Лео знала, что люди, попадавшие в эту комнату, уже из нее не выходили.
– А я приглашена?
– Куда же без тебя, – Сара пожала плечами. В фальшивое зеркало полетел стул и отскочил с глухим ударом. Уорд явно комплексовал по поводу отсутствия одежды.
– Надо же! – усмехнулась Мириам.
– Он там голый среди одетой толпы, – заметила Сара. – Я бы тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
Мириам не удостоила подругу взглядом.
– Покажи ему клуб, Лео. Пусть поиграет с тобой немного. Но не смей с ним трахаться. Обещаешь?
Обойдя стол, Лео поцеловала Мириам в щеку. Невыносимое зрелище! Почему она заставляет ее страдать? Взяв в руки оружие, Сара нацелила его на несносную девчонку.
– Помни об этом, – сказала Сара. – Этот человек опасен.
В зеркало полетел следующий стул.
– Сделай так, чтобы оказаться вместе с ним у дверей моей комнаты через полчаса, – сказала Мириам вслед заторопившейся Лео. Потом повернулась к Cape. – Нечего грозить ей пистолетом!
– Она плохо себя ведет.
– Принимай девчонку такой, какая она есть.
– Лео тебе нужна вместо меня! Мириам подошла вплотную к Саре и взяла в ладони ее лицо.
– Успокойся, – сказала она, сильнее сжимая ладони, от чего у женщины глаза чуть не вылезли из орбит. – Ладно?
Сара кивнула, не в силах сказать ни слова. Мириам была вполне способна раздробить человеческий череп.
– Уверена?
Сара снова кивнула. Из носа у нее закапала слизь, ноги беспомощно зашаркали. Наконец госпожа ее отпустила. Сара задохнулась, потом втянула воздух, наклонившись вперед.
– Никакой ревности, – холодно произнесла Мириам.
Из глаз Сары хлынули слезы.
– Прошу, не бросай меня!
Мириам слышала от каждого из них эту мольбу, и сейчас задевшую ее за живое. Как они все любят драматизировать, эти людишки... Но они доставляют ей огромное удовольствие, и в конечном счете это самое главное. А Властители всегда заставляют людей страдать – таков закон природы. Мириам поцеловала Сару.
– Ну как, легче?
– Прости меня, Мири. Просто ты так много для меня значишь. Мне не жить без тебя.
– У меня, любовь моя, к тебе есть одно очень важное поручение. – Мириам извлекла на свет медный ключ. – Вот ключ от его номера в отеле. – Она бросила ключ на стол и назвала Саре адрес. – Ступай туда, возьми с собою Билла или еще кого. Забери все его вещи. Будь особенно внимательна, если найдешь небольшую черную книжку, очень старую...
– Ты имеешь в виду «Книгу Имен»? А ему-то она для какой надобности?
– Они научились читать на прайме. Отчасти. Сара искренне изумилась. Кому было под силу разгадать такой шифр?
– Ты уверена?
– Полагаю, воспользовались услугами шифровальщиков из Национальной безопасности.
Сара почувствовала внутри холод, как будто ей пронзили сердце ледяным ножом.
– Там указано твое имя. Перечислена собственность. Мири, что же будет?!
Над Властителями сгустились черные тучи, если люди смогли прочитать такие записи.
– Когда найдешь «Книгу»... если найдешь... вези ее прямо сюда.
– А если ничего не найду?
– Тогда нам придется заставить его сказать, где она спрятана, не так ли, дорогая?
Сара сумела улыбнуться. Иногда Мири заставляла свои жертвы кричать, что обычно Сара ненавидела. Так вот, ей будет приятно, если этот человек закричит.
– Мы заставим его все нам рассказать, – Сара обняла Мири. – Спасибо, что снова доверяешь мне.
– Теперь ступай, дитя. Мчись быстрее ветра.
* * *
Уорд еле-еле натянул брюки.
– Их хозяин, наверное, худой как палка.
Туфли пришлись ему впору, но были сшиты из такой мягкой кожи, что у него мурашки пошли по всему телу. Неужели это вещи какого-нибудь вампира? Судя по тому, что он видел в Париже, эти твари способны гораздо лучше выдавать себя за людей, чем он себе представлял. Чем черт не шутит, возможно, они замешались и в эту стильную толпу.
Уорд повнимательнее присмотрелся к туфлям. Зря он волновался – фирма «Гуччи» не шьет обувь из человеческой кожи, так что последняя версия отпадает.
Смокинг сидел неплохо, правда смотрелся довольно старомодно. Веши принадлежали широкоплечему мужчине, высокому и сильному, – под стать Полу, но чуть стройнее.
Уорд внимательно рассматривал себя в зеркале.
– Господи, выгляжу как картинка.
Лео вздохнула: до чего же несносный тип!
– У вас потрясающий вид, – солгала она.
– Чьи это шмотки?
– Одного нашего приятеля. Послушайте, у меня есть идея. Музыку теперь включат только после ужина. Не хотите пока осмотреть весь клуб?
И эта красотка будет его гидом?
– Как не хотеть? Конечно, хочу.
Девушка вышла из комнаты, пройдя сквозь стену. Он последовал за ней, приготовившись к оглушительному реву музыки. Но его встретила тишина. Они вообще оказались не в комнате. Это был японский сад, устроенный за пределами дома – по крайней мере, создавалась иллюзия открытого пространства. Бархатное небо, сплошь усеянное звездами, желтый серп луны, склонившийся к горизонту. От бамбукового перезвона на душе становилось непривычно легко, по камням журчала вода. Стрекотали сверчки, перед лицом Уорда просвистела летучая мышь. Кое-где в темноте он сумел разглядеть белые пятна лиц. В саду находилось не меньше десятка людей, расположившихся прямо на траве. Среди них перемещался, подобно официанту, какой-то тип в очках, со старомодным докторским саквояжем в руках; он что-то тихо обсуждал с каждым, а потом открывал свой чемоданчик.
Пол учуял опиум... настоящий, хороший опиум Он уже и так был порядком под кайфом, нанюхавшись дыма, а может быть, наглотавшись какой-то дряни, подсыпанной в еду или напитки, поданные ему, наверное, миллион лет тому назад. Уорд был истинным любителем опиума, и воспоминания мгновенно унесли его к далеким тихим дням, проведенным в камбоджийских джунглях, к тем волшебным часам, когда они были более или менее в безопасности и могли предаваться подобным удовольствиям.
Нет, разумеется, это не был сад на открытом воздухе – они находились под стеклянным «небом» в самом центре Манхэттена. Лео тем временем вела его к краю сада.
– Эй, погоди секунду. Мне бы тоже не помешала трубочка.
– Если останешься здесь, то придется заплатить тысячу долларов за час.
Да, в таком сволочном месте за одну ночь можно просадить тысяч десять.
– Тогда лучше продолжим экскурсию.
– Следующий зал довольно необычен. Но прошу вас не забывать: наше кредо – никаких ограничений.
– Звучит забавно. – Пол последовал за ней через еще один занавес в фойе, сплошь увешанное зеркалами. Оттуда начинался тоннель. – Это что такое?
– Обыкновенная лестница, просто выглядит как тоннель. Здесь за каждым занавесом имеется лестница.
Нелегко ему было шагнуть в то, что выглядело в точности как один из парижских тоннелей, но Уорд не отставал от своего гида. Он действительно оказался на тускло освещенной лампами лестнице, что вела к массивной железной двери.
– А что там?
– Мы называем это Госдепартаментом, – ответила девушка со смешком. – Там всегда полно политиков.
Она открыла дверь. Первое, что Уорд увидел, – красный зад. Лео вошла в комнату и, проходя мимо, шлепнула по ягодицам.
– Благодарю вас, – раздался мужской голос.
Уорд тоже вошел и поинтересовался:
– Мне можно? Или мужчине не стоит это делать?
– Ему все равно.
Пол размахнулся и отвесил парню сполна.
– Благодарю вас, сэр!
Уорд наклонился вниз, пытаясь разглядеть лицо бедолаги, связанного по рукам и ногам.
– Нет, милый, мы не любопытны. Но Уорд уже успел увидеть что хотел.
– Хм, они что, все из Вашингтона?
– Вашингтона, Кремля, Даунинг-стрит, Ватикана – назови что хочешь.
Любители кнута не все были мужского пола. Уорд увидел голую женщину, подвешенную к потолку, тяжелые цепи были прикреплены крючками к соскам.
– Ух! – не удержался Пол от возгласа, но Лео шла не останавливаясь.
Они миновали еще одну женщину, связанную очень живописно: она напоминала нечто вроде шара.
– Бог мой, это кто такая?
– Одна шишка в издательском бизнесе. Там был еще парень, привязанный к шесту, двое молодцев стегали его толстыми черными тростями.
– Тоже издатели?
– Зад сенатора обхаживают два конгрессмена. Позже настанет их черед занять место у шеста.
– А кто-нибудь из президентов у вас здесь побывал?
– Из какой страны?
– США.
– Который?
– Что ж, она ответила на вопрос.
– А сколько стоит пребывание в этой комнате?
– Сущие пустяки. Если хочешь остаться здесь, то я сама отхожу тебя за милую душу.
– И не мечтай, сладкая моя. Я торчу от другого.
Леонора пожала плечами.
– Ты бы удивился, как это здорово, когда тебя как следует отстегают. Твое эго просто взрывается внутри. Это происходит в каждой комнате, но по-разному.
– А как же японский сад?
– Словишь правильный кайф и окажешься чуть ли не в раю.
– Кайф он и есть кайф.
– У нас работает дипломированный медик, он не только раздает наркоту. Все наши клиенты обследовались у него, и ему точно известно, от чего они балдеют больше. Он проводит исследования крови, делает назначения, что-то меняет, и все в течение вечера. Клиенты ловят такой кайф, что забывают свои имена.
– А затем музыка вообще уносит тебя к черту на рога.
– Нет, мистер, здесь мы приближаемся к Богу. Это место святое.
Уорд никогда не предполагал, что ему придется услышать, как «ад» назовут «святым местом».
– А мы можем еще куда-нибудь пойти? Эта часть клуба была не для него. Ему хотелось затянуться опиумом или на худой конец выпить.
Они поднялись на лифте, таком тесном, что стоять в нем пришлось вплотную друг к другу. Когда двери открылись, Пол окончательно пришел в себя потому что оказался в бальном зале, заставленном красивыми кроватями, на которых пары занимались любовью.
Двое певцов, прелестная высокая девушка и юноша, еще выше ее, пели на два голоса с таким чувством и нежностью, что могли сойти за святых. Уорд узнал старую колыбельную «Всю ночь напролет».
Торжественная обстановка зала никак не вязалась с тем, что походило на оргию в самом разгаре. Уорд был неглупым человеком и сразу понял, чего хотели добиться устроители подобных развлечений. В этом зале, например, секс отделялся от греха, так как не было необходимости прятаться.
Время от времени он забредал в Пномпене или Вьентьяне в какую-нибудь дыру, где было полно таких же, как он, ребят, веселье тогда обычно заканчивалось чем-то вроде оргии. Веселились бурно, но по-скотски, и после его не оставляло чувство брезгливости. Здесь же отсутствие стыда приносило с собой ощущение чистоты. Тридцать или сорок человек наслаждались друг другом всеми возможными интимными способами, творя все, что только можно себе вообразить. Их лица светились от желания, тела покрывала испарина. Может, в этом и есть какая-то святость?
При виде всех этих переплетенных тел Уорд как-то особенно внимательно начал приглядываться к своей спутнице. Скорее всего, она не принимала его всерьез, как остальные завсегдатаи этого клуба... исключая, разве, придурков в подвале. Они принадлежали к политикам, а это с какого-то боку и его мир. Правда, его никак нельзя было назвать любителем порки. Он и так сполна получил свое и ни в чьей дополнительной помощи не нуждался. Ножевая рана, например, хоть и заживала, но все равно давала о себе знать, стоило ему высоко поднять руку.
Лео выглядела потрясающе – этакая Белоснежка. Он был готов хоть сейчас на нее наброситься. Кое-кто считал его член достойным восхищения. Может, и ей понравилось бы. Уорд решил попытать счастья.
– Послушай, я бы не прочь... – Она бросила на него такой взгляд, что Пол тут же замолчал. – Пошли вниз, – сказал он, минуту спустя хриплым от смущения голосом.
Он не мог овладеть ею здесь, так как не принадлежал к числу ангелов и нуждался в уединении.
Девушка неспешно вышла в фойе. Уорд не понимал, какова ее роль в этом клубе, и ему не хотелось никого обижать. Но природа брала свое. Он все-таки живой человек. Нельзя же вот так бросить его на произвол судьбы после всего, что он здесь видел и перечувствовал. Не станет ведь он в самом деле обслуживать себя пятерней! Ему тоже хотелось любви.
– Ты такая... Я хочу сказать, тебе бы понравилось. Я могу заплатить... если таков порядок...
– А теперь я хочу показать нечто действительно особенное, – сказала она и взяла его за руку.
Какое зрелище могло превзойти то, что он успел увидеть, Пол не представлял. В этом заведении не просто стремились доставить гостям удовольствие. Уорд здесь столкнулся с совершенно новым подходом к самому понятию «удовольствие». Чтобы насладиться, здесь не приходилось прятаться, и само наслаждение не считалось грехом. Даже те, кто посещал темницу, усваивали этот урок, правда, своим особым способом.
Люди, которым позволено было сюда приходить, составляли круг избранных. Всю свою жизнь Уорд считал, что социальные барьеры, воздвигаемые людьми, это трагедия. Мириам Блейлок сломала эти барьеры в своем заведении, и, как теперь казалось Полу, довольно успешно.
Они спускались по черной лестнице – стальные ступени в освещенном колодце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42