И с дыркой в животе дохнут не сразу. Скулят… плачут…
Что же это я: они меня убили, а я их жалею?
А ведь верно: УБИЛИ ОНИ МЕНЯ!
Или нет? Тела не чувствую. Может, это, конечно, от яда. Есть какое-то такое слово. Па-ра-лич. Пожалуй, так. Но тьма жуткая. И тишина. Ни сердца не слышу, ни дыхания. Значит, все-таки труп. Сердце остановилось, дышать незачем, а мозги пока думают. Хоть бы уж слышать, как бой идет. Как там Эйб с Делоном? Одного рарруга они завалили, это я видела. А вот потом этот ублюдок со своим ядом. По-моему, я еще успела его рубануть. Жаль, если не попала.
Сан, родной, не давай им меня есть! Не хочу! Пусть своих мертвецов жрут. Я им вдоволь накрошила…
Что-то я не то думаю. Вроде бы мертвым положено анализировать свою жизнь, раскаиваться и скорбеть… Не получается! Так, может, я не совсем умерла? Тьфу ты, черт, как можно умереть не совсем? Нельзя же быть чуть-чуть беременной!..
А вот этого уже не будет.
Жалко.
Какая-то жизнь никчемная получилась. Только и научилась — мечом размахивать. Интересно, куда меня теперь: в эльфийский рай или к Матерям-Амазонкам? К эльфам вроде бы не за что. А из племени меня изгнали. Сан, правда, говорил, что все мертвые потом заново родятся. Это, конечно, хорошо. Но ведь это уже не я буду. Не приведи Мать родиться мужчиной. Да и бабой уже не хочу. Хочу драконом. Буду рарругов бить. Как там все-таки Эйб?
Эх, тоска! Никогда не верила, что мертвецы думают. Все эти притчи про переселение душ — вещь, конечно, интересная, но чтобы взаправду…
Что-то мне совсем не по себе становится. Сан, где ты? Отзовись! Не оставляй меня. Мне страшно! Потряси меня, что ли! Может, оживу?
Что же ты меня бросил? Сан?!»
«Как темно, боже, как здесь темно! И страшно… Кто здесь? Кто это дышит? Нет, показалось…
Какое жуткое чувство: абсолютная пустота. Ни звука, ни лучика. Ничего. И я — пустота. Меня ведь нет. Нет тела, нет голоса. Пустота, забвение… Я умерла… Давно… Или недавно? Что такое время? Кто я? Отчего наступила смерть? Не помню!
Нет, помню: боль… обида… бессилие… что-то еще! Что-то важное!.. Нежность! Помню! Человек. Сильный, красивый. Светлые длинные волосы, крепкие руки, губы… Олег! Значит, я — Ксана?
Да, меня звали именно так. И все как-то ужасно кончилось…
Что же это было?
Ах да, нож в спину! Шут… Мерзкий карлик! Конечно, я давно знала, что он в меня влюблен. Отомстил, значит… Олега не удалось без головы оставить, так на мне отыгрался. Вот когда говорят: «От любви до ненависти один шаг!» Это, конечно, совсем другая любовь. С маленькой-маленькой буквы… Так себе любвишка, вожделение, похоть. Обиженные амбиции и отвергнутые притязания. Ярость посредственности, которой подставили под нос зеркало.
И без сомнений: петлю на ноги, коленями в спину и нож под лопатку… Из любви. Идиоты, разве же можно творить гадости от любви? Слов вам не хватает? Или специально пытаетесь Великое Слово опошлить?
Господи! Прости этого несчастного. Воистину не знает, что творит. Раб. Раб своих вожделений. Слякоть, не человек.
Только вряд ли он меня пережил.
Bay! Чудесный, мудрый друг! Ты опоздал совсем немного, на три удара сердца. Последних удара.
И Олег обнял бездыханный труп.
Ужас какой!
Жалость…
Сострадание…
Любовь…
Все это в прошлом…
А будущее? Что такое время? Сейчас… вчера… завтра. Неужели это навсегда? Вечная пустота и обрывки мыслей… Осколки чувств, клочки воспоминаний?
Нет, нужно выбираться. Где-то в мире есть Свет. Есть Бог!
Кроме того, я не могла умереть просто так! Эола сказала «бодхисатва».
Неужели она ошиблась?..»
«… Кажется, подъем закончился. Темнота… Странно! На небе должны быть Океаны Света. Мне ведь подробно описывали жизнь после жизни…
Может быть, это временная остановка? Может быть, что-то не так? Неполная смерть? Застрял в промежутке? Чушь!
Значит, нужно просто ждать. Наверное, процесс продолжается, просто я этого не чувствую.
Где-то тут должна быть Виола! Не смог я ее спасти… От Колдуна вырвалась, в толпе фанатиков уцелела, костра избежала… Так нет же, настигла нечисть поганая! И откуда они только взялись? Можно подумать, их специально прислали людям на подмогу.
А пожалуй, так и было. Монах с подругой мечами орудовали: любо-дорого посмотреть! Куда там королевским гвардейцам! Разве что лучники могли бы их одолеть, да в толпе стрелять не каждый решится.
Чего там, одного дракона хватило бы, чтобы вся королевская рать в погреба забилась. Нет, без троллей и рарругов летели бы мы сейчас всемером на драконьей спине. Широкая, кстати, спина, сильная…
Эх, повстречаться бы с Виолкой, пока я еще в ясной памяти. Развоплощение, говорят, процесс длительный. Мне бы ее хоть немного поддержать! Она ведь наверняка страдает, мучается… Комплекс вины, угрызения совести…
И никого рядом нет! Некому сказать, что есть Черный Ветер. Есть противодействие всему новому, чистому и светлому. Есть сдерживание Добра и ненависть к Красоте. «Кто не бывал преследуем за благо — тот и не являл его!» А поэтому лучшим — труднее всех. Только трудности эти не заметны до поры. Они — внутри. И гложет червь сомнения, и слабеют руки, удерживающие парус, и подгибаются ноги, не дающие упасть…
Где взять твердость, чтобы не утратить Веру?
Где взять силы, чтобы не потерять Надежду?
Где взять чистоту, чтобы не предать Любовь?
И где взять друга, чтобы было с кем помолчать обо всем об этом???
Все-таки что-то не так. После смерти должно быть все иначе. Может быть, не смерть? Тогда что же?»
«Почему Bay не ушел? Ведь ясно же было, что мне конец! Кровь никак не останавливалась, да и троллей — как грибов после дождя. Кричал же ему — не послушался! Не захотел меня бросать, хоть и знал, что я от Ксаны не отойду! Четверо их в него вцепилось? Нет, пятеро, наверное. Массой задавили, сволочи… Сначала Гвалт, потом Bay…
И Ксана.
Ей-то за что все это?
Мне — ясно за что. За грех первородный, за Гордыню. А она? Неужели я ее за собой потянул?
Нет! Просто судьба у нас общая. Да и не только у нас двоих… Я не удивлюсь, если Виолка со своим парнем где-то здесь.
Во всяком случае, мне там внизу без Ксаны делать было бы нечего.
Справедливости ради нужно сказать, что я не поддавался. Просто кинулись они одновременно со всех сторон. Не в эту секунду, так через пять минут я бы все равно кровью истек. Так уж лучше с ножом в сердце… Как Ксана.
А шута они первого кончили. Не посмотрели, что на них похож…
Странные все-таки у меня предчувствия… Кажется мне, что ничего еще не закончено, что это только начало. И страха нет, и тоски.
Эх, лютню бы! Правда, все равно играть нечем… Что ж, стихи писать я еще не разучился. Как там было у кого-то из великих?
Слабеет жизни гул упорный.
Уходит вспять прилив забот.
И некий ветр сквозь бархат черный
О жизни будущей поет.
Очнусь ли я в другой отчизне,
Не в этой сумрачной стране?
И памятью об этой жизни
Вздохну ль когда-нибудь во сне?
Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,
Купец, рыбак, иль иерей
В грядущем мраке делит ложе
С грядущей матерью моей?

Слог 46
ПОЛИЛОГ
Там, же
Тогда же
«Наконец-то! Кто здесь?»
«Я не знаю, кто я теперь… В недавней жизни меня звали Алекс… Кажется, я был знаком с тобой?.. Не помню… Хотя нет! Ты — Ксана?»
«Да. Послушай, это действительно смерть?»
«Не знаю… Может быть, и нет… Есть такая притча: „Мудрец спал и видел себя во сне бабочкой. Потом он проснулся и подумал: «Кто я, человек, который — видит себя во сне бабочкой, или бабочка, которая видит себя во сне человеком?..“
«Ты хочешь сказать, что я сплю? Если бы ты оказался прав! Но нет, теперь я ясно помню: шут ударил меня ножом в спину… А ты помнишь казнь? Ты дрался с палачом на эшафоте, а потом прилетели люди на драконе, и на вас бросились полчища троллей! Помнишь? Ты держал Виолу за руку, а она немного хромала…»
«Довольно! Я ПОМНЮ ВСЕ ЭТО! И еще я помню, как ее убили… За минуту до меня!»
«Прости… Я не знала… Значит, Олегу теперь совсем плохо: и я, и Виола… Я все-таки думаю, что мы умерли… Очень уж пусто все. Хотя нет! Слышишь? Кто-то приближается!»
«Меня зовут Летта! Вы тоже ничего не видите, или вместе с глазами мне выжгли зрение?»
«Мы тоже ослепли. Темно, как в чреве дракона».
«Летта, как ты думаешь, мы живы?»
«Лично я жива. Весь вопрос, та ли это жизнь…»
«Ты тоже ударилась в философию! А я просто хочу понять: увижу я его еще или нет? Я так хотела родить ребенка… А теперь, что теперь???»
«Не плачь. Что бы ни было, но события сдвинулись с мертвой точки. Мне кажется, я слышу сразу два новых сознания. Только не падай в обморок…»
«Олег!!! Я здесь! Я — Ксана!..»
«Здравствуй, любимая! Почему столько слез в твоих мыслях? Мы вместе, а значит, не все так плохо. Со мной Виола. Мы услышали друг друга уже давно. Она тоже считает, что не все потеряно».
«Виолка! Ты простишь меня, правда?»
«За что, Алекс? Ты здорово дрался! Просто их было слишком много… Я так любовалась тобой… Ты не знаешь, зрение вернется к нам?»
«Есть у меня одна гипотеза, но сначала я бы хотел выслушать твоего брата».
«Что может сказать странствующий менестрель? У меня в сознании крутится отрывок песни: „… все же конец наш — еще не конец: конец — это чье-то начало!“ На данный момент я скорее жив, чем мертв. Привет, Летта. Я часто вспоминал тебя. Мне всегда казалось, что нас связывает нечто большее, чем мимолетное приключение! Я оказался прав. И Ксана сразу прониклась к тебе дружескими чувствами. Верно, Ксана?»
«Да. При других обстоятельствах я была бы счастлива встретить всех вас. Но сейчас все слишком страшно. Я не могу избавиться от мысли, что мы все мертвы! Правда, вот Алекс считает, что мы спим…»
«Нет, я считаю, что мы спали раньше. А теперь сон заканчивается».
«Сон? Предположение не хуже других. Только вот вопрос: ЗАЧЕМ? Что ты на это скажешь?»
«Думаю, это такой экзамен. Молодого человека погружают в транс, моделируют в его голове какую-то ситуацию и смотрят, как он будет выкручиваться. После серии таких тестов делается вывод о пригодности к взрослой жизни».
«А непригодный материал списывается в утиль?»
«Ну нет, наверное…»
«То есть ты считаешь, что мы не только не умерли, но и не жили? Спасибо, утешил!»
«Это может быть правдой, но мне это не нравится».
«Погодите, но тогда вполне может оказаться, что спит только один из нас. Остальные на самом деле не существуют».
«Мальчики, вы меня пугаете!»
«Что-то уж больно длинный получается у них экзамен. Каждый из нас помнит как минимум пятнадцать лет своей жизни. И совсем не помнит, что было до того, как мы заснули».
«Ну, может быть, эксперимент проводится в ускоренном временном ритме. Откуда, кстати, мы знаем такие вот слова: „эксперимент“, „моделировать“, „временной ритм“ или, скажем, „тест“?»
«В таком случае мы должны были уже проснуться».
«И начать душить экзаменаторов. За предательство. Каково мне будет узнать, что Ксана на самом деле не существует?»
«Может быть, в той жизни у тебя есть другая девушка?»
«Да чушь это все! Подобный экзамен должен быть кратковременным и состоять только из тестовых ситуаций. А у нас за плечами целые жизни. Я думаю, не Экзамен, а Школа или, на худой конец, Стажировка».
«Очень может быть. Один очень мудрый дракон сказал мне перед смертью: „Прежде чем уйти, ты должен Знать и Уметь“.
«Алекс, твой дракон говорил тебе что-то о неизбежной встрече шестерых носителей Особой Миссии. Сколько нас здесь?»
«По-моему, пять».
«Уже шесть».
«Сан, это ты? Ты позволил им себя убить?»
«Я честно пытался не позволить. Но сотня троллей — слишком много для одного уставшего меченосца. Впрочем: „Все, что ни делается, — все к лучшему!“ Мы снова вместе. И есть надежда понять наконец, что же нам делать?»
«Погодите! У меня появилась бредовая мысль. Вслушайтесь в наши имена:
Виола — Олег — Летта — Виолетта-Алекс — Ксана — Сан — Алексан!!!»
«Поразительно знакомые имена!»
«Это что же получается? Я — не я?»
«И хата не моя! В смысле тело…»
«Что-то в этом есть!»
«Опять все запутывается. При чем тут имена?»
«Слушайте, по-моему, начинает светлеть».
«Слава Богу! Сейчас нам все объяснят!»
«И поместят в дом для душевнобольных умерших».
«Ты соображаешь, что говоришь?»
«А ты говоришь, как будто что-то соображаешь!»
«Господи, мальчики, замолчите вы наконец!»
«Просто у них эйфория, принцесса! Временный выход из тела часто сопровождается душевным подъемом!»
«Ребята, это был не наш голос!»
«Ну так уж и не ваш. Меня зовут Александр. И к половине из вас я имею самое непосредственное отношение».
«А я к другой половине. И имя мое вы отгадали минуту назад»:
«Виолетта?»
«Или для краткости Ви».
«Как-то нехорошо знакомиться в темноте! Почему мы ничего не видим?»
«Во-первых, мы с вами знакомы уже несколько дней, а во-вторых, вы находитесь в слое, где спящие не обладают зрением».
«Спящие? Вы вселяете в нас надежду! А нельзя нам вернуться назад? Ну в тот слой, где мы зрением обладаем?»
«А заодно слухом и вкусом!»
«И осязанием!»
«Вы совсем не помните четыре последних дня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50