Значит, снова бустеры, шалуны с Радости. Но каков Арнольд!
Тайный посол, не меньше! Медальон - как генеральский перстень ордена
иезуитов. Его первому встречному не доверят!
Мне стало зябко. До сих пор "Великая Планета" не совалась в чужие
дела. Организацию беспокоила Белая Радость и только Белая Радость,
"избранная и единственная планета Вселенной". Прочие миры игнорировались.
Значит теперь взгляды изменились. Плохо... Одно дело бустеры Сообщества -
тихие и смирные болтуны, совсем другое - агрессоры с Радости. Если
начнется объединение разрозненных группок бустеров по всему Сообществу под
эгидой "Великой Планеты", то дело может кончиться новым Глухим Столетием.
Нужно поговорить с Мишелем. И нужна связь с Землей. Не эта плохонькая,
через спутниковый ретранслятор, которая то и дело пропадает и которой и ни
разу за две недели не смог воспользоваться. Нужен прямой спецканал.
Желательно закрытый. Получу инструкции... Вот тогда мы с Арнольдом и
поговорим! Один я могу много, но...
И вдруг я понял, что боюсь. Стоит высунуться, показать, что я знаю
про Медальон и меня больше не увидят. Как Игоща. Да, Медальон - не
игрушки. Его же просто нельзя трогать! Сейчас я повешу его на стеночку,
включу картиночку и полечу на Остров. От Арнольда придется держаться
подальше. Ничего, до конца каникул всего месяц. Отправлюсь путешествовать,
рыбку половлю, молочка похлебаю. Может, на руины лаборатории Цепежа съезжу
посмотреть. Жутковато-интересное, говорят, место...
Эти мысли я обдумывал, спускаясь по лестнице. Алый Медальон оттягивал
карман. Зря я фантазировал, не было у меня выбора. Пусть не всякий человек
землянин, но каждый землянин - человек.
Флаер шел на пилот-приборе. Внизу плыли темные рощи и шахматные
квадраты полей пшеницы и аматы. Возможно, там росла соя - предмет
изысканий агробиолога с Алым Медальоном. К кому же он прибыл? И
остановился ведь в нашем доме и постоянно в нем крутится.
Получается, кто-то из родни Мишеля очень не хочет, чтобы Лаба входила
в Сообщество. Кто-то желает, шагая по трупам, шпорить духовный процесс.
Кто-то? А может все? И Яна?!
"Да нет, чепуха! - испуганно думал я. - Ей всего восемнадцать. Какие
ее годы? Что у нее может быть общего с бустерами?"
А память уже выхватывала из прошлого моменты, эпизоды, кусочки
разговоров. И логика подсказывала - впутаны могут быть все трое или с тем
же успехом - никто.
Натали Кардан. Это она завела разговор о Глухом Столетии, винила
землян и науку... Изящная, остроумная, молодая тетушка. Классно водит
флаер, мило веселится на семейной вечеринке, ласково говорит и холодно
спорит. "Лабе нужен подзатыльник, настоящая встряска, а не то, что
предлагаете вы. Не эстетические школы и политеатры, а великая идея, за
которой пойдут все. Нам не нужна ваша техника, а уж воспитанием мы
займемся сами. Мы шли к цели, но появились земляне со своей помощью,
которой никто не просил. Вы разрушаете устои, отрываете нас от корней,
глушите голос нашей совести. Вы - чужие..."
Элеонора. Бабушка Элеонора. Смешно! Хотя, если подумать, не очень.
Плох актер, не способный сыграть дурака. Или маразматика. Люди охотно
верят в чужой идиотизм, с гордостью ощущая себя несоизмеримо умнее. А
старость - это не только склероз, но и мудрость... Осколок прошлого. Она
помнит далекие времена, когда Лаба была одинокой планетой, пупом
пространства и времени. "Ах, Виктор, какой прекрасной была тогда наша
Лаба! Мы были одиноки, но едины с природой, а звезды были далеки и
недостижимы. Мы смотрели на них по ночам и мечтали. Какие были люди! А
сейчас - спутники, карантины, незнакомые названия и эмблемы, омерзительный
грохот ваших кораблей..."
Яна. М-м-м. Что, Яна? Светлые волосы, зеленые глаза, фигура. Привычка
крутить пластиковый браслет на руке, тихая улыбка. Но... Невинный взгляд
искоса и язвительный вопрос: "А может быть тетя Ната права? Что такое
знаете вы, на другом конце Галактики, чтобы учить нас жизни? Не улыбайся,
что ты все время улыбаешься? Я серьезно..." Нет, Яна - это нереально.
Я потряс головой. Хуже некуда! Словно в створ попал. И посоветоваться
не с кем. Даже с Мишелем. Мишеля жалко, веселый космос! Каково будет ему,
спецу до мозга костей, когда узнает, что кто-то из его родных...
Но кто же из них? Лишь один человек может ответить на этот вопрос.
Настала пора побеседовать с Арнольдом по-настоящему. Без санкций и
инструкций. Зажать, чтобы не выкрутился, не улизнул, не отвел взгляд.
Устроить наконец маленькую "спик-вертушку". Психодопрос с пристрастием.
Одна из заповедей Сообщества гласит: "Не оболги ближнего своего". Я
не могу, не имею права оболгать. Но бустеры существуют. И кто-то ищет и
находит контакты с Белой Радостью, и лжет, и заставляет лгать других... А
где-то талантливая молодежь учится стрелять из "линеек", ходить в ногу и
петь бодрые марши. И спешит помощь с Белой Радости, и горят крейсера, и
светится по ночам в атмосфере радиоактивная пыль, и уже не в фильме, а
наяву катится по полу голова инженера Адама и многие-многие головы...
"Не оболги ближнего своего". Я не оболгу, я узнаю наверняка. И тогда
скажет свое слово Земля.
- Слушай, какой у тебя рост? - поинтересовался человек, которого я
назвал про себя "офицер охраны". Меньше всего он походил на офицера
охраны: пыльная и мятая роба, красные глаза, а на подбородке неопрятная
щетина.
- Без двух два, - ответил я и, предупреждая вопрос о спейсболе,
спросил: - У вас тут что? Музей оборонных средств?
- Эт-то точно, - отозвался "офицер". Он небрежно глянул на мой
пропуск, связался с кем-то по фону и теперь отдыхал, прислонясь к боку
патрульного ракетоплана.
- Хорошо, нам "Ньюмены" подкинули, - он вздохнул. - Раньше сплошной
хлам был. Сейчас новая техника потоком пошла. На центральной точке
площадка забита, не ступишь.
- И давно? - ошалело спросил я. Новая техника мне чрезвычайно не
понравилась. "Ньюмены"! В этой дыре! Их у спецов нечасто встретишь, а тут
какая-то местная охрана. Откуда они взяли? Этак, если каждый будет, да с
"Ньюменом"... Странно. Очень странно.
- Что "давно"? - спросил "офицер".
- Давно вот это - "ступить некуда"?
- С месяц...
- И чего всех сюда тянет? На Южном Побережье по-моему не хуже.
- А ты забавник! - скривился "офицер". - Сам-то сюда за загаром
приехал, остроумец? А может ты не наш? Не с Лабы?
Я неопределенно пожал плечами. Интересно, что они так охраняют? И от
кого... С "Ньюменами".
- Ах, вот оно как! - задумался "офицер". Потянулся к фону, но
передумал. - А я думаю, почему месячный пропуск! Думал фальшивка. Умельцев
у нас хватает. Давненько я такого не видел. На Острове обычно дольше
недели не задерживаются. Либо назад, либо...
- Что "либо"? - не понял я.
- Либо вперед, - "офицер" смотрел с издевкой, которую и не думал
скрывать. Неприятный тип. И глаза. Красные, но неподвижные, стеклянные...
- А если подольше остаться захочется?
- Видишь пропуск? - он ткнул пальцем в мой пропуск - массивный
металлический браслет с прозрачной пластиной, на которой были выдавлены
мои данные и срок действия документа. - Ты его наденешь и будешь носить,
не снимая. Через месяц он автоматически самоуничтожится. И если мы засечем
тебя на Острове без пропуска, то... Не пытайся, не надо...
- А что, бывают, которые пытаются?
Реакция была неожиданной. "Офицер" побагровел, сплюнул под ноги и
процедил:
- Сам узнаешь.
Повернулся, пошел к ракетоплану. Машина впечатляла: громадина,
утыканная иглами разрядников и антенн, с широко распахнутыми створками
грузового люка. Перед люком застыла шеренга здоровенных суровых киберов.
Вооружены они не были, но смотрелись зловеще.
Я задумчиво посмотрел вслед "офицеру". Да... "Корючка". Но это сейчас
не главное. Главное - Арнольд.
Остров лежал в нескольких километрах от берега. Скоростной паром шел
ходко и вскоре Остров можно было рассмотреть в деталях. Салатовая громада
леса, полоска пляжа с пестрыми тентами и павильончиками, шеренга
развлекательных сооружений, убегающих от берега в лес. И над всем этим
курортным великолепием, низко-низко, сочная радуга.
На палубе было жарко и скучно. Кроме меня, на Остров ехали двое -
молодая парочка, пожирающая друг-друга огненными взорами. Я вновь
отвернулся к берегу. На пляже никого не было. Только у опушки леса четверо
парней устроили веселую кучу-малу. В воздухе стоял гам, слышимый даже на
пароме, клубилась пыль. Да, даже на Лабе можно форсажно веселиться! Эх, ну
разве так надо? Кто ж так подножки делает? Глухачи неуклюжие!
Я сплюнул за борт. А когда поднял глаза, свалка кончилась. Три
маленькие фигурки неторопливо брели вдоль берега. Четвертый участник
потасовки куда-то исчез. Впрочем, было далеко, может, я и ошибся.
Высадили нас прямо на пляж. Парочка уползла под сень разлапистых
деревьев, а я остался на берегу, у воды. Искушение было велико.
Кондиционер в моем флаере не кондиционировал, час назад я ползал "а-ля
карач" по пыльному полу в комнате Арнольда, а с тех пор, как я последний
раз купался в нормальном озере прошло целых три дня. Да и неплохо было
расслабиться перед "спик-вертушкой", снять напряжение. Чтоб не
опозориться, как на званном ужине.
Далеко заплывать не хотелось. Побултыхавшись немного на глубине, я
выбрался на мелководье. Неподалеку трое парней, хохоча, окунали с головой
загорелую блондиночку. Та вырывалась и визжала так, будто ее действительно
топили. Я немного повеселел. Жизнерадостный гам - то, чего мне не хватало
для душевного равновесия.
Выйдя на берег, я уселся в полосатый шезлонг и осмотрелся. Кроме
веселой компании под тентами спасалось от излишков ультрафиолета несколько
престарелых личностей, да пышноволосый культурист демонстрировал
гимнастические чудеса восторженной подружке. Словом, обычная пляжная
публика, какую можно встретить у любого водоема любой планеты.
Я прикрыл глаза. Визг, плеск, розовая истома, жара. Райский уголок.
Конечно, все это должно впечатлять. Природа! А техника, технология, наука
здесь вовсе ни при чем. Долой науку и технику, да здравствует дух! Сытый
желудок мешает движению к великой цели. Главное - аскетизм. Назад к
природе, к простым здоровым радостям, к обычаям и традициям предков.
Славься молодая кровь и молодой задор! К силе через радость, к радости
через силу...
Лозунги, лозунги, лозунги. Как удобно и просто жить - не приходится
думать. И можно забыть, что без "гнилой науки" не было бы этого
великолепия - желтого песочка, удобного шезлонга, красивых павильончиков с
соками и закусками. А был бы загаженный Остров, ядовитые испарения
джунглей, насекомые, болезни, смерть... Два десятка, два десятка планет,
которым мы бросились помогать, забыв обо всем. Строили, ассенизировали,
давали технику и знания. Лучше бы головы! И не Лаба тому виной, не Белая
Радость. Это не чужое, это наше. Подарок из прошлого. А как все
начиналось!
Я вспомнил кристаллы лекций по истории. Словно наша "Гидра",
подключившись, начала выстреливать в мой мозг содержимое учебника в
конспективном изложении.
Два с половиной века назад. Освоение. Космические лаборатории,
заатмосферные обсерватории, внеземные заводы, орбитальные энергостанции и
сборочные цеха. Луна. Марс. Меркурий. "Человек - хозяин Вселенной". Бум.
Помешательство на космосе. Строительство прямоточных термоядерных
кораблей. Галактика чудес, как они строили! Европа и Азия, Тихоокеанская
Конфедерация и страны Контадорской группы, Восток и Запад. Национальный
престиж. Звезды - сфера жизненных интересов. А как торопились! Боялись
опоздать, не успеть, просчитаться. Гробились программы социального
обеспечения и экономического развития, целые государственные бюджеты.
Миллионы, миллиарды долларов, фунтов, франков, рублей, крузейро.
Неполадки, аварии, катастрофы. Первая Звездная, Вторая, Десятая,
Тридцатая... Межзвездный Вавилон. Люди разных стран, рас, общественных и
политических систем, вероисповеданий, люди хорошие и плохие, сектанты и
атеисты, военные и штатские, диктаторы и обыватели покидают Землю в
поисках новых миров и цивилизаций, истины, Эдема, Рая, Земли
Обетованной... Кому-то везет, кто-то исчез навсегда. А потом отрезвление.
Экономика не выдерживает напряжения. Инфляция, голод, загрязнение
окружающей среды, упадок сил, апатия... Глухое Столетие.
Только через сто лет, открыв принципы гиперпроскальзывания,
человечество сделало вторую попытку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Тайный посол, не меньше! Медальон - как генеральский перстень ордена
иезуитов. Его первому встречному не доверят!
Мне стало зябко. До сих пор "Великая Планета" не совалась в чужие
дела. Организацию беспокоила Белая Радость и только Белая Радость,
"избранная и единственная планета Вселенной". Прочие миры игнорировались.
Значит теперь взгляды изменились. Плохо... Одно дело бустеры Сообщества -
тихие и смирные болтуны, совсем другое - агрессоры с Радости. Если
начнется объединение разрозненных группок бустеров по всему Сообществу под
эгидой "Великой Планеты", то дело может кончиться новым Глухим Столетием.
Нужно поговорить с Мишелем. И нужна связь с Землей. Не эта плохонькая,
через спутниковый ретранслятор, которая то и дело пропадает и которой и ни
разу за две недели не смог воспользоваться. Нужен прямой спецканал.
Желательно закрытый. Получу инструкции... Вот тогда мы с Арнольдом и
поговорим! Один я могу много, но...
И вдруг я понял, что боюсь. Стоит высунуться, показать, что я знаю
про Медальон и меня больше не увидят. Как Игоща. Да, Медальон - не
игрушки. Его же просто нельзя трогать! Сейчас я повешу его на стеночку,
включу картиночку и полечу на Остров. От Арнольда придется держаться
подальше. Ничего, до конца каникул всего месяц. Отправлюсь путешествовать,
рыбку половлю, молочка похлебаю. Может, на руины лаборатории Цепежа съезжу
посмотреть. Жутковато-интересное, говорят, место...
Эти мысли я обдумывал, спускаясь по лестнице. Алый Медальон оттягивал
карман. Зря я фантазировал, не было у меня выбора. Пусть не всякий человек
землянин, но каждый землянин - человек.
Флаер шел на пилот-приборе. Внизу плыли темные рощи и шахматные
квадраты полей пшеницы и аматы. Возможно, там росла соя - предмет
изысканий агробиолога с Алым Медальоном. К кому же он прибыл? И
остановился ведь в нашем доме и постоянно в нем крутится.
Получается, кто-то из родни Мишеля очень не хочет, чтобы Лаба входила
в Сообщество. Кто-то желает, шагая по трупам, шпорить духовный процесс.
Кто-то? А может все? И Яна?!
"Да нет, чепуха! - испуганно думал я. - Ей всего восемнадцать. Какие
ее годы? Что у нее может быть общего с бустерами?"
А память уже выхватывала из прошлого моменты, эпизоды, кусочки
разговоров. И логика подсказывала - впутаны могут быть все трое или с тем
же успехом - никто.
Натали Кардан. Это она завела разговор о Глухом Столетии, винила
землян и науку... Изящная, остроумная, молодая тетушка. Классно водит
флаер, мило веселится на семейной вечеринке, ласково говорит и холодно
спорит. "Лабе нужен подзатыльник, настоящая встряска, а не то, что
предлагаете вы. Не эстетические школы и политеатры, а великая идея, за
которой пойдут все. Нам не нужна ваша техника, а уж воспитанием мы
займемся сами. Мы шли к цели, но появились земляне со своей помощью,
которой никто не просил. Вы разрушаете устои, отрываете нас от корней,
глушите голос нашей совести. Вы - чужие..."
Элеонора. Бабушка Элеонора. Смешно! Хотя, если подумать, не очень.
Плох актер, не способный сыграть дурака. Или маразматика. Люди охотно
верят в чужой идиотизм, с гордостью ощущая себя несоизмеримо умнее. А
старость - это не только склероз, но и мудрость... Осколок прошлого. Она
помнит далекие времена, когда Лаба была одинокой планетой, пупом
пространства и времени. "Ах, Виктор, какой прекрасной была тогда наша
Лаба! Мы были одиноки, но едины с природой, а звезды были далеки и
недостижимы. Мы смотрели на них по ночам и мечтали. Какие были люди! А
сейчас - спутники, карантины, незнакомые названия и эмблемы, омерзительный
грохот ваших кораблей..."
Яна. М-м-м. Что, Яна? Светлые волосы, зеленые глаза, фигура. Привычка
крутить пластиковый браслет на руке, тихая улыбка. Но... Невинный взгляд
искоса и язвительный вопрос: "А может быть тетя Ната права? Что такое
знаете вы, на другом конце Галактики, чтобы учить нас жизни? Не улыбайся,
что ты все время улыбаешься? Я серьезно..." Нет, Яна - это нереально.
Я потряс головой. Хуже некуда! Словно в створ попал. И посоветоваться
не с кем. Даже с Мишелем. Мишеля жалко, веселый космос! Каково будет ему,
спецу до мозга костей, когда узнает, что кто-то из его родных...
Но кто же из них? Лишь один человек может ответить на этот вопрос.
Настала пора побеседовать с Арнольдом по-настоящему. Без санкций и
инструкций. Зажать, чтобы не выкрутился, не улизнул, не отвел взгляд.
Устроить наконец маленькую "спик-вертушку". Психодопрос с пристрастием.
Одна из заповедей Сообщества гласит: "Не оболги ближнего своего". Я
не могу, не имею права оболгать. Но бустеры существуют. И кто-то ищет и
находит контакты с Белой Радостью, и лжет, и заставляет лгать других... А
где-то талантливая молодежь учится стрелять из "линеек", ходить в ногу и
петь бодрые марши. И спешит помощь с Белой Радости, и горят крейсера, и
светится по ночам в атмосфере радиоактивная пыль, и уже не в фильме, а
наяву катится по полу голова инженера Адама и многие-многие головы...
"Не оболги ближнего своего". Я не оболгу, я узнаю наверняка. И тогда
скажет свое слово Земля.
- Слушай, какой у тебя рост? - поинтересовался человек, которого я
назвал про себя "офицер охраны". Меньше всего он походил на офицера
охраны: пыльная и мятая роба, красные глаза, а на подбородке неопрятная
щетина.
- Без двух два, - ответил я и, предупреждая вопрос о спейсболе,
спросил: - У вас тут что? Музей оборонных средств?
- Эт-то точно, - отозвался "офицер". Он небрежно глянул на мой
пропуск, связался с кем-то по фону и теперь отдыхал, прислонясь к боку
патрульного ракетоплана.
- Хорошо, нам "Ньюмены" подкинули, - он вздохнул. - Раньше сплошной
хлам был. Сейчас новая техника потоком пошла. На центральной точке
площадка забита, не ступишь.
- И давно? - ошалело спросил я. Новая техника мне чрезвычайно не
понравилась. "Ньюмены"! В этой дыре! Их у спецов нечасто встретишь, а тут
какая-то местная охрана. Откуда они взяли? Этак, если каждый будет, да с
"Ньюменом"... Странно. Очень странно.
- Что "давно"? - спросил "офицер".
- Давно вот это - "ступить некуда"?
- С месяц...
- И чего всех сюда тянет? На Южном Побережье по-моему не хуже.
- А ты забавник! - скривился "офицер". - Сам-то сюда за загаром
приехал, остроумец? А может ты не наш? Не с Лабы?
Я неопределенно пожал плечами. Интересно, что они так охраняют? И от
кого... С "Ньюменами".
- Ах, вот оно как! - задумался "офицер". Потянулся к фону, но
передумал. - А я думаю, почему месячный пропуск! Думал фальшивка. Умельцев
у нас хватает. Давненько я такого не видел. На Острове обычно дольше
недели не задерживаются. Либо назад, либо...
- Что "либо"? - не понял я.
- Либо вперед, - "офицер" смотрел с издевкой, которую и не думал
скрывать. Неприятный тип. И глаза. Красные, но неподвижные, стеклянные...
- А если подольше остаться захочется?
- Видишь пропуск? - он ткнул пальцем в мой пропуск - массивный
металлический браслет с прозрачной пластиной, на которой были выдавлены
мои данные и срок действия документа. - Ты его наденешь и будешь носить,
не снимая. Через месяц он автоматически самоуничтожится. И если мы засечем
тебя на Острове без пропуска, то... Не пытайся, не надо...
- А что, бывают, которые пытаются?
Реакция была неожиданной. "Офицер" побагровел, сплюнул под ноги и
процедил:
- Сам узнаешь.
Повернулся, пошел к ракетоплану. Машина впечатляла: громадина,
утыканная иглами разрядников и антенн, с широко распахнутыми створками
грузового люка. Перед люком застыла шеренга здоровенных суровых киберов.
Вооружены они не были, но смотрелись зловеще.
Я задумчиво посмотрел вслед "офицеру". Да... "Корючка". Но это сейчас
не главное. Главное - Арнольд.
Остров лежал в нескольких километрах от берега. Скоростной паром шел
ходко и вскоре Остров можно было рассмотреть в деталях. Салатовая громада
леса, полоска пляжа с пестрыми тентами и павильончиками, шеренга
развлекательных сооружений, убегающих от берега в лес. И над всем этим
курортным великолепием, низко-низко, сочная радуга.
На палубе было жарко и скучно. Кроме меня, на Остров ехали двое -
молодая парочка, пожирающая друг-друга огненными взорами. Я вновь
отвернулся к берегу. На пляже никого не было. Только у опушки леса четверо
парней устроили веселую кучу-малу. В воздухе стоял гам, слышимый даже на
пароме, клубилась пыль. Да, даже на Лабе можно форсажно веселиться! Эх, ну
разве так надо? Кто ж так подножки делает? Глухачи неуклюжие!
Я сплюнул за борт. А когда поднял глаза, свалка кончилась. Три
маленькие фигурки неторопливо брели вдоль берега. Четвертый участник
потасовки куда-то исчез. Впрочем, было далеко, может, я и ошибся.
Высадили нас прямо на пляж. Парочка уползла под сень разлапистых
деревьев, а я остался на берегу, у воды. Искушение было велико.
Кондиционер в моем флаере не кондиционировал, час назад я ползал "а-ля
карач" по пыльному полу в комнате Арнольда, а с тех пор, как я последний
раз купался в нормальном озере прошло целых три дня. Да и неплохо было
расслабиться перед "спик-вертушкой", снять напряжение. Чтоб не
опозориться, как на званном ужине.
Далеко заплывать не хотелось. Побултыхавшись немного на глубине, я
выбрался на мелководье. Неподалеку трое парней, хохоча, окунали с головой
загорелую блондиночку. Та вырывалась и визжала так, будто ее действительно
топили. Я немного повеселел. Жизнерадостный гам - то, чего мне не хватало
для душевного равновесия.
Выйдя на берег, я уселся в полосатый шезлонг и осмотрелся. Кроме
веселой компании под тентами спасалось от излишков ультрафиолета несколько
престарелых личностей, да пышноволосый культурист демонстрировал
гимнастические чудеса восторженной подружке. Словом, обычная пляжная
публика, какую можно встретить у любого водоема любой планеты.
Я прикрыл глаза. Визг, плеск, розовая истома, жара. Райский уголок.
Конечно, все это должно впечатлять. Природа! А техника, технология, наука
здесь вовсе ни при чем. Долой науку и технику, да здравствует дух! Сытый
желудок мешает движению к великой цели. Главное - аскетизм. Назад к
природе, к простым здоровым радостям, к обычаям и традициям предков.
Славься молодая кровь и молодой задор! К силе через радость, к радости
через силу...
Лозунги, лозунги, лозунги. Как удобно и просто жить - не приходится
думать. И можно забыть, что без "гнилой науки" не было бы этого
великолепия - желтого песочка, удобного шезлонга, красивых павильончиков с
соками и закусками. А был бы загаженный Остров, ядовитые испарения
джунглей, насекомые, болезни, смерть... Два десятка, два десятка планет,
которым мы бросились помогать, забыв обо всем. Строили, ассенизировали,
давали технику и знания. Лучше бы головы! И не Лаба тому виной, не Белая
Радость. Это не чужое, это наше. Подарок из прошлого. А как все
начиналось!
Я вспомнил кристаллы лекций по истории. Словно наша "Гидра",
подключившись, начала выстреливать в мой мозг содержимое учебника в
конспективном изложении.
Два с половиной века назад. Освоение. Космические лаборатории,
заатмосферные обсерватории, внеземные заводы, орбитальные энергостанции и
сборочные цеха. Луна. Марс. Меркурий. "Человек - хозяин Вселенной". Бум.
Помешательство на космосе. Строительство прямоточных термоядерных
кораблей. Галактика чудес, как они строили! Европа и Азия, Тихоокеанская
Конфедерация и страны Контадорской группы, Восток и Запад. Национальный
престиж. Звезды - сфера жизненных интересов. А как торопились! Боялись
опоздать, не успеть, просчитаться. Гробились программы социального
обеспечения и экономического развития, целые государственные бюджеты.
Миллионы, миллиарды долларов, фунтов, франков, рублей, крузейро.
Неполадки, аварии, катастрофы. Первая Звездная, Вторая, Десятая,
Тридцатая... Межзвездный Вавилон. Люди разных стран, рас, общественных и
политических систем, вероисповеданий, люди хорошие и плохие, сектанты и
атеисты, военные и штатские, диктаторы и обыватели покидают Землю в
поисках новых миров и цивилизаций, истины, Эдема, Рая, Земли
Обетованной... Кому-то везет, кто-то исчез навсегда. А потом отрезвление.
Экономика не выдерживает напряжения. Инфляция, голод, загрязнение
окружающей среды, упадок сил, апатия... Глухое Столетие.
Только через сто лет, открыв принципы гиперпроскальзывания,
человечество сделало вторую попытку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16