Тут он понял, что что-то не так.
Лара должна была бы приказать ему снова улечься в постель, а вместо этого помогает ему одеться. «Не похоже это на нее», – подумал Мэтью.
Он поморщился от боли, когда она встала на цыпочки и осторожно засунула его левую руку в рукав.
– Что случилось? – спросил он. Она молча взглянула на него.
У Мэтью похолодело в груди.
– Как наши?
– Не волнуйся, – наконец ответила Лара. – Все в порядке. Врач осмотрел Дэниела и сказал, что он поправится. Некоторое время он, правда, не сможет ходить. Все остальные живы и здоровы. Видел бы ты Гола, Мэтью! Вот страшный человек! Представляешь, он в самом деле король Сеннии.
– Так что же случилось? – снова спросил он.
Лара наклонилась к нему, положила голову на грудь юноши и нежно потерлась лицом о его здоровое плечо.
– Когда я увидела, как в тебя вонзилась стрела, я подумала, что ты…
На ее глазах выступили слезы. Через мгновение она, всхлипывая, целовала его лицо. Мэтью всегда чувствовал себя полным дураком, когда женщины плакали над ним. Не зная, что предпринять, он погладил девушку по голове. Всхлипывания немного утихли.
– Я люблю тебя, – прошептал он ей на ухо. Насколько он помнил, он сказал об этом впервые. Но совершенно искренне.
Лара оторвалась от него и шагнула назад. Внимательно всматриваясь в его лицо, она не увидела на нем ничего, кроме подтверждения этих слов. Она снова притянула Мэтью к себе и положила голову ему на грудь.
– Я тоже тебя люблю, – произнесла она негромко. Так они стояли, обнявшись, некоторое время. В конце концов Мэтью снова услышал голоса, разбудившие его, и понял, что они доносятся из-под пола.
– Мне пора идти, – прошептал он Ларе на ухо. – Нужно увидеть отца Томаса.
– Они тебя ждут внизу. – Мэтью нахмурился:
– Ждут меня?
Лара глубоко вздохнула:
– Все равно ты узнаешь… В тридцати милях от поля Ардон находится армия орлоков. А на самом поле разбили лагерь наши. Солдаты Дурена и баджанийцы появятся утром. Со вчерашнего вечера элгарцы удерживают натиск варготов. Они пытались прорваться по Прибрежной дороге – ведь благодаря тебе через перевал больше прохода нет.
– А про сеннийцев и мирдианцев что-нибудь слышно? – спросил Мэтью.
– Принц Делейн утверждает, что мирдианцы идут форсированным маршем, но скорее всего они все равно не успеют вовремя. И сеннийцы не успеют.
– Что значит «вовремя»?
Лара, казалось, хотела что-то добавить, но промолчала. Она отвернулась к окну и уставилась на дождь.
– Лара, – негромко позвал Мэтью. Она не обернулась.
– Я боюсь, Мэтью, – очень тихо, почти шепотом, произнесла она. – Приближается Дурен, а наша армия так мала… Что с нами будет?
– Не знаю, – негромко ответил он.
– А от рассказов о том, что произошло в Эндероне, я просто…
– Ш-ш-ш, – сказал он, нежно поворачивая девушку к себе.
– Но ведь…
Он покачал головой, делая ей знак молчать.
Она с надеждой взглянула в его лицо. Слезы сияли на ее глазах. Мэтью понимал, что ей хочется, чтобы он разрешил проблему, сделал мир лучше… Но он не был уверен, что это возможно.
Он снова крепко обнял ее и быстро вышел из комнаты.
В коридоре он прислонился к стене: неожиданно перед его мысленным взором затеснились лица наемников, с ужасом глядящих на многотонную каменную глыбу, которая вот-вот свалится им на голову. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, вспоминая, что именно эти люди и убивали без пощады детей и женщин. Вообразив себе солдат, раздавленных камнем, Мэтью едва не пошатнулся. Он сжал челюсти с такой силой, что заболели скулы, еще раз глубоко вдохнул, нашел лестницу и спустился вниз.
Комната была полна солдат. Они были одеты в униформу элгарской армии и в коричневые плащи войск герцога Крелина. Мэтью почти сразу же увидел Гола, сидящего у стены вместе с отцом Томасом и еще двумя людьми. Один из них был Джеррел Роузон, а другой – всадник, которого Мэтью видел на горном перевале.
Едва юноша вошел в комнату, как разговоры смолкли. При его приближении все четверо, сидевшие за столом, встали ему навстречу. Рядом с Голом остальные казались карликами. Лицо короля Сеннии расплылось в улыбке, которая была уже не такой устрашающей, как раньше. Он протянул руку, в которой полностью скрылась ладонь Мэтью.
– Вот это и есть тот молодой человек, о котором мы говорили, – пророкотал Гол басом.
Человек, сидевший с ним рядом, кивнул и сказал:
– Меня зовут Делейн. Рад вас встретить, мастер Люин. Искренне рад.
Мэтью был поражен: он сообразил, что стоит перед принцем Элгарии, и поклонился было, но Делейн остановил его.
– Церемонии оставим на потом, – сказал он, протягивая Мэтью руку. – Вчера помешали обстоятельства, и мы не были представлены друг другу, как положено. Вас зовут Мэтью, если не ошибаюсь?
– Да, сударь, – смущенно ответил юноша.
Делейн был худощав и на дюйм-другой выше Мэтью. Его голос отличался красивым глубоким тембром, а привлекательное лицо обрамляли темные волосы, которые на висках начали слегка седеть. На лбу виднелся свежий шрам, уходивший под волосяной покров.
– Садитесь, Мэтью, – пригласил Делейн. Затем принц обернулся и обратился к седому ветерану с повязкой на глазу: – Тарджил, молодой человек, должно быть, голоден. Как вы думаете, нам удастся уговорить хозяина принести ему поесть?
– Непременно, ваше высочество. – Старый солдат поднялся. – Я сам этим займусь.
– Да, Тарджил, и еще…
– Знаю, знаю, – ответил тот, поднимая руку. Ветеран окинул Мэтью приветливым взглядом, подмигнул ему и ушел на кухню.
– Хозяин этого постоялого двора – веселый парень, который уменьшает порции рассеянных постояльцев с удивительным хладнокровием, – объяснил принц.
Мэтью улыбнулся.
– Я вижу, что наш врач вас перевязал. Как вы себя чувствуете?
– Хорошо, ваше высочество. Благодарю вас.
– Называйте меня просто «Делейн». В настоящий момент я – правитель страны, которая вот-вот исчезнет и столица которой разрушена врагами. Я должен был предвидеть это и предотвратить беду.
– Делейн, – с упреком в голосе произнес Гол, слегка покачивая головой.
– Нет, нет, друг мой. Это моя вина, – откликнулся Делейн с горечью.
– Мой отец и тысячи моих подданных погибли, потому что я не обращал достаточного внимания на события вокруг. Если мы не придумаем, как остановить Дурена и орлоков, Элгария погибнет.
– Ну, мы еще живы, – сказал отец Томас.
Все находившиеся рядом согласно закивали, но Делейн только печально улыбнулся.
«Какое страдание», – подумал Мэтью.
– Они ведь не всемогущи, ваше высочество, – сказал Роузон. – У нас отличное войско, а Дурену еще далеко до цели.
– Не так далеко, как вы думаете, – ответил принц.
– Но, значит, необходимо что-то предпринять, – сказал Мэтью.
– В этом-то все и дело, правда? – ответил Делейн. – Но что именно? Если бы силы были равны, мы могли бы продержаться до прихода мирдианцев и сеннийцев. Но у Дурена столько солдат… Честно говоря, я просто не представляю себе, как мы будем с ним биться.
– Храбрости нашим солдатам не занимать, – сказал Джеррел Роузон, – но не так-то легко отправлять их под огненные шары и стены, которые падают им на голову.
Генерал быстро кивнул Мэтью.
– Извините, ваше вы… Делейн, но там, где разбит лагерь орлоков, никаких стен нет.
Едва эти слова вырвались у него, как он почувствовал, что краснеет, но выбора не было – нужно было развивать мысль дальше.
Принц взглянул на Мэтью:
– То есть вы хотите сказать…
– Честно говоря, я недостаточно в этом разбираюсь, но мне кажется, что орлоки ждут прихода Дурена, иначе они не разбили бы лагерь, а напали бы сразу.
Мэтью быстро взглянул на Джеррела Роузона, который откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.
– Парень прав, Делейн, – сказал Гол. – Нас столько же, сколько орлоков. По-моему, нужно перехватить инициативу.
Делейн оглянулся и увидел, что все согласны с мнением Гола. Мэтью показалось, принц борется с какими-то сомнениями.
– Предположим, что мы прикажем нашей армии вступить в бой с орлоками, – произнес наконец Делейн. – Но ведь на следующий день нам придется столкнуться с Дуреном, а до сих пор мы с ним не слишком-то успешно воевали. Мы потерпели поражение у Эндерона, Стермарка и Толанда. Теперь людей у нас еще меньше, чем три недели назад, а если сведения Гола верны, то, по-видимому, Нингария и Синкар договорились с Алор-Сатаром. Какие же у нас могут быть надежды на победу?
– Мы сделаем, что сможем, – исполним наш долг, ваше высочество, – сказал Джеррел Роузон.
– На мне и так немало крови. Одна мысль о том, что снова погибнут тысячи…
Голос Делейна замер, и он уставился на большую чашку, стоявшую перед ним, рассеянно покачивая ее пальцем.
Мэтью внимательно наблюдал за принцем. Когда тот погрузился в свои мысли, юноша понял, как тяжела была ответственность Делейна. Ведь от него зависела не только его собственная судьба, но еще и судьба солдат и всех подданных, их жизни.
– Дурен особо ненавидит мою семью, – продолжал Делейн после минутного молчания. – Именно моему отцу ему пришлось сдаться в конце Сибийской войны. Я был тогда моложе, немногим старше вас, Мэтью, но я все прекрасно помню. Я почти что ощущал потоки ненависти, исходившие от него, когда он прошел мимо меня в тронном зале.
В комнату вошел Тарджил с блюдом, на котором дымилась яичница для Мэтью. Быстрым взглядом он окинул Делейна, Джеррела Роузона и Гола, покачал головой и поставил блюдо на стол.
– Благодарю вас, – сказал Мэтью.
Тарджил быстро кивнул в ответ и снова уселся на свое место.
– Я решил сдаться Дурену и требовать от него прекращения военных действий. Таким образом, по крайней мере удастся избежать дальнейшей гибели людей. Возможно, что-то уцелеет и от Элгарии…
Джеррел Роузон и отец Томас стремительно вскочили. Гол не шевельнулся, но не сводил глаз с Делейна.
– Ваше высочество! – едва слышно воскликнул Роузон.
– Ваш замысел просто безумен! – сказал отец Томас. – Дурена невозможно в чем-то убедить. Вам это известно так же хорошо, как и мне.
Люди вокруг стали оборачиваться на них. Заметив это, Роузон и отец Томас сели. Когда Роузон снова заговорил, его голос был чуть громче шепота:
– Я верно служил вашему отцу, да упокоит бог его душу, а теперь служу вам. То, что вы предлагаете, просто безумие. Добра от такого замысла ждать не придется.
Было заметно, что генерал с трудом сдерживает свои чувства.
Делейн взглянул на него, затем повернулся к Голу:
– Вы тоже считаете, что я поступаю глупо? – Гол ответил не сразу:
– Вы хороший человек, Делейн. Но я согласен с Сивардом и Джеррелом. Если бы вы поднесли вашу голову Дурену насаженной на кол, то и тогда это мало что изменило бы. Положение наше незавидное, в этом я с вами согласен. Мирдианцы и мои сеннийцы подоспеют как раз вовремя, чтобы нас похоронить. Но вот что я вам скажу… я скорее потрачу мой последний вздох на то, чтобы плюнуть в лицо Дурену, чем соглашусь хоть минуту прожить под его сапогом. Мое мнение – надо атаковать орлоков. А Дуреном займемся, когда он придет.
Делейн покачал головой и собрался было что-то сказать, но его опередил Мэтью. Вспоминая об этом много лет спустя, он так и не мог понять, как осмелился перебить принца.
– Дурен ненавидит без всякой причины.
Лица всех сидевших за столом повернулись к нему. Мэтью почувствовал, что слова застревают у него в горле, но заставил себя продолжать:
– Он ничего и никого не любит, а если чего-то желает, то без всякой причины. Желает он, в частности, смерти – вашей, моей, всех элгарцев. Если вы ему сдадитесь, это ничего не изменит.
Делейн снисходительно улыбнулся:
– Но откуда вам это известно?
– Объяснить это сложно, – ответил Мэтью. – Я не раз вступал в контакт с его разумом. Понимаю, что это звучит невероятно, но клянусь честью – это правда.
Принц приподнял брови и откинулся на спинку стула:
– Да-да… кольцо. Отец Томас нам про него рассказал. Я приехал слишком поздно и не видел, как вы действовали. Не хочу вас обидеть, Мэтью, но…
– Я все видел собственными глазами, Делейн, – загрохотал Гол. – И Сивард тоже. В том, что мы вам сообщили, нет ни малейшего преувеличения.
– А это и есть то кольцо, о котором идет речь? – спросил принц, указывая на шею Мэтью.
– Именно, – ответил отец Томас.
Мэтью снял с шеи кожаный шнурок и стащил с него кольцо.
– Можно?.. – спросил Делейн, протягивая руку. Мэтью на мгновение заколебался, а потом положил кольцо на ладонь Делейна.
Принц повертел его в руках и внимательно рассмотрел надпись.
– Древний язык, – задумчиво произнес он про себя.
Затем, ко всеобщему удивлению, он внезапно надел кольцо на палец. Отец Томас попытался было протестовать, но Гол остановил его, положив свою ладонь ему на руку.
– Что я должен почувствовать?
– Обычно по моей руке пробегает колющая дрожь. – Поступок Делейна очень разозлил Мэтью, но он ничем не проявил этого чувства.
– Я ничего не ощущаю.
– Кольцо, по-видимому, не подчиняется никому, кроме Мэтью, – произнес отец Томас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63