаешь?
Признаться честно, меня как-то выбила из колеи такая логика, поэтому первые минуты три я не знал, что ответить, но меня не торопили.
Когда я уже было собрался с мыслями и решил, что ответить, то почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку.
– Друд Ухта, ты надпись на двери читал?
– Да, – ответил я, и мне почему-то стало… как бы это сказать, в общем, у меня совершенно некстати покраснели щеки.
– Ты правильно понял написанное на двери?
– Ну-у, в общих чертах…
– Так почему же ты в одежде?
– Э-э, дело в том, что я ненадолго, я, видите ли…
– Шляпу сними.
– Ага, сейчас.
– И ботинки… и войди к нам в своей первозданной чистоте, ибо ты вступаешь на территорию независимой вселенной, где нет места стыду и морали, где нет места ложным принципам, где нет места вообще. Только здесь царствуют свобода, равенство, братство и сестринство!
В это время за мной захлопнулась дверь, и стало так темно, что я даже не мог различить бородавку на собственном носу.
– Поймите, я… – попытался я отстоять свою позицию и одежду.
– Человек, ты знаком с такой доктриной, как «В чужой монастырь со своей женой не ходят»?
– Да.
– Так к чему тогда наши дебаты? Раздевайся, сбрасывай с себя эту проклятую иллюзорность мира и стань равным среди ровных, стань свободным среди освобожденных!
Тут мое терпение лопнуло, в конце концов, кто они такие, чтобы меня, трехсотпятидесятилетнего парня учить жизни?! Я маг или не маг?!
– Молодые люди, хотите, я вас сделаю не молодыми или не людьми? Вы на вопрос ответить можете или нет? Я спрашиваю, вы мальчика по имени Янат не встречали?
– Нет, не встречали. Он кто?
– Неважно, – ответил я и вышел.
Результаты встречи были нулевыми, но я не отчаялся, напротив, решительно зашагал к следующему дому. Ведь если бы у меня пропал сын, разве я… Да что там говорить – людям надо поморгать… ой, оговорился, помогать!
И вот передо мной следующий дом, в котором вместо двери было полотно с вышитыми на нем руническими знаками.
«О! Здесь живет кто-то, кто знаком с волшебством, – подумал я. – Это наверняка облегчит общение».
Я постучал камешком о стену и в ответ услышал:
– Заходи не бойся – выходи не смейся!
– Добрый день! – поздоровался я, когда вошел в помещение.
В комнате находились стол, заваленный рукописями, стул, заваленный рукописями, кровать, заваленная рукописями, и пол, заваленный рукописями. Посреди этой глыбы бумаг сидел пожилого вида человек с длиннющей бородой, которая начиналась у него на макушке, плавно переходила в брови, усы, растительность на груди, пупке и так далее. Он внимательно посмотрел на меня и пригласил сесть.
Так как второго стула в комнате не наблюдалось, я уселся на пол, скрестив ноги.
– Вас как зовут? – спросил незнакомец.
– Друд Ухта.
– А меня Вел Слот. Я писатель.
– Очень приятно!
Я не кривил душой, мне действительно было приятно. Все-таки это было более-менее осмысленное общение, чем предыдущее. А также я немного знал этого человека, правда, заочно. Когда-то, несколько лет назад, я читал его книги. Как сейчас помню: роман «Понедельник», авангардную повесть «Женщина на рельсах» и «Рассказы Тополя». Помню, мне нравился смелый ход мыслей автора.
– А ведь я вас знаю, когда-то читал ваши произведения, – начал я разговор.
– Приятно слышать.
– Но я к вам вот по какому поводу.
– Да, да, прелюбопытно узнать?
– Не встречался ли вам мальчик по имени Янат?
– Как вы говорите, Янат? Не припомню… хотя… нет, все-таки, встречал. Точно встречал! Он заходил ко мне побеседовать о жизни, мы с ним поговорили минут десять, и он ушел.
Я и не ожидал такой удачи, поэтому, чтобы не отвлекаться, тут же стал спрашивать:
– А куда он пошел?
– Не знаю.
– Может, он хотя бы говорил, куда направляется?
– Нет. Не говорил.
– А из разговоров не было понятно – куда?
– Вы знаете, из разговора вообще ничего не было понятно. Абсолютно.
– А о чем вы говорили?
– Мальчик спросил… э-э… Нет, не помню, я только помню, что ответил ему.
– И что же вы ему ответили?
– Нет.
– Что «нет»?
– Я ответил ему НЕТ. Ответ помню, а вопрос нет. Но то, что ответил «нет», – это точно.
– Понятно.
Да, только появилась было какая-то зацепка и тут же отцепилась. Но уходить так мне показалось невежливым, и я спросил:
– А над чем вы сейчас работаете?
– Вы видите перед собой бумаги? Это я делаю сто пятнадцатую редакцию эпоса «Вой, она и мир с ними!».
– Понятно, – сказал я и, решив, что этого достаточно для вежливости, раскланялся и направился к третьему дому.
На третий раз должно повезти, думал я, остановившись у двери, окованной осколками рыцарских лат.
На двери не было никаких надписей, лишь слева на веревочке висел маленький молоточек, а справа – маленький серп. Я взял молоточек в руки и осторожно постучал в дверь. Никто не отозвался, я безо всякой рефлексии пнул дверь ногой – она со скрипом распахнулась.
Перед моим взором открылась совершенно пустая комната – ни мебели, ни людей.
И вдруг из воздуха стала материализовываться прекрасная девушка. Она была божественна – в прозрачном платье, которое, казалось, было соткано из самого тонкого тумана.
Она посмотрела на меня ласково и нежно, а потом спросила:
– Это ты?
– Да, – ответил я, чтобы не соврать.
Девушка окончательно обрела плоть и подошла ко мне ближе.
– И где ты шлялся все это время?! – завизжала она прямо мне на ухо.
От неожиданности я подскочил.
– Я?
– Да, ты!
– Я???
– Ты! Ты! Ты! Где шлялась я – я знаю, а вот где ты шлялся все это время?
– Простите, но я не понимаю, может, вы меня с кем-то путаете?
– Стоп! Ведь это ты?
– Я.
– Правильно! Так где же ты шлялся?
– Постойте, я – это действительно я, но, очевидно, я не совсем тот «ты»!
– Какая разница! Все вы, мужчины, одинаковы!!!
– Но… – хотел я разуверить незнакомку, да не успел – она растворилась в воздухе.
Расстроившись таким обормотом дел… ой, опять оговорился, таким оборотом дел, я молча выругался и повернулся, чтобы уйти. Но… дверь куда-то исчезла. Вокруг были четыре стены и ни одной двери! Лишь где-то под самым потолком размещалось маленькое выбитое окошко. Я так устал, что, просто-напросто, превратился в скворца и вылетел наружу. В таком виде я и вознамерился долететь к дому. Да не тут-то было!
Когда я уже подлетал к нашему дому, мне навстречу неизвестно откуда выпорхнула группка молодых ведьмочек на ступах. Наверно, разлетались домой на новогодние каникулы и, как всякие школьники, вырвавшиеся из стен любимого учебного заведения, не включили габаритные огни и напрочь игнорировали правила воздушного движения. В общем, я ударился об одну из ступ и ступором упал в сугроб. Но, видно, от сильного удара во мне что-то долго не срабатывало в трансмутационном процессе, и я долго приходил в себя и свой естественный облик. В сугробе я так промок и промерз, что поспешил домой безотлагательно, сбрасывая на ходу скворцовский вид. Да, а лет мне уже многовато даже для мага-теоретика, поэтому не все так гладко в моей жизни, как на бритой щеке. Вот. И теперь я имею на своем теле особую примету – волосы на плечах так и не вернулись в исходное положение…
С этими словами дядюшка Друд наклонился и, задрав майку на спине, предоставил нам возможность рассмотреть на его плечах маленькие прекрасные крылышки. В таком виде дядюшка Друд походил на престарелого амурчика на пенсии.
– Вот такие дела, – закончил свою речь Друд Ухта и тяжело вздохнул.
ВМЕСТЕ ВЕСЕЛО ШАГАТЬ И НЕ ТОЛЬКО
Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!
И. Ильф, Е. Петров
Вечер наступил мгновенно, как это обычно бывает зимой. Стало темно, и мы зажгли свечи. Дядюшка Друд ушел к своему другу делиться новостями, а мы, подперев щеки руками, сели у окошка.
Этот долгий день наконец-то подходил к финалу, и нами овладела такая апатия ко всему, что мы решили сегодня уже ничего не делать – всеми неотложными делами займемся завтра, как говорится, «утро вечера попозже».
За окном светила луна, детишки из соседних дворов играли в снежки и лепили снеговиков. Но вдруг все это веселье мигом прекратилось – на горизонте показалась мадам Менс.
Она медленно шла, вся запорошенная снегом. Шаг ее был тверд и уверен, в ней чувствовались огромная сила, несгибаемые воля и позвоночник.
На душе стало как-то неуютно, почему-то в голову пришла мысль, что вечер окончательно и бесповоротно потерян для полноценного отдыха.
Мадам Менс постучала в дверь, и нам глупо было делать вид, что в доме никого нет. Поэтому, кряхтя всем, чем только можно, плюс мыслями, мы отворили дверь.
Мадам Менс, не тратя зря и секунды, тут же с порога сообщила:
– Нам нужно идти в Братство Лесных Кроликов!
– Зачем?
– Чтобы допросить их. Чует мое сердце, они что-то скрывают!
– Но на улице темно, дело близится к ночи!
– Ничего страшного, я взяла с собой факелы, к утру мы вернемся.
– Мадам Менс, простите, но вам не кажется, что нам необходимо отдохнуть?
– Господи, какие вы жестокие! Какие вы бессердечные! Мой сын в опасности, а вы собираетесь преспокойно и сладко спать! Не хотите со мной идти и не надо! Я пойду сама!
– Но вы можете…
– Мама может все! – гордо вскинув голову, проговорила Менс и, хлопнув дверью, вышла на улицу.
– О! Что за женщина! – вырвалось у меня. – Что будем делать, малышка?
– Если отпустить ее одну в Братство Лесных Кроликов, она всех там съест! Придется идти.
– А может, ну ее?
– Йо, а как же наша репутация? Ведь она разнесет по всему свету, что мы бессердечные! Да и жалко все-таки мальчика.
– Ладно, – согласилась я, – одевайся. Только не забудь взять с собой на всякий случай нашу походную магическую сумочку. А я пока напишу дядюшке записку, чтобы он не волновался.
Ясна пошла собирать вещички, а я села писать записку.
Дядюшка Друд, мы скоропостижно покинули дом.
Сильно не волнуйся – мы с мадам Менс.
Надеемся, скоро будем.
Ясна собралась на удивление быстро, и мы, закрыв за собой дверь, пошли догонять мадам Менс, тем более что это было несложно. Со своим решительным шагом, но хлопотливым характером она ушла не далеко.
– Мадам Менс, подождите! Мы с вами!
– Вот и хорошо! Возьмем их тепленьких! – злорадно сказала она и еще решительней зашагала в сторону Дубового Леса.
Я держала Ясну за руку, а Ясна держала в руке наш походный магический мешочек, в котором мы берем с собой самое необходимое в долгих странствиях: соль, спички, пачка печенья, волшебный порошок для восстановления сил под названием «Эх, раз, еще раз!», талисман от насекомых, косметика, бинт и обезболивающая настойка «Держись!», подзорная труба, гадательные камушки, экстренный запас денег и три корочки хлеба. Хотя на первый взгляд может показаться, что все это должно занимать много места, но это не так – сумочка маленькая, ее можно поместить в двух ладошках, ведь это все-таки предмет магический!
Мы семенили за мадам Менс в потемках. Уже давно вечер сменился ночью, а мы все шли и шли, не проронив ни слова. Хорошо еще, что мадам Менс шла впереди и ровняла своим уверенными шагом сугробы, иначе бы мы в них просто-напросто утонули, так как роста мы были миниатюрного, подарочного, так сказать. Но при этом идти в молчании было как-то жутко, и я решила разговорить нашу спутницу.
– Мадам Менс, а идти еще далеко?
– Нет. Не очень.
– Скажите, а у вас никогда с Янатом не возникало ссор или каких-нибудь конфликтов?
– Ссор? Нет. Правда, были иногда некоторые недоразумения. Это когда он отказался учиться играть на скрипке, но я потом убедила Яната, что это крайне необходимо для маленького интеллигентного мальчика.
– А чем он еще занимался, кроме… игры на скрипке?
– О, мой мальчик еще учился играть на фортепиано, учил несколько языков, ходил на уроки правильной речи, в кружок юного математика, в студию банных танцев, в коллектив любителей классической живописи, в школу гармоничного развития, ну и, конечно же, на дополнительные уроки по всеимперской литературе и по выходным занимался с репетиторами по магии.
– И что, это все ему нравилось?
– Нравилось? Не знаю, наверно. Мы как-то об этом с ним не говорили, вы же видите, его день занят до предела, времени на разговоры, не касающиеся учебы, у нас не было.
– А когда же он практикуется в магии?
– В свободное от всего остального время.
– Простите, – вмешалась в разговор Ясна, – а друзья у Яната есть?
– Друзья? Нет, я категорически против друзей, они отвлекают ребенка от процесса его гармоничного развития.
– А Янат после себя не оставил никакой записки?
– Оставил.
– ОСТАВИЛ???
– Да, оставил.
– Что же вы раньше не сказали?!
– Вы не спрашивали. Разве это важно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35