— Но учти, переводил я сам. Поэтому не только красота стиха, но и смысл мог пострадать:
Этот мир и так не без злых людей,
В нем и так пи покоя, ни правды нет.
Но наступит время для страшных бед,
В мире станет еще темней.
Был без солнца день, ночью нет лупы,
И на смену им не придет рассвет.
Три волшебных камня изменят цвет,
Словно сажа станут черны.
Южный остров покинет один из них,
Древний северный замок оставит второй,
Попрощается третий с горной страной.
И найдут хозяев своих.
Если в сердце твоем лишь пепел и лед,
Если родина, дом, друзья и любовь
Для тебя — набор непонятных слов,
Черный камень тебя найдет.
Камень тайного знания —
Черный Пот — Господина выучит колдовству.
И полмира рухнет под ноги ему —
Он, смеясь, по трупам пройдет.
Даже тот, кто не мертвый и не живой,
Покориться злой воле его готов.
И тогда бросит вызов Черная Кровь,
Так зовется камень второй.
И его властелин, удалец и силач,
С первым камнем вступит в яростный бой,
Оставляя ужасный след за собой —
Страх, страдания, боль и плач.
В битве зла со злом утешения нет.
Победитель становится злом вдвойне.
В чем спасенье и скоро ль конец войне —
Третий камень знает ответ.
Он — костер, что согреет в лютый мороз,
Или просто затишье перед грозой.
Но захочет ли названный Черной Слезой,
Чтобы высохли реки слез?
— Ну и как тебе это понравилось? — торжествующе спросил Меддор, закончив читать пророчество. — Не правда ли, любопытные совпадения — «южный остров»; «камни, меняющие цвет»; «Черная Слеза»? А «не мертвые и не живые»? Не с ними ли недавно столкнулись воины Клана Тревоги? По-моему, все очень стройно складывается. И еще обрати внимание на имя коварного и неблагодарного сына несчастного торговца — Вилрантил. Если не ошибаюсь, почтенный маг тоже недавно сократил свое имя?
— Предок-Заступник! Да это же Тил — глава Клана Коварства, — воскликнул Хелсир, догадавшийся раньше вождя и тут же смущенно замолчал, опасаясь, что тот сделает ему замечание за несдержанность.
Но Бартаху было сейчас не до воспитания юноши. Он не меньше Хелсира был поражен услышанным.
— Так вот откуда взялось это чудовище! Теперь понятно, как ему удалось подчинить себе Опустошенных. А зная секрет его силы, можно попытаться найти способ бороться с ним, — начал рассуждать сам с собой Бартах. Но, заметив, что забрался в своих раздумьях в область магии, находящуюся вне пределов его познаний, повернулся к своему помощнику. — Хелсир, что ты думаешь обо всем этом?
— То же, что и ты, Великий Вождь, — ответил юноша. — Эти сведения могут помочь нам в нашей борьбе. Если ты позволишь, я хотел бы переписать для себя и пророчество, и отрывок из книги, чтобы потом еще раз подумать над их смыслом.
Бартах сделал разрешающий жест и вновь обратился к своему гостю:
— Ну, Меддор, хотя с годами ты стал совершенно несносным собеседником, но разум твой по-прежнему светел. Прими глубокую благодарность и от меня, и от всего клана. Но ответь мне на один вопрос. Почему все-таки ты решил помочь нам?
— Я мог бы назвать много причин, — задумчиво проговорил торговец, допивая вино. — Ну, скажем так. Этот мерзавец, не хочу лишний раз произносить его имя, не только погубил своего отца, он еще изрядно навредил самому дорогому, что у меня есть, — моей репутации. Я уже не говорю об убытках, понесенных мной из-за вынужденного пребывания на Благословенном Острове. И я перестал бы себя уважать, если бы оставил его поступок безнаказанным.
— Что ж, понятно, Еще раз спасибо, дорогой друг! У тебя ведь нет других дел в Рине? — на всякий случай поинтересовался Бартах. — Прости, что не предлагаю тебе остаться, но сейчас мой дом — не самое безопасное место на Дайре. Надеюсь снова встретиться с тобой в более спокойные времена.
— Я тоже, любезный Бартах.
Маг дружески попрощался с торговцем и повернулся к своему молодому помощнику:
— Хелсир! Проводи почтенного Меддора, друга Клана Тревоги, в гавань, найди для него попутный корабль и позаботься, чтобы это путешествие было для него не только приятным, но и выгодным.
— Стоит ли думать о какой-то выгоде, великодушный Бартах? — пропел торговец, пряча довольную улыбку. — Для меня было величайшим счастьем оказать тебе маленькую услугу.
БАРТАХ
Едва захлопнулась дверь, глава Клана Тревоги снова погрузился в размышления, уже не такие мрачные, как до визита Меддора. С утра настроение Таха было испорчено разговором с вождями других кланов. Ему не удалось убедить их изменить свое решение и прекратить переселение на остров. Ожидание момента, когда можно будет оставить позиции и перебраться в безопасное место, ослабляет силы бойцов, лишает их мужества.
Тем более что безопасность эта — мнимая. Принимая решение о бегстве, вожди руководствовались общеизвестным фактом, что еще никому в истории Дайры не удалось захватить ни Благословенный Остров, ни Остров Мечты без помощи местного населения. Действительно, защищаться с берега от находящегося на кораблях врага намного проще, чем тому — нападать. Два-три десятка хороших магов способны защитить остров даже без помощи армии.
Но в том-то и дело, что таких колдунов у беглецов нет. Почти половина отряда боевых магов погибли в битве у Озера Слез. А те, что остались, не так сильны и многочисленны, чтобы справиться с врагом. Если бы Молчар остался в живых, дела были бы еще не так плохи. А новый предводитель боевых магов, Дистун, сам совсем недавно был учеником. Конечно, он — лучший из оставшихся магов, но его знаний и опыта хватит разве что на проведение диверсионных операций в тылу врага.
Правда, и у Восточных Кланов такие же трудности. Их колдуны тоже понесли большие потери. Иначе никакая стойкость воинов не могла бы задержать врага на берегах Мутной Реки. И правильней было бы держаться там до конца. Вряд ли армия захватчиков останется зимовать в холодных палатках и сырых землянках. Скорее всего враг отложит продолжение военных действий до весны, оставив только незначительное количество воинов для удерживания уже завоеванной территории. А за долгую зиму можно что-нибудь придумать. Тем более теперь, когда раскрыта тайна могущества Советника Тила.
Но нет, его не послушали. Конечно, у Бартаха нет такого авторитета, какой был у его предшественника. Даже Синкул, не дольше его самого управляющий своим кланом, не захотел задуматься над его словами. А ведь его фермеры, теперь уже научившиеся неплохо воевать, хоть и заплатившие за это непомерную цену, очень помогли бы Клану Тревоги. Что уж говорить о Владычице Иде, которая и Зора-то терпела с большим трудом. С Бартахом она и вовсе не пожелала разговаривать. А у Вела и без него хватает советчиков, ни один из которых и близко не подходил к полю боя.
Теперь все они соберутся на небольшом острове, на котором может просто не хватить продовольствия, чтобы прокормить такое множество людей. Но скорее всего их ждет не голодная смерть. Враг попросту сомнет их количеством, бросая в бой все свои силы и не считаясь с потерями, как это уже случилось у Озера Слез. А своих воинов Tax с ними отпустить не сможет. И уж тем более не отпустит боевых магов. Во всяком случае, тех из них, кто принадлежит к его клану. Все они понадобятся Таху, чтобы защитить хотя бы родные горы.
Значит, у Клана Тревоги остается только одна надежда — пророчество о трех камнях. В нем, кажется, сказано, что третий камень способен либо прекратить войну, либо окончательно все погубить. В любом случае ему необходимо отыскать эту Черную Слезу. Но как это сделать?
Когда Tax слушал неумелые, но полные внутренней силы стихи Меддора, у него мелькнула какая-то мысль. Где-то он уже слышал о черном камне. Но где и что?
Да это же покойный Воевода хвастался перстнем с черным камнем! И именно «изменившим цвет», как сказано в пророчестве. Может быть, это перстень Виследа «попрощался с горной страной»? Если его догадка верна, то задача становится не такой уж невыполнимой. Нужно просто опросить всех воинов и выяснить, куда подевался перстень. И Tax уже решил, кто займется этим хлопотным делом.
Обуздывающий Тревогу выглянул за дверь и подозвал охранника:
— Пригласи Старейшин на совет завтра на заходе солнца. И еще, когда вернется Хелсир, пусть идет прямо ко мне.
КАРСЕЙНА И МИНТИСВЕЛ
Минтисвел очнулся в темном холодном сарае на куче перепрелой соломы. Судя по застоявшемуся запаху, здесь раньше была конюшня. Юноша с трудом открыл заплывшие от побоев глаза и попытался понять, где этот сарай находится. Сориентироваться в лежачем положении не удалось. Он попробовал приподняться на локте и едва не закричал от острой боли в боку. Вероятно, ему сломали ребро. Более тщательный осмотр выявил свернутый набок нос, надорванную мочку уха, множество различных размеров и формы ссадин и синяков. Ну что ж, бывало и хуже. Двигаться он пока не мог, а потому счел за лучшее немного поспать. Любой солдат знает, во время сна раны заживают быстрее.
Разбудил его скрип открывающейся двери. В сарай вошел Линтартул, опять сопровождаемый двумя слугами.
— Слушай меня, молокосос! — сказал он, лениво пнув лежащего юношу ногой. — Будешь работать в моем доме, убираться во дворе и в конюшне, пока не отработаешь долг. Своим слугам я плачу четыре тана в декаду. С тебя хватит того же за сезон. Через три сезона можешь убираться отсюда, а лучше всего — и из города тоже.
Минтисвел ответил не раз слышанным в армии ругательством. В нескольких коротких словах уместилась нелестная оценка самого Линтартула, его родителей, жены и будущих детей. Обычно такой ответ повторять не надо. И сейчас его отлично поняли и снова избили. Но больше для порядка, не так усердствуя, как в прошлый раз. Впрочем, юноше хватило и этого.
Минтисвел снова пришел в себя уже ночью от ощущения приятной прохлады на лице.
Он открыл глаза и увидел незнакомую девушку, осторожно стирающую влажной тряпкой кровь с его щеки. Карсейна услышала на кухне разговор об избиении нового не то пленника, не то слуги и после работы тайком пробралась в сарай просто для того, чтобы помочь человеку, которому сейчас было еще хуже, чем ей.
Кроме всего прочего, забота о несчастном позволяла девушке отвлечься от ужасных воспоминаний и раздумий о не обещавшем ничего лучшего будущем. Линтартул и не думал скрывать от прислуга, где и у кого он приобрел новую служанку, и у нее в этом доме заочно сложилась определенная репутация. Пока что, в первые дни, непристойные предложения еще не были очень настойчивы. Но Карсейна все равно старалась по вечерам не попадаться на глаза мужчинам. А избитого до полусмерти юношу она не считала опасным. И стала навещать его по нескольку раз в день. Регулярно заходил к Минтисвелу и хозяин, так что Карсейне каждый вечер приходилось стирать с его лица свежую кровь,
Возможно, в других обстоятельствах юноша и не обратил бы на нее внимания.
Карсейна не обладала такой красотой, чтобы мгновенно притягивать к себе взгляды мужчин, а рядом с Минтисвелом выглядела крупноватой. К тому же перенесенные невзгоды оставили свой след и на лице, и на одежде девушки. Но в ее больших карих глазах, окруженных сейчас темными кругами от усталости и недосыпания, Минтисвел видел искреннее сочувствие, с которым он так редко сталкивался в последнее время. И конечно же, он не мог не почувствовать ответной симпатии к девушке, начал ожидать ее прихода и волноваться, если она почему-то задерживалась. Понемногу они рассказали друг другу свои невеселые истории, и Карсейна в конце концов убедила Минтисвела согласиться с несправедливыми требованиями Линтартула.
— В таком состоянии ты все равно не сможешь долго сопротивляться, — уговаривала она юношу. — Потом, оправившись от побоев, ты, может быть, найдешь какой-нибудь выход. А так тебя просто забьют до смерти. — И, увидев, что ее доводы не действуют и Минтисвел по-прежнему не намерен сдаваться, смущенно добавила: — Если тебе совсем безразлична собственная жизнь, сделай это хотя бы ради меня. Подумай, каково мне здесь будет совсем одной.
И быстро выбежала из сарая.
На следующий день, девятый по счету, Минтисвел согласился работать. Побои сразу прекратились, но и видеться с Карсейной теперь не удавалось. Минтисвел не рискнул расспрашивать о ней, опасаясь навредить девушке. Зато из обрывков разговоров прислуги он узнал, как удалось разбогатеть сыну оружейника.
Оказалось, что Линтартул женился на немолодой, но очень богатой женщине — Занте — вдове известного в городе купца. Минтисвел вспомнил даже, что, когда он еще работал в мастерской, к ним несколько раз заходила не очень привлекательная, но обладающая пышными формами женщина в расшитой драгоценными камнями одежде и каждый раз делала заказы именно Линтартулу. Видимо, вдове приглянулся тщедушный, но по-своему красивый подмастерье с длинными вьющимися волосами и ухоженным, по-детски полноватым лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Этот мир и так не без злых людей,
В нем и так пи покоя, ни правды нет.
Но наступит время для страшных бед,
В мире станет еще темней.
Был без солнца день, ночью нет лупы,
И на смену им не придет рассвет.
Три волшебных камня изменят цвет,
Словно сажа станут черны.
Южный остров покинет один из них,
Древний северный замок оставит второй,
Попрощается третий с горной страной.
И найдут хозяев своих.
Если в сердце твоем лишь пепел и лед,
Если родина, дом, друзья и любовь
Для тебя — набор непонятных слов,
Черный камень тебя найдет.
Камень тайного знания —
Черный Пот — Господина выучит колдовству.
И полмира рухнет под ноги ему —
Он, смеясь, по трупам пройдет.
Даже тот, кто не мертвый и не живой,
Покориться злой воле его готов.
И тогда бросит вызов Черная Кровь,
Так зовется камень второй.
И его властелин, удалец и силач,
С первым камнем вступит в яростный бой,
Оставляя ужасный след за собой —
Страх, страдания, боль и плач.
В битве зла со злом утешения нет.
Победитель становится злом вдвойне.
В чем спасенье и скоро ль конец войне —
Третий камень знает ответ.
Он — костер, что согреет в лютый мороз,
Или просто затишье перед грозой.
Но захочет ли названный Черной Слезой,
Чтобы высохли реки слез?
— Ну и как тебе это понравилось? — торжествующе спросил Меддор, закончив читать пророчество. — Не правда ли, любопытные совпадения — «южный остров»; «камни, меняющие цвет»; «Черная Слеза»? А «не мертвые и не живые»? Не с ними ли недавно столкнулись воины Клана Тревоги? По-моему, все очень стройно складывается. И еще обрати внимание на имя коварного и неблагодарного сына несчастного торговца — Вилрантил. Если не ошибаюсь, почтенный маг тоже недавно сократил свое имя?
— Предок-Заступник! Да это же Тил — глава Клана Коварства, — воскликнул Хелсир, догадавшийся раньше вождя и тут же смущенно замолчал, опасаясь, что тот сделает ему замечание за несдержанность.
Но Бартаху было сейчас не до воспитания юноши. Он не меньше Хелсира был поражен услышанным.
— Так вот откуда взялось это чудовище! Теперь понятно, как ему удалось подчинить себе Опустошенных. А зная секрет его силы, можно попытаться найти способ бороться с ним, — начал рассуждать сам с собой Бартах. Но, заметив, что забрался в своих раздумьях в область магии, находящуюся вне пределов его познаний, повернулся к своему помощнику. — Хелсир, что ты думаешь обо всем этом?
— То же, что и ты, Великий Вождь, — ответил юноша. — Эти сведения могут помочь нам в нашей борьбе. Если ты позволишь, я хотел бы переписать для себя и пророчество, и отрывок из книги, чтобы потом еще раз подумать над их смыслом.
Бартах сделал разрешающий жест и вновь обратился к своему гостю:
— Ну, Меддор, хотя с годами ты стал совершенно несносным собеседником, но разум твой по-прежнему светел. Прими глубокую благодарность и от меня, и от всего клана. Но ответь мне на один вопрос. Почему все-таки ты решил помочь нам?
— Я мог бы назвать много причин, — задумчиво проговорил торговец, допивая вино. — Ну, скажем так. Этот мерзавец, не хочу лишний раз произносить его имя, не только погубил своего отца, он еще изрядно навредил самому дорогому, что у меня есть, — моей репутации. Я уже не говорю об убытках, понесенных мной из-за вынужденного пребывания на Благословенном Острове. И я перестал бы себя уважать, если бы оставил его поступок безнаказанным.
— Что ж, понятно, Еще раз спасибо, дорогой друг! У тебя ведь нет других дел в Рине? — на всякий случай поинтересовался Бартах. — Прости, что не предлагаю тебе остаться, но сейчас мой дом — не самое безопасное место на Дайре. Надеюсь снова встретиться с тобой в более спокойные времена.
— Я тоже, любезный Бартах.
Маг дружески попрощался с торговцем и повернулся к своему молодому помощнику:
— Хелсир! Проводи почтенного Меддора, друга Клана Тревоги, в гавань, найди для него попутный корабль и позаботься, чтобы это путешествие было для него не только приятным, но и выгодным.
— Стоит ли думать о какой-то выгоде, великодушный Бартах? — пропел торговец, пряча довольную улыбку. — Для меня было величайшим счастьем оказать тебе маленькую услугу.
БАРТАХ
Едва захлопнулась дверь, глава Клана Тревоги снова погрузился в размышления, уже не такие мрачные, как до визита Меддора. С утра настроение Таха было испорчено разговором с вождями других кланов. Ему не удалось убедить их изменить свое решение и прекратить переселение на остров. Ожидание момента, когда можно будет оставить позиции и перебраться в безопасное место, ослабляет силы бойцов, лишает их мужества.
Тем более что безопасность эта — мнимая. Принимая решение о бегстве, вожди руководствовались общеизвестным фактом, что еще никому в истории Дайры не удалось захватить ни Благословенный Остров, ни Остров Мечты без помощи местного населения. Действительно, защищаться с берега от находящегося на кораблях врага намного проще, чем тому — нападать. Два-три десятка хороших магов способны защитить остров даже без помощи армии.
Но в том-то и дело, что таких колдунов у беглецов нет. Почти половина отряда боевых магов погибли в битве у Озера Слез. А те, что остались, не так сильны и многочисленны, чтобы справиться с врагом. Если бы Молчар остался в живых, дела были бы еще не так плохи. А новый предводитель боевых магов, Дистун, сам совсем недавно был учеником. Конечно, он — лучший из оставшихся магов, но его знаний и опыта хватит разве что на проведение диверсионных операций в тылу врага.
Правда, и у Восточных Кланов такие же трудности. Их колдуны тоже понесли большие потери. Иначе никакая стойкость воинов не могла бы задержать врага на берегах Мутной Реки. И правильней было бы держаться там до конца. Вряд ли армия захватчиков останется зимовать в холодных палатках и сырых землянках. Скорее всего враг отложит продолжение военных действий до весны, оставив только незначительное количество воинов для удерживания уже завоеванной территории. А за долгую зиму можно что-нибудь придумать. Тем более теперь, когда раскрыта тайна могущества Советника Тила.
Но нет, его не послушали. Конечно, у Бартаха нет такого авторитета, какой был у его предшественника. Даже Синкул, не дольше его самого управляющий своим кланом, не захотел задуматься над его словами. А ведь его фермеры, теперь уже научившиеся неплохо воевать, хоть и заплатившие за это непомерную цену, очень помогли бы Клану Тревоги. Что уж говорить о Владычице Иде, которая и Зора-то терпела с большим трудом. С Бартахом она и вовсе не пожелала разговаривать. А у Вела и без него хватает советчиков, ни один из которых и близко не подходил к полю боя.
Теперь все они соберутся на небольшом острове, на котором может просто не хватить продовольствия, чтобы прокормить такое множество людей. Но скорее всего их ждет не голодная смерть. Враг попросту сомнет их количеством, бросая в бой все свои силы и не считаясь с потерями, как это уже случилось у Озера Слез. А своих воинов Tax с ними отпустить не сможет. И уж тем более не отпустит боевых магов. Во всяком случае, тех из них, кто принадлежит к его клану. Все они понадобятся Таху, чтобы защитить хотя бы родные горы.
Значит, у Клана Тревоги остается только одна надежда — пророчество о трех камнях. В нем, кажется, сказано, что третий камень способен либо прекратить войну, либо окончательно все погубить. В любом случае ему необходимо отыскать эту Черную Слезу. Но как это сделать?
Когда Tax слушал неумелые, но полные внутренней силы стихи Меддора, у него мелькнула какая-то мысль. Где-то он уже слышал о черном камне. Но где и что?
Да это же покойный Воевода хвастался перстнем с черным камнем! И именно «изменившим цвет», как сказано в пророчестве. Может быть, это перстень Виследа «попрощался с горной страной»? Если его догадка верна, то задача становится не такой уж невыполнимой. Нужно просто опросить всех воинов и выяснить, куда подевался перстень. И Tax уже решил, кто займется этим хлопотным делом.
Обуздывающий Тревогу выглянул за дверь и подозвал охранника:
— Пригласи Старейшин на совет завтра на заходе солнца. И еще, когда вернется Хелсир, пусть идет прямо ко мне.
КАРСЕЙНА И МИНТИСВЕЛ
Минтисвел очнулся в темном холодном сарае на куче перепрелой соломы. Судя по застоявшемуся запаху, здесь раньше была конюшня. Юноша с трудом открыл заплывшие от побоев глаза и попытался понять, где этот сарай находится. Сориентироваться в лежачем положении не удалось. Он попробовал приподняться на локте и едва не закричал от острой боли в боку. Вероятно, ему сломали ребро. Более тщательный осмотр выявил свернутый набок нос, надорванную мочку уха, множество различных размеров и формы ссадин и синяков. Ну что ж, бывало и хуже. Двигаться он пока не мог, а потому счел за лучшее немного поспать. Любой солдат знает, во время сна раны заживают быстрее.
Разбудил его скрип открывающейся двери. В сарай вошел Линтартул, опять сопровождаемый двумя слугами.
— Слушай меня, молокосос! — сказал он, лениво пнув лежащего юношу ногой. — Будешь работать в моем доме, убираться во дворе и в конюшне, пока не отработаешь долг. Своим слугам я плачу четыре тана в декаду. С тебя хватит того же за сезон. Через три сезона можешь убираться отсюда, а лучше всего — и из города тоже.
Минтисвел ответил не раз слышанным в армии ругательством. В нескольких коротких словах уместилась нелестная оценка самого Линтартула, его родителей, жены и будущих детей. Обычно такой ответ повторять не надо. И сейчас его отлично поняли и снова избили. Но больше для порядка, не так усердствуя, как в прошлый раз. Впрочем, юноше хватило и этого.
Минтисвел снова пришел в себя уже ночью от ощущения приятной прохлады на лице.
Он открыл глаза и увидел незнакомую девушку, осторожно стирающую влажной тряпкой кровь с его щеки. Карсейна услышала на кухне разговор об избиении нового не то пленника, не то слуги и после работы тайком пробралась в сарай просто для того, чтобы помочь человеку, которому сейчас было еще хуже, чем ей.
Кроме всего прочего, забота о несчастном позволяла девушке отвлечься от ужасных воспоминаний и раздумий о не обещавшем ничего лучшего будущем. Линтартул и не думал скрывать от прислуга, где и у кого он приобрел новую служанку, и у нее в этом доме заочно сложилась определенная репутация. Пока что, в первые дни, непристойные предложения еще не были очень настойчивы. Но Карсейна все равно старалась по вечерам не попадаться на глаза мужчинам. А избитого до полусмерти юношу она не считала опасным. И стала навещать его по нескольку раз в день. Регулярно заходил к Минтисвелу и хозяин, так что Карсейне каждый вечер приходилось стирать с его лица свежую кровь,
Возможно, в других обстоятельствах юноша и не обратил бы на нее внимания.
Карсейна не обладала такой красотой, чтобы мгновенно притягивать к себе взгляды мужчин, а рядом с Минтисвелом выглядела крупноватой. К тому же перенесенные невзгоды оставили свой след и на лице, и на одежде девушки. Но в ее больших карих глазах, окруженных сейчас темными кругами от усталости и недосыпания, Минтисвел видел искреннее сочувствие, с которым он так редко сталкивался в последнее время. И конечно же, он не мог не почувствовать ответной симпатии к девушке, начал ожидать ее прихода и волноваться, если она почему-то задерживалась. Понемногу они рассказали друг другу свои невеселые истории, и Карсейна в конце концов убедила Минтисвела согласиться с несправедливыми требованиями Линтартула.
— В таком состоянии ты все равно не сможешь долго сопротивляться, — уговаривала она юношу. — Потом, оправившись от побоев, ты, может быть, найдешь какой-нибудь выход. А так тебя просто забьют до смерти. — И, увидев, что ее доводы не действуют и Минтисвел по-прежнему не намерен сдаваться, смущенно добавила: — Если тебе совсем безразлична собственная жизнь, сделай это хотя бы ради меня. Подумай, каково мне здесь будет совсем одной.
И быстро выбежала из сарая.
На следующий день, девятый по счету, Минтисвел согласился работать. Побои сразу прекратились, но и видеться с Карсейной теперь не удавалось. Минтисвел не рискнул расспрашивать о ней, опасаясь навредить девушке. Зато из обрывков разговоров прислуги он узнал, как удалось разбогатеть сыну оружейника.
Оказалось, что Линтартул женился на немолодой, но очень богатой женщине — Занте — вдове известного в городе купца. Минтисвел вспомнил даже, что, когда он еще работал в мастерской, к ним несколько раз заходила не очень привлекательная, но обладающая пышными формами женщина в расшитой драгоценными камнями одежде и каждый раз делала заказы именно Линтартулу. Видимо, вдове приглянулся тщедушный, но по-своему красивый подмастерье с длинными вьющимися волосами и ухоженным, по-детски полноватым лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46