Уже послышался приглушенный гул движения транспорта в западной части парка, совсем неподалеку от него. Но он чувствовал себя заброшенным куда-то за тысячи километров от всякой цивилизации – настолько все вокруг казалось ему диким и нечеловеческим, и последнее слово очень точно характеризовало обстановку. Чувствовалось присутствие чего-то чудовищного и всемогущего. Его охватил ужас, и на какое-то время он испугался, что запаникует. Журналист ускорил шаг, хотя на бег еще не переходил.
– Эй, Сэм, – позвал его далекий голос. – Сэм!
Гарнер слышал его, но был настолько напуган, что даже не решился ответить. Он был убежден, что кто-то находился совсем рядом и, прячась в тени, преследовал его по пятам. Он сначала пошел трусцой, а затем стремглав бросился бежать. Он раздвигал хлеставшие его по лицу ветви, потерял меховую шапку. Продираясь сквозь чащу, поранил руки.
– Рич! – завопил он, – Рич!
Фотограф стоял у основания стены. От удивления у него глаза полезли на лоб, и он пронзительно закричал.
–Помоги мне!
Гарнер подбежал к стене и судорожно вцепился в протянутые ему Филдсом руки. Он с трудом перевалил через ограду. Поддерживаемый фотографом, он шлепнулся на скамейку.
– Бог ты мой! Что стряслось? – пролепетал Филдс.
– Понятия не имею.
–Тогда смываемся отсюда, да побыстрей!
Филдс так стремительно побежал к машине, что чуть не угодил на шоссе под колеса. Гарнер тянулся за ним из последних сил. В парке произошло нечто такое, чему он никак не мог дать определения. Его преследовало какое-то исчадие ада.
Он вскочил в машину, сильно хлопнув дверцей, и сразу же нажал на кнопку замка. Затем прижался сплошь исцарапанным лицом к рулю.
– Что же это было? – прошептал он.
Журналист посмотрел на Филдса и неожиданно расплакался.
Фотограф, застеснявшись, отвернулся.
– Не знаю. Это было нечто покрупнее собаки и с подобием... лица...-выдохнул он.
– Опиши его! Мне надо знать.
– Не могу... Я видел его всего лишь какую-то долю секунды. – Он медленно покачал головой. – Нет ничего удивительного в том, что копы немедленно пустили в ход свою артиллерию. Эта тварь прямиком пожаловала к нам из преисподней.
– Чушь, – огрызнулся Гарнер. – В ней не было ничего от потустороннего мира. Это реальное существо из плоти и крови. Не знаю, был ли это сам дьявол из Тасмании, но в одном я уверен абсолютно – это свободно шастает по Нью-Йорку, и из этого получится сенсационная статья.
–Дикое животное вырвалось на волю. Далее второй страницы не пойдет.
–Эх ты! Пораскинь немного мозгами. Убийство с увечьями в парке. Копы в панике удирают от чего-то, похожего на собаку. А теперь, когда мы повнимательнее к этому пригляделись, выходит, что никакая это и не собака.
Он замолчал. Нахлынуло яркое воспоминание об этом нечто, вплотную подобравшемуся к нему в чащобе. И хотя он и не разглядел его, воображение Гарнера заработало вовсю.
– Рич, там была кровавая баня. Как на бойне. Кто-то совсем недавно провел неприятные четверть часа, и это зловоние, черт возьми!
– Зловоние?
– Это была какая-то сплошная порнография. Как будто оросили все кустарники вокруг. Ничего не видно, но пахло, как...
–Что?
–Не знаю. Неважно!
Ему показалось, что краешком глаза он увидел какую-то нечеловеческую «физиомордию», наблюдавшую за ним со стены. Он поспешно включил зажигание и сорвался с места, направив машину к центру города. С их пресс-карточкой проблем с парковкой не было, и поэтому они остановились прямо у «Балтимора», чтобы пропустить стаканчик.
– Ну здесь-то спокойно, – прошептал Сэм. – И призраков не водится. Мне нужно оклематься.
Филдс последовал за ним без возражений.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он Гарнера, как только они устроились на двух высоких табуретах у стойки роскошного бара из красного дерева.
Сэм не ответил.
– Бармен, один «манхэттен». Здесь они делают его бесподобно, – буркнул он. – И вообще, класс бара определяют по качеству приготовления этого коктейля.
– И все же, что там произошло, Сэм? – снова обратился к нему Филдс на этот раз уже более настойчивым тоном.
Он хотел это знать. Наклевывалась превосходная статья и понадобятся хорошие фото. А он успел заметить зверя, который преследовал репортера. Но он совсем не собирался ему рассказывать о нем. Тварь вышла из зарослей как раз в тот момент, когда Сэм добрался до стены. Уселась, наблюдая за ним. Потом ее уши прянули в его сторону, и она просто-напросто растворилась в воздухе. Это длилось не более секунды. Только что было нечто, напоминавшее большой серый шар, и в один миг – исчезло.
За эту секунду он успел бы сделать отличное фото. Но Рич Филдс упустил свой шанс. Потому что он окаменел, глядя во все глаза на кошмарное создание. Он никогда ничего более чудовищного в своей жизни не видел. И к тому же все произошло так быстро! И вообще он был не способен утверждать что-либо с полной уверенностью. Может быть, это всего лишь световые блики на пасти собаки. Он взглянул на Гарнера.
–Ну?
– Черт тебя побери, но откуда мне знать? Хватит приставать. Ты не главный редактор. Это какое-то, непонятно почему вызывающее тревогу животное. Его невозможно даже вообразить.
– Ну ладно, с этим ясно. Но именно оно убило Эванса?
Гарнер, вскинув брови, взглянул на фотографа.
– Ну конечно же. За ним также тянется шлейф той крови, что копы обнаружили сегодня утром на скамье. В парке обитает монстр. – Он задержал свой взгляд на бокале. – «Чудовище опустошает парк». Нет, такое название подойдет скорее для «Нэшнл геральд», правда? Но у нас с тобой нет доказательств, за исключением того, что, как нам показалось, мы видели. Но для «Поста» это мало.
Филдс нехотя кивнул. Он смаковал свой «мартини». Гарнер чувствовал себя в этом баре превосходно. Полжизни проводишь в каких-то забегаловках и забываешь, насколько сказочно приятным может быть «бифитер-мартини», сделанный по всем правилам. Он вдруг почувствовал себя кутилой.
– Может, позвоним?
– Еще рано. Слишком много неясных моментов. Если повезет, то, в конечном счете, состряпаем неплохую статейку. А эти двое детективов до чертиков перепугались. И знаешь что? Они пристрелили одного из этих монстров на лужайке перед музеем. Они опасались этого нападения. Я тебе объясню, что происходит: мы с тобой напали на какую-то жуткую хреновину, которая совершенно свободно болтается по этому городу, а полиция дрейфит сообщить об этом общественности.
Филдс улыбнулся.
– Но это же будет потрясающий материал, Сэм. Главное – собрать все кусочки воедино. А это непросто. Нам не с руки устраивать засаду на этого зверюгу, и мы не в силах размотать историю сами без помощи этих двух копов. Думаю, что нам придется повертеться.
– Ну и острая у вас интуиция, доктор Фрейд. Дело весьма щекотливое, но мы его распутаем... если не сломаем прежде головы.
Филдс расхохотался, но это был деланный смех.
* * *
Как только человек спрыгнул со стены, окружавшей парк, Старшой сразу учуял чужака. Небольшого роста, тот отличался подвижностью, ловкостью, на лице чувствовалось любопытство. Однако продвигался он явно колеблясь, как будто с трудом отыскивая следы. Впрочем, так для него оно и было, поскольку он должен был идти от одного кровавого пятна к другому. Трижды Старшой думал, что тот терял отпечатки, но каждый раз он находил их снова. И неуклонно приближался, не замечая его.
Остаток стаи к этому времени уже покинул место, где произошла послеполуденная катастрофа. Задержался лишь он один. В грустном настроении он решил побыть немного на том месте, где погиб его сын. И уже собирался в путь к их новой берлоге на другом конце парка, как услышал поскрипывание снега под ногами, а затем и шум от приземления перемахнувшего через стену человека. Нюх немедленно подсказал ему: запах одежды был для него новым. Но, несмотря на ее толстый слой, он тут же ясно почувствовал особый аромат тела: человек обладал отменным здоровьем и был заядлым курильщиком с крепкими легкими. Он продвигался, шумно дыша, с треском и звоном. Когда он подошел совсем близко, Старшой чуть не задохнулся от могучего желания тотчас же убить его. Еще один из тех людей, что суют нос в их дела!
Затем этот человечек стал подниматься по склону. Он подлез под кусты и сдавленно вскрикнул, обнаружив лужу крови. Старшой одним прыжком оказался совсем рядом, чтобы рассмотреть его.
Незнакомец его не видел, но выскочил из зарослей так, как будто почувствовал его присутствие. Во всяком случае, его обуял страх: он натолкнулся на что-то ему неведомое, и это побудило его вернуться обратно к представителям своего вида, к людям. Он пустился бежать; Старшой не отставал от него. Его бросало в жар от желания растерзать врага, он уже широко открыл пасть. Понадобилось мобилизовать всю свою волю, чтобы не броситься на человека. Он знал, что это было бы ошибкой. Он не имел права так рисковать, к тому же этот свидетель ничего особенного и не обнаружил – всего лишь кровь, которая исчезнет, как только растает снег. И еще одно: рядом не было членов стаи, чтобы помочь ему спрятать тело. В этой ситуации он был бы вынужден оставить тело на месте, пока не сбегает за ними. Теперь, когда он уже не главарь, они бы не ответили на его призыв, хотя он мог войти с ними в контакт голосом на расстоянии в несколько километров. За это время другие люди могли бы обнаружить труп, и их неприятности от этого только бы усугубились. Следовательно, надо дать ему возможность улизнуть.
Человек уже подбежал к стене, взывая о помощи. Появилось чье-то бледное лицо. На миг их взгляды встретились. Смотреть в человеческие глаза было почти то же самое, что вглядываться в извечного врага... или в горячо любимую сестру.
Надо было уходить... Вперед! В мгновение ока он исчез в чаще. Затем он принюхался, выявил место, где находились члены его клана, и припустился в ту сторону. Его попеременно захлестывали чувства то облегчения, то вины за то, что он не загрыз этого человека. Такой внутренний разлад разъярил его и дал подпитку его отчаянию. Его охватили печаль и озабоченность. Его сородичи должны одержать победу над человечеством. Слишком много людей знали о том, что они есть на свете. Его будоражили свойственные их виду эмоциональные всплески. В мозгу вихрем проносились свирепые и неистовые мысли. Медлить было нельзя. «Сегодня ночью, – подумал он на бегу, – или никогда».
Глава 11
С наступлением ночи поднялся ветер, по-северному злой и обжигающе-студеный. Теплый воздух, который удерживался над городом после обеда, оттянуло к югу. На небосводе сверкали лишь несколько звездочек, да восходящая над небоскребами луна бросала вызов морю электрического огня. Этот пронизывающий до костей ветер хлынул в авеню Манхэттена, неся на своих крыльях до самого сердца города вековую свирепость Арктики. Словно темный дух полярных регионов вырвался из своих владений, чтобы вволю порезвиться на городских улицах.
Натужно ползли автобусы, хрипя как астматики и неприятно скрежеща цепями по скользким мостовым. Из вентиляционных шахт доносилось ворчание подземки. Местами появлялись такси в поисках какого-нибудь клиента, которого холод еще не загнал в теплое помещение. Швейцары забились в свои конторки в подъездах ярко освещенных престижных домов.
Когда Бекки открыла глаза, небо уже совсем почернело. Через дверь ее комнаты доносился неясный гул от передачи последних новостей. Дик, Уилсон и Фергюсон сидели в гостиной. Она перевернулась на спину и посмотрела в окно. Ей был виден только уголок лунного полумесяца, высветившегося на чернильном фоне ночи. Она вздохнула и пошла в ванную. 19 часов 30 минут. Значит, она проспала два часа. Ей неожиданно вспомнились разрозненные фрагменты сновидений. Она умылась, причесалась и фыркнула. Были ли это кошмары или просто сон? Трудно сказать. Она посмотрелась в зеркало и сочла, что выглядит слишком бледной. Немного подкрасив губы, вымыла руки. Вернувшись в комнату, оделась: теплое нижнее белье, джинсы, фланелевая кофточка, поверх нее – плотный свитер. На углу улицы подвывал ветер, сотрясая окна, покрытые набухавшим, потрескивавшим инеем.
Бекки вышла в салон.
– Добро пожаловать, – обратился к ней муж. – Ты проспала такое шоу.
– Какое еще шоу?
– Комиссар заявил, что Эванса убила банда чокнутых. Секта, исповедующая культ убийства.
Не говоря ни слова, Уилсон помахал номером «Ньюс». «Оборотни-убийцы охотятся в парке. Два человека погибли».
Бекки покачала головой и не сочла даже нужным комментировать эти известия: до того они были абсурдны. Этот комиссар был не в состоянии выявить истину, как, впрочем, и все остальные. Она поискала пачку сигарет и прикурила. Затем опустилась на диван между мужем и Уилсоном. Фергюсон, утонув в кресле-качалке, хранил молчание. Создавалось впечатление, что кожа на его скулах туго натянулась. Обострившиеся черты лица придавали ему схожесть с трупом. Сжав губы и устремив взгляд куда-то в небытие, он смотрел, ничего не видя, на экран телевизора, машинально потирая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28