— А, да, подвал! Ну и когда мы снова навестим ваших друзей из “шабаша” Кэмдентауна? — с легкой, добродушной усмешкой спросил Фрэнк, но Дороги вместо ответа лишь пожала плечами.
В то утро, распахивая двери перед апатичного вида посетителями библиотеки, она испытала нечто похожее на укол смутной, едва ощутимой тревоги и почему-то задалась вопросом: интересно, а настанет ли вообще такой момент, когда ее позовут для того, чтобы она применила на практике все те знания о таинствах мира, которые пока хранятся в запасниках ее разума?
За свои двадцать шесть лет Дэйву Колтису отнюдь не однажды доводилось получать послания с угрозой расправы, хотя ничего подобного этому в его практике еще не было. Он вертел бумажку в своих покрытых татуировкой пальцах, старательно, хотя и тщетно пытаясь уяснить смысл написанного.
Кого он мог в настоящий момент считать своими врагами? Он стал перебирать в памяти имена людей, которых в последнее время так или иначе обидел. Ну, например, владелица клуба в Мэйфере, которая одолжила ему денег, а он потом вдруг взял и перестал с ней встречаться. Или та старая “королева”, которую он шантажировал материалами, добытыми в сауне Сент-Мартин-лейн, и которая пока категорически отказывалась платить. Ну, еще его бывший соучастник по преступной деятельности, с которым он порвал всякие отношения после того, как провалилась столь долго готовившаяся ими операция по компьютерному мошенничеству.
Впрочем, нет, ничего подобного никто из них прислать не мог. Его партнер все еще продолжал ублажать “Ее Величество” в Паркхэрсте; да и почерк на конверте был слишком уж замысловатым, чтобы принадлежать кому-либо из этих типов. Свой новый адрес он никому не давал — между тем таинственный отправитель указал на конверте даже почтовый индекс, который оставался загадкой для самого Дэйва.
Он смял конверт и швырнул в сточную канаву, а листок со странными иероглифами сунул в карман куртки, чтобы на досуге снова помозговать над ним. В данный же момент у него были дела поважнее.
В течение последнего получаса он старательно высматривал машину, которую можно было бы угнать. В первую очередь его интересовали открытые кабриолеты, по возможности марки “БМВ”. Если во всем Хэмпстеде не найдется ни одной такой, решил он, то придется менять профессию.
В то пятничное утро улицы Хэмпстеда были заполонены смазливыми женщинами, вышедшими из дому, чтобы присмотреть себе новую юбку. Раньше в этих магазинах продавали перепелок, сладкий укроп и плоды киви; теперь же они переключились на торговлю одеждой. Мужчины же по пути на работу покупали гель для волос, обувь и газеты. Прислонившись к дереву, Дэйв ковырялся в своих грязных ногтях и одновременно присматривался к прохожим. Потом он перевел взгляд на заволакиваемое тучами небо — начинал моросить дождь.
Кудрявая женщина в зеленой стеганой куртке неожиданно закричала, подзывая своих отпрысков ко входу в магазин:
— Джонквиль! Тарквиль! Папа очень сердится!
Дэйв обернулся и уставился на женщину. Тупые сучки вроде нее совершенно не знали жизни, да и не водилось у них ничего такого, что стоило бы украсть. Все они походили друг на друга как две капли воды — одна порода. Да и денежки у них почти всегда “на привязи”. Он увидел, как чуть ниже по склону холма они выстроились в очередь за картофельным пирогом — замелькали кошельки, кредитные карточки. Дэйв скривил губы в презрительной ухмылке: ясное дело, форсу у них хоть отбавляй, а за душой — ни пенса. Так, дешевка. Телки немытые. Все деньги уходят на выплату по закладной за какую-нибудь полуподвальную дыру в Норфолке, так что потом на бутылку пепси едва наскребают. Их счастье, что уж сегодня-то у него бабок хватает.
В ту же секунду за спиной Дэйва зарычал зеленый спортивный “БМВ” последней модели, с жутким скрежетом царапнув колпаками колес по бордюрному камню. Он мгновенно распознал звук двигателя и отошел от дерева, чтобы получше разглядеть машину.
Ему явно повезло: сидевший за рулем владелец автомобиля — типичный лабух, даром что богатый. Как только он выволок из машины свою задницу, обтянутую сшитыми на заказ штанами, и потрусил в сторону ближайшего газетного киоска, Дэйв приступил к делу.
Выудить ключи из кармана жертвы, которая принялась перебирать выставленные на витрине журналы по интерьеру жилых помещений, оказалось для него столь же просто, как отнять конфету у младенца. После этого оставалось лишь вразвалочку подойти к машине как к своей собственной, распахнуть дверцу и юркнуть внутрь. Плавно влившись в поток проезжающих мимо машин, он увидел, что единственным человеком, который наблюдал за его действиями, был идиот за рулем “мерседеса”, нетерпеливо поджидавший момента, когда можно будет припарковаться на освобождающееся место.
Сверкающий “БМБ” мчался по авеню мимо одевающихся листвой вязов в сторону парка Бельсайз. Заглянув в “бардачок” в поисках кассеты с подходящей музыкой, Дэйв обнаружил там лишь записи произведений Эндрю Ллойда Уэббера и современного джаза. “Ну и люди пошли, — подумал он. — Никакого понятия о стиле”. Лучше уж радио послушать. Повертев ручку настройки стереофонического приемника, он наткнулся на классическую увертюру — судя по всему, Вивальди.
Теперь перед ним двигался, яростно скрипя всеми подвесками, заляпанный грязью грузовик муниципальной службы, под завязку груженный громадными бревнами, срубленными на раскинувшейся неподалеку пустоши. Свисавший с самого длинного бревна красный флажок трепетал на ветру подобно сигналу тревоги. Дэйв предусмотрительно сбросил скорость. В этот момент маячивший впереди светофор вспыхнул зеленым светом, и водитель грузовика, поддав газу, занял место непосредственно перед ним.
Радиосигнал в приемнике заглушили помехи, вслед за чем послышались такие звуки, словно кто-то забивал в электрогитару гвозди, а спустя несколько секунд их сменило завывание статического электричества. Дэйв потянулся к панели настройки и прикоснулся к чувствительным регуляторам, однако шум от этого лишь усилился. “Нет, хватит экспериментов”, — подумал Дэйв. Он определенно не заслуживал того, чтобы обладать столь “изысканной” аппаратурой.
Чуть впереди вспыхнули тормозные огни грузовика. Машинально среагировав, Дэйв легонько надавил на тормоза “БМВ”, после чего снова попытался настроить приемник.
Слева от него промелькнула станция подземки “Парк Бельсайз”. Проезжая мимо нее, Дэйв вынул из кармана куртки ту самую полоску бумаги и в очередной раз принялся изучать непонятные знаки. Что же, черт побери, они могли означать?
Именно тогда он впервые обратил внимание на странно расположенные символы на оборотной стороне бумажки. Прижав листок к лобовому стеклу, он внезапно обнаружил, что чудные кабалистические знаки, которые были написаны на обеих его сторонах и доселе остававшиеся ему совершенно непонятными, сейчас, на просвет, отлились во вполне осмысленные фразы.
По мере того как молодой вор усваивал содержание послания, его брови все больше хмурились. Он резко дернул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя чужеродные мысли, и резко крутанул руль, заметив, что “БМВ” сбился с намеченного курса.
Когда же сознание Дэйва наполнила мешанина незнакомых голосов, он впервые за все это время понял, что именно должен сейчас сделать.
В пятницу вечером Грэйс, свернувшись калачиком, сидела на диване и смотрела транслировавшуюся по четвертому каналу семичасовую программу новостей. Укрывшись под зонтиком, репортер говорил прямо в камеру, установленную возле станции “Парк Бельсайз”:
— Вот в этом месте автомобильный вор сделал остановку. — Он указал в сторону хозяйственного магазина. — Мужчина вошел в магазин и сказал, что хотел бы купить прочную нейлоновую веревку. Вот такую.
Владелец магазина протянул заранее приготовленный образец и добавил:
— Походка у него при этом была нетвердая, а сам он время от времени хватался рукой за голову.
— И что же произошло потом? — спросил репортер.
— Он купил веревку и перочинный нож. Я упаковал покупку, и он ушел.
Следом за репортером камера перенеслась на новое место.
— Затем прохожие видели вора уже в верхней части улицы. Он направил микрофон в сторону молоденькой китаянки.
— Я увидела, как он вышел из машины вон там, — сказала Девушка, указывая на участок омытого дождем асфальта. — Поначалу я даже не поняла, что именно он делает, но потом мне стало ясно, что он обвязывает веревкой фонарный столб. Убедившись в том, что привязал ее достаточно надежно, парень взял в руки другой конец веревки и снова сел в машину. При этом он все время что-то кричал.
Камера сместилась в сторону пожилого мужчины с собакой на руках.
— Я видел, как он сел на место водителя — машина стояла футах в пятнадцати от фонарного столба.
— И что случилось затем?
— Другим концом веревки он обмотал себе шею.
— Каким образом он это сделал?
Мужчина с собакой на руках посмотрел на репортера как на дурачка.
— Завязал петлей, да и все. Потом включил мотор и поддал газу, да так, что тот аж взревел. Я и подумать не мог, что он тронется с места, я имею в виду, с веревкой на шее.
Девушка-китаянка была на грани истерики.
— А потом он сорвался с места, очень быстро.
— Вы видели, что произошло дальше?
— Мне этого никогда не забыть, — проговорила китаянка. — Веревка оказалась достаточно длинной, но потом она все же туго натянулась, и его голову буквально сорвало с плеч.
— Видели бы вы это жуткое зрелище... — добавил мужчина с собакой на руках.
Телерепортеры появились с некоторым опозданием и потому не успели запечатлеть реакцию оказавшихся на месте происшествия прохожих при виде тугой струи крови, фонтанировавшей из шеи вора. Не запечатлели они также и внезапно полившуюся из автомобильного радиоприемника музыку Вивальди в оркестровом исполнении, ставшую жутким аккомпанементом к этому кошмарному зрелищу.
Снова появившийся на экране телерепортер теперь указывал на останки зеленого “БМВ”. В какой-то момент, когда камера, чуть покачиваясь, надвинулась на машину, рука Грэйс взметнулась ко рту.
— О мой Бог! — воскликнула она. — Да это же машина Гарри.
Глава 13
“Мгновенный образ”
— Я уже сказал. Мою чертову машину наконец угнали.
— Но дорогой, это же просто какой-то кошмар. — Голос Хилэри выдавал ее неподдельную озабоченность. — А где же ты ее оставил?
— На Хэмпстед-Хай-стрит. Я ехал на работу и остановился, чтобы купить газеты. Все это происходило днем, на глазах у прохожих!
Гарри выхватил сигарету, затем вспомнил, что собирался бросать курить, но все же поднес зажигалку.
— Но я полагала, что на твоей машине установлена сигнализация.
— О Господи, о чем ты говоришь! Включать сигнализацию, чтобы выскочить за газетами, да? И потом, он предварительно вытащил у меня из кармана ключи.
— О Боже, Гарри... — Ему были хорошо знакомы эти интонации. Хилэри укоряла его так, словно он спокойно стоял на месте и наблюдал за тем, как угоняют его машину.
— Ну и что же сказала полиция?
— Там выяснилось много чего. Дело в том, что парень, который угнал ее, отъехал всего на милю, после чего устроил красочное самоубийство.
— Что? Ты хочешь сказать, что он покончил с собой прямо у тебя в машине?
— Именно. После чего она на скорости пятьдесят миль в час врезалась в кирпичную стену.
— О Боже... — И после короткой паузы: — Надеюсь, она была застрахована?
— Да, на полную стоимость.
— А тебе не могут предъявить никаких претензий? Гарри на какое-то время буквально лишился дара речи.
— Что... о чем ты говоришь, Хилэри? Да какие же, черт побери, могут быть ко мне претензии?
— Ну, может, у тебя было что-то не в порядке с тормозами.
— Нет, я просто не верю своим ушам! Какой-то вор-идиот угоняет мою машину, потом накладывает на себя руки, а ты высказываешь предположение, что это я виноват в его гибели!
— Не вижу никаких оснований срываться на дерзости, — с весьма ощутимой прохладцей произнесла она. — Гарри, мне совсем не нравится твой тон. И вообще, мне кажется, что идея насчет сегодняшней встречи не особенно удачна.
— Господи Иисусе, Хилэри, дай же мне хоть отдышаться! — Гарри в отчаянии взлохматил ладонью волосы. — Да у меня же весь день полетел коту под хвост! А мне сегодня полагалось быть у себя в офисе и корпеть над рекламой лимонада Швеппса.
— Но... И где же ты был?
— Всю вторую половину дня провел в полицейском участке Кентиштауна, где же еще! О Бог ты, мой, эта неделя — самая кошмарная за всю мою жизнь! Даже Джэнис вынуждена была признать, что я попал в крутой переплет.
— Кто такая Джэнис? — В голосе Хилэри зазвенели льдинки.
— Сержант полиции, с которой я имел дело в связи со смертью Уилли. К счастью для меня, ее как раз перевели туда с Боу-стрит. Она увидела, как я входил.
— Надо же, как кстати она оказалась там! Ну что ж, Гарри, я вижу, у тебя и в самом деле забот невпроворот, так что, как говорится, не смею задерживать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61