Итак, вскоре я уже в очередной раз нетерпеливо излагал приключившуюся со мной историю. Как показала практика, все мои предыдущие рассказы о Спанки не принесли мне каких-либо желанных перемен. Чантери (у которого, насколько я мог судить, не было иных желаний, кроме написания своих чудных журнальных статей) внимательно выслушал меня, приложив к губам почерневшие от никотина пальцы. Когда я наконец завершил свой рассказ, в комнате на несколько секунд воцарилась тягостная тишина. Затем он поднялся и полез под стол, где у него хранились сложенные стопками книги.
— Я полагаю, вам хотелось бы получить от меня некую волшебную формулу, своего рода заклинание, которое заставило бы это существо исчезнуть раз и навсегда, — проговорил он, возвращаясь с одной-единственной газетной вырезкой в руке. — Увы, боюсь, что такового попросту не существует. Вам не удастся изгнать существо, не имеющее телесной формы. Мне уже доводилось слышать про случаи, аналогичные вашему, однако, по правде говоря, я еще ни разу не имел дела непосредственно с жертвой.
— Почему?
— Все они умирали еще до того, как я смог увидеться с ними. — Он стал пробегать глазами текст вырезки, выискивая нужное ему место. — Ваш друг оказался совершенно прав, предположив, что даэмон стал частью вас. Вы и в самом деле не можете существовать друг без друга. Убейте его, и вы лишите жизни себя самого.
Чантери обрушил на меня поток модернистской и потому весьма витиеватой психологии, смысл которой почти не доходил до моего сознания, хотя одно место я все же запомнил.
— Человеческий организм представляет собой своеобразный конгломерат позитивного и негативного начал, война между которыми порой может приобретать довольно жесткие формы. Некоторые люди ее не выдерживают и расстаются с жизнью. Даэмонам это нравится, поскольку их привлекает своего рода... пустота.
Я спросил его насчет себя.
— Я прочитал, — проговорил Чантери, откидывая голову и заглатывая содержимое банки, — все имеющиеся книги по даэмонологии, однако, когда созрел до публикации собственной книги, то оказалось что, единственное издательство, согласившееся принять мою рукопись, выпускает серию “Приключения и фантастика”, причем лишь под рубрикой “Уголок сумасшедшего”.
Однако я пришел к Чантери, чтобы расспросить его о конкретных вещах.
— Скажите, вы считаете, что я и в самом деле убил Пола и поджег магазин?
— Нет, это сделал даэмон, но ему хочется, чтобы в случившемся вы винили, именно себя.
— И все же во всем этом есть нечто такое, в чем вы действительно могли бы помочь мне, — проговорил я со все нарастающим отчаянием в голосе, поскольку, как ft крути, Чантери оставался моей последней надеждой.
— С чего вы это взяли? Люди пока еще не научились излечивать безумие. Они даже для телесных заболеваний и то лишь с большим трудом находят соответствующие снадобья, а уж к тайнам психики пока даже близко не подступили. Духовные даэмоны рыщут по свету в поисках наиболее восприимчивого разума. Когда Спанки “обучал” вас умению, обострять восприимчивость ваших органов чувств, он всего лишь распахивал двери, ведущие к вашему внутреннему “я”. Поэтому вам необходимо найти, способ захлопнуть перед ним эти двери. Вся беда, однако, заключается в том, что я в общем-то не особенно верю в существование подобных способов. Даэмон до тех пор не сможет проникнуть внутрь вас, пока ваша собственная личность будет оставаться целой и неделимой. Ведь вы же не сможете уживаться в одном, общем, теле при наличии двух воль, двух разумов. Вы нужны ему живым, неповрежденным — но лишенным способности самоконтроля. Поэтому он либо сделает так, что вы сойдете с ума, то есть разрушит ваш разум, либо доведет вас до такого отчаяния, что в итоге вы по собственной воле пригласите его внутрь себя. Последнее более предпочтительно, поскольку в этом случае он сможет держать вас в коматозном состоянии, а следовательно, сделает целиком подвластным ему, время от времени подпитывая приятными стимулами, а сам тем временем будет использовать вашу внешнюю оболочку в собственных целях.
— А что это за цели?
— О, речь может идти о самых разных вещах. Не исключаю, что он превратит вас в террориста, насильника, растлителя малолетних. Кстати, вы не заглядывали пока в прошлое этого самого Уильяма Бомона?
— Нет.
— Впрочем, в данный момент лучше вообще не думать по поводу того, что может случиться. И все же я совершенно не представляю себе, какой совет можно вам дать. — Что и говорить, щекотливое это дело, поскольку любой психолог с радостью скажет вам, что одержимость как таковая объясняется исключительно болезненным состоянием разума. Вы же ощущали и наблюдали также и сугубо физические проявления, вы знаете, сколь они реальны и способны причинять вред окружающим. К сожалению, вы не в состоянии даже опробовать на себе методику самовнушения, поскольку гипноз попросту сотрет в вашей памяти любые воспоминания о даэмоне и тем самым лишь облегчит его задачу в битве за ваш разум. Чем больше вы будете сомневаться в себе, тем больше он сможет накопить сил. Чем настойчивее вы будете стремиться избавиться от него, тем более цепким и могущественным будет он становиться. Даэмоны вообще стремятся всеми способами укорениться в своей жертве
— Но взгляните на все эти книги. — Я указал на ряды научных трудов в кожаных переплетах, дешевых романов, энциклопедий, словарей и досье, которые тянулись вдоль одной из стен комнаты. — Неужели ни в одной из них не содержится ничего такого, что было бы способно хоть как-то мне помочь?
Чантери пожал плечами и открыл еще одну банку с пивом.
— Ну что ж, давайте посмотрим, — сказал он.
И мы посмотрели.
К шести часам вечера мы ни на шаг не приблизились к моей заветной цели, хотя сам Чантери изрядно захмелел.
Нам удалось одолеть лишь две с половиной полки и, по моим подсчетам, понадобилось бы не меньше недели на то, чтобы просмотреть каждую из касающихся данной темы книг-
— Совсем не так, как в кино, не правда ли? — сказал Чантери, встряхивая пивные банки, пока наконец не отыскал полную — Лекарство от рака пока не придумано, так с какой же стати должна существовать магическая формула, исцеляющая от какого-то другого недуга?
Он снова вернулся в свое кресло, продолжая сосать пиво. Ну что ж, с ним-то самим было все в порядке — ему смерть отнюдь не грозила.
— Ну и что же, черт побери, мне теперь делать? Руки на себя наложить?! — сорвался я на крик, причем моя паника начала заметно усиливаться по мере того, как я все более отчетливо ощущал перемену в окружавшей нас атмосфере комнаты.
— Похоже на то, что ты готов изливать душу буквально любому, кто согласен тебя слушать, не так ли? — услышал я знакомый голос. Спанки стоял рядом с Чантери, сжимая в кулаке маленького черного котенка. — Сначала продавщица, потом сосед-шизик и вот, наконец, этот знахарь-хиппарь. А почему бы тебе вместо этого не посмотреть по телевизору семичасовую программу новостей? Сразу после перерыва репортаж: “Мартин Росс, одержимый дьяволом”.
Он крепче сжал пальцы, отчего котенок принялся жалобно мяукать и подергиваться, а потом и вовсе перешел на крик.
Чантери поднял глаза и опасливо съежился. Судя по всему, он что-то увидел.
— Что это?! — воскликнул я. — Что вы видите? Спанки уронил на пол безжизненный черный комочек и схватил еще одного зверька.
— Меня он не видит и не слышит. Единственное, что остается доступным его восприятию, так лишь вот эта маленькая тварь. — Он слегка покачал котенка, сжав его шею большим и указательным пальцами, после чего резко крутанул маленькую головку. Послышался жалобный писк несчастного существа.
— Ненавижу кошек. Ну что ж, Мартин, я полагаю, что игра зашла слишком далеко, — проговорил Спанки, повышая голос и стараясь заглушить испуганные возгласы Чантери. — Пора уже тебе пригласить меня в свое тело. Кстати, эту процедуру я мог бы обставить весьма приятными для тебя ощущениями.
— Не подходи ко мне.
Я вскочил с кресла и стал медленно отступать к дальней стене. Мне не хотелось, чтобы он стоял так близко от Чантери, который, подобно одной из своих кошек, в данную минуту напряженно всматривался в пустое пространство перед собой.
— Я не собираюсь причинять вреда этому старому хиппарю, — сказал Спанки, старательно сканируя мой мозг. — В этом нет никакой необходимости. Да и для тебя он ровным счетом ничего не значит. — Затем он на секунду задумался, внимательно изучая Чантери. — Впрочем, как сказать. А знаешь что, давай все же устроим этому битнику сердечный приступ — это будет ему чем-то вроде наказания за излишнюю надоедливость.
— Нет! Оставь его в покое!
Но Спанки уже просунул свою правую руку в грудь Чантери и сжал его сердце, массируя пальцами пульсирующую мышцу, выкачивая кровь и вынуждая клапаны рефлекторно закрываться. Чантери издал короткий и резкий возглас ужаса, словно прекрасно понимая, что именно происходит, и рухнул на колени, после чего Спанки вырвал руку из груди бедняги. Отряхнув окровавленную ладонь, он брезгливо отвернулся от конвульсивно подергивающегося тела.
— К телефону, Мартин, бежать нет смысла — он умрет еще до того, как ты успеешь набрать номер. Болезнь превратила его сердце в сплошное решето, так что от моего прикосновения оно буквально разлетелось на части.
Я попытался было кинуться к корчащейся фигуре Чантери, однако Спанки оттолкнул меня.
— Я сказал, забудь о нем. Сегодня вечером я намерен подыскать себе другую жертву. Слушай, давай сотворим что-нибудь особенно мерзопакостное — на пару, ты и я. Просто чтобы напомнить тебе, что я говорю о серьезных вещах. Например, устроим сценку типа “Убийства в темноте”.
Он принялся шарить взглядом по полу в поисках очередного котенка для удушения. Лежавший в кресле Чантери внезапно затих, и из его носа хлынула кровь-
— Кстати, я уже наметил превосходную жертву, — проговорил Спанки, переходя на более игривый тон. — Причем ты отлично знаешь этого человека. Более того, ты ему даже симпатизируешь, хотя обществу от него нет абсолютно никакой пользы. Ну как, догадался уже, о ком я говорю? — Он раздраженно выпятил нижнюю губу, нарочито изображая нетерпение. — Ладно, даю последнюю подсказку. Его имя начинается с довольно нетипичной для имен буквы...
На буфете стоял телефон — я подбежал к нему и набрал номер Зака.
— Ш-шшшшшшш, — прошипел Спанки себе в ладонь, — близится гроза, и линия отключилась!
Спанки не успел даже шелохнуться, Когда я, скользя по вощеному полу, опрометью бросился вон из комнаты. На сей раз я взял неплохой старт.
Однако, едва добежав до входной двери и распахнув ее, я уже понимал, что даэмон все равно отыщет способ оказаться там раньше меня.
Глава 30
Жертвоприношение
Как и в ту ночь, когда погиб Пол, я бежал по темным улицам, в очередной раз пытаясь спасти человеческую жизнь-Ветер усиливался, обрушиваясь шквалами леденящего дождя, и мои кроссовки то и дело скользили на мокром асфальте. Мне не оставалось ничего иного, кроме как стремительно нестись к Заку. Охваченный все более усиливающимся чувством ужаса, я представил себе Дэбби, носящую в своем чреве ребенка и отчаянно пытающуюся спасти жизнь возлюбленного.
Свернув за угол, я с изумлением увидел черное такси, двигавшееся сквозь пелену дождя мне навстречу, — горящий огонек указывал, что машина свободна. Я судорожно замахал водителю и вскоре оказался в салоне, после чего назвал адрес Зака и попросил ехать как можно быстрее. Ничего не сказав мне в ответ, шофер медленно, даже как-то нарочито медленно тронул машину с места.
Мы двигались в направлении Кенсингтона. Подавшись вперед, я оглядывал мелькавшие за запотевшим стеклом пустынные улицы и старался не думать о тех препятствиях, которые могут помешать мне вовремя добраться до места.
Такси миновало один светофор, затем второй, после чего выехало на боковую аллею, двигаясь, как мне показалось, гораздо медленнее всех остальных машин. Я постучал в стеклянную перегородку, отделяющую шофера от пассажиров, но таксист проигнорировал мой жест и продолжал все так же неторопливо вести машину.
Я попытался было открыть окно, однако не смог — красная лампочка красноречиво указывала на то, что окна открываются по команде с пульта водителя. Я принялся колотить по стеклу и вдруг почувствовал, что машина резко набирает скорость, проскочив на красный свет и едва не столкнувшись с рефрижератором.
Неожиданно водитель обернулся и в упор посмотрел на меня.
— Слушай, старина, мне кажется, что нам с тобой вообще не по пути.
Полыхнув белозубой улыбкой, Спанки рассмеялся, его рот стал распахиваться, делаясь шире, еще шире, покуда голова не раскололась надвое, обнажив таившееся внутри черное поблескивающее месиво из всевозможных насекомых, жуков, скорпионов, мух и муравьев. Мерзкие крохотные твари начали стремительно выплескиваться наружу, расползаясь по телу даэмона и вскоре окончательно покрыв его своей кишащей массой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45