— Да… да вроде ничего, — пролепетал Смит.
— Выглядишь так, будто тебя в центрифуге отжали, — заметил лорд Эрменвир. — Ничего! Теперь я здесь и начнется веселье. Ребята, тащите чемоданы в мой обычный номер и начинайте их распаковывать.
Телохранители мгновенно повиновались и запыхтели вверх по лестнице, будто добрый городской квартал на колесах.
Лорд Эрменвир оглядел Смита с головы до ног:
— Что, дела идут не очень, да? Ничего удивительного. Но зато теперь тебе не надо беспокоиться обо мне! Я здесь просто для того, чтобы расслабиться и повеселиться в старом добром Салеше-у-Моря. Походить по театрам с дражайшей нянюшкой, посетить бани, сделать смотр новеньким шлюшкам…
Откуда-то сверху послышался грохот.
— Прах побери! — Лорд Эрменвир, запрокинув голову, прищурился. — Мы же забыли дать им ключ.
— Кажется, бедному Смиту не повредит глоток чего-нибудь холодненького на террасе, — проворковала Балншик, потрепав Смита по волосам. — Пойдем. Прихватите из бара бутылку, мой господин.
Смит вынужден был признать, что, оказавшись на террасе и наблюдая за тем, как Балншик разливает вино, он почувствовал себя гораздо лучше. Все проблемы меркли по сравнению с визитом демонов, грозившим затянуться на несколько недель, несмотря на то что демоны выглядели вполне цивилизованно, а всяческие знаки внимания со стороны Балншик были более чем приятны. Правда, они совершенно прекратились тотчас же, как только на террасе появились Горицвет и госпожа Смит. Дамы немедленно уселись в кружок и принялись увлеченно беседовать, причем предметом этой беседы была исключительно беременность.
Лорд Эрменвир покосился на них, пожал плечами и раскурил трубку шаровой молнией.
— Пф! В ближайшие три часа они не будут нас даже замечать. Что ж, Смит, по-моему, нам придется отыскать специфическую тему для сугубо мужского разговора. Спорт я презираю, политика не интересует меня ни в малейшей степени, а беседа о погоде, если не ошибаюсь, не предполагает тендерных различий. Может, бизнес? Точно. Расскажи-ка мне, как идет твой бизнес.
Смит рассказал. Лорд Эрменвир с серьезным видом слушал, время от времени выпуская струйку дыма.
— …А в кварталах йендри просто беда, — говорил Смит. — Ничего не понимаю. Раньше зеленюки со всеми ладили, а теперь… теперь они все время недовольны, а мы постоянно на грани. Вооруженные банщики! Нет, правда, клянусь всеми богами! Восставшие травники! Понятия не имею, чем все закончится, но притоку постояльцев в гостиницу это точно не способствует.
— Ах, да если хочешь, я сниму на лето все твое проклятое заведение, и дело с концом, — отмахнулся лорд Эрменвир. — Беспокоиться следует совсем о другом. Ты же понимаешь, кто стоит за всей этой ситуацией?
— Нет, — помотал головой Смит. Его охватило знакомое предчувствие надвигающейся катастрофы. — И кто же за этим стоит?
— Этот идиот Бронзик и его Город Будущего, конечно, — объяснил лорд Эрменвир. — Только не говори, что не видел рекламу! Хотя, может быть, действительно не видел. Плакат не успевают повесить, как он бесследно исчезает.
— А, тот город у моря? — Смит поморгал. — И что? Йендри всегда недовольны, когда мы что-то строим, но мы ведь никому не причиняем вреда. Надо же где-то жить, правда?
— Я не стал бы слишком рассчитывать на то, что расы, с которыми вы делите мир, будут во всем с вами соглашаться, — деликатно заметил лорд Эрменвир.
— Хорошо, но почему именно сейчас они так взъелись?!
Лорд Эрменвир посмотрел на Смита словно издалека. С лица его начисто исчезло выражение смышленого, но вконец избалованного ребенка. Это сбивало с толку куда сильнее, чем обычные мерзкие гримасы.
— Видимо, мне следует кое-что тебе объяснить, — начал было лорд, но тут оба они резко вскочили и сквозь ветви уставились на гостиницу: из холла послышался крик, сопровождаемый звоном разбивающегося стекла.
Они бросились туда, вдогонку им раздались приглушенный вопль Горицвет и возглас госпожи Смит:
— Ради всего святого, сиди здесь и не высовывайся!
Однако лорда Эрменвира задержали в пути непредвиденные обстоятельства: посреди сада перед ним возникла Балншик и остановила его своим необъятным бюстом. Лорд с размаху врезался в него и отскочил, несколько оглушенный. Так что Смит, даже будучи старше и медлительнее, все-таки добежал первым и увидел, как в сад, пошатываясь, выходит Ивострел. Над глазом у йендри виднелся кровоточащий порез.
— Все в порядке, — проговорил он. — Убежали. Только окно выбили…
«И двух часов не прошло, как приехали дорогие гости, а я уже лишился двери и окна», — пропищал печальный голосок где-то в затылке у Смита.
— Да чтоб они провалились! — сказал он вслух. — Послушай, мне жаль, что…
— Это были не ваши соплеменники. — Ивострел зажал порез ладонью, чтобы остановить кровь. — Боюсь, это были йендри.
— Девять кругов ада, зачем ты это сделала, а? — орал лорд Эрменвир на Балншик. — Твой бисер угодил мне прямо в глаз!
— Я дала обет оберегать вас, мой господин, — напомнила нянюшка.
— Это я обязан защищать всякого, кто мне служит, что гораздо важнее любого обета!
— Проклятые зеленюки! — зарычал Тигель, показываясь в дверях гостиницы. — Как ты, сынок?
— Не смей называть его зеленюком! — закричала Горицвет, наконец с трудом догнав остальных. — Ой, мамочки, он ранен!
— Понимаешь, он — наш зеленюк, а есть другие проклятые зеленюки…
— С мной все в порядке. Просто царапина, — заверил жену Ивострел, пытаясь поклониться лорду Эрменвиру. — Мой глубокоуважаемый господин, от души надеюсь, что вы пребываете в добром здравии. Мы возвращались по Главной улице, и тут к нам пристали трое… м-м-м…
— Представителей расы йендри, — пришел на помощь Смит.
— Они пожелали узнать, что я делаю в компании двоих… м-м-м… детей солнца, и потребовали, чтобы я вместе с ними отправился… полагаю, это было что-то вроде демонстрации протеста, а когда я попытался объяснить…
— Они принялись швырять в нас камнями, — сообщил Винт, вслед за Тигелем выходя в сад и на ходу потирая руки. — Но потом их заметила городская стража, и они рванули со всех ног, а стражи бежали за ними, как зеле… как что-то очень быстроходное. Ну что, хозяин, заколотить окно?
Спустя четверть часа все снова сидели на террасе — несколько взволнованные, но пока еще в здравом уме. Балншик чем-то смазала и перевязала порез на лбу Ивострела и сунула йендри в руку бокал с крепким напитком. Горицвет уселась к мужу на колени и прижалась к его груди. Госпожа Смит так яростно пыхала своей трубочкой, что скрылась за дымовой завесой, словно гора в утреннем тумане.
— Там ты будешь в безопасности, глупенький, — внушала Горицвет Ивострелу. — Вы же его повелитель, не так ли? — повернулась она к лорду Эрменвиру. — Разве вы не можете приказать ему уйти. Ради его же блага…
— Увы, я освободил его от обетов, — торжественно провозгласил лорд Эрменвир. — Неужели я посмею заставить его из соображений долга отказаться от призрачного поиска высшего откровения… Небось жалеете, а? Уй! — растерянно воскликнул он, когда Балншик съездила ему по уху. — А что я поделаю, если мальчик не хочет слушать даже собственную мать?
— Я не могу вернуться в Зеленландию, — отозвался Ивострел. — У меня здесь сад. Ученики. Пациенты. Когда родится мой ребенок, он по праву будет считаться жителем этого города. Я никому не делаю дурного, почему же меня не оставят в покое?
Госпожа Смит застонала и исчезла в облаке дыма.
— К тому же моя любимая в положении — как ей путешествовать? — продолжал Ивострел, глядя на Горицвет. — Городская малышка вроде тебя не сможет рожать ребенка в глуши. Тебе будет страшно, сердце мое.
— Если нужно, я сделаю все, что ты захочешь, — ответила она, глотая слезы. — Я сама родилась в лесу, не так ли? И я никого не боюсь, даже Хозяина Горы.
— На самом деле он не ест младенцев, — успокоил Горицвет лорд Эрменвир. — По крайней мере не слишком часто. Уй!
— А может, когда похолодает, все немного остынут и страсти улягутся, — с надеждой предположил Смит.
— Ах, едва ли, — отмахнулся лорд Эрменвир. — Боюсь, перспективы не слишком радужные.
— Когда вы так говорите, это значит, что все катится в преисподнюю, — заметил Смит, откупоривая очередную бутылку. — Если мое дело прогорит, я, по крайней мере, хотел бы знать причину.
Лорд Эрменвир покачал головой, потеребил бородку и наконец спросил:
— Что тебе известно о религии йендри?
— Ну, они поклоняются вашей матушке, — ответил Смит.
— Не совсем, — сказал лорд Эрменвир.
— Почему? — возмутился Ивострел. — Мы поклоняемся.
Лорд Эрменвир поерзал в кресле.
— Но вы же не считаете, будто она… богиня или нечто подобное… Она для вас просто пророчица. Что-то в этом роде.
— Она — трева всей Вселенной, Она — воплощение Истины, Она — Олицетворение божественной Любви в ее деятельной ипостаси, — отчеканил Ивострел. — Искупительница, Разбивательница оков, Покорительница демонов.
— Аминь, — нехотя отозвалась Балншик.
— Ну, примерно, — нахмурился лорд Эрменвир. — Все йендри молятся маме, но и ей самой есть кому молиться. Следует обратиться к истории йендри. Когда-то они были рабами.
— Времена Плена, — пропел Ивострел. — В вековечной тени Долины Преград, в мрачнотягостных оковах рабских темниц они возносили молитвы Избавительнице! Но до ее прихода среди многослезных горестей явился Утешитель, Человек в Звездном Плаще, Покровитель вдов…
— В общем, святой, — пояснил лорд Эрменвир. — По всей видимости, предводитель восстания. Он предрек появление на свет Божественного Дитяти, после чего весьма кстати таковое дитя и породил. У папы всегда было собственное мнение по поводу того, как так вышло.
Ивострел на миг лишился дара речи, а потом заявил:
— Она чудесным образом появилась из сердцевины священного цветка пайрайя! Имелись свидетели!
— Конечно. А сегодня на Якорной улице я собственными глазами видел, как простой смертный извлек из своего уха три носовых платка и серебряную монету, — отмахнулся лорд Эрменвир. — В жизни постоянно происходят чудеса, но откуда берутся дети, мы с вами прекрасно знаем. Важно то, что, когда девочке было три дня, йендри подняли восстание. Человек в Звездном Плаще показал им ребенка, и она…
— Она стала нашей Защитницей, Вдохновительницей, и в тот день на пшеничном поле, в тот день у реки, когда велики были потери…
— Короче говоря, во всеобщей суматохе, когда йендри ниспровергали своих господ, этот Человек в Звездном Плаще повредил себе ногу косой или еще чем-то и не мог исцелиться, потому что, подняв восстание, нарушил обет ненасилия. Так он и хромал во время Великого Исхода из Долины Преград и всю дорогу тащил на руках маму-дитя…
— А из его раны сочилась кровь, и там, где она попадала в землю, распускались цветы! — добавил Ивострел.
— Да, я слышал эту историю, — пробурчал Смит. — Как давно это было… Кажется, там еще чудесным образом появились какие-то бабочки…
— Да! — воскликнул Ивострел. — По повелению Утешителя расступилась река, стекляннозмеистый поток, и детям земли открылась дорога к свободе! И они покинули те места, и души мертвых последовали за ними! Не пожелав остаться в плену, они обратились в бабочек. Прозрачнопоющие и отчаяннопотерянные, белокрылые, словно лепестки цветов, они парили в воздухе, над головами живых, направляясь в неизведанные края…
— Должно быть, наши бунтари следовали по пути ежегодной миграции капустниц. Но это, несомненно, придало происшедшему мифологическую окраску. Как бы то ни было, йендри дошли аж до того места, где река впадает в море, — подытожил лорд Эрменвир. — До Хлинъерит, Рощи Дремлющих Туманов. Случившееся потом является предметом постоянных споров в нашем семействе.
— Всем и каждому известно, что произошло на самом деле. — Ивострел сурово взглянул на своего господина. — Человек в Звездном Плаще, Утешитель Несовершенный, очень страдал из-за раны, силы его иссякли, и вера покинула несчастного. Его последователи рыдали от отчаяния. Но Она в милосердии Своем простила ему грех гнева.
— Чушь! Ей было всего полгода!
— И сотворила чудо, и в пене речной родилось его избавление…
Хрустальной пеной сотворен
Серебряный Корабль,
Вот восстает он, и вода
Стекает с парусов;
Отхлынула под пенье птиц
Прозрачная волна.
Он отнесет нас в те края,
Где наш позор забыт,
Под новорожденной луной
Лежит его тропа.
Он отнесет нас в те края,
Где Утешитель ждет…
Глубокое жутковатое контральто лилось словно из ниоткуда. Лишь через несколько мгновений Смит осознал, что это в дымном облаке поет госпожа Смит.
Все так и сидели, в изумлении уставившись на дым, пока наконец Балншик не вытащила из кармана лорда Эрменвира платок и не вручила его поварихе.
— Спасибо, — пробормотала госпожа Смит. — Можете подлить мне вина, если не трудно. Эту песню, юный Ивострел, пел твой отец. — Она высморкалась. — Когда в него бросали камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47