Где-то от тридцати до сорока
пяти, но точнее не могла. Он взглянул на них широко
расставленными голубыми глазами в обрамлении роскошных
густых ресниц, слегка улыбнулся и опять повернулся к рыжей.
Он сказал что-то, вызвавшее у той короткий квакающий
смешок.
- Господи, это де Рик Нельсон, - прошептал Кларк. - Не
может быть, немыслимо, он же погиб в авиакатастрофе шесть
или семь лет назад, но это так!
Мэри собиралась было возразить, что он ошибается, что
это просто смешно, хотя сама никак не могла поверить, что
рыжая официантка - это давно умершая блюзовая певица Джанис
Джоплин. Не успела она открыть рот, как снова послышался
щелчок - тот самый, знаменовавший переход туманного сходства
в однозначное узнавание. Кларк первым назвал имя, потому
что он был на девять лет старшее ее, он слушал радио и
смотрел "Американские оркестры" по телевидению еще в те
времена, когда Рик Нельсон был просто Рикки Нельсоном, и
такие песни, как "Бибоп бэби": и "Одинокий город", были
гвоздями сезона, а не пыльным старьем, которое немногие
специализированные радиостанции время от времени
прокручивают для седеющих детей послевоенного поколения.
Кларк первым увидел это и, когда показал ей, она уже не
могла сопротивляться очевидному.
Как сказала рыжеволосая официантка? "Вы обязательно
должны попробовать вишневый пирог! Рик только что испек!"
Там, в нескольких метрах от них, жертва смертельной
авиакатастрофы рассказывали анекдот - похабный, судя по
выражению их лиц, - жертве злоупотребления наркотиками.
Рыжая откинула голову и разразилась своим будто ржавым
смехом. Повар ухмылялся, у него появились приятные ямочки на
полных щеках. А молодая официантка, та, что с лихорадкой на
губе и с перепуганными глазами, смотрела на Кларка и Мэри,
как бы спрашивая: "Вы на это смотрите? Вы это видите?"
Кларк все еще таращил глаза на повара и официантку с
тревожным выражением изумленного узнавания; лицо у него
вытянулось, словно в комнате смеха.
"Они это увидят, если уже не заметили, - думала Мэри, -
и мы потерям всякий шанс выбраться из этого кошмара. Думаю,
тебе пора принимать командование, детка, и побыстрее. Вопрос
только: что ты собираешься делать?"
Она потянулась к его руке, обираясь сдавить ее, потом
решила, что этим не закрыть его отвисшую челюсть. Вместо
этого она ущипнула его за мошонку... изо всех сил. Кларк
дернулся и так резко повернулся к ней, что она чуть не
свалилась со стула.
- Я забыла бумажник в машине, - сказала она. Голос
казался ей самой слишком тонким и слишком громким. - Сходи
за ним, пожалуйста, Кларк.
Она пристально смотрела ему в глаза, растянув губы в
улыбке. Где-то она читала - в каком-то паршивом женском
журнальчике в парикмахерской, - что, если живешь с одним и
тем же мужчиной десять или двадцать лет, между вами
устанавливается какое-то подобие телепатической связи. Такая
связь, утверждалось в статье, может оказаться очень кстати,
когда ваш дражайший вздумает привести босса домой,
предварительно не позвонив, и вы захотите послать его в
винный магазин за бутылочкой "Амаретто" или в универсам за
сливками. Теперь она пыталась - всю себя вкладывая в это -
передать ему нечто гораздо более важное.
"Иди, Кларк. Пожалуйста, иди. Даю тебе десять секунд,
потом беги. И если ты не окажешься за рулем со вставленным
ключом зажигания, я чувствую, нам тут придется очень
хреново".
И в то же время другая, глубоко скрытая Мэри с робкой
надеждой вопрошала: "Это все ведь сон, да? По-моему..."
Кларк внимательно вглядывался в нее глазами,
увлажнившимися от боли, которую она ему причинила... но хотя
бы не жаловался на это. Он мельком посмотрел на рыжеволосую
и повара, увидел, что они поглощены разговором (теперь,
похоже, она рассказывает анекдот), затем повернулся к ней.
- Наверно, упал под сиденье, - говорили она этим слишком
тонким, слишком громким голосом, не давая ему вставить
слово. - Знаешь, красный.
После недолгого молчания - ей оно показалось бесконечным
- Кларк слегка кивнул.
- Ладно, - сказал он, и она мысленно благословила его за
почти небрежный тон, - но посмотри, не трогая мой пирог,
пока меня нет.
- Возвращайся, пока я не успела справиться со своим, и
все будет в порядке, - сказала она и положила в рот кусочек
пирога. Он оказался абсолютно безвкусным, но она улыбалась.
Улыбалась, как "мисс Нью-Йорк - королева яблок", каковой она
когда-то была.
Кларк начал отодвигать стул, и тут откуда-то донеслись
усиленные аппаратурой гитарные переборы - не аккорды, а
просто треньканье. Кларк рванулся, и Мэри схватила его за
руку, чтобы удержать. Сердце у нее, уже было успокоившееся,
понеслось тем же отвратительным галопом.
Рыжеволосая, и повар, и даже молоденькая официантка - к
счастью, ни на какую знаменитость не похожая, - лениво
выглянули в витринное окно ресторана "Рок-энд-Буги".
- Не увлекайся, дорогой, - сказала рыжая. - Они просто
настраиваются к вечернему концерту.
- Верно, - подтвердил повар. Он обратил на Мэри взгляд
своих васильковых глаз. - У нас тут в городе почти каждый
вечер концерт.
"Да, - подумала Мэри. - Конечно. Разумеется".
Со стороны мэрии докатился голос, одновременно
бесцветный и божественный, и такой громкий, что зазвенели
стекла. Мэри, которая в свое время перебывала на многих
рок-концертах, сразу определила, что происходит: усталые
долгогривые подсобники носятся по сцене перед тем, как
погаснет свет, с ловким изяществом пробираясь сквозь
джунгли усилителей и микрофонов, то и дело становясь на
колени, чтобы соединить силовые кабели.
- Проверка! - заорал тот же голос. - Проверка - раз,
проверка - раз, проверка - раз!
Опять перебор гитар, еще не совсем аккорд, но ближе к
нему. Потом барабанная дробь. Быстрый рифф на трубе -
отрывок из темы "Мгновенная карма" - в сопровождении легкого
громыхания бонг. "СЕГОДНЯ КОНЦЕРТ" - было написано на
лозунге, протянутом вдоль здания мэрии в духе Нормана
Рокуэлла, а Мэри, выросшая в Элмайре, штат Нью-Йорк, с
детства навидалась концертов на открытых площадках. Те
концерты действительно были в стиле Нормана Рокуэлла:
оркестр, одетый в форму добровольной пожарной охраны, потому
что настоящая музыкантская форма была им не по карману),
исполнял на ходу марши Соуза, слегка фальшивя, а местный
"парикмахерский квартет" импровизировал на темы "Шенандоа":
и "У меня девушка из Каламазу".
Она предположила, что концерты в Рок-н-Ролл-Рае мало
похожи на эти детские представления, когда она с друзьями,
зажигая бенгальские огни, бегала по улицам в сгущающихся
сумерках.
- Пойду за твоим бумажником, - сказал он. - Ешь пирог.
- Спасибо, Кларк. - Она откусила еще кусочек безвкусного
пирога и посмотрела, как он направляется к двери. Он
шевствовал нарочито медленно, что при ее лихорадочном
состоянии казалось глупым и даже отталкивающим. "Я понятия
не имею, что нахожусь в одном помещении с парочкой
знаменитых трупов, - казалось, говорила легкая, небрежная
походка Кларка. - С чего бы мне волноваться?"
Ей подумалось, что здешние концерты на открытом воздухе
больше напоминают Гойю, чем Рокуэлла.
"Поторопись! - захотелось крикнуть ей. - Забудь, что ты
идешь по канату и мотай быстрее!"
В тот момент, когда Кларк взялся за ручку, зазвонил
звонок, и дверь открылась, впуская еще двоих мертвых
техасцев. Тот, что в темных очках, был Рой Орбисон. Тот, что
в пенсне, - Бадди Холли.
"Свинопасы из Техаса", - перепугано подумала Мэри,
ожидая, что они сейчас схватят ее мужа и уволокут куда-то.
- Извиняюсь, эр, - вежливо произнес тот, что в темных
очках, и вместо того, чтобы хватать Кларка, отступил в
сторону.
Кларк молча кивнул - говорить он, естественно, не мог,
как поняла Мэри, - и вышел на улицу, "оставив ее здесь одну
с мертвяками". Из этой мысли естественно вытекала следующая,
еще более ужасная: "Кларк уедет сам, без нее. Вдруг она
поверила, что так и будет. Не потому, что он так хочет, и не
потому, что трус, - в такой ситуации нельзя говорить о
смелости или трусости, и она полагала, что единственная
причина, почему они не свалились в обмороке на пол,
бессвязно лепеча и пуская слюну, не в том, что все
происходило так быстро, а в том, что он просто не смог бы
сделать ничего другого. То пресмыкающееся, притаившееся на
самом донышке мозга, что отвечает за самосохранение, просто
выползло бы из темноты своей норки и приняло бы командование
на себя.
"Тебе пора уматывать отсюда, Мэри," - сказал внутренний
голос, принадлежавший ее собственному пресмыкающемуся, и тон
этого голоса напугал ее. Он был разумнее, чем ему полагалось
в такой ситуации, но ей показалось, что разумная
сдержанность в любой момент может уступить место воплям
безумия.
Мэри сняла ногу с выступа под стойкой и опустили ее на
пол, стараясь подготовить себя к бегству, но не успела она
собраться с мыслями, как узкая рука опустилась ей на плечо и
она увидела перед собой добродушное, улыбающееся лицо Бадди
Холли.
Он умер в 1959 году, как ей запомнилось из фильма, в
котором его играл Гэри Бьюзи. С тех пор прошло больше
тридцати лет, однако Бадди Холли все еще походил на
двадцатитрехлетнего недотепу, которому на вид можно дать и
семнадцать; зрачки у него будто плавали за стеклами очков, а
кадык подпрыгивал вверх-вниз, как обезьянка на палочке. На
нем был уродливый клетчатый пиджак и галстук-тесемочка. На
галстуке был зажим в виде огромной хромированной
велосипедной вилки. Лицо и вкус неотесанного лоха, скажете
вы, но в уголках рта скрывалось нечто слишком мудрое, даже
заумное, а когда он крепко сжал ее плечо, она почувствовала
плотные мозоли на подушечках пальцев - от гитары.
- Привет, чувишка, - сказал он; изо рта у него разило
чесноком. Вдоль левого стекла очков зигзагом извивалась
тоненькая, как волосок, трещинка. - Я тебя здесь раньше не
видал.
Невероятно, но она продолжала подносить ко рту очередной
кусочек пирога, хотя прежний вывалился обратно на тарелку.
Более того, она ответила слабой вежливой улыбкой.
- Нет, - сказала она. Она интуитивно чувствовала, что
нельзя дать понять этому человеку, что узнала его; тогда
исчезнет даже ничтожный шанс, что им с Кларком удастся
вырваться. - Мы с мужем просто... ну, проездом тут.
"А может, Кларк уже едет, отчаянно стараясь на превысить
разрешенную скорость, вытирая пот с лица и то и дело
переводя взгляд с зеркала на ветровое стекло и обратно?
Неужели?"
Человек в клетчатом спортивном пиджаке ухмыльнулся,
обнажая слишком большие и слишком острые зубы.
- Ага, я хорошо знаю, как это, - услышал свисток, а
теперь собираетесь ловить кайф. Так, что ли?
- По-моему, это был свисток, - строго произнесла Мэри,
отчего вновь вошедшие удивленно переглянулись, а потом
громко расхохотались. Молодая официантка переводила с одного
на другого взгляд испуганных, налитых кровью глаз.
- Не слабо, - заметил Бадди Холли. - Однако тебе с
супругом стоило бы покантоваться тут. Хотя бы остаться на
сегодняшний концерт. Тут у нас классное шоу, я тебе скажу. -
Мэри вдруг сообразила, что глаз за треснувшим стеклом
наполнен кровью. Когда Холли ухмыльнулся шире, скосив глаза,
алая капелька вытекла у него из-под века и покатилась по
щеке, словно слеза. - Точно, Рой?
- Да, мэм, - подтвердил тот, что в темных очках. - Пока
не увидите, не поверите.
- Я верю, что это так, - тихо произнесла Мэри. Да, Кларк
уехал. Теперь она была в этом уверена. Нашпигованный
Гормонами Храбрец смылся, как заяц, и она полагала, что
вскоре перепуганная девушка с лихорадкой на губе отведет ее
в подсобку, где ее уже ожидают ацетатный передник с
блокнотом для заказов.
- Об этом стоит написать домой, - гордо продолжал Холли.
- Я имею в виду рассказать. - Капля крови скатилась с его
лица и упала на сиденье, которое только что оставил Кларк.
1 2 3 4 5 6 7 8