Он считает, что любой разумный с рождения обладает М-способностями, только в нашем обществе их не умеют развивать. На базе его серьезно не воспринимают. И добровольцев для опытов приходилось отлавливать специально, — добавил он с ухмылкой.
Нике захохотала:
— Ага! Особенно было весело, когда мы устроили несчастный случай самому Энлилю. Будто бы на него статуя свалилась. Пока он в бессознательном состоянии валялся, Мишель его и просканировал… Только никому не говори, а то он нас так колдонет — света белого не взвидим.
Интересно было бы поболтать с образованным парнем, таким, как их друг Мишель, вот только непонятно, что тут нужно доказывать? Звучат не только люди, но и предметы. Везде разлита музыка, сливающаяся в мощный магический поток.
Сквозь мутное оконце с трудом просматривался двор, освещенный тусклым фонарем. Шел дождь, и, наблюдая за перемещениями водяных капель по стеклу, я понял, в чем различие между физическим стуком и басистым рокотом, раздававшимся внутри моего черепа. Вода — одна из семи великих стихий мироздания, и как первооснова она звучала чистым и мощным басом. Шалея от древнейшей музыки, я все глубже и глубже погружался в нее, и мир вокруг раскрылся, словно бутон цветка. Я стал всем, оставаясь при этом индивидуальностью: вот я лошадь, дремлю, стоя под навесом рядом с гостиницей, и мне снится жеребенок, скачущий по пестрящему цветами лугу. Миг — и я уже волк, взбудораженный запахом жертвы, рядом со мной волчица, и мы знаем, что, если не добудем сейчас еды, выводок, оставшийся в уютной пещере, недавно обнаруженной мною, останется голодным. Новое усилие — и я в центре грозы, я — молния, что ударила в старый колодец возле разрушенного дома, я — ручей: бегу, стараясь быстрее соединиться со своими братьями в огромной реке. Сила переполняла меня, мир был прекрасен, и я был его хозяином. Я — рыба, я —лодка, я — кусок камня из стены. Я…
«Помоги…» Шепот расколол мою вселенную на мелкие осколки, заставив очнуться. Я находился в теле крупного голубя, смотревшего на простирающийся внизу город с верхушки высокого дерева, растущего около городской стены. Сосредоточившись, Я-голубь без труда определил источник. «Пожалуйста…» — снова раздалось в голове. Голос шептал, умолял и приказывал. Он был слаб, но настойчив, и это подвигло меня к действию. Я-мышь пробежала темным туннелем и оказалась в низенькой комнате без окошек. Там кто-то находился. Еще миг, и он — это я. Тут же меня выгнуло от знакомого ощущения безысходности, судорогой пробежала боль, цепь на шее натянулась, перекрывая кислород. «Помоги… брат…» — громыхнуло во мне, и, дернувшись со всей силы, я снова оказался в собственном теле возле окна. От моментального перемещения мир перевернулся вверх тормашками, и я с грохотом свалился на пол. Как раз в этот момент открылась дверь и в комнату влетел Яшка, принеся с собой убойный запах пива.
— Что случилось? Ты живой? Почему не спишь? — прошептал он, зыркнув в сторону кровати, на которой тихо посапывала сестра.
— Вс-с-е… — просипел я, с трудом шевеля сведенными судорогой губами. — Все-е-е в порядке.
— Твою мать… — выругался он сквозь зубы. — С тобой инфаркт схватить можно. Чего тебе не спится по ночам? — Он стянул с себя сапоги, снял брюки и, оставшись в длинной рубашке, подошел ко мне, шлепая босыми ногами по полу. — Утрись. — Он протянул мне полотенце. — У тебя кровь на лице.
Пока я приходил в себя, он успел нырнуть под шкуры и, умащиваясь там поудобнее, спросил:
— Ну что на сей раз? — Он широко зевнул, полежал немного с закрытыми глазами, потом заговорил снова: — Надеюсь, никакой кошмар не приближается сейчас под землей? А то выспаться уж больно хочется… Спокойной…
Выспаться я ему не дал, сказав:
— Мне надо в город… Срочно.
Он рывком сел на постели, потом, тяжело вздохнув, перебрался за стол. Кажется, мое заявление утвердило его в мысли, что мозги у меня явно набекрень. Повертев пальцем у виска, он отвернулся к окну.
— У тебя явная склонность к суициду. — Его энергичная натура требовала выхода, но мир отделался только разбитым кувшином, хлопнувшимся на пол от сотрясения стола, когда он ударил кулаком по столешнице. — Почему? Зачем тебе это надо? Ты же слышал, там сейчас очередной геноцид против твоей расы. Хочешь, чтобы тебя за компанию повесили?
— Меня позвали… — Ну не мог я объяснить ему свои ощущения. Я и сам не понимал их. Было чувство, что меня позвал очень близкий родственник. — Там нужна моя помощь. Пойми, я должен понять, что во мне не так, а это шанс…
— Твой шанс — это обыскать лес в том месте, где мы тебя нашли, — попробовал втолковать он мне. — Да и как тебя могли позвать?
— Не спрашивай, просто поверь… Я там нужен. Очень нужен…
— Черт!!! Эти твои магические штучки! Шантажист! Ты знаешь, что мы не можем бросить тебя, но…
— Ша, хлопцы, — раздалось с кровати. — Что происходит? Какого черта вам не спится? — Заспанная мордочка Нике вопросительно смотрела на нас одним проснувшимся глазом.
— Ничего особенного, дорогая, — елейным голосом сделавшего пакость человека пропел ей брат. — Спи, завтра тяжелый день. — Он с такой яростью уставился на меня, словно хотел провертеть во мне дырку. Я сделал невинную физиономию. — Мы завтра возвращаемся в Феб, — внезапно сказал Яша.
Нике потерла второй глаз кулачком.
— Ладно, — на удивление легко согласилась она. — Если на спасательную операцию, то я согласна. Вешать эльфов — кощунство какое! Да нам этого в жизни Виланий не простит. — Тут она не удержалась и зевнула. — Но только не говори, что тебя не посещала идея спасти ту нятерку, — сказала она, глядя на брата. — Кстати, я тут слышала, что тебя вроде позвали? — Ее взгляд обратился на меня, и я понял, что ее сонный вид обманчив — мозги у нее работают преотлично. — Кто бы это мог быть? — продолжала Нике. — Там, в городе, есть еще один маг, которому нужна помощь?
Мне стало неловко: день был действительно тяжелый, а я среди ночи всех переполошил. Но мне было необходимо уговорить их пойти со мной. В одиночку шансов у меня добраться до места не было никаких. Да, я маг… И отсутствие памяти еще полбеды, с этим можно при желании справиться. Хуже было то, что внутри меня сидело нечто… Та сила, что переполняла меня пять минут назад, могла снова вырваться наружу в любой момент, и справиться с этим самостоятельно в следующий раз я не смогу: уж больно это сладко — чувствовать себя хозяином мира… Помощь была нужна как воздух. Пришлось соврать.
— Арахнат остался голодным, и к тому же он ранен. Боюсь, что освобождение негативной энергии, которое произойдет во время казни, может его привлечь.
И вполне возможно, что не одного его… Эти твари чувствительны к истончению энергобалансов. — Промелькнувшая в аурах близнецов нотка доверия дала мне понять, что причину я придумал убедительную, другое дело, что сам я чувствовал себя при этом пре-погано. Вот уж не знал, что врать друзьям так стыдно…
— А, да ладно! — Нике махнула рукой. Майка, в которой она спала, слегка сползла, и меня бросило в жар. Наверное, я извращенец…` Или всех эльфов привлекают человеческие женщины? А может, я все-таки не совсем эльф? Странная мысль…
— Это все замечательно, но ты-то чем можешь помочь? Ты пока полный доходяга. — Меня, ощутившего власть над миром, такое отношение задело, но я сдержал желание поразить их суперпуперволшебством и скромненько потупился.
— Мои силы растут, и я уже кое-что могу. — Скользнув мысленно в обломки кувшина, я поднапрягся и через мгновение продемонстрировал им целый. — Вот! Может, это пригодится? Только не спрашивайте как, — сказал я близнецам, которые смотрели на меня пораскрывав рты. — Я сам не знаю, как это получается… — Вторая ложь далась уже легче — сказывался опыт.
Ну в самом деле, должны же быть у меня секреты.
ГЛАВА 10
Виланий. А в это время…
Наша Галактика, относящаяся к срединным мирам, дала жизнь уникальному конгломерату, состоящему из довольно большого числа планет, населенных разумными существами. Хотя по моему мнению, с которым многие несогласны, а кое-кто даже считает такие идеи опасными для Содружества и призывает уничтожать любое сомнение в общепринятых канонах, некоторые расы с трудом можно отнести к высокоорганизованным существам, способным самим распоряжаться своей судьбой К таким, например, я отношу людей. Никто не знает, как возникла эта полуразумная — это я готов признать — раса, поражающая полным отсутствием логики, излишней истеричностью и совершенно невыносимой тягой к размножению. Их появление, не вписывающееся в великую картину сотворения, является зловредной аномалией, способной менять ход истории и вносить хаос в любое мало-мальски разумное начинание. Никто не знает, откуда они пришли и что за звезда смогла породить эту не поддающуюся классификации силу, но я всегда говорил и буду повторять снова и снова: люди, эта колючка в заднице срединных миров— вот главная опасность для Великого равновесия. Их выживаемость в экстремальных условиях вызывает удивление, беспричинная смена настроения — брезгливость, а понимание прекрасного — изумление.
Мои оппоненты, возражая мне, говорят, что некоторые из этих тварей обладают способностью к метафизической трансформации осознанного мира, и одно это подтверждает полную разумность их вида. На это можно с легкостью возразить: исключение подтверждает правило, и то, что десять процентов людей на что-то способны, лишь укрепляет меня в убеждении в полной несостоятельности остальных девяноста.
Конечно, тот факт, что они всегда умудряются оказываться в самом центре любых трагических событий и порой играть в них не последние роли, не вызывает сомнения. Но я думаю, что без них большинства этих историй могло и не быть, а жизнь в нашей Галактике стала бы гораздо спокойнее и упорядоченнее.
Из речи лидера ВПВ Эдгора Оринт велъ `Дота.
Виланий стоял нахмурившись перед старинным зеркалом и с напряжением в него всматривался. Его красивое лицо выглядело усталым, лоб пересекала морщина, глаза покраснели: работа с пространственным искажателем вытягивает очень много энергии, особенно когда пытаешься отыскать «то, не знаешь что» и в качестве ориентира используешь маловразумительные отчеты постоянных агентов, прижившихся там, куда они засланы, и не видящих смысла в своей работе. Гладкая поверхность зеркала словно подернулась изморозью, и внутри заклубились густые облака, пронзаемые тут и там толстенными раскормленными молниями. Осторожно, как бы нехотя, стало проступать изображение человеческого города, стоящего на берегу широкой, но изрядно заросшей реки. «Идиоты, — подумал магистр. — Сразу видно, что всех эльфов прогнали. Еще лет двадцать, и бедняжка полностью уйдет под землю». «Бедняжка» текла неторопливо, огибая приютившееся на правом берегу поселение и не обращая на него никакого внимания. Эльф нетерпеливо постучал по стеклу. Прибор есть прибор, и если он начинает глючить, самое надежное средство — физическое воздействие. Как ни странно, зеркало послушалось и, перевернув изображение, приблизило город. Гроза осталась сверху, а внизу стали угадываться очертания домов.
Зеркало, подарок матери, пресветлой хранительницы Великого леса, старшей жрицы Невидимой Пустоши, Простирающейся За Гранью, вывезенное с Меона много лет тому назад, заслуживало того, чтобы рассказать о нем отдельно. Эльфийская цивилизация, в процессе своего развития достигшая необычайного единения со своими планетами, считающимися у эльфов чем-то вроде высших существ, была большой мастерицей на всяческие селекционные штучки. Темно-зеленая, теплая на ощупь рама являла собой изогнутые ветви необычного растения, имеющего короткий мощный ствол с небольшой впадинкой на верхушке. Ствол и ветви, опушенные мелкими серебристыми листочками, больше напоминавшими иголки, при прикосновении издавали мелодичный звон. Росло это чудо в здоровенной глиняной кадке, расписанной эльфийскими рунами, и очень любило свежий навоз на завтрак. Самое главное, ради чего и выращивались эдварры, или пространственные искажатели (а именно так их классифицировал справочник «Особенности светло-эльфийской флоры»), находилось в центре перекрестья ветвей и представляло собой зеркалоподобный цветок, обладающий весьма необычными свойствами — по желанию своего хозяина он показывал любое место, отдаленное на приличное расстояние.
Чрезвычайная редкость растений, выращиваемых не одно столетие, не позволяла экспортировать их за пределы Меона, и данный экземпляр можно было с уверенностью назвать артефактным. В отличие от операторского центра МЕССИИ, сплошь заставленного приборами и увитого километрами проводов, здесь все зависело от искусства мага и его осведомленности о месте поиска. И вот сейчас как раз с вторым условием у Вилания и возникали проблемы. Эдварр мысленно заскулил, как напроказивший щенок, ментально уловив недовольство хозяина, и зазвенел иголками, демонстрируя готовность исполнить любой каприз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Нике захохотала:
— Ага! Особенно было весело, когда мы устроили несчастный случай самому Энлилю. Будто бы на него статуя свалилась. Пока он в бессознательном состоянии валялся, Мишель его и просканировал… Только никому не говори, а то он нас так колдонет — света белого не взвидим.
Интересно было бы поболтать с образованным парнем, таким, как их друг Мишель, вот только непонятно, что тут нужно доказывать? Звучат не только люди, но и предметы. Везде разлита музыка, сливающаяся в мощный магический поток.
Сквозь мутное оконце с трудом просматривался двор, освещенный тусклым фонарем. Шел дождь, и, наблюдая за перемещениями водяных капель по стеклу, я понял, в чем различие между физическим стуком и басистым рокотом, раздававшимся внутри моего черепа. Вода — одна из семи великих стихий мироздания, и как первооснова она звучала чистым и мощным басом. Шалея от древнейшей музыки, я все глубже и глубже погружался в нее, и мир вокруг раскрылся, словно бутон цветка. Я стал всем, оставаясь при этом индивидуальностью: вот я лошадь, дремлю, стоя под навесом рядом с гостиницей, и мне снится жеребенок, скачущий по пестрящему цветами лугу. Миг — и я уже волк, взбудораженный запахом жертвы, рядом со мной волчица, и мы знаем, что, если не добудем сейчас еды, выводок, оставшийся в уютной пещере, недавно обнаруженной мною, останется голодным. Новое усилие — и я в центре грозы, я — молния, что ударила в старый колодец возле разрушенного дома, я — ручей: бегу, стараясь быстрее соединиться со своими братьями в огромной реке. Сила переполняла меня, мир был прекрасен, и я был его хозяином. Я — рыба, я —лодка, я — кусок камня из стены. Я…
«Помоги…» Шепот расколол мою вселенную на мелкие осколки, заставив очнуться. Я находился в теле крупного голубя, смотревшего на простирающийся внизу город с верхушки высокого дерева, растущего около городской стены. Сосредоточившись, Я-голубь без труда определил источник. «Пожалуйста…» — снова раздалось в голове. Голос шептал, умолял и приказывал. Он был слаб, но настойчив, и это подвигло меня к действию. Я-мышь пробежала темным туннелем и оказалась в низенькой комнате без окошек. Там кто-то находился. Еще миг, и он — это я. Тут же меня выгнуло от знакомого ощущения безысходности, судорогой пробежала боль, цепь на шее натянулась, перекрывая кислород. «Помоги… брат…» — громыхнуло во мне, и, дернувшись со всей силы, я снова оказался в собственном теле возле окна. От моментального перемещения мир перевернулся вверх тормашками, и я с грохотом свалился на пол. Как раз в этот момент открылась дверь и в комнату влетел Яшка, принеся с собой убойный запах пива.
— Что случилось? Ты живой? Почему не спишь? — прошептал он, зыркнув в сторону кровати, на которой тихо посапывала сестра.
— Вс-с-е… — просипел я, с трудом шевеля сведенными судорогой губами. — Все-е-е в порядке.
— Твою мать… — выругался он сквозь зубы. — С тобой инфаркт схватить можно. Чего тебе не спится по ночам? — Он стянул с себя сапоги, снял брюки и, оставшись в длинной рубашке, подошел ко мне, шлепая босыми ногами по полу. — Утрись. — Он протянул мне полотенце. — У тебя кровь на лице.
Пока я приходил в себя, он успел нырнуть под шкуры и, умащиваясь там поудобнее, спросил:
— Ну что на сей раз? — Он широко зевнул, полежал немного с закрытыми глазами, потом заговорил снова: — Надеюсь, никакой кошмар не приближается сейчас под землей? А то выспаться уж больно хочется… Спокойной…
Выспаться я ему не дал, сказав:
— Мне надо в город… Срочно.
Он рывком сел на постели, потом, тяжело вздохнув, перебрался за стол. Кажется, мое заявление утвердило его в мысли, что мозги у меня явно набекрень. Повертев пальцем у виска, он отвернулся к окну.
— У тебя явная склонность к суициду. — Его энергичная натура требовала выхода, но мир отделался только разбитым кувшином, хлопнувшимся на пол от сотрясения стола, когда он ударил кулаком по столешнице. — Почему? Зачем тебе это надо? Ты же слышал, там сейчас очередной геноцид против твоей расы. Хочешь, чтобы тебя за компанию повесили?
— Меня позвали… — Ну не мог я объяснить ему свои ощущения. Я и сам не понимал их. Было чувство, что меня позвал очень близкий родственник. — Там нужна моя помощь. Пойми, я должен понять, что во мне не так, а это шанс…
— Твой шанс — это обыскать лес в том месте, где мы тебя нашли, — попробовал втолковать он мне. — Да и как тебя могли позвать?
— Не спрашивай, просто поверь… Я там нужен. Очень нужен…
— Черт!!! Эти твои магические штучки! Шантажист! Ты знаешь, что мы не можем бросить тебя, но…
— Ша, хлопцы, — раздалось с кровати. — Что происходит? Какого черта вам не спится? — Заспанная мордочка Нике вопросительно смотрела на нас одним проснувшимся глазом.
— Ничего особенного, дорогая, — елейным голосом сделавшего пакость человека пропел ей брат. — Спи, завтра тяжелый день. — Он с такой яростью уставился на меня, словно хотел провертеть во мне дырку. Я сделал невинную физиономию. — Мы завтра возвращаемся в Феб, — внезапно сказал Яша.
Нике потерла второй глаз кулачком.
— Ладно, — на удивление легко согласилась она. — Если на спасательную операцию, то я согласна. Вешать эльфов — кощунство какое! Да нам этого в жизни Виланий не простит. — Тут она не удержалась и зевнула. — Но только не говори, что тебя не посещала идея спасти ту нятерку, — сказала она, глядя на брата. — Кстати, я тут слышала, что тебя вроде позвали? — Ее взгляд обратился на меня, и я понял, что ее сонный вид обманчив — мозги у нее работают преотлично. — Кто бы это мог быть? — продолжала Нике. — Там, в городе, есть еще один маг, которому нужна помощь?
Мне стало неловко: день был действительно тяжелый, а я среди ночи всех переполошил. Но мне было необходимо уговорить их пойти со мной. В одиночку шансов у меня добраться до места не было никаких. Да, я маг… И отсутствие памяти еще полбеды, с этим можно при желании справиться. Хуже было то, что внутри меня сидело нечто… Та сила, что переполняла меня пять минут назад, могла снова вырваться наружу в любой момент, и справиться с этим самостоятельно в следующий раз я не смогу: уж больно это сладко — чувствовать себя хозяином мира… Помощь была нужна как воздух. Пришлось соврать.
— Арахнат остался голодным, и к тому же он ранен. Боюсь, что освобождение негативной энергии, которое произойдет во время казни, может его привлечь.
И вполне возможно, что не одного его… Эти твари чувствительны к истончению энергобалансов. — Промелькнувшая в аурах близнецов нотка доверия дала мне понять, что причину я придумал убедительную, другое дело, что сам я чувствовал себя при этом пре-погано. Вот уж не знал, что врать друзьям так стыдно…
— А, да ладно! — Нике махнула рукой. Майка, в которой она спала, слегка сползла, и меня бросило в жар. Наверное, я извращенец…` Или всех эльфов привлекают человеческие женщины? А может, я все-таки не совсем эльф? Странная мысль…
— Это все замечательно, но ты-то чем можешь помочь? Ты пока полный доходяга. — Меня, ощутившего власть над миром, такое отношение задело, но я сдержал желание поразить их суперпуперволшебством и скромненько потупился.
— Мои силы растут, и я уже кое-что могу. — Скользнув мысленно в обломки кувшина, я поднапрягся и через мгновение продемонстрировал им целый. — Вот! Может, это пригодится? Только не спрашивайте как, — сказал я близнецам, которые смотрели на меня пораскрывав рты. — Я сам не знаю, как это получается… — Вторая ложь далась уже легче — сказывался опыт.
Ну в самом деле, должны же быть у меня секреты.
ГЛАВА 10
Виланий. А в это время…
Наша Галактика, относящаяся к срединным мирам, дала жизнь уникальному конгломерату, состоящему из довольно большого числа планет, населенных разумными существами. Хотя по моему мнению, с которым многие несогласны, а кое-кто даже считает такие идеи опасными для Содружества и призывает уничтожать любое сомнение в общепринятых канонах, некоторые расы с трудом можно отнести к высокоорганизованным существам, способным самим распоряжаться своей судьбой К таким, например, я отношу людей. Никто не знает, как возникла эта полуразумная — это я готов признать — раса, поражающая полным отсутствием логики, излишней истеричностью и совершенно невыносимой тягой к размножению. Их появление, не вписывающееся в великую картину сотворения, является зловредной аномалией, способной менять ход истории и вносить хаос в любое мало-мальски разумное начинание. Никто не знает, откуда они пришли и что за звезда смогла породить эту не поддающуюся классификации силу, но я всегда говорил и буду повторять снова и снова: люди, эта колючка в заднице срединных миров— вот главная опасность для Великого равновесия. Их выживаемость в экстремальных условиях вызывает удивление, беспричинная смена настроения — брезгливость, а понимание прекрасного — изумление.
Мои оппоненты, возражая мне, говорят, что некоторые из этих тварей обладают способностью к метафизической трансформации осознанного мира, и одно это подтверждает полную разумность их вида. На это можно с легкостью возразить: исключение подтверждает правило, и то, что десять процентов людей на что-то способны, лишь укрепляет меня в убеждении в полной несостоятельности остальных девяноста.
Конечно, тот факт, что они всегда умудряются оказываться в самом центре любых трагических событий и порой играть в них не последние роли, не вызывает сомнения. Но я думаю, что без них большинства этих историй могло и не быть, а жизнь в нашей Галактике стала бы гораздо спокойнее и упорядоченнее.
Из речи лидера ВПВ Эдгора Оринт велъ `Дота.
Виланий стоял нахмурившись перед старинным зеркалом и с напряжением в него всматривался. Его красивое лицо выглядело усталым, лоб пересекала морщина, глаза покраснели: работа с пространственным искажателем вытягивает очень много энергии, особенно когда пытаешься отыскать «то, не знаешь что» и в качестве ориентира используешь маловразумительные отчеты постоянных агентов, прижившихся там, куда они засланы, и не видящих смысла в своей работе. Гладкая поверхность зеркала словно подернулась изморозью, и внутри заклубились густые облака, пронзаемые тут и там толстенными раскормленными молниями. Осторожно, как бы нехотя, стало проступать изображение человеческого города, стоящего на берегу широкой, но изрядно заросшей реки. «Идиоты, — подумал магистр. — Сразу видно, что всех эльфов прогнали. Еще лет двадцать, и бедняжка полностью уйдет под землю». «Бедняжка» текла неторопливо, огибая приютившееся на правом берегу поселение и не обращая на него никакого внимания. Эльф нетерпеливо постучал по стеклу. Прибор есть прибор, и если он начинает глючить, самое надежное средство — физическое воздействие. Как ни странно, зеркало послушалось и, перевернув изображение, приблизило город. Гроза осталась сверху, а внизу стали угадываться очертания домов.
Зеркало, подарок матери, пресветлой хранительницы Великого леса, старшей жрицы Невидимой Пустоши, Простирающейся За Гранью, вывезенное с Меона много лет тому назад, заслуживало того, чтобы рассказать о нем отдельно. Эльфийская цивилизация, в процессе своего развития достигшая необычайного единения со своими планетами, считающимися у эльфов чем-то вроде высших существ, была большой мастерицей на всяческие селекционные штучки. Темно-зеленая, теплая на ощупь рама являла собой изогнутые ветви необычного растения, имеющего короткий мощный ствол с небольшой впадинкой на верхушке. Ствол и ветви, опушенные мелкими серебристыми листочками, больше напоминавшими иголки, при прикосновении издавали мелодичный звон. Росло это чудо в здоровенной глиняной кадке, расписанной эльфийскими рунами, и очень любило свежий навоз на завтрак. Самое главное, ради чего и выращивались эдварры, или пространственные искажатели (а именно так их классифицировал справочник «Особенности светло-эльфийской флоры»), находилось в центре перекрестья ветвей и представляло собой зеркалоподобный цветок, обладающий весьма необычными свойствами — по желанию своего хозяина он показывал любое место, отдаленное на приличное расстояние.
Чрезвычайная редкость растений, выращиваемых не одно столетие, не позволяла экспортировать их за пределы Меона, и данный экземпляр можно было с уверенностью назвать артефактным. В отличие от операторского центра МЕССИИ, сплошь заставленного приборами и увитого километрами проводов, здесь все зависело от искусства мага и его осведомленности о месте поиска. И вот сейчас как раз с вторым условием у Вилания и возникали проблемы. Эдварр мысленно заскулил, как напроказивший щенок, ментально уловив недовольство хозяина, и зазвенел иголками, демонстрируя готовность исполнить любой каприз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45