Через несколько мгновений половинки клюва сомкнулись, перерезав пополам его тело.
Гарпия сшибла еще двух, попытавшихся было преградить ей путь, и ударила могучей лапой по огромной двери центральной башни. Вероятно, в спешке воины Монкарта позабыли запереть ее — дверь немедленно распахнулась, и Дэра нырнула во мрак.
Не замедляя темпа, она поднималась по широким ступеням. Тоне оставалось лишь крепко держаться и гадать, как подруга различает хоть что-нибудь в такой темноте.
Внезапно Дэра резко остановилась.
«Запахло углем и серой, — сказала она. — И оттуда же веет теплом. Где-то находятся большие печи. Возможно, поблизости хранится моя кладка».
Гарпия поскребла когтем по железу. Тоня поморщилась и заткнула уши. Верно, Дэра обнаружила какую-то дверь, которую девушка не заметила во тьме.
«Заперта, — с горечью сообщила кошка-птица. — Бей по ней, не бей, все равно не открыть».
«А бить и не надо, — отозвалась Тоня. — Позволь-ка мне».
Она нащупала замочную скважину и начертила вокруг неё систему витиеватых колдовских знаков. Дверь лязгнула и приоткрылась. Дэра взвизгнула от восторга, просунула в щель лапу и дернула на себя.
Стены и часть лестницы озарил яркий оранжеватый свет, непривычно резанув по глазам. Теперь запах угля и гари ощутила и Тоня. Девушка спрыгнула со спины гарпии и первая шагнула внутрь. В лицо ударил поток нагретого воздуха, такого неестественно горячего после лютого холода снаружи. Взору Тони и Дэры открылись многочисленные трубы разной формы и толщины. От них исходил легкий, почти невидимый пар. Были здесь и печи, в которых горел уголь. Черный дым сейчас же уходил наверх через вытяжки. Вдоль стен лежали блестящие антрацитовые кучи.
«Скоро огонь погаснет, — наполнилась тревогой мысль Дэры. — Монкарт отозвал всех на оборону крепости. Некому подбрасывать уголь в топку».
«Мы успеем», — уверенно ответила Тоня, быстро обойдя комнату.
Внезапно что-то обеспокоило гарпию. Она принялась настороженно принюхиваться, а после медленно и нерешительно направилась обратно на лестницу. Девушка поспешила за ней.
Вскоре она поняла, что стало причиной беспокойства подруги. Сквозняк от распахнутой двери принес едва ощутимый запах болотной зелени.
«Чувствуешь?» — спросила Дэра, царапая следующую дверь.
«Кажется, да», — Тоня снова применила «ключ мага», и они вошли в другую комнату.
Здесь было не так жарко, как в предыдущей. Помещение оказалось гораздо просторнее, только бордовые магические светильники на стенах давали очень слабый свет. В полумраке виднелись большие стеклянные колбы, окованные сталью.
Сначала Тоня не поняла их назначения, она подошла поближе и разглядела сквозь мутное стекло скорчившееся зеленое тельце. Девушка вскрикнула и в ужасе отшатнулась.
В колбе копошился ребенок. Точнее, это было не человеческое дитя, а маленький ларомонт. Длинноносое личико исказилось от боли. Существо часто вздрагивало, било ручонками о стекло, словно пытаясь выбраться. Поборов страх, Тоня приложила ухо к колбе и услышала едва уловимый писк — младенец плакал.
К колбе подводились три тонкие трубки, уходящие куда-то в стену. По одной из них подавалась необходимая для жизни младенца волшебная энергия, по другой уходило все лишнее, а вот третья, верно, и служила источником боли — она слабо светилась красновато-оранжевым.
Тоня поспешно выдернула трубку из колбы и снова прислушалась. Маленький ларомонт затих, скукожившись в центре своей ужасной тюрьмы. Только изредка по тельцу пробегала дрожь, но это скорее от холода, дохнувшего из открытой двери.
Позабыв о кейлорцах, о дочерях Дэры, о Монкарте, Тоня принялась выдергивать из колб красноватые трубки. Напрасно Дэра уговаривала ее поторопиться: девушка будто не слышала, продолжая избавлять от боли несчастных, искалеченных детей.
«Пойдем, пойдем быстрее, — торопила гарпия. — Ты им все равно не поможешь. Они не выживут такими. Через час или два все погибнут».
«Так хотя бы без мучений», — упрямо возразила Тоня.
Дэра шумно вздохнула и стала помогать ей. Они были поражены: в комнате находилось больше сотни колб с младенцами.
«Да, ты права, — наконец устало согласилась девушка, вынув трубку из пятидесятой колбы. — Мы только теряем время. Монкарт может ускользнуть, а твои дети — замерзнуть».
Они вышли. Тоня закрыла дверь довольно сложной магической печатью, которой когда-то научил ее Борис. Она опасалась, что кейлорские воины ворвутся сюда и перебьют малышей. В конце концов, когда-то заключенные колб были людьми. Пусть видоизмененные и уродливые, но они имели право на жизнь.
В следующей комнате оказалось два десятка яиц кминэков. Похоже, именно отсюда и несло болотной гнилью. Тоня поморщилась и вышла, запечатав и эту дверь. Как ни хотелось ей разбить все продолговатые бурые яйца, пришлось удержаться — кминэки могли пригодиться.
«Мои девочки там! — указала гарпия на последнюю дверь. — Я чувствую!»
И она оказалась права. Переступив через высокий порог, Тоня чуть не утонула в темно-зеленой вонючей жиже. Тусклый свет лился с потолка на маленькое «болото», освещая каменный пьедестал с уютным мягким гнездом. Дэра вскрикнула, бросилась туда. За ней, по пояс в жиже, побрела девушка; благо грязь оказалась теплой.
Все пять яиц лежали в гнезде: большие, ярко-белые, абсолютно круглые. Гарпия урчала по-кошачьи, осторожно касаясь клювом еще не родившихся дочерей.
«Надо забрать их отсюда. Помоги мне», — попросила Дэра.
«Хорошо, — кивнула Тоня. — Перенесем их по одному в коридор и укутаем в мою шубу. Думаю, им будет тепло».
Она бережно приподняла одно из яиц, и тут тень подозрения скользнула по ее лицу. Тоня с изумлением уставилась на белый шар, покачивая его в руках, словно пытаясь определить вес.
«Странно… — подумала она. — Дэра! Что-то не так!»
«Что?! — кошка-птица хотела отнять яйцо, но Тоня ловко увернулась. — Отдай! Оно в порядке! С ним не могло ничего случиться!»
«Постой! — мысленно крикнула девушка. — Оно слишком легкое. Как будто… — Антония собралась с духом, — как будто пустое».
Дэра замерла, глядя на Тоню сумасшедшими глазами. На секунду юной волшебнице показалось, что сейчас гарпия разорвет ее на части. Да и впрямь она высказала слишком уж крамольную мысль. Но ведь Тоне действительно так показалось. Она не почувствовала в белом шаре жизни. Это яйцо было мертво. Так же, как и остальные в гнезде. Дэра служила Монкарту напрасно.
«Мне очень жаль, — в глазах девушки блеснули слезы. — Прости, но это правда… Если хочешь, я могу доказать…»
Гарпия не ответила. Она просто перевела безумный взгляд на гнездо. Девушка приподняла яйцо и чуть сильнее нажала на стенки. Оно хрустнуло и рассыпалось на мелкие сухие скорлупки. Внутри не оказалось ничего. Как ни жестоко это было, но Тоня одно за другим унитожала яйца, всего минуту назад казавшиеся такими живыми.
Когда последнее превратилось в кучку скорлупы, плавающей по темной глади «болота», взгляд гарпии немного прояснился, только осталась в нем страшная, невыразимая тоска.
«В моем роду уже было такое, — сказала она. — Но как то же самое могло произойти со мной? Выходит, я бесплодна. И до самой смерти я буду откладывать безжизненные яйца… Тоня… Пожалуйста, оставь меня. Я должна побыть в одиночестве…»
Дэра обняла лапами опустевшее гнездо и глухо, протяжно завыла. Не в силах вынести это, Тоня выбралась из затхлой комнаты обратно на лестницу. Глаза ее застилали слезы. Она даже забыла, что находится в сердце вражеской крепости. Мокрая, грязная, смертельно усталая, она понуро побрела наверх, сама не понимая зачем.
Вдруг черная тень мелькнула на миг и сейчас же растворилась во мраке. Кулаки девушки сжались так, что побелели костяшки пальцев. В глазах мелькнула звериная, беспощадная ненависть. В душе поднялась буря, пострашнее той, что враг наслал на Кейлор. Буря ярости.
Она почувствовала Монкарта.
Почувствовала на редкость сильно, неизвестно как, ведь этому ее не учил никто и никогда. Она ощутила все его мысли, как свои собственные. Она знала, что у него на уме, куда он бежит.
А он действительно бежал, спасался бегством. Кейлорцы победоносно шествовали по Аностору, и все, что оставалось бывшему Бессмертному Тирану, — скорее покинуть крепость и укрыться хоть где-нибудь, где никто не узнает о нем. Он не ожидал такого успеха врага. Озверевшая кейлорская армия крушила все на своем пути, сражалась с безжалостностью и бесстрашием смертников.
Монкарт бежал. И Антония Энлин бежала за ним.
Она быстро догнала его, высокого, крупного мужчину в темном плаще. Он хотел захлопнуть дверь перед самым ее носом, но не успел. Тоня ворвалась за ним следом.
Монкарт обернулся и, увидев ее, попятился. В черных, как омут, глазах мелькнул панический ужас. Он взмок и запыхался. Угольно-черные волосы прилипли ко лбу и вискам.
Какой же ты слабый, демон, если так боишься хрупкую девушку…
Какой же ты слабый, демон, если теряешь голову от страха…
Какой же ты слабый…
Ты не имеешь права на существование.
Потому, что выживают только сильные.
Антония вытянула руку, которая в тот же миг засветилась призрачным белым светом. Монкарт остановился, не отрывая взгляда от свечения.
— Я пришла поговорить с тобой, Роэл! — В голосе Тони звучала плохо сдерживаемая ярость. — Именно с тобой, Роэл, сын Квинн!
Глава 11. ПРАВО ВЫБОРА
…Они стояли посреди широкого поля по пояс в сочной зеленой траве. Нежный летний ветерок покачивал стебельки, волной пробегал по равнине. В безупречно голубом небе ярко сияло солнце. Где-то на самом горизонте виднелась тонкая полоска леса.
Монкарт с изумлением озирался по сторонам, тщетно пытаясь понять, почему на дворе жаркий летний день и куда делись мрачные серые стены крепости. Вместо теплой одежды, тяжелого плаща и высоких сапог, он был одет в простую крестьянскую рубаху, холщовые штаны и грубые башмаки.
Неподалеку стояла тоненькая девушка, золотоволосая, удивительно красивая, так не похожая на разгневанную фурию, миг назад влетевшую в зал вслед за ним. Легкое платье обтягивало стройный силуэт, на изящной шее блестела цепочка с изумрудным кристаллом. Лицо девушки излучало спокойную решимость, и только в самой глубине зеленых глаз горел едва уловимый огонь ненависти.
— Я буду говорить с Роэлом, — произнесла Антония Энлин, глядя прямо в лицо Монкарта. — Только с ним.
Бессмертный Тиран вздрогнул, отступил на шаг и обхватил голову руками. Его губы что-то беззвучно зашептали. Волшебница не могла разобрать слова, только раз ей показалось, что она слышала «позволь… выпусти!»
И Монкарт внял слабому голосу Роэла. В черных глазах мужчины вдруг появилось совершенно иное выражение. Он смотрел на Тоню спокойно, без тени страха пли паники, только, может, чуть удивленно и виновато. Правитель Норткара снова стал собой.
— Как ты это делаешь? — Роэл будто забыл о том, что перед ним враг. В голосе звучала лишь искренняя заинтересованность.
— Если ты об этом, — усмехнулась Антония, обведя рукой поле и голубое небо, — то я сама не знаю как. Верно, переняла колдовство мудрой Мариланы. Древние много знают. Гораздо больше демонов, поверь мне. Если когда-то ты жаждал могущества и тайных знаний, то не к тем обратился.
— Древние никогда не делятся знаниями, — в голосе Роэла скользнула легкая горечь. — А вот демоны — всегда пожалуйста. В обмен на тело, конечно… Зачем ты призвала меня, Энлин? Мне так хорошо и спокойно спалось.
Звонкий смех Антонии прокатился по полю и затих.
— Ты ведь лжешь, — уже без тени улыбки сказала она. — Ты не спишь, когда Монкарт управляет тобой, а просто безвольно существуешь и с тоской наблюдаешь, что он творит со страной от твоего имени.
Роэл отвел взгляд и опустил голову. Красивое лицо неожиданно побледнело. Антония торжествующе улыбнулась — она попала в точку, хотя даже не представляла, что чувствует душа человека, живущая в одном теле с демоном.
— Не скрывай от меня боль, — тихо сказала волшебница. — Я многое вижу в твоих глазах и все понимаю. Ты был всего лишь молодым, не в меру любознательным и гордым магом. И к тому же любил Квинн, что делает тебе честь. Но ты выбрал неверный путь. Ты не принес приемной матери счастье, сделав ее бессмертной, и не стал счастлив сам. Но все это можно изменить. У тебя все еще есть выбор!
Антония взмахнула рукой, и поле тотчас же сменилось светлой уютной комнатой с большими окнами и высоким потолком. Роэл и девушка уже сидели на мягких диванах, обитых темно-зеленым бархатом.
Мужчина с удивлением огляделся и вдруг замер, широко раскрыв глаза. Он увидел истинную магию — чудеснейшую из иллюзий, настолько реальную, что не верить глазам оказалось просто невозможным.
У окна, всего в нескольких шагах от Роэла, стоял он сам. Легкая одежда в светлых тонах так не походила на то, что он обычно носил в Аносторе и Колдовской Академии. Да и на душе у того Роэла было гораздо легче и светлее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Гарпия сшибла еще двух, попытавшихся было преградить ей путь, и ударила могучей лапой по огромной двери центральной башни. Вероятно, в спешке воины Монкарта позабыли запереть ее — дверь немедленно распахнулась, и Дэра нырнула во мрак.
Не замедляя темпа, она поднималась по широким ступеням. Тоне оставалось лишь крепко держаться и гадать, как подруга различает хоть что-нибудь в такой темноте.
Внезапно Дэра резко остановилась.
«Запахло углем и серой, — сказала она. — И оттуда же веет теплом. Где-то находятся большие печи. Возможно, поблизости хранится моя кладка».
Гарпия поскребла когтем по железу. Тоня поморщилась и заткнула уши. Верно, Дэра обнаружила какую-то дверь, которую девушка не заметила во тьме.
«Заперта, — с горечью сообщила кошка-птица. — Бей по ней, не бей, все равно не открыть».
«А бить и не надо, — отозвалась Тоня. — Позволь-ка мне».
Она нащупала замочную скважину и начертила вокруг неё систему витиеватых колдовских знаков. Дверь лязгнула и приоткрылась. Дэра взвизгнула от восторга, просунула в щель лапу и дернула на себя.
Стены и часть лестницы озарил яркий оранжеватый свет, непривычно резанув по глазам. Теперь запах угля и гари ощутила и Тоня. Девушка спрыгнула со спины гарпии и первая шагнула внутрь. В лицо ударил поток нагретого воздуха, такого неестественно горячего после лютого холода снаружи. Взору Тони и Дэры открылись многочисленные трубы разной формы и толщины. От них исходил легкий, почти невидимый пар. Были здесь и печи, в которых горел уголь. Черный дым сейчас же уходил наверх через вытяжки. Вдоль стен лежали блестящие антрацитовые кучи.
«Скоро огонь погаснет, — наполнилась тревогой мысль Дэры. — Монкарт отозвал всех на оборону крепости. Некому подбрасывать уголь в топку».
«Мы успеем», — уверенно ответила Тоня, быстро обойдя комнату.
Внезапно что-то обеспокоило гарпию. Она принялась настороженно принюхиваться, а после медленно и нерешительно направилась обратно на лестницу. Девушка поспешила за ней.
Вскоре она поняла, что стало причиной беспокойства подруги. Сквозняк от распахнутой двери принес едва ощутимый запах болотной зелени.
«Чувствуешь?» — спросила Дэра, царапая следующую дверь.
«Кажется, да», — Тоня снова применила «ключ мага», и они вошли в другую комнату.
Здесь было не так жарко, как в предыдущей. Помещение оказалось гораздо просторнее, только бордовые магические светильники на стенах давали очень слабый свет. В полумраке виднелись большие стеклянные колбы, окованные сталью.
Сначала Тоня не поняла их назначения, она подошла поближе и разглядела сквозь мутное стекло скорчившееся зеленое тельце. Девушка вскрикнула и в ужасе отшатнулась.
В колбе копошился ребенок. Точнее, это было не человеческое дитя, а маленький ларомонт. Длинноносое личико исказилось от боли. Существо часто вздрагивало, било ручонками о стекло, словно пытаясь выбраться. Поборов страх, Тоня приложила ухо к колбе и услышала едва уловимый писк — младенец плакал.
К колбе подводились три тонкие трубки, уходящие куда-то в стену. По одной из них подавалась необходимая для жизни младенца волшебная энергия, по другой уходило все лишнее, а вот третья, верно, и служила источником боли — она слабо светилась красновато-оранжевым.
Тоня поспешно выдернула трубку из колбы и снова прислушалась. Маленький ларомонт затих, скукожившись в центре своей ужасной тюрьмы. Только изредка по тельцу пробегала дрожь, но это скорее от холода, дохнувшего из открытой двери.
Позабыв о кейлорцах, о дочерях Дэры, о Монкарте, Тоня принялась выдергивать из колб красноватые трубки. Напрасно Дэра уговаривала ее поторопиться: девушка будто не слышала, продолжая избавлять от боли несчастных, искалеченных детей.
«Пойдем, пойдем быстрее, — торопила гарпия. — Ты им все равно не поможешь. Они не выживут такими. Через час или два все погибнут».
«Так хотя бы без мучений», — упрямо возразила Тоня.
Дэра шумно вздохнула и стала помогать ей. Они были поражены: в комнате находилось больше сотни колб с младенцами.
«Да, ты права, — наконец устало согласилась девушка, вынув трубку из пятидесятой колбы. — Мы только теряем время. Монкарт может ускользнуть, а твои дети — замерзнуть».
Они вышли. Тоня закрыла дверь довольно сложной магической печатью, которой когда-то научил ее Борис. Она опасалась, что кейлорские воины ворвутся сюда и перебьют малышей. В конце концов, когда-то заключенные колб были людьми. Пусть видоизмененные и уродливые, но они имели право на жизнь.
В следующей комнате оказалось два десятка яиц кминэков. Похоже, именно отсюда и несло болотной гнилью. Тоня поморщилась и вышла, запечатав и эту дверь. Как ни хотелось ей разбить все продолговатые бурые яйца, пришлось удержаться — кминэки могли пригодиться.
«Мои девочки там! — указала гарпия на последнюю дверь. — Я чувствую!»
И она оказалась права. Переступив через высокий порог, Тоня чуть не утонула в темно-зеленой вонючей жиже. Тусклый свет лился с потолка на маленькое «болото», освещая каменный пьедестал с уютным мягким гнездом. Дэра вскрикнула, бросилась туда. За ней, по пояс в жиже, побрела девушка; благо грязь оказалась теплой.
Все пять яиц лежали в гнезде: большие, ярко-белые, абсолютно круглые. Гарпия урчала по-кошачьи, осторожно касаясь клювом еще не родившихся дочерей.
«Надо забрать их отсюда. Помоги мне», — попросила Дэра.
«Хорошо, — кивнула Тоня. — Перенесем их по одному в коридор и укутаем в мою шубу. Думаю, им будет тепло».
Она бережно приподняла одно из яиц, и тут тень подозрения скользнула по ее лицу. Тоня с изумлением уставилась на белый шар, покачивая его в руках, словно пытаясь определить вес.
«Странно… — подумала она. — Дэра! Что-то не так!»
«Что?! — кошка-птица хотела отнять яйцо, но Тоня ловко увернулась. — Отдай! Оно в порядке! С ним не могло ничего случиться!»
«Постой! — мысленно крикнула девушка. — Оно слишком легкое. Как будто… — Антония собралась с духом, — как будто пустое».
Дэра замерла, глядя на Тоню сумасшедшими глазами. На секунду юной волшебнице показалось, что сейчас гарпия разорвет ее на части. Да и впрямь она высказала слишком уж крамольную мысль. Но ведь Тоне действительно так показалось. Она не почувствовала в белом шаре жизни. Это яйцо было мертво. Так же, как и остальные в гнезде. Дэра служила Монкарту напрасно.
«Мне очень жаль, — в глазах девушки блеснули слезы. — Прости, но это правда… Если хочешь, я могу доказать…»
Гарпия не ответила. Она просто перевела безумный взгляд на гнездо. Девушка приподняла яйцо и чуть сильнее нажала на стенки. Оно хрустнуло и рассыпалось на мелкие сухие скорлупки. Внутри не оказалось ничего. Как ни жестоко это было, но Тоня одно за другим унитожала яйца, всего минуту назад казавшиеся такими живыми.
Когда последнее превратилось в кучку скорлупы, плавающей по темной глади «болота», взгляд гарпии немного прояснился, только осталась в нем страшная, невыразимая тоска.
«В моем роду уже было такое, — сказала она. — Но как то же самое могло произойти со мной? Выходит, я бесплодна. И до самой смерти я буду откладывать безжизненные яйца… Тоня… Пожалуйста, оставь меня. Я должна побыть в одиночестве…»
Дэра обняла лапами опустевшее гнездо и глухо, протяжно завыла. Не в силах вынести это, Тоня выбралась из затхлой комнаты обратно на лестницу. Глаза ее застилали слезы. Она даже забыла, что находится в сердце вражеской крепости. Мокрая, грязная, смертельно усталая, она понуро побрела наверх, сама не понимая зачем.
Вдруг черная тень мелькнула на миг и сейчас же растворилась во мраке. Кулаки девушки сжались так, что побелели костяшки пальцев. В глазах мелькнула звериная, беспощадная ненависть. В душе поднялась буря, пострашнее той, что враг наслал на Кейлор. Буря ярости.
Она почувствовала Монкарта.
Почувствовала на редкость сильно, неизвестно как, ведь этому ее не учил никто и никогда. Она ощутила все его мысли, как свои собственные. Она знала, что у него на уме, куда он бежит.
А он действительно бежал, спасался бегством. Кейлорцы победоносно шествовали по Аностору, и все, что оставалось бывшему Бессмертному Тирану, — скорее покинуть крепость и укрыться хоть где-нибудь, где никто не узнает о нем. Он не ожидал такого успеха врага. Озверевшая кейлорская армия крушила все на своем пути, сражалась с безжалостностью и бесстрашием смертников.
Монкарт бежал. И Антония Энлин бежала за ним.
Она быстро догнала его, высокого, крупного мужчину в темном плаще. Он хотел захлопнуть дверь перед самым ее носом, но не успел. Тоня ворвалась за ним следом.
Монкарт обернулся и, увидев ее, попятился. В черных, как омут, глазах мелькнул панический ужас. Он взмок и запыхался. Угольно-черные волосы прилипли ко лбу и вискам.
Какой же ты слабый, демон, если так боишься хрупкую девушку…
Какой же ты слабый, демон, если теряешь голову от страха…
Какой же ты слабый…
Ты не имеешь права на существование.
Потому, что выживают только сильные.
Антония вытянула руку, которая в тот же миг засветилась призрачным белым светом. Монкарт остановился, не отрывая взгляда от свечения.
— Я пришла поговорить с тобой, Роэл! — В голосе Тони звучала плохо сдерживаемая ярость. — Именно с тобой, Роэл, сын Квинн!
Глава 11. ПРАВО ВЫБОРА
…Они стояли посреди широкого поля по пояс в сочной зеленой траве. Нежный летний ветерок покачивал стебельки, волной пробегал по равнине. В безупречно голубом небе ярко сияло солнце. Где-то на самом горизонте виднелась тонкая полоска леса.
Монкарт с изумлением озирался по сторонам, тщетно пытаясь понять, почему на дворе жаркий летний день и куда делись мрачные серые стены крепости. Вместо теплой одежды, тяжелого плаща и высоких сапог, он был одет в простую крестьянскую рубаху, холщовые штаны и грубые башмаки.
Неподалеку стояла тоненькая девушка, золотоволосая, удивительно красивая, так не похожая на разгневанную фурию, миг назад влетевшую в зал вслед за ним. Легкое платье обтягивало стройный силуэт, на изящной шее блестела цепочка с изумрудным кристаллом. Лицо девушки излучало спокойную решимость, и только в самой глубине зеленых глаз горел едва уловимый огонь ненависти.
— Я буду говорить с Роэлом, — произнесла Антония Энлин, глядя прямо в лицо Монкарта. — Только с ним.
Бессмертный Тиран вздрогнул, отступил на шаг и обхватил голову руками. Его губы что-то беззвучно зашептали. Волшебница не могла разобрать слова, только раз ей показалось, что она слышала «позволь… выпусти!»
И Монкарт внял слабому голосу Роэла. В черных глазах мужчины вдруг появилось совершенно иное выражение. Он смотрел на Тоню спокойно, без тени страха пли паники, только, может, чуть удивленно и виновато. Правитель Норткара снова стал собой.
— Как ты это делаешь? — Роэл будто забыл о том, что перед ним враг. В голосе звучала лишь искренняя заинтересованность.
— Если ты об этом, — усмехнулась Антония, обведя рукой поле и голубое небо, — то я сама не знаю как. Верно, переняла колдовство мудрой Мариланы. Древние много знают. Гораздо больше демонов, поверь мне. Если когда-то ты жаждал могущества и тайных знаний, то не к тем обратился.
— Древние никогда не делятся знаниями, — в голосе Роэла скользнула легкая горечь. — А вот демоны — всегда пожалуйста. В обмен на тело, конечно… Зачем ты призвала меня, Энлин? Мне так хорошо и спокойно спалось.
Звонкий смех Антонии прокатился по полю и затих.
— Ты ведь лжешь, — уже без тени улыбки сказала она. — Ты не спишь, когда Монкарт управляет тобой, а просто безвольно существуешь и с тоской наблюдаешь, что он творит со страной от твоего имени.
Роэл отвел взгляд и опустил голову. Красивое лицо неожиданно побледнело. Антония торжествующе улыбнулась — она попала в точку, хотя даже не представляла, что чувствует душа человека, живущая в одном теле с демоном.
— Не скрывай от меня боль, — тихо сказала волшебница. — Я многое вижу в твоих глазах и все понимаю. Ты был всего лишь молодым, не в меру любознательным и гордым магом. И к тому же любил Квинн, что делает тебе честь. Но ты выбрал неверный путь. Ты не принес приемной матери счастье, сделав ее бессмертной, и не стал счастлив сам. Но все это можно изменить. У тебя все еще есть выбор!
Антония взмахнула рукой, и поле тотчас же сменилось светлой уютной комнатой с большими окнами и высоким потолком. Роэл и девушка уже сидели на мягких диванах, обитых темно-зеленым бархатом.
Мужчина с удивлением огляделся и вдруг замер, широко раскрыв глаза. Он увидел истинную магию — чудеснейшую из иллюзий, настолько реальную, что не верить глазам оказалось просто невозможным.
У окна, всего в нескольких шагах от Роэла, стоял он сам. Легкая одежда в светлых тонах так не походила на то, что он обычно носил в Аносторе и Колдовской Академии. Да и на душе у того Роэла было гораздо легче и светлее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55