— Мне искренне жаль, что вас не оповестили, — дружелюбно улыбнулся Садлер. — Скорее всего решение было принято уже после вашего отлета на Землю. — (Интересно, что бы сказал директор, знай он, что все это тщательно подстроено?) — Я понимаю, что, в некотором роде, путаюсь у ваших работников под ногами, однако они оказывали мне всю возможную помощь, и я не слышал ни одной жалобы. Более того, у нас установились вполне приличные отношения.
Маклорин задумчиво помял свой подбородок. Садлер с трудом оторвал взгляд от крошечной, не больше, чем у ребенка, но при этом — идеальных пропорций кисти.
— Сколько еще вы намерены здесь пробыть?
Да, усмехнулся про себя Садлер, не очень-то он бережет чужое самолюбие.
— Трудно сказать. Область моих исследований имеет довольно неопределенный характер. Следует, вероятно, предупредить вас, что я почти еще не занимался научной стороной деятельности Обсерватории — а ведь она скорее всего и представляет наибольшие трудности. Пока что я ограничивал свои интересы административной и техническими службами.
Новость явно не обрадовала Маклорина; сейчас он был похож на крошечный вулкан, готовый к извержению; предотвратить катастрофу можно было только одним способом.
Садлер встал, подошел к двери, быстро ее открыл, выглянул наружу и снова закрыл. Этот — намеренно мелодраматичный — спектакль лишил директора дара речи; тем временем Садлер обогнул стол и щелкнул тумблером коммуникатора.
— Вот теперь можно и поговорить, — начал он. — Очень не хотелось, но деваться, похоже, некуда. Скорее всего вы таких штук еще не встречали.
Ошеломленный, никогда прежде не сталкивавшийся с подобной наглостью директор увидел перед собой белую, совершенно чистую пластиковую карточку. Неожиданно на ней появились — чтобы тут же снова исчезнуть — фотография Садлера и короткий печатный текст.
— А откуда она взялась, — спросил он, немного придя в себя, — эта самая Планетарная разведка? Никогда о такой не слыхал.
— Так и должно быть. — Белая карточка спряталась в кармане Садлера. — Организация у нас довольно молодая, и она совсем не рвется на первые страницы газет. Как ни печально, сотрудники Обсерватории сильно заблуждаются относительно смысла моей работы. Говоря откровенно, мне безразлична эффективность вашей организации, и я полностью согласен с тем, что бессмысленно расписывать научные исследования по графам приход-расход. Но легенда получилась хорошая — или вам так не кажется?
— Продолжайте. — В голосе Маклорина звучало опасное, ледяное спокойствие.
Сцена начинала доставлять Садлеру удовольствие, неприлично выходящее за рамки удовлетворения успешно выполненным служебным долгом. Нет, нельзя позволять себе упиваться властью…
— Я ищу шпиона. — По его голосу можно было подумать, что речь идет о чем-то совершенно будничном, заурядном.
— Вы что — серьезно? Мы же в двадцать втором столетии!
— Я говорю абсолютно серьезно. Не стоит, вероятно, и добавлять, что вы не должны сообщать об этой беседе никому, даже Уагнэлу.
— Чтобы кто-то из наших сотрудников занимался шпионажем? — презрительно фыркнул Маклорин. — Даже подумать об этом смешно.
— Об этом всегда смешно подумать, — терпеливо объяснил Садлер. — Что ничуть не меняет положения.
— А если на секунду предположить, что ваши обвинения имеют под собой хоть какую-нибудь основу — у вас есть догадки, кто же это такой?
— Если бы и были, на этой стадии я не мог бы вам ничего сказать. Однако постараюсь быть предельно откровенным. Мы не уверены, что шпион — кто-то из ваших сотрудников; в пользу этого говорит некий туманный намек, подхваченный одним из наших агентов — но никак не более. Однако наличие утечки информации где-то на Луне несомненно, и я расследую данный конкретный вариант. Теперь вам понятно, почему я выспрашиваю всех с такой дотошностью — стараюсь не выбиваться из роли, и только. К этой роли все уже привыкли, а потому остается надеяться, что и таинственный мистер Икс — если он, конечно же, существует — тоже принимает ее за чистую монету. Кстати сказать, именно поэтому мне и хочется знать, кто на меня жаловался. Такие скорее всего нашлись.
Маклорин начал издавать негодующие звуки — но тут же капитулировал:
— Если верить Дженкинсу — это который со склада, — вы отнимаете у него слишком много времени.
— Весьма, весьма любопытно, — удивленно протянул Садлер; Дженкинс заведовал складом и никогда не состоял в списке подозреваемых. — Правду говоря, именно там я провел очень мало времени — достаточно, чтобы не ставить легенду под подозрение, но никак не более. К мистеру Дженкинсу придется присмотреться.
— Все это как-то очень неожиданно, — задумчиво сказал Маклорин. — Но если и предположить, что кто-то из наших передает сведения Федерации, я не совсем понимаю, как они могут это сделать. Разве что ваш шпион — один из связистов.
— Да, — согласился Садлер, — это и есть главный вопрос.
Ему хотелось обсудить с директором именно такие, самые общие черты проблемы — возможно, удастся узнать что-либо новое. Садлер прекрасно понимал трудность и масштаб порученного ему задания. Он никак не мог считать себя настоящим контрразведчиком, оставалось только утешаться, что гипотетический противник находится в аналогичном положении. Последний представитель экзотического — и, во все времена, малочисленного — племени профессиональных шпионов умер скорее всего сотню с лишним лет назад.
— Кстати сказать, — заметил Маклорин с деланной и не очень убедительной улыбкой, — а почему вы так уверены, что я — не шпион?
— А я и не уверен, — утешил его Садлер. — Полная уверенность — недопустимая для контрразведки роскошь. Но мы изо всех сил стараемся обеспечить максимально возможную уверенность. Надеюсь, вас не слишком тревожили на Земле?
В первую секунду Маклорин ничего не понял — но тут же взорвался возмущением:
— Так вы что — следите за мной?
— Это может случиться с любым, — пожал плечами Садлер. — Для утешения попробуйте себе представить, через что прошел я, прежде чем получить эту работу. Которой я к тому же абсолютно не хотел.
— Так что же, в конце концов, вам от меня нужно? — прорычал Маклорин; как ни странно, у этого крошечного человечка был низкий, густой голос (если верить сплетникам — приобретавший в минуты крайнего раздражения пронзительные, визгливые интонации).
— Само собой, я хотел бы, чтобы вы извещали меня обо всем подозрительном. Иногда я буду у вас консультироваться — и всегда с благодарностью выслушаю ваши советы. В остальном старайтесь меня по возможности не замечать и продолжайте относиться ко мне как к досадной неприятности, свалившейся на вашу голову.
— Вот уж это-то, — криво усмехнулся Маклорин, — не составит ровно никаких трудностей. Но можете не сомневаться — я окажу вам всю возможную помощь. Хотя бы для того, чтобы доказать беспочвенность ваших подозрений.
— Хотелось бы надеяться, что они беспочвенны, — вполне искренне откликнулся Садлер. — И большое вам спасибо за содействие.
Прикрывая за собой дверь, он начал было насвистывать, но тут же себя одернул — очень, конечно, приятно, что разговор с директором прошел так удачно, однако, сколько помнится, выходя из этого кабинета, никто никогда не проявляет особой радости. Серьезный и задумчивый, в полном соответствии с ситуацией, Садлер миновал кабинет Уагнэла, вошел в главный коридор и тут же натолкнулся на Джеймисона с Уилером.
— Вы были у Старика? — озабоченно поинтересовался Уилер. — Как он, в хорошем настроении?
— Я встречался с ним впервые, так что не могу сравнивать. Но поговорили мы вполне хорошо. А в чем дело? У вас сейчас вид как у нашкодивших мальчишек.
— Он только что нас вызвал, — объяснил Джеймисон. — Не знаю зачем; возможно, просто хочет разобраться получше, что тут делалось в его отсутствие. Он уже поздравил Кона с открытием сверхновой — может быть, захотел обсудить это дело поподробнее. Но скорее всего Старику доложили, что мы немного покатались на «кэте».
— А что тут такого?
— Вообще-то тракторы предназначены исключительно для работы, но их все берут. А чего, собственно: заплати за использованное горючее — и все в порядке, никто ничего не потерял. Вот черт, забыл, с кем разговариваю, вам-то про это лучше не знать.
Садлер настороженно вскинул глаза, но тут же с облегчением сообразил, что в данном случае имеются в виду исключительно его, им же лично разрекламированные, функции финансового сторожевого пса.
— Успокойтесь, — расхохотался он. — В худшем случае я использую эту информацию как орудие шантажа — чтобы при очередной поездке навязаться к вам в попутчики. Будем надеяться, что старик Мак… профессор Маклорин не устроит вам особенно крупной выволочки.
Они очень удивились бы, узнав, с какой нерешительностью обдумывает предстоящую беседу сам директор. При обычных обстоятельствах такие мелкие нарушения распорядка, как взятый без спросу трактор, разбирались Уагнэлом, но сегодня произошло нечто более серьезное. Еще пять минут назад ситуация была совершенно неясной; именно чтобы разобраться в ней, и пригласил к себе молодых астрономов Маклорин. Он гордился своим умением держать руку на пульсе всего происходящего в Обсерватории — ну а персонал, естественно, старался максимально ограничить осведомленность начальника и не жалел на это ни времени своего, ни изобретательности.
Отчет о несанкционированной поездке давал Уилер — в надежде на не совсем еще исчерпавшееся доброе отношение окружающих к первооткрывателю сверхновой. Если верить его изложению, два бесстрашных, в сияющие латы облаченных рыцаря отправились в темный лес на розыски дракона, угрожающего прекрасной деве Обсерватории. Герой не скрыл ни одного существенного обстоятельства — к своему счастью, так как директор и сам их знал.
По мере того как Маклорин слушал это повествование, бессвязные вроде бы части головоломки, хранившиеся в его голове, начали складываться. Недавняя и совершенно загадочная радиограмма, строго приказывавшая не подпускать сотрудников к Морю Дождей, только пришла с Земли; можно не сомневаться, что составлена она в том куполе, куда занесло эту шкодливую парочку. С тем же самым, по всей видимости, местом связана и утечка информации, которой занимается Садлер. Маклорину все еще не верилось, что кто-либо из его людей — шпион, но ведь ни один мало-мальски компетентный шпион и не будет похож на шпиона, так что…
Он отпустил Уилера и Джеймисона без всякого скандала (чем привел их в полное недоумение), а затем тяжело задумался. Возможно, тут просто совпадение — ведь к рассказу этого мальчишки не придерешься. Но если один из них охотится за информацией, он организовал поездку самым разумным для своих целей образом. Разумным — или не очень? Разве станет настоящий шпион действовать настолько откровенно, прекрасно при этом понимая, что навлекает на себя подозрения? А может, это — отчаянный двойной блеф, основанный на расчете, что такая вот лобовая атака не вызовет серьезных подозрений?
Слава тебе Господи, что не мои это проблемы. И нужно спихнуть их с рук
— чем скорее, тем лучше.
Профессор Маклорин щелкнул тумблером «ПРИЕМНАЯ» и сказал, обращаясь к Уагнэлу:
— Вызовите, пожалуйста, мистера Садлера. Я хочу с ним поговорить.
9
С возвращением директора статус Садлера претерпел изменения — не очень, может быть, заметные на глаз, но все равно существенные. Садлер изо всех сил старался это предотвратить, наперед зная тщетность своих стараний. Первые дни все относились к нему с вежливой подозрительностью; чтобы пробить лед отчуждения, потребовалась долгая, серьезная работа. Постепенно люди разговорились, стали дружелюбнее, и только тогда дело сдвинулось с места. Судя по всему, теперь они жалели о прошлой своей откровенности; работать становилось все труднее и труднее.
Он знал, в чем тут дело. Никто, конечно же, и не подозревал истинных причин его пребывания на Луне, однако все видели, что возвращение директора не только не ограничило деятельность «этого бухгалтера», но даже в чем-то укрепило его положение. В маленьком мирке Обсерватории слухи и сплетни разносятся со скоростью, мало уступающей скорости света, секреты здесь почти невозможны. Судя по всему, прошел слушок, что Садлер — птица значительно более важная, чем можно бы подумать. Оставалось только надеяться, что пройдет много времени, пока кто-либо догадается — насколько более важная…
До настоящего момента Садлер ограничивал свое внимание административным отделом; делалось это по расчету — ведь именно такого поведения от него и ожидали. Однако Обсерватория существует для ученых, а не для поваров, машинисток, счетоводов и секретарей, хотя, конечно же, не может обойтись без услуг всего этого вспомогательного персонала.
Если здесь действительно угнездился шпион, вставали два главных вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28