Замнем для ясности. С этой мыслью он спрятал блокнот в портфель.
– Когда дело дойдет до суда, вы будете рассматриваться в качестве соучастника преступления.
Немного шантажа тоже не помешает.
– Вы будете рассматриваться как соучастник убийства. Вы это понимаете?
– Я тут ни при чем.
– Но, если вы не знали ее истинных намерений, – сказал он, вставая, – никто не станет ни в чем вас обвинять.
– Я не заносила инсулин Ротбергу, – упрямо повторила Беверли Морган.
Кевин кивнул.
– Ничего. Есть показания других свидетелей, другие факты, которые будет рассматривать и сравнивать суд.
Он двинулся к выходу. Беверли засеменила за ним в прихожую и встала там, глядя, как он надевает пальто. Кевин оглянулся.
Вот она перед ним, черная женщина, достигшая осени своей жизни. Она пыталась получить профессию и одна, без мужа, поднять на ноги двух сыновей. Во многом именно эти обстоятельства и вызвали те несчастья, что обрушились на семью. Она запила, но держалась на работе. А потом становилось все хуже, все ужасней. День ото дня все с большим предубеждением смотрела она на окружающий мир и все меньше солнечного света видела. Словно родили ее в светлое утро, а потом все дальше вносили в темный тоннель, где стены сужались. Кевин раскаивался, что выбрал такой тон разговора с этой несчастной женщиной. Безусловно, Ротберг того не стоил, чтобы ради его белых одежд обижать таких людей.
– Должен вам сказать, вы отлично готовите, судя по запаху из вашей кухни.
Окаменевшие черты Беверли ничуть не смягчились от похвалы. Она лишь настороженно глядела, ожидая очередного подвоха. Глаза ее были исполнены недоверия к нему и прочим судебным крючкотворам. И он не мог винить ее. В последнее время все, что он говорил и делал, затевалось недаром, подчиняясь задуманной цели. С чего же она должна верить в его искренность?
– До свидания и спасибо за все, – сказал Кевин, открывая дверь. Она встала на пороге, глядя, как он удаляется по тропке в снегу, по узкой полоске тротуара к лимузину. Харон с готовностью выскочил навстречу и распахнул перед ним дверь, затем развернулся и посмотрел в ее сторону. Кевин заметил, как на лице Беверли меняется гамма чувств: от озлобления и недоверия до ужаса и страха. Она поспешно захлопнула дверь, и спустя мгновения они уже были на пути домой.
* * *
Как только они достигли города и зоны действия сети, Кевин позвонил по мобильному в офис, узнать, не поступало ли сообщений на его имя. По пути он сообразил, что к моменту его возвращения секретари разойдутся по домам.
– У вас назначена встреча с Трейси Кейсвелл, "подругой" мистера Ротберга, завтра в два, – известила его Венди. – В остальном затишье.
– Ладно, тогда я сразу домой.
– Да, чуть не забыла, мистер Милтон хотел с вами поговорить. Минутку.
Кевин надеялся, что беседу с Джоном Милтоном можно отложить до завтра. После разговора с Беверли Морган он находился в подавленном состоянии и не был готов к разговору с шефом. Хотя ему не в чем было упрекнуть себя, но в присутствии мистера Милтона пораженческие разговоры были недопустимы: все в этом человеке настраивало на успех.
– Кевин?
– Да, сэр.
– Как продвигается дело?
– Туго, – откликнулся Кевин. Хотя он знал, что Харон не мог слышать их разговор, он увидел, что водитель при этих словах посмотрел на него в зеркале заднего обзора.
– В чем сложности?
– Она терпеть не может Ротберга, считает его эгоистом и не может объяснить, как инсулин оказался в шкафу. Я спросил, не стала ли она невольной свидетельницей ссоры между супругами, описывая все в точности, как рассказал Ротберг, но она уперлась. Это было однозначное "нет".
– Понятно. Что ж, не расстраивайтесь. Обсудим завтра, посмотрим, что тут можно сделать. Забудьте на время обо всем. Расслабляйтесь с вашей чудесной женой.
– Спасибо вам. Простите.
– Тут не за что извиняться, Кевин. Все будет в порядке. Я уверен.
– Хорошо. До свидания.
Он отключил аппарат, перевел его в режим интеркома и велел Харону ехать прямиком домой. Шофер ответил едва заметным кивком. Кевин вспомнил, как Мириам показалось забавным, что Харон едва улыбнулся, когда она спрашивала его о золотом ключе от лифта Ему была вполне понятна такая реакция, ведь этот человек был практически нем. Он редко с кем перебрасывался словом, никогда не задавал вопросов, и, когда ему говорили, куда нужно подъехать и где забрать сотрудников, казалось, что ему уже заранее было об этом известно. Стекло между кабиной и задними сиденьями было постоянно поднято. Все переговоры между ним и пассажирами велись через интерком.
Харон интересовал Кевина, мысли его все время возвращались к этому молчаливому шоферу. Откуда он? Где живет? И давно он работает водителем у мистера Милтона? Судя по всему, вряд ли он всю жизнь провел за баранкой, у него должно быть какое-то иное, таинственное прошлое. Он случайно не бывший работник спецслужб? Интересная интригующая внешность. Должно быть, немало поездил по свету. Но почему о нем никто ничего не рассказывает? Коллеги с таким ажиотажем рассказывали о шефе, но ни разу – о его личном водителе. А ведь Харон, в первую очередь – личный водитель мистера Милтона. Но коллеги просто не обращали на него внимания, как будто его совсем недавно приняли на работу в фирму. Только: "Харон, подбрось нас туда", "Харон, забери нас отсюда". Они редко перебрасывались с ним хотя бы словом, помимо указания маршрута. Интересно, у этого человека есть семья? И вообще, женат ли он?
Когда они подъехали к многоэтажке апартаментов и Харон распахнул перед ним дверцу автомобиля, Кевин вышел нарочито неторопливо.
– Ну, Харон, похоже, ваш рабочий день тоже закончился?
– Да, сэр.
– Теперь вернетесь и будете ждать мистера Милтона, чтобы отвезти домой?
– Такая работа.
– Ну, конечно. Живете тоже в городе?
– Я живу здесь, мистер Тейлор.
– Вот в этих апартаментах?
– Да. В гараже.
– Я и не знал. А вы женаты, Харон?
– Нет, сэр.
– Ну да, ну да... я так и знал, что вы не коренной житель Нью-Йорка. А откуда вы родом? У вас хорошее произношение. Так что не угадаешь.
– Я местный, мистер Тейлор.
– Так вы родом из Нью-Йорка?
При этих словах Кевин улыбнулся, давая понять, что в его вопросе нет никакого подвоха, но Харон не дрогнул ни единой чертой лица и не улыбнулся в ответ.
– Будут еще какие-нибудь распоряжения, мистер Тейлор?
"Этот человек не проявляет никаких эмоций. Точно киборг", – подумалось Кевину.
– О нет, Харон. Вы можете ехать, куда вам надо. Приятного вечера.
– И вам, мистер Тейлор.
Он посмотрел, как гигант возвращается в лимузин и уезжает. Затем вошел в вестибюль.
– Как прошел день, мистер Тейлор? – подал голос Филип из-за стойки охраны, под которой у него стоял портативный телевизор, отбрасывавший сизые тени на лицо. Охранник поднялся и вышел ему навстречу.
– День был тяжелый, Филип. Трудно сказать, хороший или плохой, – выяснится впоследствии.
– Вас понял, сэр. – Филип нажал кнопку, вызывая Кевину лифт.
– Давно здесь служите, Филип?
– С тех пор, как мистер Милтон купил этот дом.
– Я тут узнал только что, оказывается, Харон живет в гараже. Понятия не имел, что в этом доме есть подземные квартиры. Вообще-то, Харон не очень разговорчив.
– Он всей душой предан мистеру Милтону. Он обязан ему жизнью, можно сказать.
– В самом деле? – Двери лифта раскрылись. – И как это случилось? Что за история?
– Мистер Милтон защищал его в суде и добился оправдания.
– Да? Мне об этом не рассказывали. В чем же его обвиняли?
– Убийство всех членов семьи, мистер Тейлор. Естественно, он был так подавлен тем, что произошло – погибли все его близкие, – что у него опустились руки. Он уже почти не обращал внимания на то, что с ним происходит. Ему было все равно. Однако мистер Милтон вдохнул в него новую жизнь.
– Понятно.
– Можно сказать, то же самое он сделал для меня.
– Да?
– Меня обвиняли в сделке с дилерами-наркоторговцами. Пытались засадить. Мистер Милтон вытащил меня, доказав, что это была полицейская инсценировка. Да, сэр, вы работаете на потрясающего человека. Это гений! Ну, доброй ночи, мистер Тейлор.
– И вам тоже, Филип, – сказал Кевин, пятясь в кабину лифта. Улыбку Филипа стерли сдвигающиеся двери.
В странной задумчивости он сначала даже не заметил отсутствия Мириам. Бросив портфель и стряхнув с себя пальто, он проследовал в гостиную, где налил себе виски с содовой. Кажется, у него начали появляться новые привычки. Выпивка после работы становилась чем-то традиционным. Он снова подумал о Беверли Морган.
– Мириам? – позвал он, решив, что она в ванной или на кухне. Однако ни шума воды, ни кухонных приборов слышно не было. Может, она спит или валяется в спальне с журналом?
Кевин обошел квартиру. На террасе тоже пусто. Она даже не оставила записку. Вообще-то ей давно пора находиться дома. Вернувшись в гостиную, он подождал, смакуя алкоголь. Прошло минут двадцать, прежде чем открылась входная дверь и появилась Мириам в синем махровом халате с полотенцем на шее.
– Куда ты запропастилась? – раздраженно поинтересовался он.
– Ой, Кевин, это ты. Я не знала, что ты так рано вернешься. Думала, ты придешь, самое раннее, через час.
– Разговор сорвался, свидетельница ушла в глухую оборону. Так бы я вернулся позже. С чего это ты так вырядилась?
– Я была в пентхаузе... ходила поплавать в джакузи, – ответила она как ни в чем не бывало и прошла в спальню.
– Что? – он вскочил с дивана и поспешил за ней со стаканом в руке. – Ты ходила в джакузи к мистеру Милтону?
– И уже не впервые. Странно, что это тебя так удивляет, – спокойно сказала она, сбрасывая халат, упавший к ногам.
– Нет, это мне удивительно, что тебе такое не кажется странным!
Она стояла перед ним совершенно нагая, с розовой от горячей воды кожей. Она поворачивалась, любуясь собой в зеркале. Завела плечи назад, рассматривая приподнявшуюся грудь.
– Заметно, что я хожу на занятия по аэробике? По-моему, бедра стали стройнее.
– Что значит – не впервые? Ты мне ничего не говорила.
– Разве? – Она повернулась к нему. – Как не говорила? Как это не говорила? – она шаловливо улыбнулась. – Ты просто забыл, потому что перегружен работой.
Голая, она направилась в душ.
– Погоди минуту, – он перехватил ее за локоть. Она тут же вскрикнула, будто он пытался выкрутить ей руку.
– Что с тобой происходит? – досадливо бросила она, потирая руку, со слезами в глазах. – Ну вот, теперь опять будет синяк.
– Но я же едва к тебе прикоснулся, Мириам.
– Что за мужланское обращение, Кевин! То ты нежный и романтичный, то ведешь себя совершенно по-хамски. Что за доктор Джекил и мистер Хайд? У тебя раздвоение личности? – Разгневанно передернув плечами, она устремилась в ванную. Он последовал за ней.
– И все же, когда ты мне говорила, что ходишь в пентхауз?
– Не в пентхауз, а в джакузи, – подчеркнула она, включая горячую воду.
– Пусть будет так. Но когда?
– Позавчера утром, – ответила она, открывая холодный кран и регулируя температуру душа.
– Что-то ты в последнее время стала такой чистюлей. На тебя это не похоже.
– Ты хочешь сказать, раньше я была нечистоплотной?
– Нет, но ты не бегала каждый день в джакузи и не принимала душ по нескольку раз в день, будто профессиональная спортсменка.
– Мы ходим туда, потому что мистер Милтон сказал, что мы можем делать это, когда хотим. У всех есть золотые ключи. Он сказал: пользуйтесь на здоровье. Что еще тебе непонятно? Мы часто там бываем, плаваем, потом слушаем стереосистему в гостиной.
– Кто это "мы"?
– Мы с Нормой и Джин. А теперь можно я приму душ, чтобы успеть приготовить нам ужин? Я тоже проголодалась.
– А я нет. Я в недоумении. Вообще-то ты говорила, что позавчера утром мы занимались любовью.
Она уставилась на него и по истечении некоторого времени укоризненно покачала головой. Затем ступила в кабинку душа. Он не отставал.
– Мириам! – крикнул он в закрытую дверь.
– Что?
– Так занимались или не занимались? – он дернул дверь, открывая ее.
– Чем занимались?
– Занимались или не занимались любовью?
– Не знала, что ты занимаешься этим так часто, что забываешь, с кем и когда, – отрезала она, снова задвигая перегородку. Некоторое время он постоял, заглядывая в полупустой стакан. Затем резким движением влил в себя остатки виски с содовой.
Что она несет, черт возьми? И что, черт возьми, вообще происходит?
11
На руке Мириам расцвел синяк, такой большой и яркий, что Кевину стало по-настоящему стыдно. Он вернулся в гостиную, чтобы налить еще порцию виски с содовой, и в задумчивости опустился на диван. Через некоторое время он услышал возню на кухне. Мириам снова была в халате, но, когда она заглянула в гостиную, чтобы взять блюдо из серванта, рукав задрался, и он увидел, что натворил.
– Боже, я не знал, что в самом деле так сильно сжал твою руку, Мириам.
– Ну, а теперь будешь знать, – ответила она, не поворачиваясь.
Она стала сервировать стол.
– Может, у тебя просто дефицит витамина С или проблемы со здоровьем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Когда дело дойдет до суда, вы будете рассматриваться в качестве соучастника преступления.
Немного шантажа тоже не помешает.
– Вы будете рассматриваться как соучастник убийства. Вы это понимаете?
– Я тут ни при чем.
– Но, если вы не знали ее истинных намерений, – сказал он, вставая, – никто не станет ни в чем вас обвинять.
– Я не заносила инсулин Ротбергу, – упрямо повторила Беверли Морган.
Кевин кивнул.
– Ничего. Есть показания других свидетелей, другие факты, которые будет рассматривать и сравнивать суд.
Он двинулся к выходу. Беверли засеменила за ним в прихожую и встала там, глядя, как он надевает пальто. Кевин оглянулся.
Вот она перед ним, черная женщина, достигшая осени своей жизни. Она пыталась получить профессию и одна, без мужа, поднять на ноги двух сыновей. Во многом именно эти обстоятельства и вызвали те несчастья, что обрушились на семью. Она запила, но держалась на работе. А потом становилось все хуже, все ужасней. День ото дня все с большим предубеждением смотрела она на окружающий мир и все меньше солнечного света видела. Словно родили ее в светлое утро, а потом все дальше вносили в темный тоннель, где стены сужались. Кевин раскаивался, что выбрал такой тон разговора с этой несчастной женщиной. Безусловно, Ротберг того не стоил, чтобы ради его белых одежд обижать таких людей.
– Должен вам сказать, вы отлично готовите, судя по запаху из вашей кухни.
Окаменевшие черты Беверли ничуть не смягчились от похвалы. Она лишь настороженно глядела, ожидая очередного подвоха. Глаза ее были исполнены недоверия к нему и прочим судебным крючкотворам. И он не мог винить ее. В последнее время все, что он говорил и делал, затевалось недаром, подчиняясь задуманной цели. С чего же она должна верить в его искренность?
– До свидания и спасибо за все, – сказал Кевин, открывая дверь. Она встала на пороге, глядя, как он удаляется по тропке в снегу, по узкой полоске тротуара к лимузину. Харон с готовностью выскочил навстречу и распахнул перед ним дверь, затем развернулся и посмотрел в ее сторону. Кевин заметил, как на лице Беверли меняется гамма чувств: от озлобления и недоверия до ужаса и страха. Она поспешно захлопнула дверь, и спустя мгновения они уже были на пути домой.
* * *
Как только они достигли города и зоны действия сети, Кевин позвонил по мобильному в офис, узнать, не поступало ли сообщений на его имя. По пути он сообразил, что к моменту его возвращения секретари разойдутся по домам.
– У вас назначена встреча с Трейси Кейсвелл, "подругой" мистера Ротберга, завтра в два, – известила его Венди. – В остальном затишье.
– Ладно, тогда я сразу домой.
– Да, чуть не забыла, мистер Милтон хотел с вами поговорить. Минутку.
Кевин надеялся, что беседу с Джоном Милтоном можно отложить до завтра. После разговора с Беверли Морган он находился в подавленном состоянии и не был готов к разговору с шефом. Хотя ему не в чем было упрекнуть себя, но в присутствии мистера Милтона пораженческие разговоры были недопустимы: все в этом человеке настраивало на успех.
– Кевин?
– Да, сэр.
– Как продвигается дело?
– Туго, – откликнулся Кевин. Хотя он знал, что Харон не мог слышать их разговор, он увидел, что водитель при этих словах посмотрел на него в зеркале заднего обзора.
– В чем сложности?
– Она терпеть не может Ротберга, считает его эгоистом и не может объяснить, как инсулин оказался в шкафу. Я спросил, не стала ли она невольной свидетельницей ссоры между супругами, описывая все в точности, как рассказал Ротберг, но она уперлась. Это было однозначное "нет".
– Понятно. Что ж, не расстраивайтесь. Обсудим завтра, посмотрим, что тут можно сделать. Забудьте на время обо всем. Расслабляйтесь с вашей чудесной женой.
– Спасибо вам. Простите.
– Тут не за что извиняться, Кевин. Все будет в порядке. Я уверен.
– Хорошо. До свидания.
Он отключил аппарат, перевел его в режим интеркома и велел Харону ехать прямиком домой. Шофер ответил едва заметным кивком. Кевин вспомнил, как Мириам показалось забавным, что Харон едва улыбнулся, когда она спрашивала его о золотом ключе от лифта Ему была вполне понятна такая реакция, ведь этот человек был практически нем. Он редко с кем перебрасывался словом, никогда не задавал вопросов, и, когда ему говорили, куда нужно подъехать и где забрать сотрудников, казалось, что ему уже заранее было об этом известно. Стекло между кабиной и задними сиденьями было постоянно поднято. Все переговоры между ним и пассажирами велись через интерком.
Харон интересовал Кевина, мысли его все время возвращались к этому молчаливому шоферу. Откуда он? Где живет? И давно он работает водителем у мистера Милтона? Судя по всему, вряд ли он всю жизнь провел за баранкой, у него должно быть какое-то иное, таинственное прошлое. Он случайно не бывший работник спецслужб? Интересная интригующая внешность. Должно быть, немало поездил по свету. Но почему о нем никто ничего не рассказывает? Коллеги с таким ажиотажем рассказывали о шефе, но ни разу – о его личном водителе. А ведь Харон, в первую очередь – личный водитель мистера Милтона. Но коллеги просто не обращали на него внимания, как будто его совсем недавно приняли на работу в фирму. Только: "Харон, подбрось нас туда", "Харон, забери нас отсюда". Они редко перебрасывались с ним хотя бы словом, помимо указания маршрута. Интересно, у этого человека есть семья? И вообще, женат ли он?
Когда они подъехали к многоэтажке апартаментов и Харон распахнул перед ним дверцу автомобиля, Кевин вышел нарочито неторопливо.
– Ну, Харон, похоже, ваш рабочий день тоже закончился?
– Да, сэр.
– Теперь вернетесь и будете ждать мистера Милтона, чтобы отвезти домой?
– Такая работа.
– Ну, конечно. Живете тоже в городе?
– Я живу здесь, мистер Тейлор.
– Вот в этих апартаментах?
– Да. В гараже.
– Я и не знал. А вы женаты, Харон?
– Нет, сэр.
– Ну да, ну да... я так и знал, что вы не коренной житель Нью-Йорка. А откуда вы родом? У вас хорошее произношение. Так что не угадаешь.
– Я местный, мистер Тейлор.
– Так вы родом из Нью-Йорка?
При этих словах Кевин улыбнулся, давая понять, что в его вопросе нет никакого подвоха, но Харон не дрогнул ни единой чертой лица и не улыбнулся в ответ.
– Будут еще какие-нибудь распоряжения, мистер Тейлор?
"Этот человек не проявляет никаких эмоций. Точно киборг", – подумалось Кевину.
– О нет, Харон. Вы можете ехать, куда вам надо. Приятного вечера.
– И вам, мистер Тейлор.
Он посмотрел, как гигант возвращается в лимузин и уезжает. Затем вошел в вестибюль.
– Как прошел день, мистер Тейлор? – подал голос Филип из-за стойки охраны, под которой у него стоял портативный телевизор, отбрасывавший сизые тени на лицо. Охранник поднялся и вышел ему навстречу.
– День был тяжелый, Филип. Трудно сказать, хороший или плохой, – выяснится впоследствии.
– Вас понял, сэр. – Филип нажал кнопку, вызывая Кевину лифт.
– Давно здесь служите, Филип?
– С тех пор, как мистер Милтон купил этот дом.
– Я тут узнал только что, оказывается, Харон живет в гараже. Понятия не имел, что в этом доме есть подземные квартиры. Вообще-то, Харон не очень разговорчив.
– Он всей душой предан мистеру Милтону. Он обязан ему жизнью, можно сказать.
– В самом деле? – Двери лифта раскрылись. – И как это случилось? Что за история?
– Мистер Милтон защищал его в суде и добился оправдания.
– Да? Мне об этом не рассказывали. В чем же его обвиняли?
– Убийство всех членов семьи, мистер Тейлор. Естественно, он был так подавлен тем, что произошло – погибли все его близкие, – что у него опустились руки. Он уже почти не обращал внимания на то, что с ним происходит. Ему было все равно. Однако мистер Милтон вдохнул в него новую жизнь.
– Понятно.
– Можно сказать, то же самое он сделал для меня.
– Да?
– Меня обвиняли в сделке с дилерами-наркоторговцами. Пытались засадить. Мистер Милтон вытащил меня, доказав, что это была полицейская инсценировка. Да, сэр, вы работаете на потрясающего человека. Это гений! Ну, доброй ночи, мистер Тейлор.
– И вам тоже, Филип, – сказал Кевин, пятясь в кабину лифта. Улыбку Филипа стерли сдвигающиеся двери.
В странной задумчивости он сначала даже не заметил отсутствия Мириам. Бросив портфель и стряхнув с себя пальто, он проследовал в гостиную, где налил себе виски с содовой. Кажется, у него начали появляться новые привычки. Выпивка после работы становилась чем-то традиционным. Он снова подумал о Беверли Морган.
– Мириам? – позвал он, решив, что она в ванной или на кухне. Однако ни шума воды, ни кухонных приборов слышно не было. Может, она спит или валяется в спальне с журналом?
Кевин обошел квартиру. На террасе тоже пусто. Она даже не оставила записку. Вообще-то ей давно пора находиться дома. Вернувшись в гостиную, он подождал, смакуя алкоголь. Прошло минут двадцать, прежде чем открылась входная дверь и появилась Мириам в синем махровом халате с полотенцем на шее.
– Куда ты запропастилась? – раздраженно поинтересовался он.
– Ой, Кевин, это ты. Я не знала, что ты так рано вернешься. Думала, ты придешь, самое раннее, через час.
– Разговор сорвался, свидетельница ушла в глухую оборону. Так бы я вернулся позже. С чего это ты так вырядилась?
– Я была в пентхаузе... ходила поплавать в джакузи, – ответила она как ни в чем не бывало и прошла в спальню.
– Что? – он вскочил с дивана и поспешил за ней со стаканом в руке. – Ты ходила в джакузи к мистеру Милтону?
– И уже не впервые. Странно, что это тебя так удивляет, – спокойно сказала она, сбрасывая халат, упавший к ногам.
– Нет, это мне удивительно, что тебе такое не кажется странным!
Она стояла перед ним совершенно нагая, с розовой от горячей воды кожей. Она поворачивалась, любуясь собой в зеркале. Завела плечи назад, рассматривая приподнявшуюся грудь.
– Заметно, что я хожу на занятия по аэробике? По-моему, бедра стали стройнее.
– Что значит – не впервые? Ты мне ничего не говорила.
– Разве? – Она повернулась к нему. – Как не говорила? Как это не говорила? – она шаловливо улыбнулась. – Ты просто забыл, потому что перегружен работой.
Голая, она направилась в душ.
– Погоди минуту, – он перехватил ее за локоть. Она тут же вскрикнула, будто он пытался выкрутить ей руку.
– Что с тобой происходит? – досадливо бросила она, потирая руку, со слезами в глазах. – Ну вот, теперь опять будет синяк.
– Но я же едва к тебе прикоснулся, Мириам.
– Что за мужланское обращение, Кевин! То ты нежный и романтичный, то ведешь себя совершенно по-хамски. Что за доктор Джекил и мистер Хайд? У тебя раздвоение личности? – Разгневанно передернув плечами, она устремилась в ванную. Он последовал за ней.
– И все же, когда ты мне говорила, что ходишь в пентхауз?
– Не в пентхауз, а в джакузи, – подчеркнула она, включая горячую воду.
– Пусть будет так. Но когда?
– Позавчера утром, – ответила она, открывая холодный кран и регулируя температуру душа.
– Что-то ты в последнее время стала такой чистюлей. На тебя это не похоже.
– Ты хочешь сказать, раньше я была нечистоплотной?
– Нет, но ты не бегала каждый день в джакузи и не принимала душ по нескольку раз в день, будто профессиональная спортсменка.
– Мы ходим туда, потому что мистер Милтон сказал, что мы можем делать это, когда хотим. У всех есть золотые ключи. Он сказал: пользуйтесь на здоровье. Что еще тебе непонятно? Мы часто там бываем, плаваем, потом слушаем стереосистему в гостиной.
– Кто это "мы"?
– Мы с Нормой и Джин. А теперь можно я приму душ, чтобы успеть приготовить нам ужин? Я тоже проголодалась.
– А я нет. Я в недоумении. Вообще-то ты говорила, что позавчера утром мы занимались любовью.
Она уставилась на него и по истечении некоторого времени укоризненно покачала головой. Затем ступила в кабинку душа. Он не отставал.
– Мириам! – крикнул он в закрытую дверь.
– Что?
– Так занимались или не занимались? – он дернул дверь, открывая ее.
– Чем занимались?
– Занимались или не занимались любовью?
– Не знала, что ты занимаешься этим так часто, что забываешь, с кем и когда, – отрезала она, снова задвигая перегородку. Некоторое время он постоял, заглядывая в полупустой стакан. Затем резким движением влил в себя остатки виски с содовой.
Что она несет, черт возьми? И что, черт возьми, вообще происходит?
11
На руке Мириам расцвел синяк, такой большой и яркий, что Кевину стало по-настоящему стыдно. Он вернулся в гостиную, чтобы налить еще порцию виски с содовой, и в задумчивости опустился на диван. Через некоторое время он услышал возню на кухне. Мириам снова была в халате, но, когда она заглянула в гостиную, чтобы взять блюдо из серванта, рукав задрался, и он увидел, что натворил.
– Боже, я не знал, что в самом деле так сильно сжал твою руку, Мириам.
– Ну, а теперь будешь знать, – ответила она, не поворачиваясь.
Она стала сервировать стол.
– Может, у тебя просто дефицит витамина С или проблемы со здоровьем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39