А разве не считается, что из
военных выходят прекрасные служители закона?
"Ты сходишь с ума", - сказала она себе, затем кивнула.
Конечно, сходит. Даже какое-то облегчение при этом
испытываешь.
- Что теперь? - обречено спросила она Кларка.
Он открыл дверь, сильно поддав плечом, потому что дверь
слегка перекосило.
- Бежим, - ответил он.
- Какой смысл?
- Ты их видела. Хочешь быть такой?
Страх немного рассеялся. Мэри отстегнула ремень и
открыла дверцу. Кларк обошел вокруг "Принцессы" и взял ее
за руку. Когда они обернулись к Волшебному Автобусу, он
больно сжал ей руку, заметив, кто выходит оттуда, - высокий
мужчина в белой рубашке с отложным воротником, темных брюках
и громадных солнечных очках, густые, иссиня-черные волосы
были зачесаны от висков назад, напоминая утиную гузку. Он
был немыслимо, невообразимо красив - даже темные очки не
могли его испортить. Полные губы приоткрылись в еле
заметной, чуть ироничной улыбке.
Из-за поворота вылетел сине-белый патрульный автомобиль
с надписью "ПОЛИЦИЯ РОК-Н-РОЛЛ-РАЯ" на борту и затормозил
почти у самого бампера "Принцессы". Человек за рулем был
черный, но совсем не похожий на Джимми Хендрикса. Мэри не
была уверена, но ей показалось, что представителем закона
был Отис Реддинг.
Мужчина в солнечных очках и темных джинсах теперь стоял
прямо перед ними, засунув большие пальцы в петли на поясе;
его бледные руки свисали, как мертвые пауки.
- Как поживаете? - Несомненно, тот самый протяжный
мемфийский акцент. - Хотел бы приветствовать вас в нашем
городе. Надеюсь, вы останетесь с нами на некоторое время.
Городок наш небольшой, но мы гостеприимны и можем
позаботиться о себе сами. - Он протянул руку, на которой
сверкали три неимоверно громадных перстня. - Я мэр в здешних
местах. Звать меня Элвис Пресли.

...Сумерки летнего вечера.
По дороге вы мэрию Мэри снова вспомнила концерты на
которых бывала ребенком в Элмайре, и тоска по безвозвратно
утраченному на мгновение пробила оболочку ужаса, окутывающую
ее, так похоже... и в то же время так не похоже. Никаких
детей, размахивающих бенгальскими огнями: здесь было всего с
десяток мальчишек, сбившихся в кучку подальше от эстрады,
настороженными бледными личиками. Были среди них и те, кого
они с Кларком видели возле школы, когда пытались вырваться в
горы.
И никакого эксцентричного духового оркестра, который
вот-вот заиграет - а по всей эстраде (которая Мэри
показалась не меньше Голливудской Чаши) рассеяны инструменты
и принадлежности, видимо, самого большого в мире - и самого
громкого, судя по усилителям - рок-ансамбля,
апокалипсического сборища музыкантов бибопа, от звуков
которого, когда оно врубит все децибелы, должны сотрясаться
окна на десять километров вокруг. Она насчитала дюжину
гитар и бросила. Четыре полные ударные установки... бонги...
конги... ритм-группа... круглые подставки для хора...
стальной лес микрофонов.
Амфитеатр был уставлен складными стульчиками - по оценке
Мэри, от семисот до тысячи, но она считала, что зрителей
будет самое большее человек пятьдесят. Она видела механика,
теперь в чистых джинсах и шерстяной рубашке; рядом с ним
сидела бледная, некогда красивая женщина, очевидно, жена.
Медсестра сидела одна в середине длинного пустого ряда.
Задрав голову, она рассматривала первые появляющиеся на небе
звезды. Мэри отвернулась, чувствуя, что если она и дальше
будет смотреть на это грустное, вытянувшееся лицо, у нее
разорвется сердце.
Более знаменитые горожане пока еще не появлялись.
Конечно - завершив дневные труды, они скопились за сценой,
прихорашиваясь и репетируя свои реплики. Готовились к
классному представлению.
Кларк молчал, пока они шли по заросшему травой
центральному проходу, вечерний ветерок ерошил ему волосы, и
Мэри они показались сухими, как солома. На лбу и в уголках
рта у Кларка прорезались морщинки, которых она прежде не
видела. Выглядел он так, словно после ленча в Окридже
похудел на пятнадцать килограммов, никаких следов
Нашпигованного Гормонами Мальчишки, и Мэри решила, что он
исчез навсегда. И еще решила, что ей это безразлично.
"Кстати, лапочка, а ты-то сама как выглядишь?"
- Где мы сядем? - спросил Кларк. Голос его был слабым и
равнодушным - голос человека, которому кажется, что все
происходящее вокруг - это сон.
Мэри высмотрела официантку с лихорадкой на губе. Она
сидела четырьмя рядами ниже, теперь одетая в светло-серую
блузку и хлопчатобумажную юбку, на плечи был наброшен
свитер.
- Там, - сказала Мэри, - рядом с ней. - Кларк, ни слова
не говоря, повел ее туда.
Официантка подняла глаза на Мэри с Кларком, и Мэри
заметила, что глаза у нее уже не бегают - все-таки
облегчение. И тут же поняла, в чем дело: она явно находилась
в ступоре. Мэри опустила глаза, избегая этого пустого
взгляда, и заметила, что левая рука у официантки почти вся
перевязана бинтом. Мэри с ужасом осознала, что у нее не
хватает одного пальца, а может, и двух.
- Привет, - произнесла девушка. - Я Сисси Томас.
- Привет, Сисси. Я Мэри Уиллнгем. А это мой муж, Кларк.
- Очень приятно, - ответила официантка.
- Ваша рука... - Мэри запнулась, не зная, как
продолжить.
- Это Фрэнки. - Сисси говорила с глубоким равнодушием
человека, который едет на розовой кобыле по бульвару Мечты.
- Фрэнки Лаймон. Все говорят, что живым он был
замечательный парень, а испортился, когда попал сюда. Он был
их первых... из пионеров, можно сказать. Я не знаю_ То есть
не знаю, был ли он когда-то хорошим. Я только знаю, что
сейчас он самая гнусная сволочь. А мне наплевать. Если бы
только вам удалось уйти, и я сделаю это снова. И вообще,
Кристалл обо мне заботиться.
Сисси кивком показала на медсестру, которая перестала
изучать звезды и теперь смотрела на них.
- Кристалл очень хорошо заботится. Она вам устроит, если
хотите, - вам не нужно терять пальцы, чтобы застрять в этом
городе.
- Мы с женой не употребляем наркотиков, - несколько
напыщенно заявил Кларк.
Сисси молча рассматривала его. Потом сказала:
- Так будете.
- Когда начнется представление? - Мэри почувствовала,
что окутавшая ее оболочка ужаса начинает рассеиваться, и это
ее мало беспокоило.
- Скоро.
- А долго будет продолжаться?
Сисси не отвечала почти минуту, и Мэри готова была
повторить вопрос, думая, что девушка не расслышала или не
поняла, но та сказала:
- Долго. То есть представление закончится в полночь,
такое есть постановление, но... они тянут долго. Потому что
время здесь другое. Оно может тянуться... ну, не знаю...
думаю, если парни разойдутся, то может быть и год, и
больше.
Смертельный холод охватил руки и спину Мэри. Она
попыталась представить, как можно высидеть год на
рок-концерте, и не смогла. "Это сон, и сейчас ты
проснешься", - сказала она себе, но эта мысль, достаточно
убедительная, когда они слушали Элвиса Пресли, стоя на
солнце перед Волшебным Автобусом, здесь утрачивала силу и
доказательность.
- По этой дороге вы никуда не выедете, - говорил им
Элвис Пресли. - Она ведет прямо в болото Умпква. Никаких
дорог здесь нет, только лесные тропки. И зыбучие пески. - Он
помолчал; стекла его темных очков на ярком солнце
отблескивали, как печные топки. - И вообще...
- Медведи, - добавил полицейский, похожий на Отиса
Реддинга.
- Ага, медведи, - согласился Элвис, и губы его
расплылись во всезнающей улыбке, столь знакомой Мэри по
телепередачам и фильмам. - И всякое такое.
Мэри начала:
- Если мы останемся на концерт...
Элвис энергично кивнул:
- Концерт! О да, вы обязательно должны остаться на
концерт. У нас настоящий рок. Если не видели, то увидите.
- Истинный факт, - добавил полицейский.
- Если мы останемся на концерте... сможем ли мы уйти,
когда он закончится?
Элвис и полисмен обменялись взглядами, воде бы
серьезными, но как бы сдерживая улыбки.
- Ну, знаете, мэм, - протянул наконец былой Король
Рок-н-Ролла, - мы тут сидим в дыре, и публика к нам
собирается очень медленно... хотя любой, кто нас услышит,
хочет остаться еще... и мы надеемся, что вы останетесь тоже.
Посмотрите несколько концертов и вкусите нашего
гостеприимства. - Он поднял очки на лоб, обнажив на
мгновение окруженные морщинами пустые глазницы. Потом снова
появились темно-синие глаза Элвиса, рассматривающие их с
неподдельным интересом.
- Думаю, - сказал он, - вам даже захочется остаться
насовсем.

Звезд на небе прибавилось; сделалось уже совсем темно.
Оранжевые пятнышки выбегали на сцену, словно ночные цветы, и
включали микрофоны один за другим.
- Они дадут нам работу, - отстранено произнес Кларк. -
Он даст нам работу. Мэр. Который похож на Элвиса Пресли.
- Он и есть Элвис, - возразила Сисси Томас, но Кларк
по-прежнему рассматривал сцену. Он еще не был готов даже
думать об этом, не то чтобы слушать.
- Мэри будет работать в парикмахерской "Бибоп", -
продолжал он. - У нее учительский диплом и степень магистра
по английскому языку, но теперь ей предстоит Бог знает
сколько времени подавать шампуни. На меня он лишь взглянул
и процедил: "А вы кто такой, сэр? У вас какая
специальность?" - Кларк подражал мемфийскому выговору мэра,
и, наконец в окаменевших глазах официантки начало появляться
осмысленно выражение. Мэри показалось, что это был ужас.
- Не надо передразнивать, - предостерегла она. - Здесь
ты может иметь неприятности... а ты не хочешь иметь
неприятности. - Она медленно подняла свою забинтованную
руку. Кларк взглянул на нее, влажные губы у него
затряслись, и когда она опустила руку на колено, он
продолжал значительно тише.
- Я сказал ему, что я программист, а он ответил, что в
городе нет ни одного компьютера... хотя они бы с
удовольствием взяли парочку синтезаторов. Тут другой парень
засмеялся и сказал, что в универсаме нужен грузчик на склад,
и...
На подиуме засветилось ярко-белое пятно. Коротышка в
спортивном пиджаке столь дикой расцветки, что Бадди Холли
рядом с ним выглядел бы монахом, поднял руки, как бы
успокаивая шквал аплодисментов.
- Кто это? - спросила Мэри у Сисси.
- Какой-то древний диск-жокей, который ведет эти
концерты. То ли Алан Твид, то ли Алан Брид, что-то в этом
роде. Его только здесь и увидишь. Думаю, пьет по-черному.
Целыми днями спит - это я точно знаю.
И как только девушка произнесла это имя, оболочка,
окутывающая Мэри, как будто лопнула и остатки ее сомнений
исчезли. Они с Кларком действительно попали в
Рок-н-Ролл-Рай, только он на поверку оказался
Рок-н-Ролл-Адом. Это произошло не потому, что они оказались
плохими людьми, и не потому, что старые боги решили наказать
их; случилось это потому, что они заблудились в лесу, вот и
все, а в лесу заблудиться может каждый.
- Сегодня для вас потрясающий концерт! - возбужденно
выкрикивал в микрофон ведущий. - Здесь с нами великий
музыкант... Фредди Меркьюри, прямо из города Лондона... Джин
Кроче... мой любимец Джонни Ас...
Мэри наклонилась к девушке:
- Ты давно здесь, Сисси?
- Не знаю. Тут теряется ощущение времени. Лет шесть, не
меньше. А может, восемь. Или девять.
- Кит Мун из группы "Ху"... Брайан Джонс из "Роллинг
стоунз"... самая настоящая Флоренс Баллард из "Сьюпримз"...
Мэри Уэллс...
Не в силах сдержать свои худшие опасения, Мэри
спросила:
- Сколько тебе было лет, когда ты сюда попала?
- Кисс Эллиот... Джанис Джоплин...
- Двадцать три.
- Кинг Кертис... Джонни Бернетт...
- А сейчас тебе сколько?
- Слим Харпо... Боб Хайт по прозвищу Медведь... Стиви
Рей Воэн...
- Двадцать три, - сказала Сисси, а на сцене Алан Фрид
продолжал выкрикивать имени в почти пустой зал. И по мере
того, как на небе зажигались звезды - сначала сотня звезд,
потом тысяча, потом их стало невозможно сосчитать, звезды,
возникавшие из синевы и теперь мерцавшие там и сям в
черноте, - он перечислял жертв наркотиков, жертв алкоголя,
жертв авиационных катастроф и убийств;
1 2 3 4 5 6 7 8