Получив доступ к ресурсам мира, похожего по природным условиям на Землю, и имея в своем распоряжении роботов и другие механизмы для добычи полезных ископаемых, они могут снабжать себя всем необходимым в неограниченных количествах.
Мы не можем просто уйти и оставить их здесь. Тогда им будет достаточно одного корабля, чтобы совершать дерзкие набеги в радиусе нескольких парсеков. Но, само собой разумеется, их штабы не замедлят выслать подкрепление, как это и намечалось с самого начала.
Сохранение же блокады — дело очень дорогостоящее. Даже вы, с вашей подготовкой, не определите, сколько понадобится кораблей. Мы должны неусыпно следить за ними и всегда быть готовыми отразить любую атаку. Кроме того, чтобы посланные противником подкрепления не пробились сюда, необходимо патрулировать космическое пространство вокруг солнца в радиусе более одного светового года. Если им удастся проскользнуть и высадиться на Третьей, или попасть на ее низкую орбиту, они станут неуязвимы, запомните это; в полной безопасности халиане будут наращивать свои ресурсы, пока не станут достаточно сильными, чтобы бросить нам вызов в открытом бою. В наземном обеспечении наших операций задействовано больше людей и оборудования, чем в самих боевых операциях.
Сейчас повсюду идет эскалация военных действий. И мы могли бы добиться больших сдвигов в ситуации вокруг Цели. Но Третья Григорианская стала бездонной бочкой, в которую уходят все ресурсы Флота и Альянса. Так что неизвестно еще, кто кого запер — мы халиан или они нас. Вы все поняли, лейтенант?
— Д-а-а… Д-а-а… мэм, — пробормотал Лент, Затем справился со смущением и выдавил из себя. — Нет, мэм, не совсем понял. Почему вы не подвергнете их бомбардировке из космоса? Ведь можно смешать с землей все их укрепленные районы, а в том месте, где находится подземная база, пробить огромную дыру.
— Это отрицательно скажется на планете, — пояснил Маклорен.
— Ну да, — согласился Лент с болью, — последуют огненные бури, выпадение радиоактивных осадков. «От ландшафтов Моцарта останутся только шлак и пыль. Но я с самого начала знал, что это случится».
— На Третьей нет разумных существ.
— М-ммм… «Да, конечно, есть амадеи. Но они все-таки не сапиенсы. Животные, хотя и смышленые. Ареал их обитания — более чем половина планеты, значит, как вид они могут сохраниться. И жизнь снова вернется на Моцарт. А халиане… — возможно, сейчас они охотятся на амадеев ради забавы».
— Нет. Я думал о лучах и плазме, а также о ракетах. Энергетические виды оружия… сравнительно чистые.
— Какую академию вы оканчивали, лейтенант? — поинтересовалась Дерябина.
— Академию Сианг, на Селестии, мэм. Когда я там учился…
— Чувствуется, теория оружия преподается у них отвратительно. Даже со скидкой на то, что вы не собирались стать строевым офицером, вас следовало получше подготовить. Или у вас все из головы выветрилось?
— Нет, мэм, я…
Дерябина дотронулась до клавиш компьютера, наверняка сделала себе пометку: организовать расследование в Сианге. А дальше, возможно, последуют военные трибуналы.
— Попробуйте объяснить вы, командир, — предложила она.
Лент с облегчением перевел взгляд на Маклорена. Тот откашлялся и заговорил:
— Все дело в количественном факторе. Халиане задействовали в обороне огромное количество сверхмощной техники. Вы ведь понимаете, что полностью уничтожать ракету не нужно. Чтобы вывести из строя всю электронику и превратить ракету в обычную болванку, достаточно кратковременного интенсивного облучения боеголовки или взорванного неподалеку ядерного заряда. Халиане уничтожали полностью все запускаемые нами ракеты, в том числе и самые мощные ракеты-заградители, патрулирующие в высоких слоях атмосферы. Никакие прикрытия, поддержка, отвлекающие маневры не срабатывают при той огневой мощи, которой располагают халиане. Не забывайте еще о подземных заводах, на которых работают роботы.
Мы пробовали кинетическое оружие, посылали метеориты на высоких скоростях. Облучение на них не действует. Но, к сожалению, чтобы вывести на правильную траекторию метеорит, способный причинить серьезный ущерб, требуется большая энергия, и корректировка курса проходит слишком медленно. Халианские детекторы быстро отслеживают камни, и у них остается достаточно времени, чтобы небольшими ядерными зарядами раздробить их на осколки безопасной величины. Да, мы пробовали энергетическое оружие, но вражеские ракеты-перехватчики и корабли-ловушки свели наши усилия на нет.
— А что значит безопасной величины? — уточнил Ленг.
— Мы видели, как двадцатитонные осколки врезались в зону их базирования со скоростью более пятидесяти километров в секунду. Они оставляли кратеры, уничтожали одну, может быть, две огневые позиции, но халиане окопались в глубоких слоях горных пород и укрепили свои сооружения кристаллическими материалами. Судя по всему, отравляющие вещества или радиоактивная пыль тоже лишь заразят поверхность, но не нанесут никакого вреда халианам, засевшим в своем логове.
Вы спрашиваете, можно ли сжечь их плазменными лучами? Что же, попытайтесь представить, какова должна быть длительность и интенсивность подобного излучения. К тому же для этого придется расположить нашу базу совсем близко от халиан, эта база станет неподвижной мишенью для противника; их стационарные генераторы энергии гораздо мощнее тех, что можно установить на корабле. Нет, эта попытка непременно закончится для нас катастрофой.
— Расскажите о наведении, — напомнила ему Дерябина.
— Ах да, мэм, конечно. Вот еще одна проблема, с которой мы столкнулись. Очевидно, противник посылал разведывательные корабли для сбора информации за много лет до высадки. Вы знаете, что во всем районе местность неровная, гористая. А погода облачная и очень капризная. Никто не предполагал, что планета может стать объектом военных действий. Оказалось, что Флот не располагает точными картами этого района. Если такие карты и существовали, они находились на Третьей и были утеряны во время эвакуации. Согласен — здесь проявились и некомпетентность, и неумение просчитывать ходы заранее. Несколько голов уже полетело — но. Господи, на Флоте тоже ведь служат обычные смертные. Ошибки и просчеты неизбежны.
Итак, у нас нет привязки высот к карте местности, и мы не можем точно направить огонь, вернее, можем, но только визуально и пока позволяет видимость в атмосфере. У радаров недостаточная зона обзора, а кроме того неприятель создает различные помехи. Необходима топографическая разведка местности, но ни один корабль не пролетает там достаточно долго, его тут же собьют халиане. Точность, с которой мы можем вести прицельный огонь, составляет несколько километров. Теперь понятно, почему применение кинетического оружия окончилось для нас полным фиаско.
И самое печальное, что даже лучшие карты нам все равно не помогут, поскольку мы не знаем точного местонахождения вражеской базы. Мы следим за наземными сооружениями, но они разбросаны на половине континента. О центральном бункере, мозге и сердце неприятеля, мы знаем только, что он расположен под одной из впадин, укрытой со всех сторон горами. Халиане умело используют камуфляж, восстанавливая растительность, а что касается излучаемой ими радиации, то она рассеянная, и большинство источников работают для нашей дезориентации. Никто из нас не знаком с той местностью. И мы не можем отличить настоящее от фальшивого.
А вот вы. Лент, провели там годы. Бродили по планете, облетали ее, без конца сверяясь с картами. И должны знать ее как свои пять пальцев.
— Сказать по правде, я никогда особенно не приглядывался к своим пальцам, — улыбнулся Ленг.
— Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Конечно, у вас в голове нет геодезического прибора. Но некоторые ориентиры, я уверен, вы узнаете даже при облачной или дождливой погоде; а по ним найдете нужное место. Вы заметите также участки местности, на которых произошли сильные изменения. Правильно?
Ленг вспомнил Пик Веспера, озаренный вспышкой молнии, а под ним — реку Аргент и лагерь, в котором его ждала Тесс.
— Ну, что же, в какой-то мере вы правы. Я неплохо ориентируюсь на местности и с воздуха тоже.
— Это как раз то, что нам нужно, — сказала Дерябина.
Он снова повернулся к адмиралу. Взгляды ее обжигали, словно удары хлыста.
— Так или иначе, нам нужно выходить из этого тупика, и как можно быстрее. Сначала мы рассматривали план наземной операции. Под прикрытием тяжелых бомбардировщиков можно было попробовать высадить войска на другом континенте, а потом уже двигаться с этого плацдарма. Ракеты класса земля — земля размягчили бы оборону халиан, а корабли, бронетехника и пехота завершили бы разгром. Урон мы при этом понесем ужасающий. Погибнет около миллиона человек плюс потери в технике. Это по самым скромным оценкам. Раньше казалось, что другого выхода нет.
А потом появился новый план. Его разработал капитан Маклорен со своей группой. В случае успеха нам удастся уберечь миллион граждан Альянса от смерти и увечий, а сам Альянс — от нехватки людей на других участках фронта.
У Маклорена загорелись глаза, на щеках выступил румянец, и Ленг внезапно осознал смысл слова «акколада»— да, происходящее здесь чем-то напоминало древний обряд посвящения в рыцари.
— Вам тоже предоставлена честь участвовать в этой операции, лейтенант, — сказала Дерябина, и Ленг понял, почему, несмотря ни на что, люди смело идут в атаку под ее командованием.
— А что… я… должен делать, мэм? — прошептал он.
— Вы, а точнее копия вашего мозга, будет пилотировать оружие, которое способно положить конец этому противостоянию. — Дерябина снова заговорила на сухом военном языке, но в голосе ее сохранилась звонкость. — Оружие уже существует, нет только запускающей программы к нему. С виду это обыкновенный хондротический метеорит, перемещающийся в свободном пространстве, ломкая каменистая глыба, в самом широком месте достигающая всего лишь четырех метров, судя по размерам, масса его должна составлять около десяти тонн. На самом же деле масса меньше. Мы выведем его на такую орбиту, чтобы он вошел в атмосферу Третьей недалеко от зенита, как раз над вражеской базой. Халиане примут его за естественный метеорит, тем более что он распадется на куски на большой высоте, как обычно и бывает с хондротическими метеоритами.
И тут неожиданно один из осколков, шириной примерно метра три, выстрелит прямо по базе. Возможно, компьютеры халиан вычислят, что внутри этого осколка запрятан двигатель, но посылать ракеты-перехватчики будет уже поздно. Они попытаются вывести из строя электронику, направив луч на осколок. Но и это не поможет: метеорит ударит прямо по верхушке базы.
Дерябина смолкла. После некоторой паузы Лент спросил:
— Простите, мэм, я не совсем понял. Боеголовки в снаряде не будет, потому что в противном случае халианские приборы ее тут же обнаружат. Таким образом, на них обрушится падающий на обычной космической скорости каменный валун; мотор не слишком увеличит его скорость. А учитывая то, что вы рассказали про укрепления противника, вряд ли им это сильно досадит — разве что чашки задребезжат.
Адмирал явно старалась разжечь любопытство собеседника до такой степени, чтобы он слушал затаив дыхание; кое-что человеческое ей не было так уж чуждо.
— Все дело в том, что, помимо камуфляжной оболочки, двигателя и различных вспомогательных механизмов, внутри будет находиться пять тонн антивещества.
Ленгу дали двадцать часов, чтобы выспаться, адаптироваться к условиям жизни на Белизариусе, а затем явиться с рапортом в лабораторию Маклорена. Психофизиологи увели его в комнату отдыха, угостили кофе и завели неторопливый разговор. Все было бы отлично, если бы не тема беседы. И все-таки он не слишком нервничал, хотя в данной ситуации расслабиться полностью без помощи наркотиков было вряд ли возможно. Кроме того, повторял себе Лент снова и снова, чем больше он узнает, тем лучше выполнит поставленную задачу.
— Нельзя просто сканировать вашу нервную систему, перенести ее по точкам на образец и запустить в программу, — пояснял Маклорен, — так же как нельзя механически скопировать нужные нам участки памяти. Интеллект — вещь тонкая и сложная, его нельзя разложить на составляющие. И нам нужен или ваш разум целиком, или не нужен вообще. Неточное сканирование может дать нам какое-то подобие вашего мозга, но это будет копия мозга… безумца. Если я буду наблюдать за вами в течение всего процесса, внимательно следить за реакцией тела, за вашими ответами на разные вопросы, это станет существенным подспорьем при конструировании аппарата.
Ленг откинулся назад в неудобном кресле и постарался расслабиться. Апартаменты Маклорена располагали к этому: несмотря на строгость обстановки, в них было что-то домашнее — фотографии жены и детей на фоне парусной лодки, гитара, несколько потрепанных старинных рукописей, шахматная доска, подключенная к компьютеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37