Он убыстрил счет, стараясь вести его сначала тройками, а потом и пятерками. Веки налились страшной тяжестью — значит, демоны все же смогли отыскать путь в его мозг, и в данный момент вознамерились сделать так, чтобы он заснул. Фрэнк изо всех сил пытался сохранить ясность сознания, но затем увидел, что горевшие за окном огни погасли, и незаметно соскользнул в царство снов.
А сны были такие.
Он превратился в гладиатора, вооруженного небольшим овальным мечом и готового сразиться со своими врагами на пропитанной кровью глиняной арене. Он был самнитом, облаченным в золотой шлем с белыми перьями, победителем дьяволов, царем небес, размашистым движением своего сверкающего клинка рассекающим тела этих исчадий ада. Обдуваемый со всех сторон ветрами, он балансировал на вершине горы; он — телохранитель самого Спартака, и ледяной ветер обдувал его обнаженный торс, а в обагренном кровью кулаке все так же зажата сверкающая сабля. Он был...
Совершенно голый, измазанный кровью, он стоял в открытом дверном проеме самолета и слышал доносившийся снизу рев двигателей. Грохочущая темнота вырвала воздух из легких, когда, он резко повернул голову и посмотрел на царивший в салоне хаос. Лежа в проходе, старшая стюардесса истекала кровью, бившей фонтаном из зияющей в животе огромной раны. Дико орали пассажиры. Двое из них — нет, трое — зажимали ладонями раны на голове и груди. Сверкающим, похожим на меч осколком зеркала Фрэнк располосовал на себе одежду, настежь распахнул дверь аварийного выхода, после чего встал в зияющем проеме, размахивая руками и крича что-то в ночную бездну. Между тем корпус “боинга” вздрагивал и подпрыгивал, подобно роликовым саням. Салон еще не успел полностью разгерметизироваться, но в его цилиндрическом чреве бушевал ледяной ураган, в то время как пилот отчаянно пытался удержать самолет в горизонтальном положении.
Сжимая израненной в кровь правой рукой сверкающий осколок зеркала, а левой ухватившись за перемычку аварийного выхода, Фрэнк Дрейк вглядывался в круговерть распростершейся внизу Вселенной. Он окинул взглядом небесные огни, такие чистые, такие яркие, такие христианские, что в их пламени начисто сгорели все гнездившиеся в его сознании языческие демоны. Могучий корпус самолета прокладывал себе путь среди миллионов звезд, а в его белой стальной обшивке отражалось свечение неоновой луны.
Когда натруженные двигатели в очередной раз протестующе взвыли, обнаженная, похожая на большую букву “X” фигура, озаренная желтоватым светом, падавшим из салона, с протяжным воплем устремилась к своему конечному пункту назначения.
Глава 39
Белый шум
В то время как соседи Мэя по палате были повержены вирусом на больничную койку, сам он благодаря вирусу обретал здоровье. Этот вирус был сейчас на экране компьютера, и он не знал, что с ним делать.
В пятницу вечером, когда в отведенное для посещения больных время Мэй ломал голову над этой проблемой, его пришла навестить сержант Лонгбрайт. Ее порадовало явно улучшившееся настроение детектива.
— Сандвичи с паштетом и бисквит к чаю? Ну что ж, неплохо, — сказала она, окинув взглядом стоявший перед ним поднос. — Приятно все же сознавать, что некоторые вещи никогда не меняются. А это что? — спросила она, постучав пунцовым ноготком по экрану монитора компьютера.
— Кое-какие данные из электронного бюллетеня, касающиеся корпорации “ОДЕЛ”, — ответил Мэй. — Оказывается, они состоят в Ассоциации по защите компьютерной свободы.
— А это еще что такое?
— Есть такая организация, которая занимается выявлением шутников, запускающих в компьютерные сети всевозможные вирусы, — проговорил Мэй, разламывая сандвич и проверяя начинку. — Дело в том, что существуют способы создать программу-вредитель, которая, внедрившись в компьютерные сети, способна портить файлы. Возможно, вы слышали о распространившемся в Америке разрушительном “внутрисетевом черве”, да и до сих пор можете сталкиваться с известными вирусами “1813” и “Пятница, тринадцатое”, которые самопроизвольно проникают в программы и занимают всю компьютерную память. Их можно так запрограммировать, что они испортят, а то и вовсе сотрут тот или иной файл и посредством зараженных гибких дисков станут распространяться от одного компьютера к другому.
— Прямо как человеческая болезнь.
— Они действуют по такому же принципу. К счастью, подобно тому, как врачи изобрели всевозможные вакцины для борьбы с некоторыми болезнями, так же и программисты создали нечто вроде “программ-прививок”, которые защищают дискеты от компьютерной инфекции. Так вот, наш “ОДЕЛ” также обещает оказать содействие в обеспечении безопасности промышленности, вложив крупные средства в создание таких “прививочных” технологий.
— Судя по вашим словам, “ОДЕЛ” отнюдь не производит впечатления некой деструктивной и конспиративной организации, что можно предположить на основании содержимого ваших файлов, — заметила Лонгбрайт, — если, конечно, не допустить, что подобные “прививки” они намереваются использовать исключительно в личных целях. Ну да ладно. Вынуждена сообщить, что мы пока не располагаем новыми сведениями относительно личности напавшего на вас человека, хотя и нашли его машину, которую он оставил в нескольких кварталах от станции главной железнодорожной линии. Увы, кассету мы также пока не нашли.
— Если мы действительно намерены предъявить обвинения такой организации, как “ОДЕЛ”, — пробормотал Мэй, поглощая сандвич, — то нам надо сделать две вещи: во-первых, найти какие-то совершенно неопровержимые улики и, во-вторых, добыть их абсолютно законными методами. Это не тот противник, который смирится со своим поражением.
— Ну и что же делать дальше?
— Брайан сказал, что намерен раздобыть внутренние файлы самой “ОДЕЛ”.
— Но вы же понимаете, что это будет противозаконным актом, если мы предварительно не заручимся ордером на изъятие вещественных доказательств, а для этого у нас пока нет никаких оснований.
— Понимаю, как и то, что тем временем будут погибать ни в чем не повинные люди.
— Артур сказал вам, как именно он намерен заполучить эти файлы?
Мэй отодвинул поднос с остатками пищи и откинулся на подушки.
— Боюсь даже подумать об этом, — пробормотал он.
Ужин в поместье Кармоди был выдержан в самых изысканных традициях. Вслед за супом из горькой черешни с креветками были поданы лангусты под пряным соусом и спаржа. Не вызвал удивления и тот факт, что в подвале Кармоди хранились вина самых изысканных сортов. За столом Гарри оказался между адвокатом Слэттери и каким-то угрюмого вида корейцем, который на протяжении всей трапезы не проронил ни единого слова. Разумеется, Гарри хотелось бы находиться поближе к самому Кармоди, однако, в соответствии с проявившейся в ходе недавнего совещания практикой, ближайшие к Кармоди места занимали представители тех компаний, которые сделали наибольший вклад в активы корпорации “ОДЕЛ”.
Памятуя об их предыдущей встрече, Гарри не особенно рассчитывал на задушевную беседу со Слэттери, хотя, как вскоре выяснилось, он ошибался. После обмена традиционными любезностями адвокат наклонился к Гарри и вперил в него взгляд своих окаймленных красноватыми веками глаз.
— Вам, видимо, не дает покоя вопрос, почему Дэниел решил пригласить вас на это мероприятие, — проговорил он. — Впрочем, вы наверняка уже поняли, что к вашей работе в рекламном агентстве это не имеет никакого отношения.
— Эта мысль действительно приходила мне в голову, — сказал Гарри, отрезая кусочек спаржи. — Нам так и не представилась возможность поговорить друг с другом.
— Ну что ж, в таком случае позвольте просветить вас на этот счет. Потребности “ОДЕЛ” в рекламе будут носить весьма специфический характер. Дэниел намерен сформировать команду, которая будет отдавать все свое время решению поставленной задачи и станет своего рода связующим звеном между ним и вашим агентством. В настоящий момент вы целиком представляете интересы своей компании, и это совершенно естественно, хотя я отнюдь не исключаю, что уже в ходе этого уик-энда вам будет сделано предложение о смене места работы.
— Для начала мне хотелось бы поближе изучить методы вашей работы, — заметил Гарри, откладывая вилку. — Существует ряд вещей, которых я до сих пор не понимаю.
— Я уполномочен Дэниелом ответить на любые вопросы, которые могут у вас возникнуть.
— Ну что ж, отлично, — сказал Гарри, сосредоточив все свое внимание на адвокате. — Пока я никак не возьму в толк, что это за затея с рунами? Как, собственно, они работают?
— Я знаю, это может прозвучать весьма странно, однако на самом деле речь идет всего лишь о системе неких символов. В нашей библиотеке можно найти кое-какую информацию по данному вопросу, и миссис Кармоди будет счастлива предоставить ее в ваше распоряжение.
— Это нечто вроде франкмасонства? — не унимался Гарри. — Существуют другие компании, которые разбираются в подобной символике?
— Насколько мне известно, нет. Данная структура существует лишь в рамках корпорации “ОДЕЛ”, хотя предполагается довольно широкий охват различных компаний.
Чувствуя, что адвокат не столько отвечает на его вопросы, сколько блокирует их, Гарри решил зайти с другого конца:
— А скажите, чего все же добивается “ОДЕЛ”, если речь не идет о дальнейшей экспансии? Дэниел широко разрекламирован как филантроп. Он что, стремится установить мир на планете? Намерен положить конец политике ядерного устрашения?
— Дэниел Кармоди, мистер Бакингем, хочет того же, к чему стремится всякий здравомыслящий человек: чтобы он и его дети жили на здоровой планете. Он прочитал массу лекций на эту тему, тексты которых также хранятся в нашей библиотеке.
На этом Гарри решил прекратить дальнейшие расспросы и завершил ужин в полном молчании. Казалось, Слэттери совершенно не замечал этого и тоже занялся едой, одновременно слушая речи своего хозяина, в которых тот распространялся по поводу предстоящего выхода корпорации на рынок кабельного телевидения Нью-Йорка.
После ужина гости перешли в главный кабинет, где были поданы кофе и коньяк. На короткое время появилась миссис Кармоди, которая по очереди поздоровалась с каждым из гостей, после чего устроилась в кресле, стоявшем в противоположном от мужа конце комнаты.
Главной темой разговоров продолжали оставаться планы дальнейшего расширения деятельности “ОДЕЛ”, а вычленившиеся из массы гостей группки формировались преимущественно по национальному признаку. Гарри решил, что сейчас самое время попытаться привлечь к себе внимание жены Кармоди. Он направился в другой конец комнаты и опустился в кресло рядом с хозяйкой дома. Заметив подобную передислокацию Гарри, магнат сверкнул глазами, однако продолжил, как ни в чем не бывало, обсуждение затронутой темы.
— Я все гадал, — с улыбкой проговорил Гарри, — как вас зовут. Как-то неудобно на уик-энде величать вас “миссис Кармоди”.
— О, извините. Силия. Ужасно старомодное имя, я его ненавижу. — Она сделала последнюю затяжку и загасила в пепельнице окурок сигареты. На ее лице отразилось некоторое напряжение.
— А мне кажется, звучит весьма даже изысканно.
— Изысканно! — фыркнула она. Несмотря на то что Силия Кармоди не присутствовала на ужине, от нее исходил сильный запах спиртного. — Впрочем, на этом уик-энде вы меня, скорее всего, больше не увидите.
— О, почему же?
— И никто не увидит.
Возникла неловкая пауза, во время которой Гарри лихорадочно соображал, о чем же говорить дальше, а серые глаза Силии тем временем с полнейшим безразличием скользили по лицам гостей. Казалось, у нее не было никакого желания продолжать разговор.
— Давно вы уже здесь живете? — наконец спросил он.
— Всю жизнь.
— Великолепный дом.
— Да уж.
Неожиданно женщина словно пришла в заушательство и стала судорожно оглядываться по сторонам. Гарри посмотрел на ее сцепленные на коленях руки и решил не отступать.
— У вас есть дети?
— Нет, — ответила она, пожалуй, излишне резким тоном и, видимо почувствовав свою оплошность, сказала: — Послушайте, мистер Бакингем...
— Пожалуйста, называйте меня Гарри. — Наполняя ее бокал, он краем глаза заметил, что Кармоди внимательно наблюдает за ними. — А спросил я об этом лишь потому, что дом кажется мне очень удобным для воспитания детей.
— Мой муж очень занятой человек и часто отправляется в деловые поездки.
— Но, видимо, существуют и какие-то более веские причины для...
— Ему не нравятся дети, нам не нравятся. Боюсь, мы для этого просто не созданы.
— Прошу меня извинить. Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь.
— Нет-нет, все в порядке, вы и не вмешиваетесь.
С этими словами она снова наклонила голову, и именно в этот момент Гарри понял, до какой степени Силия Кармоди ненавидит своего мужа. Он вторгся в ее дом, узурпировал ее жизнь, и она не могла простить ему этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
А сны были такие.
Он превратился в гладиатора, вооруженного небольшим овальным мечом и готового сразиться со своими врагами на пропитанной кровью глиняной арене. Он был самнитом, облаченным в золотой шлем с белыми перьями, победителем дьяволов, царем небес, размашистым движением своего сверкающего клинка рассекающим тела этих исчадий ада. Обдуваемый со всех сторон ветрами, он балансировал на вершине горы; он — телохранитель самого Спартака, и ледяной ветер обдувал его обнаженный торс, а в обагренном кровью кулаке все так же зажата сверкающая сабля. Он был...
Совершенно голый, измазанный кровью, он стоял в открытом дверном проеме самолета и слышал доносившийся снизу рев двигателей. Грохочущая темнота вырвала воздух из легких, когда, он резко повернул голову и посмотрел на царивший в салоне хаос. Лежа в проходе, старшая стюардесса истекала кровью, бившей фонтаном из зияющей в животе огромной раны. Дико орали пассажиры. Двое из них — нет, трое — зажимали ладонями раны на голове и груди. Сверкающим, похожим на меч осколком зеркала Фрэнк располосовал на себе одежду, настежь распахнул дверь аварийного выхода, после чего встал в зияющем проеме, размахивая руками и крича что-то в ночную бездну. Между тем корпус “боинга” вздрагивал и подпрыгивал, подобно роликовым саням. Салон еще не успел полностью разгерметизироваться, но в его цилиндрическом чреве бушевал ледяной ураган, в то время как пилот отчаянно пытался удержать самолет в горизонтальном положении.
Сжимая израненной в кровь правой рукой сверкающий осколок зеркала, а левой ухватившись за перемычку аварийного выхода, Фрэнк Дрейк вглядывался в круговерть распростершейся внизу Вселенной. Он окинул взглядом небесные огни, такие чистые, такие яркие, такие христианские, что в их пламени начисто сгорели все гнездившиеся в его сознании языческие демоны. Могучий корпус самолета прокладывал себе путь среди миллионов звезд, а в его белой стальной обшивке отражалось свечение неоновой луны.
Когда натруженные двигатели в очередной раз протестующе взвыли, обнаженная, похожая на большую букву “X” фигура, озаренная желтоватым светом, падавшим из салона, с протяжным воплем устремилась к своему конечному пункту назначения.
Глава 39
Белый шум
В то время как соседи Мэя по палате были повержены вирусом на больничную койку, сам он благодаря вирусу обретал здоровье. Этот вирус был сейчас на экране компьютера, и он не знал, что с ним делать.
В пятницу вечером, когда в отведенное для посещения больных время Мэй ломал голову над этой проблемой, его пришла навестить сержант Лонгбрайт. Ее порадовало явно улучшившееся настроение детектива.
— Сандвичи с паштетом и бисквит к чаю? Ну что ж, неплохо, — сказала она, окинув взглядом стоявший перед ним поднос. — Приятно все же сознавать, что некоторые вещи никогда не меняются. А это что? — спросила она, постучав пунцовым ноготком по экрану монитора компьютера.
— Кое-какие данные из электронного бюллетеня, касающиеся корпорации “ОДЕЛ”, — ответил Мэй. — Оказывается, они состоят в Ассоциации по защите компьютерной свободы.
— А это еще что такое?
— Есть такая организация, которая занимается выявлением шутников, запускающих в компьютерные сети всевозможные вирусы, — проговорил Мэй, разламывая сандвич и проверяя начинку. — Дело в том, что существуют способы создать программу-вредитель, которая, внедрившись в компьютерные сети, способна портить файлы. Возможно, вы слышали о распространившемся в Америке разрушительном “внутрисетевом черве”, да и до сих пор можете сталкиваться с известными вирусами “1813” и “Пятница, тринадцатое”, которые самопроизвольно проникают в программы и занимают всю компьютерную память. Их можно так запрограммировать, что они испортят, а то и вовсе сотрут тот или иной файл и посредством зараженных гибких дисков станут распространяться от одного компьютера к другому.
— Прямо как человеческая болезнь.
— Они действуют по такому же принципу. К счастью, подобно тому, как врачи изобрели всевозможные вакцины для борьбы с некоторыми болезнями, так же и программисты создали нечто вроде “программ-прививок”, которые защищают дискеты от компьютерной инфекции. Так вот, наш “ОДЕЛ” также обещает оказать содействие в обеспечении безопасности промышленности, вложив крупные средства в создание таких “прививочных” технологий.
— Судя по вашим словам, “ОДЕЛ” отнюдь не производит впечатления некой деструктивной и конспиративной организации, что можно предположить на основании содержимого ваших файлов, — заметила Лонгбрайт, — если, конечно, не допустить, что подобные “прививки” они намереваются использовать исключительно в личных целях. Ну да ладно. Вынуждена сообщить, что мы пока не располагаем новыми сведениями относительно личности напавшего на вас человека, хотя и нашли его машину, которую он оставил в нескольких кварталах от станции главной железнодорожной линии. Увы, кассету мы также пока не нашли.
— Если мы действительно намерены предъявить обвинения такой организации, как “ОДЕЛ”, — пробормотал Мэй, поглощая сандвич, — то нам надо сделать две вещи: во-первых, найти какие-то совершенно неопровержимые улики и, во-вторых, добыть их абсолютно законными методами. Это не тот противник, который смирится со своим поражением.
— Ну и что же делать дальше?
— Брайан сказал, что намерен раздобыть внутренние файлы самой “ОДЕЛ”.
— Но вы же понимаете, что это будет противозаконным актом, если мы предварительно не заручимся ордером на изъятие вещественных доказательств, а для этого у нас пока нет никаких оснований.
— Понимаю, как и то, что тем временем будут погибать ни в чем не повинные люди.
— Артур сказал вам, как именно он намерен заполучить эти файлы?
Мэй отодвинул поднос с остатками пищи и откинулся на подушки.
— Боюсь даже подумать об этом, — пробормотал он.
Ужин в поместье Кармоди был выдержан в самых изысканных традициях. Вслед за супом из горькой черешни с креветками были поданы лангусты под пряным соусом и спаржа. Не вызвал удивления и тот факт, что в подвале Кармоди хранились вина самых изысканных сортов. За столом Гарри оказался между адвокатом Слэттери и каким-то угрюмого вида корейцем, который на протяжении всей трапезы не проронил ни единого слова. Разумеется, Гарри хотелось бы находиться поближе к самому Кармоди, однако, в соответствии с проявившейся в ходе недавнего совещания практикой, ближайшие к Кармоди места занимали представители тех компаний, которые сделали наибольший вклад в активы корпорации “ОДЕЛ”.
Памятуя об их предыдущей встрече, Гарри не особенно рассчитывал на задушевную беседу со Слэттери, хотя, как вскоре выяснилось, он ошибался. После обмена традиционными любезностями адвокат наклонился к Гарри и вперил в него взгляд своих окаймленных красноватыми веками глаз.
— Вам, видимо, не дает покоя вопрос, почему Дэниел решил пригласить вас на это мероприятие, — проговорил он. — Впрочем, вы наверняка уже поняли, что к вашей работе в рекламном агентстве это не имеет никакого отношения.
— Эта мысль действительно приходила мне в голову, — сказал Гарри, отрезая кусочек спаржи. — Нам так и не представилась возможность поговорить друг с другом.
— Ну что ж, в таком случае позвольте просветить вас на этот счет. Потребности “ОДЕЛ” в рекламе будут носить весьма специфический характер. Дэниел намерен сформировать команду, которая будет отдавать все свое время решению поставленной задачи и станет своего рода связующим звеном между ним и вашим агентством. В настоящий момент вы целиком представляете интересы своей компании, и это совершенно естественно, хотя я отнюдь не исключаю, что уже в ходе этого уик-энда вам будет сделано предложение о смене места работы.
— Для начала мне хотелось бы поближе изучить методы вашей работы, — заметил Гарри, откладывая вилку. — Существует ряд вещей, которых я до сих пор не понимаю.
— Я уполномочен Дэниелом ответить на любые вопросы, которые могут у вас возникнуть.
— Ну что ж, отлично, — сказал Гарри, сосредоточив все свое внимание на адвокате. — Пока я никак не возьму в толк, что это за затея с рунами? Как, собственно, они работают?
— Я знаю, это может прозвучать весьма странно, однако на самом деле речь идет всего лишь о системе неких символов. В нашей библиотеке можно найти кое-какую информацию по данному вопросу, и миссис Кармоди будет счастлива предоставить ее в ваше распоряжение.
— Это нечто вроде франкмасонства? — не унимался Гарри. — Существуют другие компании, которые разбираются в подобной символике?
— Насколько мне известно, нет. Данная структура существует лишь в рамках корпорации “ОДЕЛ”, хотя предполагается довольно широкий охват различных компаний.
Чувствуя, что адвокат не столько отвечает на его вопросы, сколько блокирует их, Гарри решил зайти с другого конца:
— А скажите, чего все же добивается “ОДЕЛ”, если речь не идет о дальнейшей экспансии? Дэниел широко разрекламирован как филантроп. Он что, стремится установить мир на планете? Намерен положить конец политике ядерного устрашения?
— Дэниел Кармоди, мистер Бакингем, хочет того же, к чему стремится всякий здравомыслящий человек: чтобы он и его дети жили на здоровой планете. Он прочитал массу лекций на эту тему, тексты которых также хранятся в нашей библиотеке.
На этом Гарри решил прекратить дальнейшие расспросы и завершил ужин в полном молчании. Казалось, Слэттери совершенно не замечал этого и тоже занялся едой, одновременно слушая речи своего хозяина, в которых тот распространялся по поводу предстоящего выхода корпорации на рынок кабельного телевидения Нью-Йорка.
После ужина гости перешли в главный кабинет, где были поданы кофе и коньяк. На короткое время появилась миссис Кармоди, которая по очереди поздоровалась с каждым из гостей, после чего устроилась в кресле, стоявшем в противоположном от мужа конце комнаты.
Главной темой разговоров продолжали оставаться планы дальнейшего расширения деятельности “ОДЕЛ”, а вычленившиеся из массы гостей группки формировались преимущественно по национальному признаку. Гарри решил, что сейчас самое время попытаться привлечь к себе внимание жены Кармоди. Он направился в другой конец комнаты и опустился в кресло рядом с хозяйкой дома. Заметив подобную передислокацию Гарри, магнат сверкнул глазами, однако продолжил, как ни в чем не бывало, обсуждение затронутой темы.
— Я все гадал, — с улыбкой проговорил Гарри, — как вас зовут. Как-то неудобно на уик-энде величать вас “миссис Кармоди”.
— О, извините. Силия. Ужасно старомодное имя, я его ненавижу. — Она сделала последнюю затяжку и загасила в пепельнице окурок сигареты. На ее лице отразилось некоторое напряжение.
— А мне кажется, звучит весьма даже изысканно.
— Изысканно! — фыркнула она. Несмотря на то что Силия Кармоди не присутствовала на ужине, от нее исходил сильный запах спиртного. — Впрочем, на этом уик-энде вы меня, скорее всего, больше не увидите.
— О, почему же?
— И никто не увидит.
Возникла неловкая пауза, во время которой Гарри лихорадочно соображал, о чем же говорить дальше, а серые глаза Силии тем временем с полнейшим безразличием скользили по лицам гостей. Казалось, у нее не было никакого желания продолжать разговор.
— Давно вы уже здесь живете? — наконец спросил он.
— Всю жизнь.
— Великолепный дом.
— Да уж.
Неожиданно женщина словно пришла в заушательство и стала судорожно оглядываться по сторонам. Гарри посмотрел на ее сцепленные на коленях руки и решил не отступать.
— У вас есть дети?
— Нет, — ответила она, пожалуй, излишне резким тоном и, видимо почувствовав свою оплошность, сказала: — Послушайте, мистер Бакингем...
— Пожалуйста, называйте меня Гарри. — Наполняя ее бокал, он краем глаза заметил, что Кармоди внимательно наблюдает за ними. — А спросил я об этом лишь потому, что дом кажется мне очень удобным для воспитания детей.
— Мой муж очень занятой человек и часто отправляется в деловые поездки.
— Но, видимо, существуют и какие-то более веские причины для...
— Ему не нравятся дети, нам не нравятся. Боюсь, мы для этого просто не созданы.
— Прошу меня извинить. Я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь.
— Нет-нет, все в порядке, вы и не вмешиваетесь.
С этими словами она снова наклонила голову, и именно в этот момент Гарри понял, до какой степени Силия Кармоди ненавидит своего мужа. Он вторгся в ее дом, узурпировал ее жизнь, и она не могла простить ему этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61