Как же это кстати!
— Помоги мне! — Антония сжала прутья клетки с такой силой, что побелели пальцы. — Спаси меня! Пожалуйста!
— Тсс! Не шуми, — мыслеформа гарпии выражала легкое недовольство. — Я сама пленница. Мы с тобой обязательно выберемся, только не сейчас. Ларомонты вооружены луками. Если мы попытаемся бежать — нас застрелят. Как хорошо, что я встретила тебя! Ты ведь волшебница? Твое колдовство и моя сила нам помогут.
Дверь клетки открылась. Внутрь ввалились четыре ларомонта и с угрожающим шипением медленно направились к девушке. Антония холодно взирала с пола на их высокие фигуры. Она и не думала бояться.
Один из шпионов отвесил ей сильную затрещину, от которой на несколько мгновений пропали все звуки, а перед глазами замельтешили яркие пятна. Воспользовавшись этим, ларомонты схватили ее, заломили за спину руки и потащили к выходу.
— Живей, живей! — поторапливал мартер. — Владыка четвертует вас за промедление! Сади ее!
Перед глазами Тони наконец-то прояснилось. Она увидела бескрайнее заснеженное поле и кошку-птицу совсем близко от себя.
— Меня зовут Дэра, — пронеслась в голове девушки быстрая мысль гарпии.
— Антония Энлин, — представилась девушка.
Ларомонты принесли длинное седло с защитными ремнями и приладили его к спине зверя. Антонию закутали-замотали в какое-то вонючее тряпье и усадили на гарпию, до боли сдавив ремнями конечности. Мартер сел впереди, взяв в костлявые руки поводья. От его спины веяло могильным холодом и ужасом, но Тоня заставила себя побороть страх.
— Куда мы летим? — спросила она.
— В Аностор, — мысль Дэры выражала безграничное отвращение, — замок Монкарта. В эту Хаосову вонючую дыру! Ненавижу!
Мартер гневно взвизгнул и хлестнул гарпию поводьями. Он, конечно, не услышал телепатический разговор пленниц, его разозлило промедление.
Дэра недовольно мотнула остроухой головой, взмахнула крыльями и моментально оторвалась от земли. Такого стремительного взлета Антония не видела ни у одного Древнего. В один миг позади осталась тюремная телега, покрытое снегом поле и ларомонты. Дэра мчалась быстрее самого сильного ветра; даже Kсep, большой любитель высоких скоростей, не рисковал летать столь резво.
В то же время чувствовалось, что для гарпии это не предел. Она парила плавно и грациозно, легко обходя воздушные препятствия: медлительных птиц и неожиданно возникающие то тут, то там низкие облачка.
Холодный ветер свистел в ушах юной волшебницы, пробирал до костей, и, если бы ларомонты не укутали её как следует, она непременно бы замерзла в первые же минуты полёта.
Внизу плыли заснеженные леса, извивались серебристыми змеями обледенелые реки. Дома мелких деревушек казались Тоне черными точками. Города мелькали один за другим.
— Дэра! — мысленно воскликнула девушка. — Давай улетим! Сейчас! Что нам мешает? Убьем мартера и свернем в сторону Атерианона!
— Не могу, — в мыслеформе гарпии было столько горечи и ненависти, что Тоня вздрогнула. — Я правда не могу. Если бы меня ничто не держало в Аносторе, то давно бы ушла.
— Что может удерживать тебя в крепости Монкарта?! — удивилась Антония.
— Дети, — печально ответила Дэра. — Мои еще не рожденные дети. Пять яиц, которые хранятся в какой-то из потайных вольер… Я ведь с Юга, из Гарпиона, что за Великой пустыней. Ты, верно, ничего не слышала о нас, И никто в здешних краях не слышал. Я — первая гарпия, ступившая на остров Хесс.
Кошка-птица тяжело вздохнула и продолжила:
— Мы живем высоко в горах, в пещерах, где вьем уютные гнезда и растим детей. До нас трудно добраться, потому многие вообще не знают, что мы существуем. Если бы я осталась дома, в Гарпионе, то сейчас жила бы спокойно и счастливо, а не прозябала бы в вонючей вольере!
Она глухо заворчала.
— В плен я попала по глупости, — сказала Дэра, немного успокоившись. — Спустилась поохотиться в долину, где живут чернокожие люди, — меня и сцапали. Ночь продержали в каком-то тесном сараюшке, а наутро продали морякам-торговцам. Те увезли меня на север, на остров Хесс, и перепродали Монкарту. Я — его рабыня уже год, пять месяцев и три дня.
Из груди гарпии снова вырвался вздох.
— Не будь я матерью — давно бы улетела восвояси. Но природа сыграла со мной жестокую шутку… Гарпии не двуполые, как вы, люди. Раз в двадцать лет каждой из нас приходит пора вить гнездо и откладывать яйца. Восемь месяцев назад настал мой первый срок. Я уже была в плену. И вся кладка попала в руки Монкарта. Он пригрозил, что за каждый неисполненный приказ будет разбивать по яйцу…
По мыслеформе Дэры девушка поняла, что гарпия плачет.
— Я никогда не улечу из Аностора, пока мои детки у этой мрази!
Тоня закусила нижнюю губу и сжала кулаки. Разумеется, ни о каком побеге и речи быть не могло. Без гарпии ей не справиться.
— Дэра, как сама-то думаешь, из Аностора можно выбраться? — без особой надежды спросила девушка.
Гарпия глубоко задумалась.
В голове Тони замелькали нечеткие мыслеформы — изображения мрачных коридоров, огромных залов, камер и вольер. Все это проносилось с такой скоростью, что как следует рассмотреть картинки было совершенно невозможно. Изображения мелькали, менялись, пока Дэра не остановилась на одном — очень темном зале, освещенном лишь большими чадящими факелами.
Тоня успела разглядеть только кроваво-красные отсветы на стенах из хорошо отесанного булыжника. Картинка пропала так же внезапно, как и появилась.
— Если и есть выход, то он один — через Подземелья, — ответила Дэра. — Там мало света и много лазеек к Шахтам. Слуг Монкарта там тоже немало, но есть надежда, пускай и ничтожная, что мимо них можно пройти. Правда, я очень плохо знаю Подземелья: работала там всего один раз на угледобыче. Но, думаю, что найду дорогу, если вновь окажусь в них. Если нам удастся проскочить подземные заводы и попасть в Шахты — мы спасены.
Гарпия на несколько мгновений повернула голову и внимательно вгляделась в глаза девушки.
— Монкарт никогда не отсылал меня дальше Пустошей. Ты ему очень нужна, раз он воспользовался мной для твоей перевозки. Хотелось бы знать почему…
Мартер хлопнул Дэру по шее, она зло зашипела и отвернулась от Тони.
— Меня считают великой волшебницей, — девушка постаралась вложить в эти слова всю иронию, на какую была способна. — И каждое государство желает меня заполучить.
— Хм… — гарпия. заинтересованно щелкнула клювом. — Да ты и впрямь важная птица. Но боюсь, что при всех твоих способностях бежать из Аностора тебе вряд ли удастся. Монкарт позаботится о том, чтобы в твою камеру и мышь не прошмыгнула.
— Куда мышь не проскочит, таракан пролезет, — усмехнулась Антония, — как говаривал Старший Маг Кейлора. Да и разве стены — помеха? Поверь, Дэра, я видела, как колдуны проделывают огромные дыры в каменных стенах одним только словом.
— И ты это можешь? — в вопросе гарпии были изумление и уважение.
— Ну, пока нет, — с грустью ответила Тоня. — Но времени научиться у меня будет достаточно. Если, конечно, не убьют до того.
— Он не станет тебя убивать, — со знанием дела заявила Дэра. — Он выжмет из тебя все, что сможет, извлечет наибольшую выгоду из твоего существования и умертвит лишь тогда, когда ты станешь совершенно бесполезна.
— Не думаю, что великие волшебницы когда-нибудь таковыми становятся, — сказала Тоня.
Гарпия не ответила, сосредоточившись на полете.
А лететь становилось все тяжелее. С северо-запада дул порывистый ветер, бросая в лицо мелкие колючие снежинки. Облака плотным ковром укрыли небо. Все вокруг казалось однообразно белым. Тоня не понимала, как Дэре удается находить дорогу в этой бешеной круговерти снега и облаков.
Полет длился два или три часа, и девушка успела порядком закоченеть от лютого холода.
— Аностор, смотри! — вдруг резануло сознание восклицание гарпии.
Тоня выглянула из-за плеча мартера и с трудом различила внизу очертания огромной темно-серой крепости. Плотную завесу туч прорезали острые крыши высоких башен. На шпилях понуро висели мокрые черные стяги. Над крепостью клубился угольно-черный смрадный дым, который шел из тонких труб, тянущихся вдоль стен.
Дэра опустилась ниже, и Тоня увидела зарешеченные окна, ларомонтов и людей, снующих, как муравьи, по внутренним дворам Аностора, вороных коней, нагруженных тяжелой поклажей, и летающих вокруг башен стражей-сафитов.
Гарпия плавно опустилась на центральный внутренний двор. К ней тотчас же подбежали два ларомонта. Один схватил небрежно брошенные мартером поводья, другой стал поспешно отвязывать Тоню. Едва ноги девушки коснулись земли, ей связали запястья грубой толстой веревкой и потащили в черную пасть распахнутых железных ворот.
— Дэра! — мысленно воскликнула Антония, дернувшись в сторону гарпии.
— Тише, — ответила та, — я знаю, как связаться с тобой. Монкарт не услышит наш разговор. Ничего не бойся.
Тоню втолкнули в проход. На миг девушку окутала непроницаемая тьма. А через секунду яркая вспышка резанула по глазам. В голове загудело, исчезли все мысли.
Тоня не знала, сколько времени пробыла без сознания. Когда мозг вновь обрел способность мыслить, а глаза — видеть, она обнаружила, что находится в огромном помещении, освещенном только тусклым магическим светильником у входа. Удалось различить лишь причудливый рисунок на железной двери, изображающий тучи и выходящие из них кривые молнии. Остальная часть камеры тонула во мраке.
— Ваша новая резиденция, госпожа волшебница, — с издевкой произнес мартер, достав маленький кинжал и одним взмахом перерезав путы.
Сильный толчок в спину заставил Антонию сделать несколько шагов вперед. Послышался всплеск. Половина сапога утонула в невидимой воде.
И сейчас же с грохотом захлопнулась тяжелая дверь.
Тоня осталась одна в темной, наполненной водой камере.
Глава 6. ГЛАС ВОПИЮЩЕГО
Эскора и Денис сидели друг против друга в глубоких креслах в темном кабинете. Рассвет только начал вступать в свои права. Черное небо постепенно заливало приятной утренней синевой. Бушевавшая вчера ночью свирепая буря покатилась дальше на восток, и теперь с хмурых туч лишь изредка падали мелкие снежинки.
Хранительница Древних Архивов сидела ссутулившись, в отчаянии обхватив голову руками. Эту ночь она провела без сна, размышляя о том, как спасти Антонию и оправдаться перед Борисом, чей гнев страшнее сотни Монкартов.
Весть о пленении юной волшебницы повергла Эскору в ужас. Ведьма не могла даже представить себе подобного поворота событий. Уж лучше бы, в самом деле, Тоня утонула в водах Аскирсии. Тогда Кейлор потерял бы не столь многое. Монкарт без труда сломает девчонку. Как бы оперативно ни действовали кейлорские маги, им не удастся спасти ее. Через день или два она присягнет на верность Бессмертному Тирану.
У врага есть немало отличных методов обращения строптивых волшебниц в верных слуг, в этом Хранительница не сомневалась. Что он сделает с Антонией? Промоет ей мозги сильной магией? Или прибегнет к самому простому и эффективному способу — телесным пыткам? Или придумает что-нибудь еще более изощренное и ужасное?
Эскора скрипнула зубами и стукнула кулаком по подлокотнику. Денис Харитонов, дремавший от невыносимой усталости в соседнем кресле, резко открыл глаза.
— Госпожа! Вы видели? — спросил он шепотом, потянувшись левой рукой к ножнам.
— Нет, — тихо ответила Хранительница. — А что я должна была увидеть?
— Тень, — лаконично ответил воин, вынимая Синий Меч. — Только что мимо башни пронеслась большая тень.
Эскора покачала головой, в который раз подивившись наблюдательности и зоркости Дениса. В царившем в кабинете полумраке она не заметила никаких перемен.
Харитонов подбежал к окну, распахнул его и выглянул во двор.
— Великие Силы! — изумленно воскликнул он в тот же миг. — Здесь дракон! Живой!
Эскору как ветром сдуло с кресла. Не сказав ни слова Денису, она опрометью бросилась во внутренний двор, где так любил приземляться Илот. Молодой воин поспешил за ней.
Покоритель Небес лежал неподвижно, распластав гигантские крылья. Из желтых змеиных глаз струились топкими ручейками слезы. Сказывалось напряжение последнего дня. В слезах дракон изливал всю горечь, боль и ненависть к себе, которые успели накопиться в его душе.
Илот считал виновным в пленении Тони лишь себя. Утомительные часы полета и борьбы со снежной бурей распалили чувство вины до такой степени, что дракон открыто рыдал, не стесняясь Квинн, которая к тому времени уже пришла в сознание.
Эшендорская ведьма с трудом освободилась от страховочных ремней и обессиленно свалилась в снег. Kсep, который раньше Дениса заметил Илота и поспешил ему навстречу, помог ей подняться.
— Что случилось с ним, и кто ты? — спросил грифон у женщины. — Силами клянусь, я вижу тебя первый раз в жизни!
— Меня зовут Квинн, — ответила ведьма и больше не проронила ни слова. Впрочем, и этого было достаточно
— Вот так-так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Помоги мне! — Антония сжала прутья клетки с такой силой, что побелели пальцы. — Спаси меня! Пожалуйста!
— Тсс! Не шуми, — мыслеформа гарпии выражала легкое недовольство. — Я сама пленница. Мы с тобой обязательно выберемся, только не сейчас. Ларомонты вооружены луками. Если мы попытаемся бежать — нас застрелят. Как хорошо, что я встретила тебя! Ты ведь волшебница? Твое колдовство и моя сила нам помогут.
Дверь клетки открылась. Внутрь ввалились четыре ларомонта и с угрожающим шипением медленно направились к девушке. Антония холодно взирала с пола на их высокие фигуры. Она и не думала бояться.
Один из шпионов отвесил ей сильную затрещину, от которой на несколько мгновений пропали все звуки, а перед глазами замельтешили яркие пятна. Воспользовавшись этим, ларомонты схватили ее, заломили за спину руки и потащили к выходу.
— Живей, живей! — поторапливал мартер. — Владыка четвертует вас за промедление! Сади ее!
Перед глазами Тони наконец-то прояснилось. Она увидела бескрайнее заснеженное поле и кошку-птицу совсем близко от себя.
— Меня зовут Дэра, — пронеслась в голове девушки быстрая мысль гарпии.
— Антония Энлин, — представилась девушка.
Ларомонты принесли длинное седло с защитными ремнями и приладили его к спине зверя. Антонию закутали-замотали в какое-то вонючее тряпье и усадили на гарпию, до боли сдавив ремнями конечности. Мартер сел впереди, взяв в костлявые руки поводья. От его спины веяло могильным холодом и ужасом, но Тоня заставила себя побороть страх.
— Куда мы летим? — спросила она.
— В Аностор, — мысль Дэры выражала безграничное отвращение, — замок Монкарта. В эту Хаосову вонючую дыру! Ненавижу!
Мартер гневно взвизгнул и хлестнул гарпию поводьями. Он, конечно, не услышал телепатический разговор пленниц, его разозлило промедление.
Дэра недовольно мотнула остроухой головой, взмахнула крыльями и моментально оторвалась от земли. Такого стремительного взлета Антония не видела ни у одного Древнего. В один миг позади осталась тюремная телега, покрытое снегом поле и ларомонты. Дэра мчалась быстрее самого сильного ветра; даже Kсep, большой любитель высоких скоростей, не рисковал летать столь резво.
В то же время чувствовалось, что для гарпии это не предел. Она парила плавно и грациозно, легко обходя воздушные препятствия: медлительных птиц и неожиданно возникающие то тут, то там низкие облачка.
Холодный ветер свистел в ушах юной волшебницы, пробирал до костей, и, если бы ларомонты не укутали её как следует, она непременно бы замерзла в первые же минуты полёта.
Внизу плыли заснеженные леса, извивались серебристыми змеями обледенелые реки. Дома мелких деревушек казались Тоне черными точками. Города мелькали один за другим.
— Дэра! — мысленно воскликнула девушка. — Давай улетим! Сейчас! Что нам мешает? Убьем мартера и свернем в сторону Атерианона!
— Не могу, — в мыслеформе гарпии было столько горечи и ненависти, что Тоня вздрогнула. — Я правда не могу. Если бы меня ничто не держало в Аносторе, то давно бы ушла.
— Что может удерживать тебя в крепости Монкарта?! — удивилась Антония.
— Дети, — печально ответила Дэра. — Мои еще не рожденные дети. Пять яиц, которые хранятся в какой-то из потайных вольер… Я ведь с Юга, из Гарпиона, что за Великой пустыней. Ты, верно, ничего не слышала о нас, И никто в здешних краях не слышал. Я — первая гарпия, ступившая на остров Хесс.
Кошка-птица тяжело вздохнула и продолжила:
— Мы живем высоко в горах, в пещерах, где вьем уютные гнезда и растим детей. До нас трудно добраться, потому многие вообще не знают, что мы существуем. Если бы я осталась дома, в Гарпионе, то сейчас жила бы спокойно и счастливо, а не прозябала бы в вонючей вольере!
Она глухо заворчала.
— В плен я попала по глупости, — сказала Дэра, немного успокоившись. — Спустилась поохотиться в долину, где живут чернокожие люди, — меня и сцапали. Ночь продержали в каком-то тесном сараюшке, а наутро продали морякам-торговцам. Те увезли меня на север, на остров Хесс, и перепродали Монкарту. Я — его рабыня уже год, пять месяцев и три дня.
Из груди гарпии снова вырвался вздох.
— Не будь я матерью — давно бы улетела восвояси. Но природа сыграла со мной жестокую шутку… Гарпии не двуполые, как вы, люди. Раз в двадцать лет каждой из нас приходит пора вить гнездо и откладывать яйца. Восемь месяцев назад настал мой первый срок. Я уже была в плену. И вся кладка попала в руки Монкарта. Он пригрозил, что за каждый неисполненный приказ будет разбивать по яйцу…
По мыслеформе Дэры девушка поняла, что гарпия плачет.
— Я никогда не улечу из Аностора, пока мои детки у этой мрази!
Тоня закусила нижнюю губу и сжала кулаки. Разумеется, ни о каком побеге и речи быть не могло. Без гарпии ей не справиться.
— Дэра, как сама-то думаешь, из Аностора можно выбраться? — без особой надежды спросила девушка.
Гарпия глубоко задумалась.
В голове Тони замелькали нечеткие мыслеформы — изображения мрачных коридоров, огромных залов, камер и вольер. Все это проносилось с такой скоростью, что как следует рассмотреть картинки было совершенно невозможно. Изображения мелькали, менялись, пока Дэра не остановилась на одном — очень темном зале, освещенном лишь большими чадящими факелами.
Тоня успела разглядеть только кроваво-красные отсветы на стенах из хорошо отесанного булыжника. Картинка пропала так же внезапно, как и появилась.
— Если и есть выход, то он один — через Подземелья, — ответила Дэра. — Там мало света и много лазеек к Шахтам. Слуг Монкарта там тоже немало, но есть надежда, пускай и ничтожная, что мимо них можно пройти. Правда, я очень плохо знаю Подземелья: работала там всего один раз на угледобыче. Но, думаю, что найду дорогу, если вновь окажусь в них. Если нам удастся проскочить подземные заводы и попасть в Шахты — мы спасены.
Гарпия на несколько мгновений повернула голову и внимательно вгляделась в глаза девушки.
— Монкарт никогда не отсылал меня дальше Пустошей. Ты ему очень нужна, раз он воспользовался мной для твоей перевозки. Хотелось бы знать почему…
Мартер хлопнул Дэру по шее, она зло зашипела и отвернулась от Тони.
— Меня считают великой волшебницей, — девушка постаралась вложить в эти слова всю иронию, на какую была способна. — И каждое государство желает меня заполучить.
— Хм… — гарпия. заинтересованно щелкнула клювом. — Да ты и впрямь важная птица. Но боюсь, что при всех твоих способностях бежать из Аностора тебе вряд ли удастся. Монкарт позаботится о том, чтобы в твою камеру и мышь не прошмыгнула.
— Куда мышь не проскочит, таракан пролезет, — усмехнулась Антония, — как говаривал Старший Маг Кейлора. Да и разве стены — помеха? Поверь, Дэра, я видела, как колдуны проделывают огромные дыры в каменных стенах одним только словом.
— И ты это можешь? — в вопросе гарпии были изумление и уважение.
— Ну, пока нет, — с грустью ответила Тоня. — Но времени научиться у меня будет достаточно. Если, конечно, не убьют до того.
— Он не станет тебя убивать, — со знанием дела заявила Дэра. — Он выжмет из тебя все, что сможет, извлечет наибольшую выгоду из твоего существования и умертвит лишь тогда, когда ты станешь совершенно бесполезна.
— Не думаю, что великие волшебницы когда-нибудь таковыми становятся, — сказала Тоня.
Гарпия не ответила, сосредоточившись на полете.
А лететь становилось все тяжелее. С северо-запада дул порывистый ветер, бросая в лицо мелкие колючие снежинки. Облака плотным ковром укрыли небо. Все вокруг казалось однообразно белым. Тоня не понимала, как Дэре удается находить дорогу в этой бешеной круговерти снега и облаков.
Полет длился два или три часа, и девушка успела порядком закоченеть от лютого холода.
— Аностор, смотри! — вдруг резануло сознание восклицание гарпии.
Тоня выглянула из-за плеча мартера и с трудом различила внизу очертания огромной темно-серой крепости. Плотную завесу туч прорезали острые крыши высоких башен. На шпилях понуро висели мокрые черные стяги. Над крепостью клубился угольно-черный смрадный дым, который шел из тонких труб, тянущихся вдоль стен.
Дэра опустилась ниже, и Тоня увидела зарешеченные окна, ларомонтов и людей, снующих, как муравьи, по внутренним дворам Аностора, вороных коней, нагруженных тяжелой поклажей, и летающих вокруг башен стражей-сафитов.
Гарпия плавно опустилась на центральный внутренний двор. К ней тотчас же подбежали два ларомонта. Один схватил небрежно брошенные мартером поводья, другой стал поспешно отвязывать Тоню. Едва ноги девушки коснулись земли, ей связали запястья грубой толстой веревкой и потащили в черную пасть распахнутых железных ворот.
— Дэра! — мысленно воскликнула Антония, дернувшись в сторону гарпии.
— Тише, — ответила та, — я знаю, как связаться с тобой. Монкарт не услышит наш разговор. Ничего не бойся.
Тоню втолкнули в проход. На миг девушку окутала непроницаемая тьма. А через секунду яркая вспышка резанула по глазам. В голове загудело, исчезли все мысли.
Тоня не знала, сколько времени пробыла без сознания. Когда мозг вновь обрел способность мыслить, а глаза — видеть, она обнаружила, что находится в огромном помещении, освещенном только тусклым магическим светильником у входа. Удалось различить лишь причудливый рисунок на железной двери, изображающий тучи и выходящие из них кривые молнии. Остальная часть камеры тонула во мраке.
— Ваша новая резиденция, госпожа волшебница, — с издевкой произнес мартер, достав маленький кинжал и одним взмахом перерезав путы.
Сильный толчок в спину заставил Антонию сделать несколько шагов вперед. Послышался всплеск. Половина сапога утонула в невидимой воде.
И сейчас же с грохотом захлопнулась тяжелая дверь.
Тоня осталась одна в темной, наполненной водой камере.
Глава 6. ГЛАС ВОПИЮЩЕГО
Эскора и Денис сидели друг против друга в глубоких креслах в темном кабинете. Рассвет только начал вступать в свои права. Черное небо постепенно заливало приятной утренней синевой. Бушевавшая вчера ночью свирепая буря покатилась дальше на восток, и теперь с хмурых туч лишь изредка падали мелкие снежинки.
Хранительница Древних Архивов сидела ссутулившись, в отчаянии обхватив голову руками. Эту ночь она провела без сна, размышляя о том, как спасти Антонию и оправдаться перед Борисом, чей гнев страшнее сотни Монкартов.
Весть о пленении юной волшебницы повергла Эскору в ужас. Ведьма не могла даже представить себе подобного поворота событий. Уж лучше бы, в самом деле, Тоня утонула в водах Аскирсии. Тогда Кейлор потерял бы не столь многое. Монкарт без труда сломает девчонку. Как бы оперативно ни действовали кейлорские маги, им не удастся спасти ее. Через день или два она присягнет на верность Бессмертному Тирану.
У врага есть немало отличных методов обращения строптивых волшебниц в верных слуг, в этом Хранительница не сомневалась. Что он сделает с Антонией? Промоет ей мозги сильной магией? Или прибегнет к самому простому и эффективному способу — телесным пыткам? Или придумает что-нибудь еще более изощренное и ужасное?
Эскора скрипнула зубами и стукнула кулаком по подлокотнику. Денис Харитонов, дремавший от невыносимой усталости в соседнем кресле, резко открыл глаза.
— Госпожа! Вы видели? — спросил он шепотом, потянувшись левой рукой к ножнам.
— Нет, — тихо ответила Хранительница. — А что я должна была увидеть?
— Тень, — лаконично ответил воин, вынимая Синий Меч. — Только что мимо башни пронеслась большая тень.
Эскора покачала головой, в который раз подивившись наблюдательности и зоркости Дениса. В царившем в кабинете полумраке она не заметила никаких перемен.
Харитонов подбежал к окну, распахнул его и выглянул во двор.
— Великие Силы! — изумленно воскликнул он в тот же миг. — Здесь дракон! Живой!
Эскору как ветром сдуло с кресла. Не сказав ни слова Денису, она опрометью бросилась во внутренний двор, где так любил приземляться Илот. Молодой воин поспешил за ней.
Покоритель Небес лежал неподвижно, распластав гигантские крылья. Из желтых змеиных глаз струились топкими ручейками слезы. Сказывалось напряжение последнего дня. В слезах дракон изливал всю горечь, боль и ненависть к себе, которые успели накопиться в его душе.
Илот считал виновным в пленении Тони лишь себя. Утомительные часы полета и борьбы со снежной бурей распалили чувство вины до такой степени, что дракон открыто рыдал, не стесняясь Квинн, которая к тому времени уже пришла в сознание.
Эшендорская ведьма с трудом освободилась от страховочных ремней и обессиленно свалилась в снег. Kсep, который раньше Дениса заметил Илота и поспешил ему навстречу, помог ей подняться.
— Что случилось с ним, и кто ты? — спросил грифон у женщины. — Силами клянусь, я вижу тебя первый раз в жизни!
— Меня зовут Квинн, — ответила ведьма и больше не проронила ни слова. Впрочем, и этого было достаточно
— Вот так-так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55